Лунный Рыцарь

Ирен недавно вернулась из рабочей поездки в Барселону, и теперь тараторила без умолку, выкладывая все свои впечатления от январского лета («Ты представляешь: на улице +15 в январе, а по ощущениям все +20!»), бордюров из рождественских роз, бутиков и прочего. Агнесс слушала ее вполуха. Беззаботная болтовня помогала ей отвлечься от недавней встречи с часовщиком, от странного появления Бертрана — живого ли, мертвого ли? — вновь в ее жизни. Что удивило ее во встрече с мастером? Да абсолютно все! Такие руки, может, у часовщиков и бывают, но этот — еще и говорил как-то странно. А с другой стороны — ну мало ли чем человек увлекается, не все ли равно! И тем не менее, сказанное мсье Тавернье как-то причудливо укладывалось в странную ситуацию, происшедшую с Бертраном. В том, что встреча с бывшим была не сон, Агнесс была точно уверена — заиндевевшие бокалы, стоявшие на том же месте, что и ночью, плед, которым Бертран укрыл ее, шкатулка, перекочевавшая с камина на фортепиано, не могли присниться. Но кто бы мог ответить на все возникшие вопросы и расшифровать загадки? — Агнес, милая, ты здесь? О чем ты думаешь? Рассказывать Ирен было точно неподходящим вариантом. Не то, чтобы Агнесс не уважала подругу и не доверяла ей, но в произошедшее та явно не поверит. 
 — Извини, я немного отвлеклась, была трудная неделя. Так что ты говоришь про… Ирен с удовольствием продолжила свой рассказ, а под конец вынула из сумочки маленький сверток.
 — Я совсем забыла маленький подарок для тебя. Зная, как ты любишь шарфы… Агнесc развернула сверток. Шелковый шарф с кистями, легкий, прохладный — подойдет не только зимой, но и даже весной. На гладком полотне распростерлись заснеженные Альпы под безоблачно светлым небом. В сердце что-то больно кольнуло, но девушка не позволила себе фокусироваться на грустных мыслях. Перевернув шарф, она заметила, что практически та же картина была выписана на другой стороне, только теперь снежные склоны серебрились под ночным небесным покрывалом. — Спасибо, дорогая, очень красиво. — Западные Альпы — великолепны. А это еще и роспись вручную по шелку… — защебетала Ирен, а потом прервалась, посмотрев на часы. — Пожалуй, уже слишком поздно. Будем просить счет? — Да, конечно. Я заплачу. — Да ну, я угощаю! Мсье, счет пожалуйста. — позвала Ирен, повернувшись от подруги куда-то в сторону огромного окна, напротив которого располагалась стойка обслуживающего персонала. Один из официантов услужливо заторопился к ним. Агнесс, закрывавшая в тот момент сумочку, подняла взгляд и замерла, не веря своим глазам. На нее с интересом смотрел недавний знакомец-часовщик… вернее, его брат-близнец, ведь разнились они совсем немногим, словно те же горы днем и ночью. — Мсье де Тавернье?.. Тонкие пальцы поправили черную бабочку у воротничка-стойки, а потом указали на бейдж, прикрепленный к черному сукну жилета. — Нет. Жан-Франсуа Дюран, мадам. — И мы с вами никогда не встречались? — настаивала Агнесс. — Возможно, во сне. Но наяву я вижу Вас впервые. — сдержанно отозвался официант, убирая со стола чашки и блюдца на поднос, после чего отошел. Ирен во все глаза смотрела на подругу. — Что это значило? — Помнишь, ты мне предложила посетить часовую мастерскую мсье де Тавернье? — И Агнесс вкратце рассказала то, как встретила часовщика и что он ей сказал. — И ты решила, что это он? — Ирен завертела головой. — Да брось! Тебе померещилось. Этот — вообще светловолосый. Я не понимаю, как ты могла перепутать. — Серьезно? — теперь настал черед Агнесс удивляться. В это время действительно другой официант подошел для того, чтобы принять оплату. Подруги собрались и вышли, продолжая оживленно обсуждать происшедшее. Тем временем двое наблюдали из окна за удалявшимися девушками. — Ты видел ее? — Да. — Ты уверен, что это именно она? — Да. — И думаешь, она что-то поймет? — Должна. — Ги, это серьезно. Ты должен ей объяснить все о том человеке, поскольку в противном случае она захочет его вернуть. Что будем делать, если этот случай наступит? — Пока ничего, отец. Пока наблюдать и изучать старые книги.