***
- Тормози! – хором воскликнули Гвоздика и Рему, обнявшись друг с другом на заднем сиденье, где помимо них, занимая почти все пространство, громоздилась сломанная пушка, а так же обвязанный-перевязанный Шнапс, до сих пор не пришедший в себя даже в такой неимоверной тряске. Минто, сидящий на водительском месте, мертвой хваткой вцепился в руль и пытался вести машину по дороге. Когда с заднего сиденья прилетела команда, а спереди замаячило здание полиции, в которое машина неслась лоб в лоб, он резко нажал на педаль тормоза, но… - Не работает! – с ужасом воскликнул он. Эта новость не смогла напугать пассажиров еще больше, чем несущаяся на них бетонная стена, поэтому водителю тут же прилетела ответная команда: - Сворачивай!!! Минто резко крутанул руль влево, и машина так же резко поменяла направление. Вместо того, чтобы с разгону врезаться в стену управления полиции, машина красиво скрылась в зарослях леса, унося трех вопящих пассажиров туда, где, как говорили, до сих пор живут лесные эльфы.***
Из двух зол, как бывает, выбирают меньшее. К сожалению, Казис не могла классифицировать свои напасти за то ничтожное время, за которое их вылили на ее бедную головушку, поэтому из трех бед ей пришлось выбирать самое близкое. Оно стояло у нее за спиной, было выше, пахло табаком и имело совершенно неприятный голос. Беда из тех, которые пугают ночью, когда ты идешь по неосвещенной улице в полном одиночестве. Пожалуй, кого-нибудь другого это напугало бы до потери разума (учитывая место, в котором находилась сейчас девушка и то, что происходило со всех сторон – явно что-то нехорошее), но Казис всегда считала, что блюстителям порядка не пристало пугаться каких-то там леденящих душу голосов, угрожающих со спины. Верная бита всегда была под рукой. Казис как раз хотела ею воспользоваться, поворачиваясь в сторону того, кто стоял у нее за спиной, когда сверху донесся шум и рев, в котором можно было расслышать какие-то слова. К сожалению, что именно сказал мистический голос, понять не удалось. Из-за того ли, что он был где-то дальше впереди и выше, из-за того ли, что у Казис просто не было времени прислушиваться, или может, из-за того, что сзади, откуда она пришла, тоже раздался шум. Очень знакомый рев – шум, с которым заводятся дорогие, блестящие машины. Наверное, Токэя, все это время кравшегося за Казис с целью отловить где-нибудь в безлюдном месте, чтобы свершить свою месть, сразу несколько фронтов непонятных звуков тоже отвлекли, потому что Казис уже и не надеялась, что кто-то может наступить на одни и те же грабли второй раз. Однако бита врезалась именно туда, куда Казис хотела, чтобы она врезалась. Токэй пискнул и медленно осел на землю, полностью обезоруженный на какое-то время. За это время Казис могла бы совершить марш-бросок, чтоб оторваться от преследователя раз и навсегда, но подобное поведение претило ее понятиям о чести офицера полиции. К тому же голос разума подсказывал девушке, что вовсе не стоит бежать туда, откуда доносятся странные звуки и треск деревьев, свидетельствующий, скорее всего, что некто или нечто несется в ее сторону. Так же Казис ставила под сомнение маршрут, которым она сюда пришла, к тому же звук мотора был гораздо ближе, чем непонятное шуршание. Лучшее, что смогла придумать Казис за то небольшое время, что ей отводилось, это отпрыгнуть с тропинки в сторону. Токэй, сидевший на земле со сдавленным мычанием на губах от удара битой в самое сокровенное место, немного оправившись от случившегося, поднял глаза как раз в тот момент, когда из-за деревьев выскочил автомобиль с тремя вопящими пассажирами и какой-то ужасно знакомой чудовищно-огромной конструкцией на заднем сиденье, подпрыгивающей вместе с машиной. Вряд ли стена полицейского управления могла испугаться несущуюся на нее груду металла, но Токэй, к сожалению, не был кирпичной стеной. Ужас, отразившейся на его лице был сопоставим только с ужасом ожидавшего смертной казни. Казис и сама