Магия природы

Дивлюсь я графу: вот уж сколько лет Все ночи он без сна проводит в башне — И непременно в башне. Я бывал в ней, Но по тому, что есть в ней, не решишь, Чем занят он. Наверно, потайная Есть комната, и сколько бы я отдал, Чтоб только заглянуть в неё! — Д. Байрон

      Сено в волосах колет щёки, впиваясь в кожу. Измятая рубашка насквозь пропиталась терпким запахом степных трав, обладающих поистине непроизносимым названием. С по-детски беспечной улыбкой Флора предлагает избавиться от грязи так, как делают это все окружающие волшебники; сквозь стены осязается неявная вибрация колдовства.       Может, он ошибается, и девушка не произнесла ни звука с момента, как лёгкой бабочкой пересекла порог его комнаты.       Может, не было никакой Флоры вовсе.       Силы выбивается наружу всплесками, через мраморно-белые костяшки пальцев. Когда энергия иссякает совершенно, Гелия сдаётся и безвольно оседает по стене, как груда камней. В соседней комнате ворчливо скрипят половицы — успев обосноваться на новом месте, Стелла прохаживается по ветхой каморке с величавостью модели или императрицы.       Гелия слышит сдерживаемый хрип Брендона. Его красотка, без сомнения, впечатлена яркостью Аксайта и естественной харизмой Фокаса; Геральдом же ослеплена совершенно. Как и юноша, она знает — влюблённости между эльфом и феей не бывает. Её сентиментализм и восторженные вздохи — фальшь и сплошная насмешка, какую Брендон сносит с готовностью.       Гелия считает иначе. Он видел глаза Флоры при взгляде на Палладиума — зелёные, как две звезды, отражающие степь.       Комната плывёт и качается перед глазами — шлюпка в буйном море.       Гелия выдыхает, сцепляет пальцы на груди. Отяжелевший лоб безвольно ударяется о колено.       «— Гелия, — зовёт Флора, подныривая по-кошачьи под его локоть.       — М?       — Ты хороший.       На горящем лице юноша видит правду; робко, точно боясь причинить боль, девушка кутает его ласковым взглядом, вытягивается и целует в нежную ямочку над верхней губой.       Над головой шелестит терпеливый дуб. Гелия не сдерживает смеха, мягко роняет Флору на изумрудную траву.       — Ты тоже, — шепчет он, нависая над ней, заслоняя солнце. То не помешает ей сиять.»       «— Что? — улыбается Гелия, когда Флора — запыхавшаяся, напуганная и возмущённая — соскакивает с ветроцикла. — Никак, да?       Фея награждает специалиста взглядом настолько испепеляющим, насколько может; и тогда он ступает по острию ножа — подхватывает её на руки.       — Брось! — верещит она, мёртвой хваткой впиваясь ему в плечи, в угольный конский хвост. — Брось, а то уронишь! То есть, я хотела сказать, поставь! Да ну-у-у тебя...       Флора жмурится, трепещет, точно пойманная пташка. Гелия готов хохотать от радости — но всё же выполняет её просьбу и осторожно опускает на ноги.       Сумасшедшему взгляду девушки нет цены.       — Ух, я тебя!...       — Любишь, — заключает Гелия и за талию притягивает её к себе. — Я знаю.       — И возразить, главное, нечего. Ты авантюрист, вот ты кто!       Золотистое запево искрится на локонах феи, когда юноша расслабленно кладёт голову ей на плечо. Перед глазами пляшут искорки — по-весеннему буйные.»       «Гелия надеется запечатлеть этот момент в памяти надолго, на всю жизнь — чтобы через десятки лет, придерживая за плечи повзрослевшую Флору, наблюдать за игрой их детей и думать. Вспоминать, как в бурой тени комнаты она, такая хрупкая, сидела перед ним полностью обнажённая — и смущённо шутила, что чувствует себя голой.       — Ты чего это?       Подавшись вперёд, девушка обнимает его за шею. Тело откликается десятками мурашек.       — Что ты имеешь в виду? — Гелия заглядывает ей в глаза.       — О чём думаешь?       — Да так... Забудь.»       «— Ты принципиально не наказываешь его? — интересуется Гелия.       С опаской он глядит на взбеленившуюся мухоедку; та рычит, извивалась гадюкой, шумно клацает подобием зубов. Флора вскрикивает, когда травяные клыки смыкаются на её пальце.       — Нельзя, — пищит она. — Растение не поймёт логической связи и расстроится. Может перестать доверять...       — Пускай, — отрезает Гелия.       Фея обращает ему сочувствующий взгляд.       — Хочешь, дождись на улице.       Юноша кусает губы. В оранжерее сгущается синий воздух — становится нестерпимо душно. Но он замечает лёгкое разочарование, тенью застывшее на лице Флоры, и — остаётся.»       За окном воет сова — протяжно и тоскливо. Гелия сжимает края изорванного костюма, чувствует, как выступают на глазах горячие слёзы.       Всё, что говорила ему Флора — неправда.       И он никогда, никогда не сумеет её простить.