Магия природы

      Холл общежития преподавателей встретил Палладиума ярким шафрановым светом. Гостиную эльф покинул, надеясь немедленно и надолго уснуть. Или кануть в Лету вместе со всеми эльфийскими заповедями о смирении и принятии. Но увидев посреди комнаты Дю Фор, Уизгиса и Авалона, мигом подобрался.       Трое, кажется, решили переругаться в его отсутствие. Серое личико Дю Фор вытянулось и разгладилось; позеленевший Уизгис сидел верхом на шляпе, болтаясь у самого носа паладина.       Палладиум прикрыл дверь. Та негромко цокнула, привлекая внимание присутствующих.       — Разрешите поинтересоваться, в чём дело? — робко осведомился эльф.       — Не стоит вам в это углубляться, профессор. — Отточенным жестом Дю Фор вытерла уголки глаз платочком. — Я как раз объясняю сейчас первому курсу, что конфликты — явление неизбежное и...       Стянув с костлявой ладошки перчатку, Уизгис швырнул её в лицо Авалону.       — ...И решаемое.       Паладин не шевельнуться и никак не ответил на молчаливый вызов лепрекона. Покосившись на Палладиума, он спокойно доложил:       — У нас возник разлад на почве разграничения компетенции, только и всего.       Послышалось кряхтение. В ту же секунду Уизгис с грохотом рухнул на пол.       — Он оскорбил мадам! — заявил коротышка, поднявшись и подпрыгнув за по-прежнему порхавшей шляпой.       Не успел эльф задать понятный вопрос, как в дверь настойчиво постучали.       — Войдите! — пропела Дю Фор.       Блум застала трёх профессоров, мирно сидящих в рядок, и Палладиума, который всё ещё топтался на пороге собственной спальни.       Девушка оробела, но виду не подала.       — Извините, я не вовремя?       — Всё в порядке, мисс Блум, — приветливо улыбнулся Авалон. — Вы что-то хотели?       Эльф невольно подивился его мастерству преображаться. Сравнимо с Уизгисом: секундой ранее паладин был холоден и непроницаем, теперь — сущий ангел.       — Вы назначили наше индивидуальное занятие на пять. — Блум бросила взгляд на часы, что висели возле окна.       Авалон с готовностью поднялся, отвесил профессорам поклон и молча вышел в коридор. Девушка собралась последовать его примеру; однако Палладиум мягко позвал её по имени.       — Да, сэр?       — Во сколько вы заканчиваете?       — Обычно не задерживаемся дольше часа.       — Не могли бы вы потом подойти в мой кабинет? — Едва ли эльф чувствовал себя готовым к беседам о погибших друзьях с глазу на глаз с их детьми, но конец учебного года неумолимо надвигался: обстоятельства удачнее могло не представиться.       Блум посмотрела на него в недоумении, но кивнула.       Вскоре дверь закрылась. Уизгис пулей ринулся к Дю Фор и обхватил руками её колени. Она тихо всхлипнула.       — Прошло уже столько месяцев, а я всё ещё не могу поверить, что ошиблась в нём.       Палладиум неслышно пересёк комнату и опустился на тот же диван.       — Мы все, — пробормотал он, — кажется, думаем так же.       Не поднимая головы, поникшая Дю Фор сжала его пальцы. Эльф погладил её, ощущая, как заботы накрывают одна другую, повергая его почти в то же отчаяние, что он пережил после побега из родного королевства.       Шляпа снова послужила Уизгису колченогим стулом. Сохраняя безмолвие, лепрекон устроился напротив.       В первый раз Флора сошла с пути. Эльф сталкивался с таким неоднократно. Появись в жизни прилежной ученицы безбашенная и активная подружка ли, убедительный парень — сценарий неизменно разворачивался одинаково. Не раз Алфее случалось терять потенциальных хранительниц планет.       Одной из таких стала Марион.       Глубинная сила Энчантикса распростёрлась перед ней, ослепляя. Орител возник так же неожиданно. После нескольких месяцев борьбы они не удержались и позволили себе увлечь друг друга в пропасть.       Палладиум не хотел для Флоры такой судьбы. А ещё он не привык сносить настолько пренебрежительного отношения к себе; мягко, но пресекал из раза в раз.       Когда речь шла о Флоре, полной непредвзятости быть не могло, однако достоинство казалось не менее значимым. Да и природная магия для этой девушки — предмет первой важности.       Что вытворяет Гелия? Как Палладиум это допустил?       Спустя четверть часа голова Дю Фор сонно опустилась эльфу на плечо. Он не противился — жестом попросил Уизгиса задёрнуть шторы.       Так, в синем полумраке, втроём сидели эльф, лепрекон и настоящая леди. Двое тихо думали о своём. Третья спала; и не подозревала, что сон её скоро будет нарушен.

