Без прикрытия

— Что значит, наблюдали за всем в прямом эфире?! — сев в машину, Эфсун возмущенно уставилась на госпожу Эмель. — Кажется, я забыла сказать тебе, — невинно проговорила та. — Наши техники подшаманили, чтобы камера сразу транслировала запись ко мне на экран, а не просто записывала. — Это уже паранойя, госпожа Эмель! Вы твердо уверовали в то, что Эмир набросится на меня именно сегодня, собрали группу подкрепления, настроили видеотрансляцию… Не удивлюсь, если где-нибудь в кустах поблизости засел отряд спецназа и замаскировалась боевая авиация! — Эфсун… Лучше бы я увидела, как он на тебя набрасывается, чем то, что происходило на самом деле. — А… что… происходило на самом деле? — замявшись, спросила Эфсун. Поджав губы, госпожа Эмель многозначительно уставилась на подопечную. — Я говорила тебе, девочка, не попадайся в сети этого паука. — Он не… — Даже если обвинения против него ложные, ты не знаешь, каков он в обычной жизни. Меняет женщин чаще, чем свои хирургические перчатки. Разбивает сердца. Эмир Демирхан никогда ни с кем не встречается чаще одного раза. Ты думаешь, он относится к тебе серьезно? Как бы не так! Этот человек — обыкновенный бабник, использующий девушек для постельных утех ровно на одну ночь и потом выкидывающий бедняжек из своей жизни. — Разве они не знают, кем являются для него? Или он каждой обещает жениться и родить пятерых совместных детей, а, госпожа Эмель? — Теперь ты его еще и оправдываешь. — Если женщины сами преследуют его, прыгают к нему в постель, соглашаются на отношения без всяких обязательств, то как я могу осуждать одного только Эмира? — А ты видела преследовательниц? — насторожилась Эмель. — Видела одну блондинку в самый первый визит. Из клиники ее вывела охрана. — Почему же ты сразу не сказала мне об этом? — Я не думала, что это важно… — Армаган! — гаркнула госпожа Эмель, достав из сумки телефон. — Смотри внимательно, это она? Начальница сунула Эфсун под нос смартфон с застывшей на экране девушкой, той самой, что в открытом топе и коротких шортах, выгодно подчеркивающих стройные, загорелые ноги, сражалась с охраной на лестнице. — Она. — Проклятье. Это Наз Шахин — автор всех заявлений на доктора. Какого черта она делала в клинике, если обвиняет ее хирурга в сексуальных домогательствах? — Она совсем не выглядела как жертва этих самых домогательств, госпожа Эмель, скорее, как особа, которая сама может домогаться кого угодно. — Никогда не суди по внешности, девочка, — покачала головой начальница. — Еще совсем недавно ты тоже не выглядела образцом пуританской морали, но, меж тем, никого же не домогалась. Я не беру в расчет твою сегодняшнюю атаку. — Госпожа Эмель! — справедливо возмутилась Эфсун. — Что «госпожа Эмель»? Ты чуть не съела мужчину взглядом! Хвала небесам и стойкости господина доктора, он нашел в себе силы сбежать. Иначе — все. — Теперь меня точно отстранят, — обреченным голосом произнесла Эфсун. — Посмотрим на дальнейшее развитие событий, — вздохнула Эмель. — Ей-богу, вы как дети малые, бегаете друг от друга наперегонки, то одна, то другой. Какая у вас проблема? — Что тут скажешь... я не думала, что работать под прикрытием так тяжело. А Эмир, он… Даже не представляю, что творится у него в голове. — Это-то и плохо. Нужно выяснить. Непременно нужно выяснить! Эфсун, нам любой ценой необходимо довести тебя до предоперационного осмотра! — Госпожа Эмель, позвольте спросить… Если выяснится, что Эмир ни в чем не виноват? Если его оклеветали, что будет? Начальница в который раз с обличением во взгляде посмотрела на Эфсун. — Ты слишком торопишь события, дорогая моя. Иногда мне кажется, что ты очень хочешь, чтобы господин доктор оказался жертвой наглой, безосновательной лжи. Но ты забываешь одну вещь: на данный момент нам просто предстоит выяснить, так ли это в действительности или нет. Все, что последует дальше, не имеет к нашему заданию никакого отношения. Но можешь не сомневаться, возмездие настигнет всех