Донни
21 августа 2022 г. в 21:40
Двери круглого люка открылись и впустили внутрь одного из пяти постоянных обитателей логова.
Панцирь доставил Донни до дома минут за десять. Прошло только где-то около часа с момента его выхода, братья и все остальные ещё крепко спали.
Панцирь донёс Донателло ровно до его собственной комнаты-вагона, мягко опустив посреди неё на пол. Ди пришёл в сознание лишь спустя полчаса после этого. И чувствовал он себя по пробуждении крайне паршиво. Даже встать с холодного пола и переместиться в более мягкие и тёплые условия кровати казалось в его нынешнем состоянии буквально титаническим усилием.
Глаза всё ещё слезились, но теперь он не был уверен — это симптомы так проявляются, или же он сам уже плачет от отчаяния и боли.
Голова раскалывалась. Тело будто налилось свинцом. Мышцы и кости нещадно ломило.
Он почти не чувствовал больной ноги. Выглядела она теперь на порядок хуже и больше здоровой. Бинты на раненой лодыжке из грязновато-белых стали практически полностью красными от пропитавшей их крови и должны были уже откровенно жать, хоть он этого и не чувствовал. Скоро нужно будет снимать жгут, а он ещё даже не притрагивался к антидоту, тем более сейчас, когда каждая секунда была на счету, а он уже потерял из-за отключки и сна бесценных тридцать минут…
Донни приподнялся на дрожащих руках. Холодно. Как же… до скрежета в зубах холодно! Не в силах поддерживать отяжелевшее тело на руках, Ди лёг пластроном обратно на пол. Он подтащил к лицу левую руку и ткнулся горячим сухим носом в маленький прямоугольный дисплей, с короткими помехами загоревшийся ярко-фиолетовым посреди чёрных бинтов нинпо. Тёмные промежутки меж кубообразных отсеков механического панциря загорелись оранжевым — панцирь включил подогрев. Стало чуть легче.
Донни поджал под себя руки и здоровую ногу, чтобы согреть и их тоже. Ладони и стопа оказались ледяными.
Сопли прекратились, однако лучше не стало: вместо них нос сильно заложило, из-за чего дышать через него стало невыносимо. Ди дышал через рот, но каждый вдох отдавал резью в глотку, заставляя судорожно откашливаться.
Так прошло ещё мучительных три минуты, хотя казалось, будто они тянутся целую вечность.
Почувствовав мимолетный проблеск улучшения в состоянии, Донателло ухватился за него и снова попробовал встать. На этот раз получилось даже сесть. Он со стоном сгорбился, упёршись ослабевшими руками в пол перед собой. Всё расплывалось — упёртые в пол руки двоились и троились в слезящихся глазах, кружилась голова — противно давило куда-то в верхнюю область затылка, пульсируя болью в макушке, от которой взгляд застилал шум как в нерабочем старом телевизоре.
Телу вдруг сделалось ужасно жарко. Ди отключил подогрев.
Внезапно тело сильно напряглось, издав урчащий звук. К горлу подступил огромный ком. Донни не успел отвести голову и его сильным напором вырвало прямо себе под руки.
Откашлявшись, Ди откинулся назад, упёршись локтями в пол за спиной. Он тяжело дышал через открытый рот. Веки отяжелели. Он вяло смотрел из-под них на большую лужу собственной рвоты в ногах. Тело от этого отвратного зрелища рефлекторно напряглось снова. Щёки надулись, однако — чудом, не иначе — удалось всё-таки сдержать повторную рвоту, отправив гадкий комок обратно в желудок, где ему и было место.
— Кх! Кхе! Боже! — Ди спиной отполз от лужи и отвернулся от неё, чтобы снова не захотелось — он не был уверен в том, что получится сдержаться во второй раз.
Призвав в руки техномагический посох, он попытался встать, опираясь на него и помогая себе здоровой ногой. Еле как, но встать в итоге всё же получилось — пусть и незначительная, но всё-таки приятная победа.
