Наследие зимы

      Погружение было болезненным: холодные воды сковывали движение, а намокшая одежда тянула вниз в глубины тьмы. Над головой возвышалась непреодолимая толща льда, настолько плотного, что разглядеть за ним что-то было невозможно. Воздуха в лёгких не хватало, поэтому Сия рефлекторно открыла рот. Внутрь хлынула вода, а разум заполонил страх. Девушка тонула, а вместе с тем слышала шёпот, что не был ни близким, ни дальним. Он был везде: в голове, во тьме, в сковывающих поверхность льдах. Мягкость сочеталась с грубостью, а древность с молодостью. — Не борись, не борись, не борись… Шёпот грозил поглотить её.       Мысли путались, а ледяные руки также держали крепкой хваткой. Отчаянно барахтаясь во тьме, Сия надеялась увидеть хоть один просвет, не желая, чтобы её могилой становилась морская пучина. Началось медленное погружение на дно, по ногам подобно изморози, потянулись бледные нити, сплетаясь в едино и становясь плотнее. Тонув узница вод превращалась в ледяную статую. — Наша часть, наша часть, наша часть… Словно эхо звучали слова неведомо кого. Тем временем, белое покрывало полностью опутало свою жертву, оставив на последок глаза, которые прежде чем сомкнуться, явили полный безумия взгляд. *** — Ну же, откройте глаза, — Марсель безостановочно обрызгивал водой лицо своей госпожи. После того, как Сия предстала перед ним в странном, даже ужасающем виде, Марселю потребовалось много времени, прежде чем мозг вновь начал мыслить здраво.       Подняв с земли упавшую девушку, он пыхтя оттащил её в ближайшую постройку, а именно в халупу, где лежали принадлежности для ухода за лошадьми. Уложив госпожу на хлипкую скамейку, он побежал к звериным поилкам, чтобы набрать воды. В тот момент ему показалось это разумной идеей. Вернувшись, Марсель сначала слегка, а за тем всё большим и большим количеством воды обрызгивал лицо Сии. Поняв, что это не приносит плодов, он сжал зубы, а затем попросил прощения. В следующее мгновение вся вода покинула миску и оказалась на лежащей бессознания.       К полнейшему разочарованию конюха, ничего не произошло. Леди Корвес лежала без чувств, и казалось даже грудная клетка не вздымается. — Марсель! — послышался голос с улицы. Пребывая в напряжённом состоянии, владелец имени вздрогнул, схватившись за сердце. «Нельзя, чтобы госпожу увидели в таком состоянии», подумал он. Но спрятать здесь её было негде. — Марсель! Ты где? — голос прозвучал близко к халупе. Из этой ситуации виделось только два выхода: выйти и не дать зайти непрошенному гостю, или же подпереть дверь изнутри и надеется, что беда минует. Но Марсель не сделал ни того, ни другого. В тот момент, когда он решил действовать, деревянная дверь скрипнула и открылась. Как только это случилось, юный конюх приготовился распрощаться с жизнью. — Да чтоб тебя волки загрызли! Я думал это кто-то из знатных! Бровь Эвандера приподнялась. — Разве ты не узнал мой голос? — Мне было не до этого, я сильно переживал. — О чём? — Об этом, — сказал Марсель, махом руки указывая в сторону. Зайдя внутрь, Эвандер повернулся в том направлении, и в следующую секунду дверь захлопнулась, а в замочной скважине звякнул ключ. — Давно она так? — с побледневшим лицом, спросил он. — Не дольше пяти минут. Я пытался привести её в чувства, но ничего не вышло. Она как будто мёртвая, такая холодная, — посмотрев на Эвандера, он передёрнул плечами. — Что ж, если твой щадящий метод не сработал, используем кое-что посильнее, — дав лежавшей, на последних словах, смачную пощёчину. Звук от удара был столь громким, что Марсель вздрогнул. Он решил, что нужно будет смочить тряпку в ледяной воде и дать ей приложить к щеке. Но ещё большим удивлением для юного конюха стала то, что слуга поднял руку на госпожу, а тем более на названную сестру.       