***

      Вопреки нравоучениям Дю Фор, Текна, Муза и Стелла в комнату буквально ввалились. Стоит, однако, отдать должное: в дверь постучали; а преподавательница этикета забыла упомянуть, что выбивать её при этом не стоит.       Пробудившись, та оторопело захлопала ресницами.       Уизгис подскочил и кубарем скатился на пол. Понадобилась секунда, чтобы коротышка оклемался. Но вот он поднял лобастую голову и стрельнул в учениц свирепейшим из взглядов.       — Леди, что происходит? К директору, сейчас же!       — Мы только что оттуда, профессор, — сухо донесла Стелла.       От такой наглости лепрекон громко поперхнулся. Насупившись, он угрожающе выступил было вперёд — Палладиум удержал его за запястье и слегка качнул головой, надеясь, что будет понят.       — Что случилось, дамы? — спокойно спросил он. Сердце втрое ускорило темп.       — Мы не ошиблись насчёт Авалона, — глухо прошипела Муза. — Он похитил Блум!       — Приспешник лорда Даркара, — отчеканила Текна. — Клон.       Не доверяя услышанному, Палладиум затаил дыхание.       — Клон?       — Если так, значит, весь этот год мы общались не с тем, с кем думали, — проронил Уизгис. Потом вдруг стихнул кончики пальцев эльфа — с силой, до боли. — Как это выяснилось?       Стелла сморщила носик, шагнула к отверстию, где прежде ютилась округлая дверь.       — Настоящий объявился.       В иной ситуации Дю Фор наверняка выказала бы возмущение из-за неподобающего общения с профессором. Но теперь она ахнула и, слабо опираясь на локоть Палладиума, встала на ноги. Сверкающие костюмы фей отблесками роняли свет на её лицо.       — К нам, девушки, вас направила мисс Фарагонда?       — Да, мадам.       — Идём же, — бросил Палладиум. Ему стоило больших трудов не помчаться к директрисе вперёд друзей.       Блум похищена — и никаким духам не ведомо, что с ней собираются сотворить.       Флора, вероятно, окажется в гуще очередного сражения. На сей раз, однако, Палладиум не сумеет извлечь фею из центра стихии. Пусть же Гелия задержит её как возможно дольше.       А последняя мысль, столь же потрясающая воображение, посетила не сразу. Лишь когда медовые глаза встретились с другими — лукаво-ореховыми.       — Профессор Авалон, — выдохнул Палладиум, на непослушных ногах преодолев расстояние от порога кабинета до стула несчастного.       Вернулся.       Настоящий паладин напоминал себя лишь отдалённо: правильное лицо осунулось, волевой подбородок и скулы скрывала неухоженная, жёсткая борода. Точно тень, отбрасываемая могущественным магом, внезапно отделилась, ожила и обрела дар слова.       — Здравствуйте, — пересохшие губы растянулись в тёплой улыбке. Голос был ржавым, огрубелым. — Рад видеть, что вы по-прежнему здоровы. Привыкли к новому облику?       Пугающе худощавая рука потянулась к нему для пожатия — и замерла в воздухе.       Не успел Палладиум и повернуться, как в спину прилетело: "Кому привыкать, так это вам". Взгляд через плечо — в проёме теснился Уизгис, скорбно комкая на груди шляпу.       Подле него тихо стояла Дю Фор. Даже в сломленном состоянии она держала осанку; пальцы, переплетённые на уровне талии, мелко подрагивали. Взгляд её был устремлён прямо, минуя Палладиума. Смотрела она, без сомнения, на Авалона. Изучала его трепетно, бережно, внимательно — так, что эльф почувствовал, как вторгается в чужое личное пространство, став свидетелем их немой переклички.       Палладиум переглянулся с лепреконом. Довольный румянец на щеках последнего оповестил о скрытом посыле — только Палладиум не мог его прочесть. Неожиданная радость понемногу стихла, и отголоски её мигом затмило беспокойство.       