Кое-как доковыляв до кровати, Донни задом плюхнулся на неё, убрав посох и силясь отдышаться, уперевшись одной рукой в матрас, вторую свесив между ног — поход на расстояние даже всего лишь двух с чем-то метров в нынешнем состоянии уже вызывал невыносимую усталость — каждое движение усиливало болезненную ломку в мышцах и костях. И это всё ещё беря в расчёт раненую ногу, которую в виду недееспособности приходилось тащить за собой будто бесполезный тяжёлый булыжник, привязанный к туловищу.
Внезапно на тело тяжёлым покрывалом опустилась сонливость — вероятно, уставший организм требовал отдыха в отходе от чересчур ярких пережитых потрясений и сильного стресса. Вот ведь злобная ирония; где же эта чёртова усталость была час назад, когда ему вздумалось поохотиться на монстров в этой грёбаной канализации!
Донни выдохнул, закрывая глаза. Сопротивляться чувству усталости было почти невозможно, так и хотелось свалиться на бок — в объятия мягкой уютной постели и заснуть настолько надолго, насколько это вообще было возможно, а потом проснуться и с благоговейной радостью понять, что всё случившееся — не более, чем кошмарный сон.
Но сейчас было совершенно не до сна, нужно было торопиться — с каждой минутой становилось всё хуже и хуже, Ди уже начал побаиваться банально не дожить до утра в нынешнем состоянии, хотя это было мало вероятно, учитывая, что мутант, который его укусил, шатался по канализации целых два дня, а то и больше. Облегчения этот факт, конечно же, нисколько не добавлял, учитывая, в каком виде и состоянии тот по ней шатался, и как в итоге кончил своё существование.
Донни опустил на нос свои инфракрасные очки и взглянул при помощи кристалла в них на больную ногу — ту фиолетовую мерзость, что начала растекаться по его венам после укуса больного мутанта жгут, очевидно, не сдерживал, поскольку она распространялась по телу невзирая на установленное препятствие и дошла уже практически до груди, хоть и, стоит всё же отдать жгуту должное, благодаря ему распространялась заметно медленнее. О распространении её по телу так же свидетельствовала и нынешняя активная борьба организма со стремительно захватывающей его неизвестной болезнью.
Черепашка, устало вздохнув, отправил очки обратно на макушку и, стиснув зубы от ломящего кости холода, нажал дрожащей ледяной рукой на один из нижних отсеков чёрного меха-панциря. Тот с шумом отварился, выпуская клубы холодного пара — в нём располагалось что-то на подобии мини-морозильной камеры. Донни достал из него две стеклянные пробирки. Тряхнул головой — зрение поплыло, сознание вновь грозилось покинуть его, но сдаваться было никак нельзя — он уверенно вытер глаза рукой от уже осточертевших жгучих слёз. Нужно было поместить эти пробирки в устройство для анализа, чтобы получить данные, с наличием которых в последствии можно будет начать работать над составлением формулы антидота.
Теоретическую часть Донни настроился опустить настолько, насколько это было возможно без ущерба основной работе — на неё сейчас совершенно не было времени. Итоговую формулу, конечно, он всё-таки распишет (постарается), чтобы, если ему совсем поплохеет и он будет не в состоянии работать, за него её в жизнь воплотил кто-нибудь другой.
Чёрт!
Кулак свободной руки со всей силы впечатался в стенку за спиной, расколов под собой паутину из трещин. Как же не хотелось впутывать в свои проблемы братьев, Эйприл, Сплинтера. Но, хотел он того или нет, он уже это сделал — поставил их всех под удар. Под — что ещё хуже — собственный удар, которого они от него едва ли ждут.
Он вдруг ни с того ни с сего резко сосредоточился на жгуте, туго стягивавшем больную ногу, словно кто-то дёрнул его за морду. В нём, ведь, уже… можно считать, не было никакой необходимости, да? Нужно… снять, иначе ещё вопьётся в кожу… Станет хуже… Верно?
