Без прикрытия

В лифте Эфсун показалось, что Эмир отрубился, прижавшись к стенке. Она уже прикидывала, как будет вытаскивать его неприподъемное тело из кабины, хватит ли сил и всякое такое, но когда они добрались до нужного этажа и звякнул колокольчик — доктор открыл глаза. — Я не сплю, — сообщил он гнусавым спросонья голосом. — Я рада, — честно призналась Эфсун. — Пойдем. Она изо всех сил старалась не подать виду, что сама без понятия, в какой стороне находятся ее апартаменты, но Эмир был в таком состоянии, что с трудом сохранял вертикальное положение, не то что подмечал какие-то несостыковки в ее поведении. Хвала Аллаху, Эфсун издали заметила дверь с нужным номером и поволокла спотыкающееся тело в правильном направлении. Чем ближе они подходили к квартире, тем осмысленнее становился взгляд Эмира. Он со знанием дела осматривал коридор, металлическую дверь, латунную ручку на ней. — Сколько же все это стоит? — бормотал он себе под нос. Когда они, наконец, попали в апартаменты, доктор внезапно приуныл. Особенно его покоробил гобелен, развешанный во всю стену прихожей. Он с ненавистью уставился на вытканную в натуральную величину белоснежную лошадь, пасущуюся на лужайке. Эфсун сама обалдела от обстановки квартиры: дорого-богато в самом прямом смысле этого выражения. Изнутри жилище было похоже на номер пятизвездочного отеля в стиле швейцарского шале или охотничьего домика какого-нибудь средневекового вельможи. Всунув руки в карманы брюк, Эмир с хмурым видом неспешно обходил владения своей светской пациентки. Пока доктор был на экскурсии, Эфсун пулей ринулась на кухню, чтобы ознакомиться с ее наполнением. Темно-зеленая мебель и всевозможная техника, подобранная точно в цвет, сверкали девственно-неприкосновенной чистотой. Было видно, что на этой кухне даже бутерброд никто никогда не приготовил. К счастью, кофеварка была заправлена и даже включена в сеть, и Эфсун не пришлось долго ломать голову, как же сварить Эмиру кофе. Когда она ловко разлила дымящуюся жидкость по чашкам, ее гость как раз добрался до кухни. — Ты правда здесь живешь? — спросил он. — Что тебя смущает? — Эфсун окончательно смирилась с «тыканьем» как новым уровнем в их отношениях. — Не знаю… Не могу сказать точно. Как будто ты не принадлежишь этому месту, а это место… Это место совсем не отражает тебя. — Почему? Я не достойна жить в таких апартаментах? — Ты достойна жить в самых богатых дворцах, — прошептал Эмир. Эфсун вскинула на него удивленный взгляд, но его ярко-голубые глаза не врали и не насмехались. Покраснев, она смущенно улыбнулась. — Но эта обстановка, — продолжал доктор, — этот стиль… он не подходит твоему характеру. — И какой же у меня характер, господин доктор? Какая я, по-твоему? — Ты немного воинственная. Еще чувствительная. Ранимая. Добрая. Щедрая. Эфсун растерянно заморгала глазами. Надо было переводить доктора с возвышенно-романтических рельсов на более прозаические. — Пойдем в гостиную. Кофе стынет. Она подхватила поднос с чашками и поспешила прочь. Эмир покорно следовал за ней. — Устраивайся поудобнее, — Эфсун указала гостю на широкий диван, который с легкостью мог вместить на себе дюжину таких гостей. — Ты очень заботлива, — хмыкнул Эмир, проминая своим весом парчовую обивку дивана. — Что такое? — ее бровь непроизвольно дернулась вверх. — Ты на что-то намекаешь? — Так… ни на что… Просто иногда мне кажется, что в тебе уживается несколько абсолютно разных личностей. — Минуту назад ты говорил, что хорошо знаешь, какая я, — усмехнулась Эфсун. — Я и знаю. Все эти личности разные, да. Но все они прекрасны. Однако, создается впечатление, что кто-то или что-то вынуждает тебя играть некую роль. Что пока твои губы произносят одно, глаза говорят совершенно другое. Что твои руки должны отталкивать, когда на самом деле хотят обнимать… — Эмир, — с предостережением сказала Эфсун. — Как красиво ты произносишь мое имя… — расплылся он в счастливой улыбке. — Повтори еще раз. — Ты абсолютно несносен, когда выпьешь! — фыркнула Эфсун. — На трезвую голову я не мог справиться с тем, что происходит. — А что происходит? Доктор посмотрел ей в глаза. — Мой мир рушится, — абсолютно серьезно произнес он. Эфсун на автомате отпила кофе и не заметила, как, прикончив свою порцию, взялась за Эмира. — Как это, рушится? — решилась все же уточнить она, осушив обе чашки. — Вот так: очень легко и просто. Я никогда не думал, что однажды пошатнусь в своих убеждениях, усомнюсь в правильности выбора профессии… Да я чуть ли не ненавижу