Во власти страха

Сколько Мадара знал своего друга, Хаширама старался относится ко всему максимально несерьезно. Он намеренно срывал общие обсуждения, стараясь сбавить градус напряженности на переговорах, иногда даже назло своему младшему брату. Мадара не всегда понимал такой острой реакции Тобирамы на выходки Хаширамы, за столько лет вместе младший, казалось бы, мог уже привыкнуть, но он по-прежнему не оставлял надежды привить старшему Сенджу хоть каплю серьезности. Хаширама же, будто заведомо зная план Тобирамы, сопротивлялся как только мог. В итоге Мадара быстро привык к своей роли наблюдателя за этим, стоит признать иногда уморительным, действом. Учиха с легкостью мог понять Хашираму. Иногда им действительно не хватало именно этих глупых шуток, чтобы расслабиться и хотя бы ненадолго забыть о проблемах и жестокостях мира, в котором они живут. В детстве он даже немного завидовал способности Хаширамы нести бред с такой искренней верой в собственные идеи и находить нужные слова, которые могли поставить в неловкое положение говорящего. Тобирама расположенности Мадары к шуткам брата не разделял и, Учиха был уверен, мечтал о мире, где его брат родился серьезным и скромным тихоней. Будучи хокаге, Хаширама старался отлынивать от работы, забывая подписывать документы, вольно отвечал на письма, нарушая все признаваемые нормы общения, мог запросто убежать на тренировку и забыть о том, что настало время выдавать миссии генинам. Это была только капля в море проблем, которые создавал нынешний хокаге своему младшему брату, вечно отлавливающему его в разных уголках деревни. Иногда Мадара присоединялся к Тобираме - либо разбирался с людьми, нервно ожидающими хокаге, либо бегал за этим хокаге и находил его в самых неожиданных местах. Страсть Хаширамы к лесу и неукротимому желанию проводить как можно больше времени среди деревьев иногда настораживала его семью и друзей, но они всё равно были вынуждены признать, что именно в лес чаще всего и сбегал Хаширама, будто по-прежнему оставался мальчишкой, который от груза ответственности сбегал к реке играть с мальчишкой из вражеского клана. Свободный от условностей и забот. Однако последние две недели Хаширама будто проспорил Тобираме и вёл себя на удивление тихо и порядочно. Мадара не узнавал друга - тот почти ночевал на работе, был крайне серьезен и собран, позабыл свои глупые шутки и не смеялся сам. Он забывал улыбаться жителям деревни, когда проходил по улицам, хотя раньше чуть ли не лично каждому приветственно кланялся, перестал появляться в идзакая и внимательно на всех собраниях слушал, что говорят джонины кланов. Занялся вопросом обработки сельских земель, вызвался помочь древесными техниками в постройке больницы, хотя до этого сам же предлагал организовать Учих и Сенджу сделать всё самим, потому что каждый совместно вбитый гвоздь приближал их к крепкой дружбе. Он пару часов, не меньше, потратил на то, чтобы убедить в своих непрошибаемых доводах о том, как именно люди начинают дружить, Мадару и Тобираму. Оба мужчины признали, что Хаширама работать не хочет, и им легче организовать своих людей, чем убедить его поработать над зданием больницы. И вот словно этого разговора и не было. Мадара не желал сам лишний раз идти на контакт с Тобирамой, но через Изуну выяснил, что тот тоже не может объяснить поведение брата. Ничего страшного, кардинально меняющего жизнь старшего Сенджу, не происходило, а на все вопросы Тобирамы он отвечал уклончиво, будто не хотел ни с кем разговаривать вовсе. Мадара и сам заметил, что Хаширама стал со всеми вести себя отстраненнее, но не мог найти причины. Он уже понял, что изменения в Сенджу произошли после отъезда Хьюга из Конохи, но не мог понять, почему, ведь переговоры прошли более чем успешно. Хьюги дали добро на вступление в Коноху и поехали объявлять о своем решении союзным кланам, с которыми хоть и не были особо близки, но уже не воевали несколько лет, а потому уважали договоренности, которые скрепили в свое время их худой мир. Дела шли в гору, но Хаширама с каждым днем был мрачнее тучи. Тогда Мадара не выдержал и решил сам допросить друга, чтобы выяснить, что произошло и насколько всё плохо. - Всё в полном