виновных. Эфсун удовлетворенно кивнула. В конце концов, возмездие для всех виновных утроит ее чуть больше, чем полностью. Они вернулись в отдел госпожи Эмель, там Эфсун переоделась в привычные вещи, смыла краску с лица, распустила стягивающий волосы, надоевший хвост. Она вглядывалась в свое отражение в зеркале служебного туалета и с удивлением ловила себя на мысли, что как-то неощутимо, неосязаемо изменилась. Что-то, то ли в выражении ее лица, то ли во взгляде, было другое — чужое и странное, но теперь все равно принадлежащее ей. На следующее утро Эфсун засела за бумажную работу в кабинете начальницы. Ох уж эти отчеты! Больше всего на свете в работе полиции она ненавидела проклятую писанину. Каждый свой шаг опиши, каждое действие обоснуй. А как обосновать то, что она на задании, закрыв глаза, склонилась к объекту расследования в ожидании поцелуя? А? Как?! В самый разгар того, как Эфсун, высунув кончик языка, одним пальцем набивала на клавиатуре свой литературный шедевр с объяснениями произошедшего, в кабинет ворвалась его хозяйка. — Армаган! Сообщение! Эфсун непонимающе заморгала: какое еще сообщение, от кого? И только увидев в руках госпожи Эмель «служебный» айфон, вскочила в волнении. — Сообщение? От доктора? — Читай! — «Вопрос жизни и смерти. Сегодня в восемь вечера, бар на набережной, геолокацию отправлю. Буду очень ждать. Эмир», — скороговоркой пробубнила себе под нос Эфсун. — Что-о-о? Она подняла на начальницу огромные от волнения глаза. — Самое время узнать, что же происходит в голове у господина доктора, — драматично растягивая слова, произнесла Эмель. — Что за «вопрос жизни и смерти»? Чего он хочет? Вы тоже будете там? — сбивчиво затараторила Эфсун. — Конечно, будем! Армаган, не забывай ты на задании. Это не рандеву с поклонником в интимной обстановке! Ты старательно будешь делать вид, что между вами ничего не произошло. Он сбежал, поцелуя не было, а значит — двигаемся дальше. Он — хирург, ты — его пациентка. Сугубо деловые отношения, приправленные флером робкой, зарождающейся дружбы, понятно? Если он будет стараться перевести все в горизонтальную плоскость — старательно отбивайся. Коси под дурочку, хлопай ресницами, отчаянно ничего не понимай. Между вами не может быть никаких ни романтических, ни прозаических свиданий до операции, это только все усложнит. От него тебе нужна новая фигура и больше ничего! Ясно? — Так точно. — Вот и замечательно. Заканчивай с отчетом, и займемся подготовкой. К вечеру Эфсун вновь не узнавала саму себя: облегающее вечернее платье без бретелей насыщенного красного цвета сделала ее похожей на кинозвезду, пришедшую за «Оскаром». Длинные каштановые волосы были собраны в объемный узел на затылке. К образу прилагался убойный макияж: губы, стрелки, ресницы, все виды бронзеров и хайлайтеров. — Ого, Армаган, — откинув условности, присвистнула Эмель, поверх синих очков изучая кругленькую аппетитную попку подопечной. — Она у тебя всегда была такая… такая? — Госпожа Эмель, стыдно! — Нет, мне правда интересно. Ну и как тут без подкрепления, спецназа и светошумовых гранат, скажи мне? На месте доктора я бы завернула тебя в ковер и похитила этим же вечером. — Мы в горах, что ли? Аллах-Аллах… — В горах, не в горах, а такую красоту надо хватать и бежать, пока другие не увели. Нет, судя по поведению, бедняга доктор крепко влип. То-то его плющит и корежит каждый раз при встрече с тобой. — Госпожа Эмель! Я, вообще-то здесь! — Вижу, что здесь… Ладно, «ауди» уже у входа. — «Ауди»? — Ну, да. И водитель с телохранителем тоже. Если что — жми тревожную кнопку на телефоне. Но все равно мы будет следить за тобой во все глаза. С Богом. Красная, в цвет платья, «ауди q7» переливалась в мягких лучах заходящего солнца. — Красотка, — с придыханием восторженно произнесла Эфсун. — Да-да, красотка, — снисходительно проворчала Эмель. — Изъята у одного мафиози на той неделе. Вернее, у его любовницы. Ладно, по коням. Смотри, Армаган, не облажайся на этот раз.