Эльф отвёл глаза. Внимание привлекло шевеление у окна: директриса была на месте, угрюмо за чем-то наблюдала. Ощутив его взгляд, пробормотала, не оборачиваясь:       — Девочки и специалисты отбыли в логово Даркара.       Палладиум насторожился.       — Все Винкс?       — Разумеется.       Худшие опасения подтвердились. Молодой профессор подошёл ближе, невольно вцепился в пуговицу на жилете.       — Что делать теперь? — спросил он.       Фарагонда ответила ему долгим, пульсирующим молчанием. Боясь сорваться, эльф начал мысленно считать секунды удручающей тишины. Когда волшебница, наконец, заговорила, твёрдость речи почти сбила его с толку.       — Я свяжусь с мисс Гриффин и профессором Кодатортой. Через некоторое время отправимся за ними.       — Вам нужна помощь?       Директриса ласково улыбнулась.       — Берегите школу, профессор. На вас я могу положиться.       На секунду перед Палладиумом мелькнула та отважная русоволосая девица, которая вырвала его из кипящих лап Валтора на землях родного королевства. Не в силах говорить, он сердечно кивнул ей и отошёл. Уизгис и Дю Фор как раз помогали Авалону подняться — и он присоединился к ним, стараясь не коситься на тающую в облаках перчинку аппарата Красного Фонтана.

***

      Тишина оглушала. Пронизанная звоном ложечки по граням стакана, она окутала помещение — обжитую комнату Авалона. Казалось, стены берегли ещё шелест искусно прошитого маскарадного костюма. Но вот карнавальное шествие завершилось, ушло далеко за полоску горизонта — и умчало с собой Блум.       Пахло так, будто праздник безостановочно бушевал здесь месяцами: бумагой, сладким эликсиром исцеления — неистощимой яростью чудовища.       — Выпейте, — проворковала Дю Фор, придерживая Авалона за подбородок. — Станет легче.       — Как вас благодарить? — паладин покорно забрал у неё из рук стакан целебной настойки.       — С вами так плохо обращались... Вы очень похудели.       Палладиум заметил, как маг изменился в лице: в глазах молнией сверкнул страх. Но заговорил он на удивление бесстрастно:       — В чём-то мой двойник был даже добр ко мне. Просил хозяина... — Авалон осёкся и спешно, с ненавистью, поправился: — Лорда Даркара избавиться от меня. Убить как-нибудь, чтобы темницу не занимал. Через пару месяцев я был уже не против. Вот только он продолжал кормить меня специально мало — чтобы хватало, но голода не утоляло. Я был для него чем-то вроде талисмана.       Палладиум поёжился. Каждая попытка определить грань, где заканчивались жестокость Феникса, оборачивалась провалом — эльф упирался в бездну.       Авалона нужно было отвлечь, как можно скорее.       Последний, между тем, хотел продолжить. Слова давались с усилием — пришлось замолчать, чтобы перевести дух. Палладиум воспользовался паузой:       — Как вам удалось сбежать?       Паладин сжал краешек одеяла.       — С ясной целью я пробовал прекратить питаться совсем. В один момент сорвался, но понял, что пищи скопилось достаточно — я стал немного сильнее, чем был раньше. И просто заколдовал себя.       Дю Фор побледнела. Он погладил костяшки её пальцев.       Палладиум понял, что верным будет оставить их в одиночестве. За минувшие часы они с Авалоном успели высказать друг другу многое; но какая-то часть его решительно шептала, что разговор паладина и Дю Фор обещает быть куда более содержательным. Кратко попрощавшись, он выскользнул из спальни и свернул в коридор.