порядке. Разве что-то произошло? - Хаширама не принял свой привычный вид растерянного дурака, но Мадара чувствовал заинтересованность в его голосе. Сенджу и правда не видел за собой перемен. - Ты изменился, уже глупо это отрицать. Я хочу узнать причину. - Брось, не надумывай, я всё такой же. - Даже Изуна заметил, а он вообще-то слепой. Тобирама не знает, как к тебе подобраться и узнать причины резких перемен твоем настроении. Твои люди, не получив вразумительного ответа от твоего брата, пришли ко мне. Представляешь, насколько всё плохо? - Мадара не лукавил. К нему действительно подходил Саджонара Сенджу, мужчина средних лет из высшего руководства клана, и спрашивал, не заметил ли Мадара перемен, произошедших с первым хокаге. - Я не понимаю, о чем ты. Я делаю всё, что от меня требуется. - В том то и дело, ты никогда не делал всё, что от тебя требуется. - Да вам не угодишь, - усмехнулся Хаширама и отвернулся от Мадары, возвращая свое внимание к документам. В этот момент в кабинет хокаге без стука или хотя бы устного предупреждения вошла Мика. Она была в своей обычной одежде, вошла с уже привычной Мадаре улыбкой на улице. Она никак не поменялась, разве что убрала длинные волосы в высокий хвост, но он больше не мог воспринимать её как раньше. Первым импульсом, заставившим Мадару посмотреть на свою жену другими глазами, стал приезд Хьюга в Коноху, где Мика предстала перед ним в совсем новой роли. Она знала этикет, вела себя достойно жены великого клана и была просто прекрасна, хотя и минимально использовала косметику. Она не произвела сногсшибательного эффекта на других присутствующих мужчин, но Мадара был ей очарован. Он не помнил ее на свадьбе. В тот день он еще мирился с мыслью, что ему пришлось кардинально поменять свою жизнь ради его же детской мечты. Сейчас ему уже было стыдно за эти мысли, но тогда он считал, что этот брак свалился на него как наказание, а Хаширама снова вышел сухим из воды и женился на девушке из братского клана. Не на враге. Мадара почти не запомнил лица Мики в тот день, да и оно было так выбелено, что черт было не разобрать. Светловолосая и бледная, напуганная этим браком еще больше, чем он сам, она не могла понравиться тому, кто предпочитал сильных и уверенных в себе людей, а страх расценивал как слабость. Прошло много времени, прежде чем он справился с гордыней и признал внутреннюю силу Мики. И еще больше времени ему потребовалось, чтобы заметить ее красоту. Внешне она не соответствовала никаким стандартам, к которым стремились другие девушки, визуально с помощью туши стараясь исправить разрез глаз или изгиб бровей, он в этом давно убедился, но ее внутренней красоты хватило на то, чтобы понравиться его слепому брату и маленькой дочке, пока ничего не понимающей во внешней красоте. И это заставило Мадару пересмотреть свою укоренившуюся позицию относительно брака. Возможно, у них и правда есть шанс. - Строительство больниц идет полным ходом, хокаге-сама. Точно ли нужно прервать его сейчас? - Мика не поздоровалась, что было не свойственно даже для нее, упускающей в повседневном общении все наиболее отягощающие условности. - Я же сказал, что с мокутоном дострою всё быстрее. Это решено, - холодно сказал Хаширама, хотя взгляд его и потеплел при виде Мики, что не ускользнуло от Мадары. - Но мне нравилась идея совместной работы. Ты был прав, кланы и правда объединяет совместный труд ради общего дела. Садору-сан уже совсем не прикладывает усилий, чтобы заставить молодняк работать с Сенджу. Всё складывается как нельзя лучше, - продолжила Мика, обращаясь к Хашираме на "ты". Это было непозволительно ни по каким нормам этикета. Мадара не знал, что Мика и Хаширама хоть сколько-нибудь близки. - Но на строительство больницы задействовано слишком много ресурсов. Скоро к нам присоединятся Хьюги, Нара, Акимичи и Яманака. Им тоже нужно будет помочь со строительством их кварталов. А люди уже устанут. - Ну вот и построишь им кварталы своим мокутоном, а мою больницу не трогай! - А вот это лучше сделать людям, внести общий вклад в развитие... - А вот и нет! - выкрикнула Мика. Мадара не помнил, чтобы она повышала так голос на кого-то, за исключением его самого. Он видел, что ее злость