***
Вернувшись в комнату, эльф решил прилечь, но сон всё не шёл. Из-за запертой двери доносились возбуждённые голоса профессоров, обсуждавших произошедшее. В окна заползал дразняще яркий дневной свет. Щупальцами лучи тянулись к постели, где Палладиум лежал, уставившись в потолок, полностью одетый. Часом ранее из-за его ошибки могла умереть добрая треть школы. Сейчас Флору, вероятно, обнимают чьи-то крепкие руки. И чудесно. Пусть поддержка придёт от кого-нибудь нормального, беспечного, чуточку менее высокопарного. И, пожалуйста, без проклятия в виде вечной жизни. Особенно без него. Флора заслуживала право не думать об этом. Палладиум же останется здесь один: никаких свидетелей, утешителей и сторонних голосов разума — они не вечны. Несмотря на душевное состояние, эльфа, нежного от рождения, не раз посещали подобные мысли. Иногда он задыхался от их великолепия и благородства — и только хуже становилось, когда приходило беспощадное понимание: это правда. Теперь, однако, он ни о чём не думал. В голову не лезло ни красивых фраз, ни поводов для страданий. Постепенно шум в холле улегся, оставив лишь редкие шепотки и эхо из соседних спален.***
Настало время терзаний и неопределённости. Слишком обессиленный, чтобы гадать, Палладиум просто наблюдал за происходящим. Новости не приносили спокойствия, а недели стекались в месяцы. Занятие проходило, на первый взгляд, обыкновенно. Класс окутала ломкая тишина, готовая рассеяться при первой же ухмылке Амарил в сторону Стеллы. И пусть девица притихла, как любая мышка, кроме Филла, эльф чувствовал шаткость порядка. Пожалуй, всё, что от него требовалось — меньше молчать и искуснее забивать паузы. Палладиум знал лекцию наизусть. Заклинание, его значение в переводе с древнего эльфийского, мотивы и средства. — Это поможет открыть замок, — говорил он, не двигаясь с места. — Возможно, потребуется проводник, но необязательно. Думаю, каждая из вас сумеет справиться и без дополнительных элементов. Кто-нибудь желает попробовать? Взгляд привычно метнулся к двум самым успешным студенткам класса — Музе и Флоре. Но Блум подняла руку, — первая отличница не успела и среагировать, а вторая явно была далеко — там, куда путь открыт только ей. На лице — задумчивая мечтательность, маленькая ладошка перекидывает ручку с пальца на палец, временами возвращаясь к записям в блокноте. У Палладиума возникло острое рвение убедиться, что её заметки, — конечно же, как всегда — относились к теме урока. Даже с расстояния нескольких рядов ощущалось жжение. От Флоры исходила тревожная аура, раскалённая и изменчивая; она будто ожидала чего-то нового, непривычного. Эльф лишь с усилием отвернулся и доброжелательным кивком ответил на просьбу Блум быть первой, кто продемонстрирует заклинание. Девушка одарила его милой улыбкой. — Экспидио Катенам! Произношение вышло гладким, идеально правильным. Раздался характерный магический щелчок — удивительно мрачный. — Отлично, — произнёс Палладиум, надеясь, чтобы это не прозвучало как угроза. — Можете сесть. Следуя плану, он выступил из-за стола, заговорщически оглядел первые ряды. — Теперь позвольте показать вам иной исход. Как считаете, что будет, если немного ошибиться? — Пауза. — Эспидио Котенас! Сквозь ткань рубашки в плечо вцепились лапки со втянутыми коготками. Щеки коснулся колючий кончик хвоста. Раздалось урчание, и одна из появившихся кошек мягко соскочила ему на ладонь. Переглядываясь, перешёптываясь, перебивая самих себя, феи расхохотались. Флора даже глаз не подняла — перевернула страницу блокнота и вновь принялась выводить на строках то, что было ему не ведомо. Только не это. Палладиум не ревновал. Если избранник подходил Флоре, чувствовал так же тонко и, как она, трепетно воспринимал любую перемену в природе, эльф был бы счастлив за него. Но видеть, как влюблённость тронула её черты, было тяжело. — Мисс Флора! — тихо позвал он, почесав кошку за ватным ушком. Девушка оторвалась от записей — поменять ручку, которая перестала