***

      Флора жалась к задремавшей Блум. Грудь обдавало чувством остывающего страха и неизвестности. Летательный аппарат протяжно скрипел и рычал, но девушка всё равно напрягала слух, ловила каждый рваный вздох подруги.       Всего пару часов назад обе были в шаге от смерти. Размах крыла Феникса значительно превосходил их всех, а перо его было жёстким, подвижным механически — будто железным.       Когда всё улеглось, Винкс и специалисты с трудом пришли в себя. В движениях Тимми, сидевшего за рулём, до сих пор замечалась нервозность. Помимо него не спала, казалось, только Текна: сидя бок о бок, они негромко о чём-то переговаривались.       Их гармоничности можно было только дивиться. Флора непроизвольно покосилась на Гелию. Тот пристроился рядышком, откинувшись на спинку кресла: настала очередь Ривена контролировать его часть управления.       Фея вытянула руку, бережно тронула бархатную щёку юноши. От осознания риска, какому он подвергал себя ради её безопасности, закружилась голова. Ноги сковала слабость. О таком, как он, можно было только мечтать.       И всё же Флора не могла не сознавать, что это временно. Её притяжение к Гелии, неподдельное восхищение — как цвет шиповника, осыпется, оставив только горькое послевкусие. К сожалению...       — А вот и Алфея. — Текна сладко потянулась и повернулась к подругам. Поймав взгляд Флоры, сдержанно улыбнулась.       Сердце мгновенно ухнуло, выполнило акробатическую дорожку и ударилось о рёбра.       — Мы подлетаем? — переспросила Флора, косясь на тонированные боковые окна.       По правую руку от неё сонно шевельнулась Блум. По левую — оживился Гелия.       — Ага, — облегчённо кивнул Тимми. — Я уж думал, что умудрился поворот пропустить.       Текна потрепала его по волосам.       — Заболтался.       Пряди цвета пшеницы смешно топорщились, напоминали...       А вдруг Флора пересечётся с Палладиумом в коридоре? Как она только посмотрит ему в глаза? Миленькая, чудесная, любимая Алфея! Переместись, пожалуйста, чуточку подальше!       — Ты дрожишь. — Гелия робко сплёл их пальцы. — Вам, как победителям, должны быть рады.       Флора коснулась его щеки искусанными губами.       — Мы бы не справились без вас.       Лорд Даркар был повержен, кодекс сохранён, Блум спасена. Флора же извелась так, будто всё путешествие оставалось впереди — угрожающе алело, как предупреждающий знак.       На песок внутреннего двора она ступила с чувством томительной тяжести в груди. Блум и Скай, Стелла и Брендон одновременно заключили друг другу в объятия — это послужило знаком, что подходило время прощаться.       Гелия положил ладони девушке на плечи и пригнулся. Чтобы заглянуть ему в глаза, не нужно было и приподниматься, однако действовать он не торопился. Флора зарделась, и дело было не в близости возможной встречи с Палладиумом.       Внезапно она ощутила на себе чей-то требовательный взгляд. Ладони вспотели.       С секунду помявшись, фея подняла глаза. Зелёная юбка Лейлы терялась на мерклом фоне подлеска. Скрестив руки на груди, подруга старательно дёргала подбородком в сторону Гелии — резко, будто виной был нервный тик. Правда, такая участь поджидала скорее Флору.       — Эй? — спросил Гелия. — Всё в норме?       Волнение достигло предела. Специалист хотел повернуть голову — понять, куда отвлеклась девушка. Она не позволила.       — Всё просто замечательно.       Коснувшись ладонью затылка юноши, притянула его ближе и мягко поцеловала.       Какой кошмар, девочка, зачем ты это сделала. А вдруг сочтёт наглостью? Жуткий, опрометчивый поступок, достойный презрения, не иначе.       Она отстранилась так же быстро, как решилась. Но Гелия, казалось, не нуждался в большем. Серые глаза восторженно засветились, отражая сияние первых звёзд.       — До встречи.       — Пока, — прошептала Флора.       Один за одним специалисты взлетели на огромную платформу. Не дожидаясь пронзительного рёва моторов, Винкс помчались к зданию Алфеи. Флора решила, что студентки и профессора станут толпиться в холле, ожидая новостей с поля битвы. Почти незамеченной девушка свернула на тропинку из гравия, ведущую к чёному входу. Она совсем не рвалась стать объектом всеобщего жадного внимания; Палладиума видеть тем более не хотелось.       Рой отдалённых криков вырвал её из невесёлых мыслей. Едва не споткнувшись о ступеньку, она остановилась. Трава тихо нашёптывала колыбельную молчаливым елям, что были сегодня не в настроении. Двор обнимал пепельно-серый сумрак. Его безмолвия не нарушали даже вопли восторга, в каких так и купались теперь остальные Винкс.       Флора весело улыбнулась. Вечер был просто великолепным! Стелла наверняка захочет устроить вечеринку — она не откажется.       — Мисс Флора?       О, нет.       Рывком обернувшись, она натолкнулась взглядом на Палладиума. Брови последнего удивлённо вздёрнулись.       — Здравствуйте, профессор, — прошептала девушка, пряча глаза.       Смотреть на него и вправду оказалось непосильной задачей.       — Почему вы не присоединитесь к остальным в холле?       Она бы с радостью задала ему тот же вопрос, однако язык подчиняться наотрез отказался. Заговорила как закашлялась:        — Не хочу, сэр.       — Вот как? Хорошо.       Его голос оставался спокойным и мягким. Будто он и не думал ожидать от Флоры извинений, которые бурным потоком рвались наружу. Когда пауза затянулась, девушка несмело взглянула на него и осознала, что он стоял совсем близко — как в день сражения с Армией Тьмы, в кладовой.       — Профессор, — наконец выдавала она, тушуясь, — мой отчёт...       — Ничего страшного, мисс Флора. — На его губы скользнула незаметная улыбка. — Сдадите потом.       Не дав ей и шанса развить мысль, эльф обогнул её и вышел из тесного прохода на улицу.       В носу защипало. Лучше бы он прямо здесь, прямо сейчас, не отводя взгляда, поставил ей неуд.       Смахивая предательские слёзы, девушка устремились в общежитие.       Нет, она не согласится на вечеринку Стеллы. И не было вообще в ней никакого смысла. Блум разочаровалась в любимом преподавателе, готова была стать проводником Даркара на пути к сосредоточию верховной магии. Они все едва не погибли. Ещё и растения не в духе. Это, что ли, праздновать?       Вихрем Флора влетела в комнату и позволила себе запереть её на замок — Блум поймёт. Усталость свинцом сковала плечи, ноги мучительно пульсировали. Желание броситься на кровать и дать волю слезам было едва контролируемым. Однако нужно было немедленно собраться, натянуть поводья.       Что девушка и сделала. Никогда ещё она не корпела над текстом так ревностно, никогда так старательно не вычитывала ошибки, никогда не делала столько сносок и подпунктов.       Подруги вошли немногим позже неё. В тишине, нарушаемой шелестом бумаги и скрипом ручки по странице, раздался стук в дверь.       — Прости, пожалуйста, Блум. Мне открыть? — всполошилась Флора.       — Мы хотим заказать еду, ты будешь?       — Спасибо, нет.       Молчание.       — Всё в порядке, Флора?       — Да, милая, — туманно откликнулась она, без нажима подчёркивая важную строку в тексте учебника. — Я просто немного занята. Вспомнила кое-что, может, к вам потом выйду! Надеюсь, ничего, что я заперлась.       Ответа не последовало.       И фея снова углубилась в работу. С каждой написанной страницей её всё больше охватывало тёплое ощущение умиротворения — того, что почти растворилось, пылью осело на задворках памяти. Будто Палладиум всегда был рядом. Будто он не менялся вовсе.       И, бесплотной тенью выпадая из-за стола ближе к половине третьего ночи, она лелеяла смутную надежду, что это было правдой.

