Дамиано
— О боже, неужели это пони?! — Когда в субботу днём до меня донёсся изумленный вопль, показавшийся мне голосом Лорелай, я подумал, что ослышался, потому что девочки всегда оставались в доме бабушки до воскресенья. — О БОЖЕ, ЭТО ПОНИ! Я выпрямился в кресле. Это определённо были возгласы моей младшей дочери. Я вышел из кабинета и направился туда, откуда доносился шум. Что-то явно происходило на заднем дворе. Чем ближе я подходил, тем громче становились звуки. Я слышал не только голос Лорелай, но и множество других голосов. И здесь действительно собралась целая толпа народу. Дворик был празднично украшен, на ветках деревьев покачивались розовые с золотом воздушные шары. В двух мангалах пылал огонь, и Итан с Томасом жарили мясо. Друзья, которых я не видел долгие месяцы, собрались во дворе со своими детьми, играя, хохоча и отлично проводя время. — Что здесь такое… — Я распахнул дверь, и все, вероятно, сразу же заметили моё изумленное лицо. — Папочка! Папочка! Посмотри! Поооооони! — закричала Лорелай, как раз катавшаяся на маленькой лошадке. Это действительно был самый настоящий пони. Мысли путались в моей голове. Затем, бросив взгляд в сторону, я заметил радостно улыбающуюся Карлу. Она поспешила ко мне и водрузила мне на голову праздничный колпак. — Отличный праздник, Дам, — сказала она. — Лучший детский праздник, который мне доводилось видеть. У меня замерло сердце, и я с трудом перевёл дух. — Это ты придумала? Для Лорелай? Она покачала головой: — Не только для неё. И для тебя. Мы сделали это для тебя, — сказала она, указывая на собравшихся во дворе людей, которые когда-то были мне дороги. Все они пришли. Хотя я месяцами не желал общаться. Не отвечал на звонки. Отталкивал их. Но они всё равно пришли ко мне. И они даже представить не могли, сколько это для меня значило. Карла не представляла, что ей удалось совершить. — Спасибо, — с трудом выдохнул я. — Пожалуйста, — откликнулась она. — А теперь пойдём! Поздоровайся со всеми! Это ведь праздник, так что давай веселиться. — Она дунула мне в лицо из своей праздничной дудки и радостно улыбнулась. Я уже собрался уходить, но остановился. Обернувшись, я вдруг обнял её. Я так сильно прижал её к себе, что казалось, раздавлю её, но я ничего не мог с собой поделать. К счастью, она не просила меня отпустить её. Наконец, я отпрянул от неё, сгорая от смущения. Эти внезапные объятия были совершенно не в моём характере, но почему-то сейчас мне думалось, что я всё сделал правильно. Только так я мог искренне выразить ей свою благодарность. И она не выглядела потрясённой моим внезапным порывом. Она снова ласково улыбнулась и кивнула в сторону моих друзей. — Иди повеселись, Дам, — сказала она. Веселье. Я уже забыл, что это такое, но постарался сделать так, как она сказала. Я подошел к Итану и похлопал его по плечу. Он взглянул на меня и пошло ухмыльнулся. — Крутая вечеринка, чувак! Ты должен рассказать, кто здесь не замужем, — пошутил он. — А ты что здесь делаешь? — спросил я, удивлённый тем, что мой лучший друг оказался в Риме. Он пожал плечами: — Просто оказался по соседству. — Ещё вчера ты отправлял мне голосовое сообщение из Лос-Анджелеса. Ты был на другом конце мира! Он искренне улыбнулся и похлопал меня по плечу: — Для тебя, Дамиано, я всегда по соседству. И это значило для меня больше, чем он мог представить. Я сжал переносицу. — Слушай, я знаю, что последнее время был невыносим… — Ещё раз извинишься, Дамиано, получишь по яйцам, — предупредил Итан. Я примирительно вскинул руки: — Ладно, ладно. — Смотри-ка, а Карла повзрослела, да? И, чёрт подери, она ничего такая. Она всегда была красива, просто большинство людей этого не замечало. Итан поскрёб бороду, которую отращивал для предстоящей роли в боевике. — И… она не замужем? Я закатил глаза: — Только не начинай, Итан. Ты не станешь спать с моей няней. Кроме того, много лет назад ты уже спал с её кузиной Викторией. — Виктория… Виктория… — Он задумался, пытаясь вспомнить женщину с этим именем среди множества своих подружек. А затем вдруг включился и шлепнул меня по руке. — Твою мать, Виктория Де Анджелис. Моя первая любовь! Я расхохотался: — Если именно это ты называешь любовью, мне становится страшно. Ладно, пойдем выпьем. — Не откажусь, — согласился Лэндон. — Только DavidHouse производит нормальный виски, всё остальное — ослиная моча, — пошутил он, и я усмехнулся, отмахнувшись от него. Похоже, я впервые искренне рассмеялся за долгие месяцы. Все друзья общались со мной так, будто и не было моего затворничества весь прошлый год. Они приветствовали меня радостными улыбками и объятиями. В тот день у меня было очень много объятий. И уик-энд, от которого я не ждал ничего хорошего, принёс мне радость. Глядя, как веселится Лорелай, я чувствовал, что сердце наполняется теплом. Мне