разбивается о деланное безразличие Хаширамы, но не спешил влезать в конфликт. - Ты сама говорила, что мокутоном быстрее. Что нужны больницы. Что больные никуда не делись. - Да, но потом ты меня убедил, что строить что-то для совместного блага вместе лучше. И я тебе поверила. - Так поверь мне снова, - спокойно проговорил Хаширама, отчего-то напомнив Мадаре сейчас своего младшего брата. При их очевидных различиях во внешности и характере, именно сейчас стало очевидно, что они родные братья. - Я больше не хочу! - почти прошипела Мика, а после глубоко вздохнула, стараясь успокоиться. - Хаширама, что с тобой происходит? - И ты туда же? Вы с Мадарой пересеклись в своем допросе. - С Мадарой? - Мика, казалось, только обратила внимание на того, кто стоял рядом со столом хокаге и наблюдал всю эту сцену. - Он тоже видимо пришел меня допросить. - Давно пора, - резко воскрикнула Мика, а затем начала усиленно бороться с собственным раздражением и возвращать себе спокойный тон. - Никакой больницы мокутоном, люди будут продолжать работать. - Я хокаге. - Вот и не заставляй нас всех сомневаться в правильности твоего назначения. Не хочешь рассказать мне, что происходит, расскажи Мадаре. Да кому угодно. Но в таком состоянии ты сам не свой, а потому здраво мыслить не можешь. - Не очень подходящий тон ты выбрала для разговора с хокаге, - услышала Мика позади себя. В кабинет плавно зашла Мито, рукой придерживая живот. Мадара и Мика так и не узнали, зачем пришла Мито. Они не ожидали бурной реакции от Хаширамы на такую довольно безобидную фразу, Мито бывало говорила и более колкие вещи. Сейчас же Сенджу был на взводе и, как Мадара уже понял позже, ему не нужен был весомый повод, чтобы наконец-то сорваться. - Достаточно! Я слишком долго терпел твои выходки! - Ужасная ки Хаширамы была направлена против Мито, отчего та начала задыхаться. Тяжесть ощущалась во всей комнате, но если Мадару было таким не запугать, потому что они часто пересекались на поле боя, то Мика на удивление также спокойно переносила его давление чакрой, подбежав к Мито. Она старалась придержать Узумаки и направить ее к выходу из кабинета, чтобы она не упала в обморок от напряжения. - Хаширама, успокойся! - вскрикнула Мика, - она же беремена, ты можешь ей повредить. - И что с того? - зло отозвался он. - Это говоришь не ты, а твоя злость. Сбавь обороты, - спокойно, но твердо проговорила Мика, выводя Мито из кабинета. За порогом Мадара заметил другую Узумаки, наверное, прислужницу Мито, и понял, что сейчас они будут откачивать девушку вместе. Уже скоро Мадара остался в кабинете с Хаширамой. Сенджу недолго стоял и смотрел на закрытую дверь холодным взглядом, а после тяжело вздохнул и сел. Давление в комнате исчезло. - Хаширама, - начал Мадара, - Мика права. Что бы Мито не сделала, она беремена и... - Что бы она не сделала, - с усмешкой произнес Хаширама, - она уже много чего сделала. Начнем с того, что она ни во что не ставит мою семью. Даже к Тобираме она относится с деланным безразличием. Представь, если бы Мика не приняла Изуну. Мадара не хотел этого представлять. - А как она относится к Мике? К моей сестре? Братья Мито приняли меня так себе, когда я приезжал к ним в Водоворот, но я не сказал ни слова и никак не показал обиду. Мику она ни во что не ставит просто так. Сколько я должен терпеть это пренебрежение моей семьей? У меня осталось не так много родственников. Мадара не знал, что Мика сестра Хаширамы. - Она Химе. Мито настоящая Химе, - продолжал Сенджу, - Узумаки не знали бедности. Мито выросла в тепличных условиях. Старшая из дочерей Ашины, она привыкла приказывать. Ее приказы всегда исполнялись. Сколько раз я уже выслушал, что дом и деревня не соответствуют тому уровню комфорта, к которому она привыкла. Сама же она при этом для дома ничего не делает. Мадара боялся прервать исповедь своего друга. Ему почему-то Мито всегда казалась идеальной - кукольно красивой, хрупкой, доброй и чуткой. Такой она представлялась ему с первой встречи. Ему казалось, что друг счастлив в браке, ведь он никогда не жаловался на жену. На что и кого угодно, но не на Мито. - Она живет в какой-то извращенной морали, - продолжал Хаширама, - где женщина может