***
***
— Вставай, горе моё! Пора принимать таблеточки. А мне бежать надо… — О, Боги, что — уже утро?! — я скривился, будто от застарелой зубной боли, и осоловело захлопал сонными глазами. Вся та же ночная санитарка, которой перед уходом снова выпала честь посетить узника изолятора, протягивала мне ненавистную химию. — Бог един! — назидательно, хоть и с некоей безнадёгой поправила она меня в который уже раз. Наивная… — Угу, един, а так же его аж три отец, сын и святой дух. Ну-ну… — привычно хмыкнул я, принимая в ладонь пару дневных таблеток и стаканчик с водой. Этот спор был мне давно неинтересен — соперник уж больно слабоват. Но видеть её непонимание того, как дальше спорить, всегда было немного приятно. Я показно неспешно закинул таблетки в рот, подавляя сладкий и глубокий зевок. Вода отправилась следом. Широко открытый рот с вываленным языком стали привычным доказательством, что всё правильно. Всю прошедшую неделю в одиночке я был паинькой и ни разу не делал попыток как то схитрить с таблетками, потому спешащая к своей неинтересной жизни медсестра не слишком усердствовала с проверками… А зря! Всё же навыки карточного шулера от старины Егорыча, которые он «скуки ради и пользы для» передавал мне все крайние месяцы не прошли даром. Одну — самую гадкую по действию таблеточку я в этот раз успешно укрыл между средним и безымянным. Благо она удачной вытянутой формы. Главное теперь не спалиться! — Когда меня там уже выпускать к остальным думают не в курсе? — расслабленно и обыденно спросил я, таким образом меняя скользкую тему пичкания меня-любимого. — Как только, так сразу! — фыркнула та раздражённая очередным мессианским фиаско. Но затем как то смягчилась и продолжила: — Думаю скоро, ты же тут у нас паинька-заинька. Не шали, и выпустят скорее. — Сэр, есть, сэр! — шутливо поднял я руку к виску, отдавая ей оставшуюся честь. Таблеточка же за секунду до этого была плавно и скрытно отправлена в складку пижамы и одеяла. — Всё, некогда мне тут с тобой лясы точить! Побежала я. Выздоравливай, болезный! — Всенепременно! Передайте от меня привет воле. — Обязательно… — буркнула она, уже закрывая дверь в моё узилище. Ну чтож… Здравствуй, серый и пустой день после бессонной ночи. Бессонной умышленно... Но это ничего, если всё выгорит, как надо, то с проблемой самой главной таблетки будет покончено! Та мерзость, которая столько месяцев погружала меня в тягучий кисель пустоты вместо волшебства Сновидцев, лежала сейчас слева от меня. И избавляться от неё тоже надо было не абы как… Камера, хоть и без звука, но всё же бдит… Может сейчас никто и не смотрит, но мало ли запись проверят... Снова убрав мелкую пакость между двумя неподозрительными пальцами, я лениво потянулся, встал и пошёл к унитазу. Да-да, удобства тут были в палате. И да, камера накрывала и сие чудо бытовой техники. Приватность? Интимные биологические процедуры? Ха-ха три раза! Шагаю лениво, расслабленно, не напрягаю кисть, дабы ничего кто-нибудь глазастый не заметил — о, я люблю лицедействовать! С детства обожаю театр. Показательно саркастично кривлю лыбу в камеру, спускаю пижамные штаны и восседаю с видом Фараона. Руки, будто в задумчивости складываю между коленями и только убедившись, что всё под нужными углами, освобождаю пилюлю над сливом. Как там было у Владимира Семёныча? «А медикаментов груды — в унитаз, кто не дурак!» — ох как же Вы были правы, маэстро! Не думал, что пригодится Ваш совет… Ан поди ж ты! С чувством глубокого торжества, но каменным лицом, я закончил очистительные процедуры, умылся перед антиударным тусклым зеркалом у противоположной стены и сел поглощать заблаговременно принесённой сестрой завтрак. Каша рисовая, неплохая… Булочка и сок. Мультифрукт… самый непонятный. Бурда какая-то… Впрочем плевать мне, главное тушку всё это в тонусе поддерживает - и ладушки! Тааак, сколько там действие у той дряни? Часов 8 стопроцентного, далее часа четыре остаточного и всё… Потому будят рано и дают каждые 8 часов, чтобы не урывал хотя бы полчасика на билет в Царство Морфея… И ведь не знают, что ТАМ. Просто пекутся о «душевном здоровье патологического фантазёра»… Увы. Благими намерениями известно куда дорога вымощена… Хех, туда, куда мне, волею Судьбы, отчаянно хотелось попасть в данный момент. Там много чего интересного можно найти, если умеючи. Там полно интересных собеседников и древних тайн… Но главное — там ОНА. Моя прелесть. Моё сердце и душа. При этих мыслях упомянутое образно, но вполне банальное сердце сдавило болью разлуки. «Скоро… Очень скоро, любимая!» Сцена со «сладким» пробуждением была разыграна. На самом деле я вообще не спал этой ночью, лишь медитировал и копался