писать. Палладиум окликнул её ещё раз, твёрже и настойчивее. Лейла незаметно ткнула подругу локтем в предплечье — и тогда только та встрепенулась, застанная врасплох. — Вы меня слышите? Скрывая недоумение, фея окинула котят, безмятежно играющих вокруг профессора, долгим взглядом. — Да, сэр, — выдохнула она. — Попробуйте произнести заклинание, пожалуйста. Флора моргнула, и зелёные глаза прояснились. — Конечно. Эксагеро Котенас! Загривок под ладонью эльфа мгновенно качнулся, разбух — и кот, что увеличился до размеров волка, отяжелел и выпал у него из рук. Сверху тут же посыпалось двое таких же — крупных, внезапно злых. Заваленный котами, Палладиум круто пошатнулся и едва успел щёлкнуть пальцами. Под громкий смех учениц заклятие обернулось вспять. Зверьки — да какие! — растворились, яростно стрельнув напоследок хищными глазами. Палладиум с мольбой взглянул на побледневшую Флору, натянул улыбку, что больше походила на гримасу боли. И осторожно прокомментировал ситуацию: — Случается. Класс потихоньку стих. Лейла утешающе гладила Флору по дрогнувшему плечу. — Простите, профессор, — беззвучно прошептала последняя. Её голос мгновенно потонул в выкрике Стеллы — лукавом и уместном, но не слишком тактичном: — Мы все понимаем, что Гелия красавчик, но не уплывай ты так! Флора — напряжённая, пристыженная, потерянная Флора — отчаянно мечтала, чтобы подобного никогда не произошло. Но Палладиум прекрасно слышал слова подруги. И теперь девушка наблюдала, как с лица его сходили следы хорошего настроения. Эльф опустил взгляд, поджал губы. Решительно выпрямился, отступил к доске и вернулся к лекции. На сей раз он взял серьёзный тон: забав никто не оценил, а окончательный срыв урока не был желательным исходом. — Вот и всё, — заявил он, когда стрелка часов доплелась до нужной цифры. — Не забудьте об итоговых отчётах. Завтра на моём столе должно быть ровно столько работ, сколько вас в группе. Флора выскользнула из аудитории первой, едва попрощавшись. За ней торопливо устремились Муза и Лейла. Палладиум на них и не оглянулся. Причина крылась, увы, в большем, чем неверно произнесённое заклинание, и не имела с обидой ничего общего. Мимо профессора горделиво прошествовала Амарил. Одна: с момента злополучного тестирования, где она чудом избежала участи быть раздавленной, спутницы-модницы окружали её всё реже. Палладиум зацепился взором за красный наряд девушки и осознал, что не замечал её лица в числе смеющихся над оговоркой Флоры или беззлобным комментарием Стеллы. Последняя оставалась возле парты: собирала вещи; нараспев щебетала с подругами о некоем мужественном Брендоне; поправляла макияж и причёску — всё одновременно. Завидная ловкость рук и чудеса концетрации. Не хватало только направить её неистощимый пыл в нужное русло. — Мы слышали эту историю уже трижды, — вынесла Текна ровно, без издёвки. — Восемьдесят четыре процента твоих свиданий заканчиваются одинаково. — Да ну и ладно, — отмахнулась Стелла. — Хватит о парнях, окей? Надоели, до завтра больше ни слова от нас не услышат. Девочки, поедем в Магикс сегодня! Все вместе. — Но нужно дописывать отчёт. Кстати, весьма вероятно, что профессор это слышит. — А ещё, — подхватила Блум, — у меня занятие... Стелла не позволила ей закончить. Нарочито старательно она приосанилась, сцепив пальцы на животе: — Этот Авалон тебя когда-нибудь вообще оставит в покое? — Тут девица иронически покосилась на Текну. — Он сорвал уже сто пятьдесят процентов наших тусовок! — Он первый, кто помогает мне узнать так много правды о моих настоящих родителях... Не умолкая, подруги вышли за дверь и повернули за угол. Некоторое время до эльфа доплескивались обрывки их речи и восклицаний. Палладиум решил поговорить с Блум. Он помнил Марион и Оритела; и пусть ничем не мог помочь, а охотно присоединился бы к их дочери на занятиях с паладином — лишь бы узнать что-то сверх собственных сведений, они могли... Эльф мог поддержать её. И, как профессор, он считал своим долгом это сделать. Палладиум встал, сложил ненужный конспект к лекции в папку. Значит, Гелия. Память услужливо нарисовала изящный образ черноволосого мальчика. Флоре не найти пары более подходящей, чем он.***
