Огни Архольда

      Наутро всех разбудил стук копыт и ржание лошадей, выйдя из дома, гости увидели, как варульварцы скачут и перегоняют лошадей на большую площадь посреди поселения. Она развернулась среди деревянных столбов идолов и скамей.       - Что случилось? – спросил Йон, сонно потирая веки.       Один из варульварцев шел прямо к ним, чуть подойдя, все узнали в нём недавнего знакомого.       - Зверь, что происходит? – хмуро спросила Арне.       - И вам доброго утра бранна, - фыркнув, отозвался волк, - Она всегда такая дружелюбная?       - Это самое дружелюбное, что ты мог сейчас от неё услышать, - съязвил Кеннет.       - Доброе утро, - вступил в разговор Лиандель, - И всё же, что-то случилось?       - Случился праздник и вы приглашены на него, - с улыбкой ответил Зверь.       - Праздник? Во время войны? – переспросила Арне.       - Жизнь не стоит на месте и не вращается вокруг только лишь печальных событий, - ответил варульварец.       - Мне нужно видеть касика, - потребовала Арне.       - Нет, - словно отрезал Зверь, - Сначала праздник, потом дела.       - Разве не наоборот? – не унималась Арне.       - Нет, - Зверь был непреклонен.       - Послушай, это серьёзно, у нас нет времени… - начала бранна.       - Нет.       - Ты знаешь другие слова? – вспылила командующая.       Йон положил руку ей на плечо: - Не стоит спорить.       Бранна недовольно вздохнула.       - Если тебя это утешит, касик будет там, - сказал Зверь.       - Хорошо, тогда идём, - словно скомандовала Арне.       Зверь фыркнул, но пошёл вперед, показывая дорогу.       Солнце только поднялось над горизонтом, а праздник уже был в разгаре, молодые юноши скакали на лошадях через препятствия из бревен. Девушки рисовали на лицах друг друга бирюзовые полосы краски и вешали на шею украшения из красивых голубых камней. Посреди площади варульварцы подбрасывали в разгорающийся костёр сухие ветви, он же благодарно искрил и потрескивал сосновыми дровами, разнося приятный запах хвои. Шумно пели женщины и мужчины, собравшиеся вокруг на деревянных скамьях. Вокруг костра прыгали юноши и девушки в сопровождении танцоров в чёрных капюшонах с высоким головным убором из листьев и перьев.       - Что это за праздник? – удивилась Арне.       - Называется Киналда – посвящение юношей и девушек в мужчины и женщины. Он будет длиться четыре дня. Некоторым повезёт, и возможно, духи определят им будущих супругов. Те танцоры в капюшонах – Ганы – духи гор.       - Интересно, - сказал Лиандель, он, как и Арне, был заворожён рассказами и самим праздником.       - Скоро придёт касик, он хочет представить вас всему хогану, - сказал варульварец.       Зверь проводил их до отведенного гостям места на одну из скамей.       - Почему девушки так наряжаются? Это что-то значит? – спросила Арне, когда все сели на места.       - Девушки стараются быть похожими на Ахсоннутли – прекрасную бирюзовую женщину, олицетворение перемен, когда она плачет тёплым дождём, её слезы превращаются в камни бирюзы. Ахсоннутли родилась от слияния неба и земли, сотворила небесный свод и дневной свет, покровительница первых людей, они увидели её сходившей с вершины священной горы, её тело было прекрасно голубым, испещрённое тёмными трещинами и с пронзительными золотыми глазами.       - Красиво звучит, - ответила бранна.       Одна из девочек подошла к Арне, и застенчиво протянула той тонкий браслет из голубых камней. Бранна немного растеряно посмотрела на Зверя, тот лишь улыбался, наблюдая за ней. Арне нахмурилась, увидев усмешку в глазах варульварца, и осторожно протянула руку, девочка, слегка улыбнувшись, осторожно вложила в ладонь браслет и убежала. Зверь подавил смешок.       - Тебе смешно? – раздраженно нахмурилась Арне.       - Немного. Ты знаешь, что иногда бываешь забавной? - кашлянул Зверь.       - Не нарывался бы ты, - улыбаясь, предупредил Кеннет, - А то шерсть клоками полетит.       - Шерсть чего? – переспросил варульварец.       Арне засмеялась, удивившись самой себе.       - Святой Тероден, ну дела, - также улыбаясь, протянул Йон.       Впервые за долгое время на лице Арне проступила искренняя улыбка, и тут же растворилась.       - Мне показалось, тебе весело, - сказал Зверь, ему приходилось чуть наклоняться к ней, чтобы заглушить хор песен, невольно вдыхая её запах.       - На секунду, я забылась… - ответила Арне, задумчиво рассматривая браслет, украдкой сравнивая морской цвет камня в кольце на пальце с бусинами бирюзы.       - Так и должно быть, когда война закончится…       - Нет. Нельзя забывать. Забудутся лица, но не забудется отвага. Нас итак слишком долго обманывали, так долго мы находились в неведении. Я верю, что Тероден сошел с ума, потому что лишить людей памяти, переписать историю мог только безумец. Ничто не должно быть забыто, особенно люди, которые сложили свои головы в борьбе за жизнь, а выживших должны почитать. Пока у нас есть память, мы знаем кто мы. Отбери у человека память и он твой. Отбери память у целого народа и твоей будет целая страна. Архольд тому пример, - на одном дыхании сказала Арне, забыв, что Зверь не знает всей истории, что произошла с ней, с ними, с целой страной.       - Наверное, это долгая и печальная история, - сказал Зверь, прочитав в её глазах боль.       - Да, как-нибудь я расскажу, - ответила бранна, взглянув на посерьёзневшее лицо варульварца.       Пока они говорили, на праздник пришел касик, за ним не спеша шёл шаман. Как только вождь подошёл к костру, песни стихли. Касик поднял руку, Зверь велел гостям встать и подойти. Без слов, касик подошёл к путникам и положил каждому на плечо вытянутую руку. Зверь сказал сделать то же самое и положить свою руку на руку вождя. Все варульварцы заворожено смотрели на них, одни тихо перешептывались, другие же сохраняли молчание. Как только касик закончил этот странный жест и повернулся, подняв руки вверх, повсюду раздались возгласы ликования и продолжились песнопения.       - Можно продолжить праздник, - сказал Зверь.       Все направились обратно к своим местам, но Арне осталась на месте.       - Мне нужно поговорить с касиком, - сказал она.       - Не сейчас, бранна, позже, - ответил Зверь тоном, не терпящим возражений.       Арне раздраженно выдохнула, проводив взглядом вождя, направляющегося к своему месту, и вместе со Зверем отправилась на своё.       - Касик не сказал ни слова, что это было? – спросил Лиандель.       - Он показал больше, чем могли выразить слова. Вы воспринимались хоганом больше как враги, нежели как друзья, у нас, считается почетно прикосновение к убитому врагу, но подлинным проявлением отваги считается прикосновение к живому человеку без намерения убить его, касик показал своё бесстрашие, вы же ответили ему тем же, прикоснулись без намерения убить, это стало знаком уважения и доверия. А сейчас, пора праздновать, - Зверь хлопнул в ладони, и одна из женщин подала им ягодные напитки и мясо.       День пролетел незаметно, за разговорами, едой и наблюдением ритуальных танцев под удивительную музыку.       - Какие праздники бывают в Архольде? – спросил Зверь у Арне.       - Разные. Праздник урожая, День Теродена, в основном всё заканчивается распитием эля и танцами, - ответила Арне.       - Что такое эль?       - Напиток из хмеля, после него человек становится весёлым и пьяным, - улыбнулась Арне.       - Пьяным? Он дурманит разум? Но зачем?       - Кто знает, так проще расслабиться, забыться, - ответила Арне.       - Вы любите забывать?       Арне слегка посмеялась, эта фраза была так некстати иронична.       - Ты знаешь, что иногда бываешь забавным? – съязвила она.       Зверь рассмеялся.       - А песни у вас есть?       - Есть, - ответила она.       - Можете спеть? – спросил Зверь.       Кеннет и Йон переглянулись, но Арне удивила больше всех, начав медленно петь.       Между страхом и тьмой,       Светлый путь из огня.       Нам проложен судьбой,       И свернуть нам нельзя.              Тут присоединились патер и полудемон.       Мы достанем свой меч,       И падёт демон тьмы.       Мы восславим Архольд,       Вечным пламем войны.              Коли Тероден нам,       Сниспослал свой огонь.       Мы должны защищать,       Уберечь родной дом.              Мы достанем свой меч,       И падёт демон тьмы.       Мы восславим Архольд,       Вечным пламем войны.              