***

      Сердце было не на месте. Из головы не шли глаза Флоры, когда она заговорила об отчёте: они просили, умоляли понять. И Палладиум понимал.       Он прочитал раскаяние на лице девушки до того, как она успела выкрикнуть слова извинения; и простил её в ту же секунду. Потому, наверное, что смотрела на него прежняя маленькая фея с наивным, пусть горестным, преданным взглядом. И её мимолётное возвращение всколыхнуло в нём чувства.       Тепло её ладошки, когда она коснулась его волос в кладовой. Её собственные карамельные кудри, опекаемые только природой.       Спал Палладиум переменчиво. Ему снилась Флора, танцующая с Авалоном на васильковом поле — угольная коса паладина была подколота лавандовой заколкой. Потом он заметил Фарагонду, решившую пригласить Уизгиса на дуэль броском фрака в лицо. После того, как эльфу выпало стать свидетелем объятий совершенно одинаковых Блум и Марион, он и не пытался вновь провалиться в дремоту. Сердце плутало где угодно, кроме груди, дыхание сочиняло неизвестный частый мотив.       С каждым шагом сапоги поскрипывали, отталкиваясь от пола. Кабинет озарялся мерклым серо-голубым свечением.       Палладиум ожидал прихода студенток. До начала лекции оставалась четверть часа, и подтягиваться они не спешили. Должно быть, подумалось ему, задержал Уизгис.       Вчерашнего диалога с Блум так и не состоялось — её похищение Даркаром свело планы на нет. Эльф решил непременно исправить ситуацию; сперва, однако, нужно было дождаться, пока девочка восстановится и придёт в себя.       Потому он был немало удивлён, когда заметил её среди учениц, переступавших порог. Лучи солнца ласкались к её волосам — локоны горели алым.       Винкс пришли не первыми. Их опередили Амарил и Пия; не успев поздороваться с профессором, те положили на краешек стола аккуратную стопку написанных отчётов. Палладиум тепло кивнул им и позволил занять места.       Новое движение привлекло его внимание. Поспешно обернувшись, эльф заметил пыльно-розовую тетрадь в смуглой изящной руке. Легко порхнув к трибуне, Флора — единственная из команды — сдала записи.       Готовую работу. В срок.       Несколько секунд Палладиум поражённо вглядывался в неё, стараясь уловить малейшую перемену в лице. Девушка казалась уставшей — живость повадки не выражалась, как прежде, ярко; но то, как она смотрела на него, с какой улыбкой опустила глаза — это искупляло всё.       Флора хотела последовать за подругами в глубь аудитории. Палладиум, не выдержав, окликнул её.       — Да, профессор?       Она обернулась — разрядом тока по телу пробежала дрожь.       — Вы просто умница, — сказал эльф мягко.       Девушка побледнела. Кроткий взгляд задержался на Палладиуме на мгновения дольше положенного. Она дышала мимолётным счастьем, но какой-то неуловимой скорбью, от чего профессор внезапно поймал себя на желании обнять её, прижать к себе как мог крепче.       Силы небесные. Да, это было его самой яркой, самой заветной мечтой.