немного испугалась за Токэя. Машина неслась прямо на него, но, не доехав до жертвы своей ужасной шутки, подпрыгнула на кочках и взмыла в воздух, перескочив сидящего на коленях преступника, с которого сошли все краски. Затормозила машина-акробат тоже весьма эффектно. Врезавшись в дерево. Что-то громыхнуло, зашипело, и из-под капота повалил пар. Пассажиры были, судя по всему, вне себя от страха, потому что из машины не появилось ни одного человека. Что-то противно запищало, а потом перешло на прерывистый писк. Затем над дверцей заднего сиденья появилась лошадиная голова Шнапса и его глаза, которые без понимания происходящего обвели обстановку вокруг себя. Остановившись на неподвижно сидящем на земле Токэе, он попытался выбраться из машины, но с удивлением понял, что скован наручниками. Следом на шишку на его голове упало что-то тяжелое, и Шнапс отправился досматривать свои сны. Минто, решивший не поднимать оторванный рычаг коробки передач, заикаясь, произнес, глядя на Казис: - А в-вот и мы. Не успела Казис вымолвить ни слова, как Рему крикнул что-то об обратном отсчете, а шум, который девушка уже давно отметила, оказался так близко, что раздался прямо у них над головами. Подняв взгляд вверх, Казис с ужасом отметила гротескное, сплетенное из веток и листвы лицо, склонившееся над полянкой и прижимающее верхушки далеко не маленьких деревьев вниз. Лицо принадлежало старику и не внушало ни грамма доверия. Казис закричала. Минто попытался сделать то же самое, но у него получился какой-то сдавленный хрип. Рему и Гвоздика, словно бы не замечая того, что нависло над их головами, вывалили из машины Шнапса и, оглашая окрестности громким: «Бежим!», закинули его куда-то в кусты и нырнули следом, зашуршали ветки... "Братья" Короля Воров спешно ретировались с места происшествия. Что-то конкретное о Шнапсе сложно было сказать. Должно быть, он так и остался валяться в кустах. - Цветок… - произнесло лицо, и верхушки деревьев пригнулись вниз, когда длинные, но медленные лианы-руки начали спускаться откуда-то из лиственного неба. Токэй прыгнул Казис за спину, прокричав: - У тебя же есть пистолет, глупя девчонка! Казис и думать забыла об этих пистолетах, она была младшим офицером полиции, которым табельное оружие не полагалось, да и, когда Токэй упомянул о револьверах, девушке пришла мысль, что вряд ли пули сдержат то, что состояло из веток и листвы. Но Токэя эта мысль не посещала, и он, сорвав один пистолет у Казис с пояса, открыл огонь по огромному лицу Короля. Казис сложно было забыть события, произошедшие, когда она еще была ребенком, она точно знала, кто это и чего от нее хочет. Минто схватил ее за руку и, бешено вращая глазами, потащил в сторону. - Быстрее, пушка сейчас рванет! - Что?! Токэй, израсходовав последний патрон впустую, пару раз вхолостую выстрелил по продолжавшему нагибаться ниже и ниже лицу Короля. Оглядевшись, он запрыгнул на машину, встав повыше на почему-то мелко подрагивающую конструкцию, некогда бывшей их собственной пушкой, и запустив пальцы в рот, вырвал один свой зуб, который при ближайшем рассмотрении оказался вовсе не зубом, а золотой пулей. Обливаясь потом и уже жалея, что не уполз в кусты, как и все остальные, Токэй перезарядил пистолет, прицелился и выстрелил. Золотая пуля прошила Королю состоящий из листвы и веток глаз. Чудовищное лицо заревело, Токэя снесло с пушки и закинуло в кусты, куда он секундой ранее так желал попасть. Разгневанный Король, ослепленный на один глаз, ударил рукой-лианой по машине. Пушка подпрыгнула в воздух, а автомобиль, вздрогнув, покатился с горки, набирая и набирая скорость, вскоре, он скрылся в зарослях. Взмывшая в воздух пушка до этого мелко дрожавшая и пищащая, внезапно замолкла, на мгновение замерла в воздухе, прямо перед лицом Короля, а потом Казис пришлось уткнуться лицом в землю да зажать уши. Крик последнего лесного эльфа о Красном Цветке и шепот Отвертки о возлюбленной Симон никто бы не разобрал за взрывом.