Где закончится путь,       Не узнает никто.       За чертой, за огнём       Смерть нас всех подождёт.              И восславим Архольд,       И падёт демон тьмы.       Не забудут имён,       Утонувших в крови.              - Красивая песня, о печальной судьбе вашей страны, спасибо, - сказал Зверь.       Арне встала со скамьи, на улице уже стояла ночь, освещаемая почти круглой серебряной луной и трепещущими мотыльками звёзд. Отойдя чуть поодаль, так, чтобы звуки песен вервольфов были еле слышны, она смотрела на свою тень, проворачивая на пальце кольцо. Ей захотелось остаться одной. Так подействовала песня? Или выбило из колеи веселье?       - Надоел праздник? – послышался позади голос Зверя.       - Не совсем.       - Увы, придется потерпеть его ещё три дня, - улыбнулся варульварец.       - Я совсем не против, - полуулыбнулась Арне.       - Чем заняты твои мысли? Домом? Архольдом?       - И им тоже. Я думала о мире. Пока я тут смеюсь, мои люди гибнут в проклятом лесу, - она хмыкнула сама себе, - Не знаю, когда это они стали моими людьми, хотя среди них всё же есть достойные… - в голове бранны пронеслись лица: Эрика, его отряда, Герхарда, ещё нескольких рыцарей, что на самом деле были достойны так называться.       Только после того как она оказалась так далеко от дома, её мысли начали вращаться вокруг чего-то хорошего, что она оставила там. Махнув головой она продолжила: - Тьма разрастается на многие земли, возможно и Эльдоран уже не настолько безопасен как был когда мы вышли оттуда. У меня нет времени, а то, что есть, не имею права так бездумно тратить на развлечения.       - Ты поражаешь меня, - вдруг сказал Зверь.       - Чем? – удивилась Арне.       - Ты думаешь обо всем на свете кроме себя, ты не одна, но взвалила весь мир на свои плечи. Мы не такие, нам достаточно покоя в Варульваре, тебе – нет. Почему?       - Мир так огромен, знаешь, я ведь даже не знала о его существовании, нам говорили, что за пределами Архольда только тьма и больше ничего, ни альвов, ни вервольфов, ни кого-либо ещё. А потом, один день изменил всю мою жизнь, всё моё представление о мире. Передо мной будто распахнули тяжёлые двери и сказали: «Смотри». И я смотрела. Я путешествую, смотрю и не могу насмотреться, и всё в нём достойно спасения, хотя и видела не так много. Ни Архольд, ни Варульвар, ни Рейгард и Эльдоран или нечто иное, но всё вместе.       - Ты говоришь как настоящий командующий, - сказал Зверь.       - А были сомнения? – полуулыбнулась Арне.       - Немного, - ответил улыбкой варульварец.       - Завтра я поговорю с касиком, имей в виду, - серьёзно сказала Арне.       Зверь смотрел, как меняются черты её лица, сначала она казалась такой хрупкой, размышляя о времени, будто ей нужна помощь, затем с таким жаром говорила о мире, призывая к его спасению, вызывая желание внутри, а сейчас вновь стала холодной и жёсткой, восхищая твёрдостью характера. Она пьянила без эля, эти стороны её характера раскрывались перед ним одна за другой, и притягивали, приправляя дурманящим запахом её кожи.       - Я никогда не думал о мире, он всегда казался чем-то далёким и чужим, ты заставляешь меня начать думать иначе, воспринять весь мир как свой собственный дом. У каждого из нас есть своя роль в хогане, я воин, моя цель защищать Варульвар и у каждого нашего воина та же цель. Это тяжело, защищать свою страну, боясь, однажды не справиться. Твоя цель защитить целый мир, даже представить страшно настолько большой это груз. Что заставило тебя принять такую ответственность?       От этого вопроса сердце больно кольнуло. Арне не была готова обнажать перед ним душу.       - Пора отдыхать, день был долгим, и завтра я не позволю себе расслабиться, - сказала Арне, перебирая голубые камни на подаренном девчушкой браслете.       - Доброй ночи, - ответил варульварец.       - И тебе, - она повернулась и сделала шаг.       - Носи его, - сказал вдруг Зверь, заставив Арне удивлённо повернуться, - Подходит к твоим голубым глазам.       Арне лишь кивнула в ответ. Шагая к дому, она думала о том, почему ей стало так легко говорить с ним? Что изменилось? Немного дружелюбия? Что есть в нём такого, чего нет в других? Наверное, легкость и есть?