казалось, что она уже в сотый раз проезжает по кругу на своём пони. А вот Карла так и не вышла к гостям из своей комнаты. Когда праздник закончился, я отправился к ней с куском торта с единорогом. У меня всё сжалось внутри от волнения, когда я постучал в дверь дочери. Она взглянула на меня из-за компьютера и приподняла наушники. — Что? — пробурчала она, глядя на меня так, словно я был самой большой неприятностью на свете. — Я, гм, принес тебе кусочек пирога, — начал оправдываться я, заходя в комнату. Она прищурилась: — Зачем? — Подумал, что ты захочешь попробовать. — Я присел рядом, но она по-прежнему враждебно смотрела на меня. — Как было бы замечательно, если бы ты тоже присоединилась к празднику. Все спрашивали о тебе. — Понятно, — пробубнила она, снова уставившись в монитор. — Стефания, я думал… — Слушай, может, не будем, а? — огрызнулась она, снимая наушники. — Не знаю, что на тебя нашло, или же ты вдруг осознал, что был ужасным отцом весь этот год, но у меня нет времени на эти разговоры. Вчера был день рождения Лорелай, а ты отослал нас из дома. Вчера была годовщина маминой смерти, а ты даже не удосужился побыть со своими дочерьми. И если другие безумно счастливы, что ты выполз на свет божий и стал вести себя более-менее по-человечески, то мне абсолютно неинтересно, что заставило тебя решиться на это. Я открыл рот, но не смог произнести ни слова. Она словно изо всех сил ударила меня в живот, и мне не удавалось перевести дух. А что самое ужасное, она была права. Последний год я совсем забросил их с сестрой. — Мама бы никогда нас не оставила, — дрожащим голосом произнесла она, впервые показав не только свою злость, но и глубокую тоску. — Стефания… — начал было я, потянувшись к ней, но она отдёрнула руку. — Уйди, папа, — прошипела она, снова надевая наушники. — И забери свой дурацкий пирог. Я глубоко вздохнул и взял тарелку. Мне хотелось сказать ей что-нибудь, объяснить, что я чувствую, но я не понимал, как это сделать. Я не знал, как исправить то, что я сотворил со своей семьей. Я вышел и закрыл за собой дверь. Идя по коридору, я услышал голоса и, заглянув в ванную, увидел, что Карла помогает Лорелай вымыть руки. Она с ног до головы перемазалась в шоколаде и сахарной глазури, и обе хихикали, словно две лучшие подружки. — Думаю, мы справились, — заявила Карла, коснувшись кончика носа Лорелай. — Хорошо. А я пока съем ещё кусочек пирога! — Выскочив из комнаты, Лорелай остановилась передо мной, и её глаза радостно засияли. — Привет, папочка! — Привет, малышка, — ответил я, слегка улыбнувшись ей. Она бросилась ко мне, обхватила меня за ноги и крепко обняла. — Спасибо за самый лучший день рождения, за пони, за пирог, за пиццу и… и… ты лучший папа на свете! — Она снова крепко обняла меня, а затем выхватила у меня из рук тарелку и прокричала: — И спасибо за эту вкуснотищу! Карла уже собиралась броситься за ней, но я покачал головой: — Ничего страшного. Проблему со сладким решим потом. Кивнув, она прислонилась к двери в ванную, глядя на меня. — У тебя всё хорошо? Выглядишь расстроенным. — Она распрямила плечи. — Ты расстроен из-за праздника? Я просто подумала… — Нет, вовсе нет. Все было замечательно, Карла. Ты устроила замечательный праздник для моей семьи, для меня, и у меня нет слов, чтобы выразить тебе свою признательность. —Тогда что не так? — Я, гм… Стефания никогда не простит меня, и, если честно, я её понимаю, — признался я. — Я бросил их с сестрой, когда они больше всего во мне нуждались, и теперь уже ничего нельзя исправить. Я ушёл и оставил их наедине с горем. — Просто ей всё ещё очень больно, Дамиано, но она по-прежнему любит тебя. — Я начинаю сомневаться в этом. — Конечно, любит, — парировала она. — Откуда ты это знаешь? — Огромная многолетняя любовь не может исчезнуть из-за одного трагического года. Просто дай ей время пообвыкнуть, а пока ты должен постоянно делать одну вещь. — Какую? — Ты должен постоянно общаться с ней. Она будет отталкивать тебя, огрызаться, стараясь отделаться от тебя, но ты должен стоять на своём, Дам. Ты должен быть рядом даже тогда, когда тяжело, — сказала она. — Особенно когда тяжело. Именно поэтому я достала для нас билеты на бейсбольный матч, который состоится через две недели. Я уже поговорила с Эллисон, и она освободит вечернее время в твоем рабочем графике. А ещё я пригласила свою кузину Вик, надеюсь, ты не будешь возражать. Кроме того, я уговорила Стефанию пойти на матч, сказав, что это подарок на день рождения Лорелай. К переменам нужно двигаться постепенно, маленькими шажками. — Спасибо тебе, Карла, — вымолвил я. — За что? Я засунул руки в карманы. — За то, что стала причиной моей улыбки сегодня.Часть 40
10 февраля 2023 г. в 10:00
Примечания:
Новая глава подъехала)
Примечания:
Как думаете, сможет ли Стефания простить Дамиано?