Огни Архольда

      Опасения Гилберта оказались напрасны. Дорога до Варульвара не была столь опасна, путникам встретились лишь пара вендиго, с которыми легко справились сопровождающие вервольфы. Смотря, с какой легкостью Кел и остальные волки поразили чудовищ, Арне впервые за долгое время обрела надежду на победу. Не ту призрачную, а осязаемую, пусть она оставалась тем самым журавлём в небе, но то, что он был ясно виден, не могло не придать уверенности. Если раньше начатый путь казался её личным обещанием, то сейчас он стал чем-то большим, и сама она, с обретенной поддержкой стала чем-то большим. Не одним воином в поле, а генералом целого войска, которое готово сражаться вместе с ней и побеждать, во имя мира.       Месяц висел высоко в небе, затмеваемый редкими проплывающими в вышине облаками. Возвращаться в тот дом, где они остановились, как только прибыли в Варульвар было немного странно, казалось, с того времени прошли годы, унесшие многие жизни, но подарившие ни много ни мало долгожданное перемирие, новых друзей и союзников в борьбе против настоящего зла. Оренду посадили под охрану в один из пустующих домов. Перед отбытием Кеннет успел рассказать, что произошло с ней, пока их не было. Йону и Арне не понравилось то, что они услышали.       - Думаешь, она это не сама? – спросил Йон, разжигая в доме костёр.       - Лишь отчасти, - ответила Арне, наблюдая, как разгорается жёлтым пламенем огонь, - Важнее то, что битва закончилась, а впереди нас ждёт настоящая война.       - Что будешь делать, когда наш путь кончится?       Внезапный вопрос застал Арне врасплох.       - Не знаю, - рассеяно ответила она.       - Останешься здесь? – предположил патер.       - Мирная жизнь и всё такое? - усмехнулась бранна, повалившись на кровать, показавшуюся ей ужасно жёсткой после рейгардских покоев, но всё же более привычной.       - Кто бы этого не хотел? - отозвался Йон, усаживаясь возле огня, аккуратно положив посох рядом с собой.       - Ты прав, кто бы этого не хотел. Но… - Арне немного замялась, словно обдумывая, стоит ли произносить мысли вслух, - Иногда, мне кажется, что это никогда не кончится. Я не знала мирной жизни, но когда-то она у меня была. Я видела её урывками в зеркале альвов. Давние воспоминания, словно полузабытый сон. Пытаешься вспомнить – они ускользают, как вода сквозь пальцы. А ты? Чем займешься?       - Вернусь в Архольд, шаман сказал, там я найду своего бога.       - Только избавился от одного, уже ищешь другого?       Йон улыбнувшись, хмыкнул: - Хочу знать, кому молится по ночам.       - Это знание принесёт тебе счастье?       - Не знаю, - честно ответил патер, - Но точно принесёт покой, может это и будет счастье?       - Может. Сейчас покой нам только снится, - зевнула Арне, и закрыв глаза, усмехнувшись, добавила: - Как бы, не стало скучно в покое.       Йон посмеялся, бросив взгляд на провалившуюся в сон бранну и тоже лёг отдыхать, вслушиваясь в потрескивающие в огне дрова, поднимающие ввысь мелкие яркие искры и серые снежинки пепла.       *       День начался рано, солнце тщетно пробивалось сквозь завесу облаков, затянувших небо серой дымкой. В воздухе пахло надвигающейся сыростью, обещавшей скорый дождь.       В доме вождя собрались шаман, Арне, Йон, Кел и Оренда, двери охраняли два вооружённых варульварца. Дочь касика стояла на коленях перед хмурым отцом, опустив взгляд в пол, лицо её скрывали длинные растрёпанные волосы.       - Дочь моя, - начал касик, - Почему ты предала свой народ?       Оренда, молча, подняла глаза на вождя, казалось, она снова не скажет ни слова, но под пристальным взглядом отца сдалась, хриплым голосом ответив: - Я не предавала.       - Как понимать твой поступок?       - Это всё ради него – нашего народа.       - Из-за тебя погибли сотни воинов! – надрывно продолжал касик.       - Отец, - уверенно начала она, - Дух поведал, что у нас отобрали силу. Наш народ потерял дар обращения, дух обещал его вернуть. Сила осталась в пещере, они должны были вернуть её.       - Путём войны?! Пожертвовав жизнями?! Твоя любовь к Эрнальду была настоящей! Духи одобрили ваш союз! Но ты убила его!       - Плата. Ради нашего народа.       Касик замолчал. По обычаю, он должен был спросить её о виновности, но слова не сходили с уст, он знал, что она ответит, и продолжал молчать, словно отсрочивая этот миг.       - Виновна. Ради всех нас. Виновна, - вдруг сказала Оренда, понимая это молчание.       Касик шумно выдохнул, сжав челюсть.       - На суд, - сказал он.       Шаман вышел за дверь, за ним последовали Арне, Йон и Кел. Перед домом собрался весь хоган, редкие варульварцы держали подвешенные за шею небольшие барабаны. Люди выстроились в две линии, образуя проход. Все ждали появления касика, безмолвие давило, лишь ветер шумел в ушах, потрёпывая молодую листву на деревьях. Вождь уже объявил о заключенном с Рейгардом мире и о предательстве его дочери. Наконец, после продолжительного ожидания касик вышел из дома, послышались удары барабанов, за ним шла Оренда со связанными впереди руками, кожа на кистях покраснела от жёсткой верёвки, по бокам её сопровождали два вервольфа, что охраняли вход в дом. Принцесса шла с поднятой головой, словно на суд вели вовсе не её. Глаза смотрели вдаль, в пустоту, она была готова пасть в неё, будто каждая минута в этом мире приносила лишь боль, а наказание было освобождением от этой боли. Варульварцы смотрели на неё с такой ненавистью во взглядах, что она, казалось, была осязаема, любой из них готов был разорвать её на части, глаза вервольфов то и дело вспыхивали голубоватым светом, воздух вдруг стал невыносимо тяжёлым.       Касик пропустил дочь со стражей вперёд, медленно шагая за ней с гордо поднятой головой, он старался выглядеть безучастным, но глаза выдавали иное, присмотревшись, в них можно было разглядеть пожирающие изнутри разочарование и боль. Линии выстроившихся ломались, как только он проходил мимо, люди шли за ним, шепча вслед Оренде понятные лишь варульварцам слова. Поначалу это был шёпот, редкие, надрывные выкрики, плачь женщин, но как только людей становилось больше, они переросли в гул голосов, заглушавший непрерывный бой барабанов. На глазах дочери касика выступили слёзы, вина разрывала её на части, дыхание стало прерывистым, она знала, что принесла своим людям боли больше, чем что-либо, когда-либо в этом мире, каждый из них кого-то потерял в войне, и все смерти были на её совести.       Чем дальше они шли, тем больше вервольфов обращались волками, еле сдерживая гнев животного, кто-то начал бросать под ноги принцессы камни, тыквы, бобы, глиняную посуду, что с грохотом разбивалась о землю. Споткнувшись, Оренда упала, осколки разбитых чаш разрезали её ладони и ноги. Касик остановился, обернувшись, он бросил грозный взгляд на толпу, гул голосов умолк. Воины, что сопровождали осуждённую, помогли ей встать на ноги, кровь окропила землю алыми каплями. Остаток дороги никто не посмел бросить в сторону принцессы ни одного камня, из уважения к вождю, однако голоса не смолкли.       Путь окончился возле высокого, отвесного обрыва, под ним шумела бурная река. Небо разразилось мелким дождём. Шаман вышел вперед, подойдя к Оренде, он разрезал путы, связывающие руки. Голоса стихли.       - Сегодня, мы отдаём на суд эту женщину. Духи создали этот мир, и они решат её судьбу.       Арне тихо спросила Кела: - Что происходит?       Йон прислушался.       - Суд духов. Оренда должна прыгнуть со скалы. Если она невиновна – выживет, но вернуться в хоган не сможет, если виновна – умрёт. На всё их воля.       - Дочь Амарока, прими суд духов, - произнёс шаман.       - Чай, - сказала дочь касика дрожащим голосом.       Отвернувшись, она зашагала к обрыву, посмотрела вниз, а после, повернулась к своему народу и произнесла: - Рипусак.       Откинувшись назад, она полетела спиной вниз, широко раскинув руки. Касик и шаман подошли к обрыву, вглядываясь вниз, Арне и Йон, подбежали к ним. Послышался всплеск. Оренда не пыталась спастись. Шаман объявил о её смерти всему хогану. Люди начали расходиться, но глава хогана остался на месте, дождь усиливался, но вождь ещё долго всматривался в воду, не спеша уходить за всеми.       Кел медленно шёл наравне с Арне и Йоном, возвращаться в хоган было почему-то тяжело, не смотря на прохладные капли дождя.       - Хассалех, - сказала вдруг Арне, сквозь сжатые от гнева и прохлады зубы.       - Что? – переспросил Кел.       - Это всё он, её духом был Хассалех, - ответила бранна.       - Духи решили, что она виновна, - отозвался Кел.       - Зачем ему всё это? – спросил Йон.       - Он чувствует угрозу, - сказала Арне, - Потому и развязал войну.       - Чтобы народы не объединились, - догадался патер.       - Клянусь, он не переживёт войны ещё раз, - твёрдо сказала бранна.