этих пластических хирургов сейчас! Глаза Эфсун расширились от удивления. — Да! — горячо подтвердил Эмир. — Да! Потому что не знаю, что мне делать. Если я соглашусь провести тебе операцию, то испорчу самое совершенное творение на этой планете, а если не соглашусь — ты найдешь другого хирурга… И мне придется его убить. — Не говори так, даже в шутку, — проворчала Эфсун. — Да и насчет самого совершенного творения ты ошибаешься… Это в тебе говорит выпитый алкоголь. — Вовсе нет! — перебил ее доктор. — Поверь, в своей жизни я видел много разных фигур! — Расскажи, — немедленно потребовала она. — Что? — насторожился Эмир. — Про фигуры… — Эфсун невинно захлопала глазками. — Какие они, сколько их было? — Много, — печально вздохнул он. — Даже слишком. Знаешь, я не был образцом целомудрия и чтобы совсем не скатиться в распутство придумал себе правила… Вроде: никаких отношений на работе и романов с коллегами. Или вот еще: не встречаться с одной женщиной больше одного раза… — Но почему?! — вырвалось у Эфсун. — Не знаю! — взгляд Эмира был вполне искренен. — Правда, не знаю. Мне это было не нужно. Ни одна женщина, до сегодняшнего дня, не вызвала во мне желания пригласить ее на второе свидание. Эта череда лиц и тел в моей постели была отвратительна, я признаю, но тогда… Тогда мне такой образ жизни казался абсолютно нормальным. — И что, ни с одной из них не было проблем? — прищурила один глаз Эфсун. — Были. Были, конечно. И преследования, и угрозы, и шантаж. От одной особой буйной пришлось получать судебный запрет на приближение, но не сказать, что ее это сразу отрезвило. А еще одна… Тоже подпортила мне кровь. — Как? — Обвинила в домогательствах. Эфсун не смогла совладать со своим лицом, и на нем проявилось немного больше эмоций, чем того требовал момент. — Шокирована, да? — невесело усмехнулся Эмир. — Я недооценил Наз. Когда она сказала, что, хочу я или нет, а мы все равно будем вместе, я почти рассмеялся ей в лицо. Ну кто она такая? Самая обычная блондинка, в голове одни только лайки и подписчики, да еще и брови на разном уровне… Не смотри так, это я от злости говорю, разные брови — это не смертельно, встречается такое… Я пытался объяснить ей, что меня не интересуют отношения с ней. Я ей об этом сказал сразу и прямо! Но она не слушала, словно с цепи сорвалась. Преследовала меня везде, распускала грязные слухи, донимала других девушек. А потом накатала заяву. Хорошо, хоть не в изнасиловании обвинила! Он тихо вздохнул и покосился на пустые чашки на подносе. — Эта история заставила меня немного притормозить с моими донжуанскими порывами. Знаешь, один допрос в полицейском участке очень мотивирует это сделать! Да и посмотреть на свое поведение под другим углом тоже никогда не бывает лишним. А я еще я стал опасаться женщин. Они все… все неискренни в своих стремлениях. Говорят, что ни на что не претендуют, что для них это тоже развлечение, а потом портят тебе жизнь. Заявляют, что ты предел их мечтаний, самый умный, привлекательный и желанный, а оказывается, что им нужна всего лишь скидка на увеличение груди. Или вот еще… Говорят, что ничего к тебе не чувствуют… — Эмир! — Что мне сделать, чтобы слышать мое имя, срывающееся с твоих губ, до конца жизни? — он вновь пьяно улыбнулся. Разве может в человеке так долго держаться хмель? Он не был прямо уж настолько выпившим даже час назад! Эфсун с подозрением вглядывалась в его лицо. — Ты притворяешься, — констатировала она. — В чем? — растерялся доктор, и его нетрезвая маска на миг спала с лица. — Ты не так пьян, каким стараешься казаться. Он впечатленно хмыкнул: — Вот еще одно подтверждение моей теории, у тебя наблюдательность и интуиция совсем не характерные для тривиальной тусовщицы. — Так зачем ты притворялся? Эмир пожал плечами: — Я хотел пооткровенничать с тобой, но так, чтобы ты решила, что я просплюсь и все забуду. — А ты не забудешь? — Нет. Я буду очень хорошо помнить этот наш разговор и прокручивать его в голове перед сном много-много дней подряд… — Да ты просто маньяк! — Возможно. Но я просто влюбленный в тебя маньяк. — Поцелуй меня. Обалдевший доктор с недоверием уставился на нее. — Что ты сказала? — Поцелуй меня! — повторила Эфсун властно. Сейчас в ней говорила не брошенная светская львица, не агент под прикрытием, много лет не способная построить нормальные отношения, а обычная женщина, жаждущая любви и ласки. — Поцелуй же меня! Не отрывая взгляда от лица Эфсун, Эмир потянулся к ее губам. До катастрофы оставались считанные мгновения.