в своих воспоминаниях. Под самый подъём стало довольно трудно не проваливаться в тягучий кисель пустого сна, ну да я привычный! Ведь так или иначе большинство моих практик связаны со сном и управлением его стадиями. А на силу воли я никогда не жаловался, тем более в крайние годы… Покончив с нехитрой снедью и оставив на тумбочке записку медсестре «Медитирую, не беспокоить! съем как очнусь.», я вернулся на койку. Надежда на то, что не разбудит на обед слабая, но всё же была… Я напоказ сложил ладони в замок на животе, показывая любому зрителю, что как обычно ложусь медитировать. А что ещё прикажете делать в пустой комнате, где из всего возможного можно лишь писать что-то в треклятый дневник того докторишки, смотреть через решётку во двор или в потолок, валяясь на кровати? Благо против медитаций под таблетками, блокирующими «опасные грёзы» врачи ничего не имели — один даже уважительно кивал, когда об этом заходила речь. Тащился от буддизма, как я понял… Чтож, хоть шерсти клок, как говорится! Но лишь сегодня давно устоявшаяся и всем наблюдателям привычная череда действий была блефом — порядком вымотанный бессонной ночью я быстро очистил сознание от лишнего, использовал несколько усыпляющих практик (от оккультизма до космонавтов), дал необходимые установки на очерёдность фаз и провалился в мутный кисель пустого сна… Пока пустого. Ещё с часок остаточного эффекта той вечерней дряни в запасе имелось, но ведь и тушке нужно набираться сил. Они нам понадобятся… Полтора часа. Одна фаза здорового и крепкого сна. Точнее один полный цикл этих фаз. Пробудиться сейчас было бы проще простого и без последствий в духе «удара пыльным мешком по голове», но не таковы были мои планы в этот раз. По завершению фазы в подсознании монотонно и гипнотически зашептал речитатив: «Глубина, глубина…» а визуально я увидел неяркий фиолетовый водоворот, в который погружался с чувством полного присутствия. Глубже, и глубже, и… -ЕСТЬ! — мой ликующий крик и счастливый смех огласили безлюдный берег моего Острова. Здравствуй, Вондерлэнд, как же я по тебе скучал!!! Впервые за крайние месяцы мне удалось осознаться в собственноручно возведённых Чертогах Разума. В своём личном маленьком мире, где я был Свободен! Ну почти… Хотя границы здесь задавались лишь теми рамками, которые стискивали мой разум, не более. Обычно Вондер создают небольшим и привычным, чтобы было проще отрисовать мысленно детали. Например свою комнату или дачную избушку. Я же подошёл к ситуации нестандартно и попыхтеть пришлось немало, но, как мне кажется, оно того более чем стоило! Я стоял на краю скалистого обрыва перед серо-голубыми далями моря. Позади начиналась небольшая, но довольно густая дубовая роща с потаёнными полянками и живописными озерцами. Дальше же… впрочем, я редко захожу туда. Хотя надо-надо! Проработка и закрепление сами себя не сделают. Но это потом — сейчас у меня была гораздо более насущная цель. Отталкиваюсь ногами и взлетаю. Боги, как же это приятно — ощущение свободного полёта, лёгкий приятный бриз в лицо — здесь, в чертогах моего разума, всё ярче и глубже самой реальности. Завернув лихой манёвр, я облетел пляж и направился к центру рощи. К самой большой и красивой полянке. На ней издалека был виден ярко пылающий костёр. Не тратя время на созерцание окружающего великолепия, я приземлился в полуметре от ярящегося пламени костра, сосредоточился и позвал: — Радость моя, я справился, ты меня слышишь? Здесь не требовалось никаких заклятий или обрядов. Всё это бывает нужно лишь поначалу, для тренировок Намерения. Но сейчас его было более чем достаточно, да и мой крайне яркий и ёмкий букет чувств, что я испытывал к адресату послания, всемерно помогали процессу. Ответом мне были ласковые ладошки в чёрных кожаных перчатках без пальцев, нежно закрывших мне глаза сзади. - Угадай кто! — хихикнул самый желанный в мире голосок в левое ушко. - Кто-кто, любовь всей моей жизни, вот кто! — наиграно ворчливо с плавным переходом в нежное воркование ответил я, сжимая её пальчики своими измученными ожиданием ладонями. - Отгадал, коварный! И как тебе это каждый раз удаётся, ума не приложу?! — любимый голос изобразил капризную жалобу. Я плавно развернулся на месте и утонул в бездонных омутах её пронзительно зелёных глаз. Да, сейчас она была в своей человеческой форме, что было для нас существенно удобнее… во многих… кхм, ситуациях. - Ты сама знаешь ответ, как, — улыбнулся я и наши губы сли… - ОБЕД, будда ты наш доморощенный! — раздался мерзкий каркающий женский голос, словно гром среди ясного неба. - ДА ТВОЮ Ж…!!! — возопили мы синхронно, когда меня резко выдернуло из любимых объятий и понесло во тьму.