Донни испуганно встряхнулся, отшатнувшись назад. Что это ещё значит, «не было необходимости»? Он, пусть и слабо, но всё-таки сдерживает поток этой фиолетовой дряни по организму — ещё как была! Черепашка посмотрел вниз — на собственные руки, те дрожали в испуге, как и всё тело. Ч-что ещё за фокусы сознания?
Секунду спустя взгляд вновь, будто насильно, упрямо вперился в чёртов ремешок.
Отстегни!
Глаза до боли расширились.
Он же тебе мешает!
Давай!
ОТСТЁГИВАЙ!
— НЕ-Е-ЕТ! — истерично завопил Донни на весь салон вагона, вцепившись в лицо ладонью свободной руки. Наклонившись, он, шумно дыша, до боли сжал лицо, впиваясь ногтями в кожу, тем самым глубоко царапая её.
Хватит! Хватит! Это какое-то сумасшествие! Это не его разум! Не его! Нет! Нельзя этого делать! Нельзя отстёгивать! Не…льзя!..
Голова с рыком против воли хозяина повернулась вправо вниз. Зрачки бешено сузились, сквозь щель между пальцами дрожа приковавшись к больной ноге.
Рука отстала от лица и сама, подрагивая, потянулась к ремешку. Вторая в возбуждённом нетерпении крепко сжала пробирки — те дали лёгкие белые волоски трещин под давлением.
В глазах на миг загорелось какое-то жуткое нездоровое безумие. Зрение хоть и расплывалось, но было чертовски чётким и сосредоточенным в эту секунду, с каким-то фиолетоватым ореолом.
Щёлкнула застёжка.
Дыхание напряжённо замерло в ожидании самого ужасного. Сердце гулко заколотилось в висках.
В следующую секунду остатки той фиолетовой дряни, застоявшиеся до жгута, рывком поползли по венам, подгоняя текущие медленные потоки. Донни скрючило от судороги, волной прошившей всё тело через позвоночник. Он в панике подскочил на ноги. Боль стрельнула в раненую лодыжку, как только он на неё наступил, однако он не обратил на это ни малейшего внимания, прислонившись плечом к стенке рядом с подножием кровати и, чуть ли не с криком, задыхаясь, принялся глотать воздух широко открытым ртом, будто рыба, выброшенная на берег. В глазах застыли ужас и натуральный животный страх.
Мутант схватился обеими руками за горло, отшвырнув пробирки на кровать. Тело снова напряглось и заурчало. В следующую секунду его вновь вырвало себе под ноги, только на этот раз уже собственной кровью.
Донни лихорадочно откашлялся, однако расслабиться не получилось — вырвало снова.
В третий раз.
В глазах всё то размножалось, то становилось до адской боли чётким и резким — настолько сильно, что казалось, будто глаза вот-вот лопнут.
Он не мог оторвать полный дикого ужаса взгляд от огромной лужи собственной крови (собственной крови!), медленно растекавшейся на полу под ногами. Тело лихорадочно потряхивало, бросая в жар. В мозгу в этот момент что-то щёлкнуло и будто бы сломалось. Психика не выдержала, и Донни уже с совершенно искренними слезами в отчаянной истерике заорал на всю комнату под давлением ужаса и боли, полностью затмивших сознание.
Донателло отшатнулся от стены и направился обратно — к кровати, глотая собственные слёзы.
Не рассчитав силы, он слишком резко наступил на больную ногу.
Замершую на миг тишину комнаты порвал громкий хруст.
Донни замер, широко раскрыв глаза, едва осознав, что только что произошло.
В следующую секунду боль толстенной иглой пронзила раненую ногу насквозь, волной пробрала каждый позвонок, стрелой воткнулась куда-то в макушку, и Ди завопил во всю глотку.
Мутант в истеричной панике заметался по комнате. Наступив на сломанную ногу, тело рефлекторно оступилось от болезненного укола. Донни с размаху ударился виском обо что-то твёрдое и в то же мгновение потерял сознание, провалившись в холодную тёмную бездну.