Самый-самый лучший специалист назначил встречу на пять; хмурое замечание девушки о запланированной работе над отчётом отразил голосом, полным улыбки. Та тут же растаяла, — что изменят полчасика, проведённых вдвоём? — однако Гелия пояснил, что хотел что-то ей передать. Когда механический голос стих, и юноша повесил трубку, Флора поползла к Стелле. Чуть не плача, попросила помощи в выборе платья. Красавице не нужно было повторять дважды. Вечер они провели за шоппингом — пёстрые витрины и неподъёмные цены не покидали мыслей до отбоя. Крохотную ручку приложила и Чатта — у девушки появилась романтичная лавандовая заколка с цветочком у основания. С оттенком наряда она совсем не вязалась, но обижать малышку казалось пренебрежительным. Если бы не она, Флора бы и помыслить не могла признаться Гелии в слишком нежной привязанности. Тем не менее, она кое-как отговорила свою верную феечку от затеи стать её компаньонкой на свидании. Пришлось чуточку приукрасить, сказав, что встреча, вообще-то, так, пустяковая — нужно принять кое-что от парня. Когда Чатта, уразумев суть её путаного объяснения, просияла и сделалась решительнее прежнего, Флора готова была сбежать к Гелии через окно, под покровом дневного света и смеющихся взглядов. Хотя после происшествия у... профессора Палладиума ей не привыкать. К счастью, вмешалась Стелла. Она завопила, что Чатта сегодня нужна ей как никто другой — только истинно чувствующие стиль помогут ей в разборках коллекции обуви. Сгорая от стыда перед крохой пикси, профессором и всеми, кто имел несчастье проходить мимо, Флора ждала. И крупный бордовый аппарат не заставил её долго топтаться у фонтана. Вскоре железная дверца открылась, и Гелия ловко соскочил с платформы. — Привет! — пискнула Флора и с прыжка обхватила руками его шею. — Я не хотел бы отвлекать тебя долго, — застенчиво пробормотал юноша. — Но можем прогуляться в сад? Девушка задумалась. Палладиум, должно быть, оставался в кабинете: её котищи учинили там разгром похлеще Армии Тьмы. Шанс встретить его на пути к оранжерее становился всё призрачнее. — Вполне, — ответила она. Гелия бодро улыбнулся и несмело взял её за руку. — Идём тогда. Они встречались около трёх месяцев, а лица специалиста не покидала робкая радость. Он ни разу не целовал её, а когда обнимал — придерживал особенно бережно. Вот и теперь он шёл, подрагивая, стиснув свободную ладонь в кулак. Ели встретили их сумеречным спокойствием. До заката было далеко, но изумрудные тени сгущались в предчувствии ночи. Воздух окутала сырая прохлада. Гелия молчал. Временами он порывался заговорить: жестом привлекал внимание спутницы, открывал даже рот. Но попытки эти результата не пророчили. Хотя девушка вовсе на него не злилась. Она и сама не знала, куда девать глаза. Наконец юноша шумно выдохнул и остановился; Флора растерянно покосилась на стены Алфеи, каких они не успели ещё и миновать, но не решилась озвучить сомнения вслух. — Флора, — начал Гелия вполголоса, — у меня кое-что для тебя есть. Девушка оторопела. Она и забыла, под каким предлогом чудесный специалист позвал её на прогулку в преддверии экзаменов. Щёки предательски запылали. Гелия, тем временем, спрятал взгляд, поднял подрагивающую руку и разжал пальцы. На ладони красовался аккуратный браслет из ракушек мятного оттенка. Они неловко поблескивали, перемежались с камешками и вырезанными из них ромашками. — Гелия, это... Флора долго опасалась тронуть подарок. Её кисть пугливо порхала над ним, ещё хранившим тепло руки юноши. Он осмелел первым. Аккуратно перехватил запястье феи и не без труда застегнул браслет, что потрясающе гармонировал с заколкой Чатты. — Спасибо тебе, — прошептала она и осторожно заглянула ему в лицо. — Это невероятно. — Я подумал, скоро лето. Тебе понадобятся украшения... Ну, и