управлять мужчиной только через постель. Знаешь, сколько раз я ловил ее на изменах? И я даже не могу быть уверен, что это мой ребенок. Я бы мог рубить головы всем, с кем она мне изменяла, но она же метит в городских чиновников или даже моих лучших шиноби. Не рубить же их всех? Всё это для того, чтобы что-то выведать. Будто с воспитанием химе ей накинули навыков плетения интриг. И для чего? Ее интересует только власть. Мадара надеялся, что вопрос риторический, потому что ответа он не знал. Мика оказалось права, Мадара явно был не единственной жертвой, попавшей под очарование Мито. Он и сам мог ей что-то выболтать, он и не помнил, о чем они говорили при встречах. Признаться сейчас Хашираме в этих встречах было явно не лучшей затеей, а потому он благоразумно промолчал. И Мику надо попросить помолчать. - Хаширама, ты... поэтому сам не свой последние две недели? - Она наговорила гадостей твоей дочери, что та разрыдалась при Хьюга. Не знаю, зачем ей это было нужно, но если бы Изуми не отреагировала так, как отреагировала, кто знает, как бы всё обернулось. Это были важные переговоры, и она должна была вести себя достойно, но она будто специально весь последний месяц трепет мне нервы. А знаешь, что она делает с информацией? Сливает Ашине. Да, своему отцу. Да, мы союзники. Но многое ему не стоило знать. Водоворот - это другое поселение, и я не хочу, чтобы они знали о том, с кем мы заключим союз в ближайшее время, пока всё не будет скреплено на бумаге. А что, если она передает информацию кому-нибудь еще? - Хаширама, я.. не очень хорош в этом. Наверное, не надо было сейчас отпускать Мику. Не у каждого получается понять друг друга сразу, с первой встречи, как это получилось у нас. Иногда людям нужно время, чтобы притереться друг к другу. Мика на фоне Мито выглядит какой-то идеальной, но по факту у нее тоже есть недостатки и свои особенности. Как и у меня. Мито стала такой, возможно, не по своей воле. Возможно, тебе стоит серьезно с ней поговорить, кинуть ей все те факты, что ты мне сейчас перечислил, в лицо и посмотреть, что она скажет в свое оправдание. Может, она так ведет себя, потому что не знает, как вести по-другому? Не ты ли мне постоянно говорил, что нужно давать всем второй шанс? Попробуй дать его своей жене. Не понравится, сошлешь ее на очень долгую миссию, как только она родит. Отправишь в столицу, и пусть плетет интриги с ей подобными. Хаширама рассмеялся, так заливисто и громко, как это делал всегда. Мадара свободно выдохнул. Он никогда не умел говорить речи и подобные задушевные разговоры не переносил, но сегодня его друг смеется, а значит у него как минимум получилось поднять ему настроение. Промывку мозгов он ставил Тобираме или Мике. Кстати о его жене. - Вы что, правда родственники? - спросил Мадара Хашираму, когда последний успокоился. - Да, но довольно дальние. Может троюродные? Я никогда не был в этом силен. Но ее родители верно служили моему отцу, ее мать родственница нашего отца. Они жили в соседнем доме, Мика одного года с Тобирамой, и они очень дружны. Я не знаю, какая она мне родственница, но ощущаю ее своей младшей сестрой. Потому выбор и пал на нее, когда тебе подбирали невесту. Сестер ближе у меня просто нет. Ну или племянниц, их тоже нет. Так и вышло, - снова рассмеялся Хаширама и продолжил, - но я очень много ей позволяю. Ты слышал, как вольно она со мной разговаривала? Шутливые причитания друга Мадара не слушал, знал, что он несерьезно. В его жизни в последнее время всё оказывалось не таким, как ему казалось. Он не мог поверить, что они все просмотрели, как несчастлив Хаширама в браке. И это при том, что сам Мадара не раз упрекал его в излишнем безразличии к некоторым людям. Если Мито действительно сливала информацию отцу, это было и правда плохо. События накрывали Мадару одно за другим, а он всё никак не мог привыкнуть к переменам. Брак не был простым делом, хотя иногда со стороны кажется, что всё не так уж и сложно. Даже у таких неисправимых оптимистов как Хаширама может быть не всё гладко. Хаширама и Мадара вряд ли могли представить, что всё так обернется, когда будучи мальчишками сидели на скале и смотрели на то место, где сегодня во всю строилась Коноха.