Голова Сии повернулась на бок, а затем медленно приняла прежнее положение. Затем веки преодолевая тяжесть – открылись. Первое что она увидела, это было лицо Эвандера, со столь невинными глазами, как будто он только что спас зайчонка из охотничьей ловушки, а не дал девушке пощёчину. — Как спалось? — Скамейка жёсткая, — приняв сидячее положение, она прикоснулась к щеке, кожа была словно опалена и начинала неметь. — Кажется в этот раз, в удар, ты вложил всю душу. — Если полагаешь, что твои страдания забавляют меня, то тебе стоит обратиться к лекарю. — Ммм, — промычала она, но стоило взгляду наткнуться на Марселя, как её сердце сжалось в страхе. — Ты? — Я никому не расскажу, госпожа, — поняв, что волнует её, ответил конюх. —Пусть мой язык отсохнет, если солгу. — Почему ты решил скрывать? Если бы рассказал моей семье, получил бы больше пользы. — Вы дороги мастеру, а то что оберегает он, буду оберегать и я. Веки Эвандера дрогнули от облегчения, и он поблагодарил своего подчиненного. Сия встала и сделала неуверенный шаг вперёд, тело было слабым. — Если однажды тебе что-нибудь понадобиться и это будет в моих силах дать тебе, то обращайся ко мне без промедления. Сия была настолько благодарна, что даже поклонилась мальчишке, из-за чего он покраснел, но это не помешало ему сказать: — Конечно понадобится, госпожа! Разве я могу упустить такой шанс? — Хватит, побыл немного героем, а теперь иди и займись тем, чем должен был, — передав Марселю ключ от двери, Эвандер легонько ударил по козырьку его кепки. — Ты! — недовольно воскликнул подмастерье, встряхивая головой, но как бы его не злили подшучивания мастера, ему и вправду нужно было приступать к чистке стоил. — Берегите себя, госпожа, — после этих слов Марсель поклонился Сии, и зыркнув на старшего ушёл. После того, как дверь вновь закрылась, Эвандер посмотрел на всё ещё стоящую сестру и спросил: — Что произошло? — О чём ты? — Сама знаешь… твои обмороки происходят после сильных эмоциональных переживаний. — Я ходила к Акулине. Предложила ей помощь в организации торжества, закончилось всё ссорой, — с грустью ответила она. — Исход был ясен с самого начала, так зачем? — сложив руки на груди, Эвандер выглядел непонимающем. — До моего отъезда, если помнишь, мы были подругами. Мне хочется вновь ими стать. — Значит это не последняя попытка? Знаешь, когда ты жила на западе, не припомню, чтобы хоть раз, вспоминала про вашу дружбу. — Так и есть, но ходя по коридорам этого дворца, — она махнула рукой в сторону стены, где располагалось здание, — воспоминания стали столь яркими, что мне захотелось повторить их. К тому же, попытаться стоит, ведь она единственная из семьи, кто выказал мне соболезнования на похоронах родителей. — Считаешь, что ей это нужно? — Она выходит замуж за того, кого не любит. Мне думается, что её нужна поддержка, но если ошибаюсь, то следующая попытка станет последней. — Делай как пожелаешь, но не думай, что ты единственная в её жизни, к кому она может пойти. И если быть откровенным, то я беспокоюсь, что твои благие намерения, могут обернуться против тебя. Про её не любовь, это только твой домысел. Как ты правильно заметила, твой отъезд кое-что изменил. И она вполне могла стать той, о ком тебе ничего не известно. Но я прощу тебе исполнить мою просьбу: раз уж планируешь предпринимать какие-то действия, убедись, что контролируешь себя. Сегодня несказанно счастливый день, раз потеря сознания настигла тебя только здесь, но в следующий раз всё может измениться.       По мере того, как он говорил, лицо Сии становилось мрачным. Если бы она просто упала в обморок, это бы ничего серьёзного для обитателей дворца не значило, но стоит знатным лордам и дамам увидеть её белые глаза и вены, то начнутся пересуды. А если узнает семья, то из покоев, ей больше не выйти. Кто не верит в магию – скажут, что она проклята, а кто верит – объявят ведьмой. И в том и другом случае её будут боятся, и попытаются убить.