постарался. В сознании сверкнула новая догадка, и Флора стиснула его ладони. — Это твоя работа? — Да. Ну, — Гелия мотнул головой, — то есть, цветочки вырезал я. Не ракушки. Он беспомощно смолк, а девушка шагнула ближе и потянулась, чтобы положить голову на плечо — правда, тщетно: её лицо терялось прямо против его ключиц. Но юноша понял. И, нагнувшись, прижался губами к её макушке. — А давай полетаем? — Флора смутилась — так уверенно он заговорил. — Покажу тебе одно место. Она отступила, мягко выпутавшись из его объятий. Под выжидающим взглядом потерялась и вовсе. — Я не могу, Гелия. Нужно дописать отчёт по заклинаниям. Специалист не растерялся. Тёмные глаза застыли не просяще, но утверждающе. Ветерок подтолкнул её в сторону аппарата, оставшегося недалеко от внутреннего двора. — У тебя всегда были отличные оценки, — улыбнулся Гелия. Флору замутило. — Думаешь, профессор не простит тебе маленькую отсрочку? Голос отнялся, и фея смогла только хрипло кашлянуть. — Нет... Юноша приблизился, ласково взял её за подбородок. И когда он научился такой невозмутимой настойчивости? — Уверена? — Да! Стало отчего-то страшно, и Флора увернулась чересчур резко. Гелия разрчарованно поник. — Я не хотел обидеть, — прошептал он. — Прости, Флора. Конечно, экзамены важнее. Да и мне нужно готовиться, профессор Кодаторта предупреждал... — Специалист запнулся, поморщился, как от боли. — Я поеду в Красный Фонтан. Мы ещё увидимся! Буду ждать твоего звонка с рассказом о том, как ты получишь высший балл, хорошо? — Спасибо тебе за подарок, — только и смогла бросить она, глядя, как стремительно удалялся его рослый силуэт. В ушах зазвенело жуткое кошачье заклинание, ядовитый смех учениц и раздавленная улыбка Палладиума. Такая душераздирающе, аристократически великолепная, что тоска по прежнему доброму эльфу освежила в памяти его лицо. Сердце горестно забилось, сжалось и, казалось, вот-вот встанет — но этого не происходило. А волосы Гелии такие же, какие были когда-то у Палладиума, немногим ниже лопаток; а взгляд так же мягок. Специалист никогда не позволял себе общаться в той манере, которой то и дело стал пользоваться эльф — властной, но заискивающей. Но успеваемость! Сегодняшняя ситуация сполна дала понять, чем рискуют обернуться подобные поблажки самой себе. Муза — отличница; была ей до встречи с Ривеном и оставалась — после. И не случалось ещё такого, чтобы она сбегала от уроков, уподобляясь Стелле. Которая, кажется, была самой счастливой девушкой с Брендоном. Грудь отяжелела. На ватных ногах Флора сделала шаг к парадному входу в Алфею — и, сокрушаясь, окликнула Гелию. Тот быстро развернулся. Уже через несколько секунд специалист снова возвышался над ней, робко рассматривая черты. — Что такое? — Я поеду с тобой, — обессиленно прошелестела девушка. Тёплая улыбка юноши, как возникшей из ниоткуда стеной, отрешила её от реальности. — Не уходи. Она прерывисто вздохнула. Гелия притянул её к себе. Его губы были влажными и тёплыми, кисловатыми на вкус. Флора застыла в нерешительности, а следом — с жаром ответила на поцелуй. Пальцы, что гладили её шею, дыхание, обжигавшее щёки, сам Гелия целиком — всё это стало для неё центром Вселенной — как Магической, так и любой иной. Картинка смазалась и потухла. Когда Гелия отстранился, медовые глаза Палладиума мелькнули перед ней болезненно ясно. Флора опустила веки, заслоняясь от нежеланного образа. Разрываясь, преданно приникла головой к плечу юноши. И улыбнулась, услышав бархатный смех. — Я знал, что ты не откажешься. Ну, поехали. Подождёт твой отчёт и профессор. Горло стянуло: Флора лишь безмолвно закивала и приоткрыла, наконец, глаза. На свою беду. Немногим выше их, на втором этаже, дверь, ведущая на балкон, была приоткрыта. Возле самых перил сумрак расступался, обнажая точёную фигуру. Немигающий взгляд Палладиума был устремлён чётко на неё. Девушка вздрогнула, ощутив мороз на хребте. Ей оставалось надеяться, что профессор не слышал всего разговора. А он слышал.