Магия природы

      Блум — порождение пламени. После того, как комната симуляций, что всегда подчинялась Палладиуму, перестала вдруг работать, эльф больше не мог в этом сомневаться.       Помехи приняли очертания трёх изящных ведьм; сёстры ли, одно целое — всё это было одинаково верным. Дымок вился от израненной янтарной пустоши Домино. Блум была окружена смертоносными голограммами, Флора едва не падала без чувств — Палладиум попросту не мог ничего сделать. Огромная машина выдавала ошибку. Этому зачёту не было конца.       Невесть кем запрограммированные ведьмы напали.       Но Блум дала отпор. Эльф готов был поклясться, что видел отражение огня в льдисто-голубых глазах. С пламенем слились её черты, точёная фигура. Она была выжжена пожаром, пылала и тлела, но разгоралась — таинственный феникс.       — Блум не может быть землянкой.       Это Стелла, перегнувшись через плечо Палладиума, наблюдала за мелькающей в смоге подругой.       — Умно, — снисходительно заметила Текна. — Похоже на правду. Надо будет отсканировать на досуге...       И только Флора не пускалась в размышления. Эльф на миг отвлёкся от беспорядочно вспыхивающей панели, нашёл девушку в отражении на стекле. Опираясь на плечо Музы, она стояла не шевелясь, дышала рвано, с трудом. То придало твёрдости.       — Нужно её вернуть. — Палладиум вновь попытался нажать на кнопку отмены.       И — сработало. Ослепительным языком пламени Блум отшвырнула разом всех своих соперниц. Они слились воедино, точно красный водоворот, и исчезли, проронив напоследок отголосок ядовитого смеха.       Чуть не плача, Флора уткнулась в шею Музы.       — Она выжила.       — Ну конечно, мисс Флора, — приободряюще заметил эльф. — Иначе и быть не могло. В конце концов, всё это — только цифры.       — Я бы так не сказала... — начала было Текна, однако Муза впилась в неё таким красноречиво яростным взглядом, что та понимающе осеклась.       Зачёт пришлось отложить почти на неделю; когда же пришло его время, Палладиум был приятно удивлён результатом многих студенток.       Блестяще справились и Пия, и Амарил — даже незадачливая шутница Франсин могла похвалиться твёрдой «хорошо». Но эльф следил за их действиями вскользь, без должной концентрации, как ни корил себя за это впоследствии. В нескольких метрах от него сидела Флора; каждое случайное движение её руки приковывало взгляд, и он мгновенно забывал, кого тестировал.       Главным провалом эльфа было решение приберечь её выступление на конец. Как ни кувыркайся, а изучение глубины способностей юных фей было утомительным занятием. Уже после седьмой сдавшей голова протяжно гудела, а лопатки предательски ломило.       Однако момент настал — Флора оказалась на платформе комнаты симуляций, окружённая вниманием придирчивых однокурсниц и воронкой из жёлтых светодиодов. Они озаряли её фигурку, словно силясь прожечь насквозь.       — Итак, мисс Флора, — дрожа, спросил Палладиум из отсека управления, — какое упражнение вы выбираете?       Он продолжал лелеять упорную надежду, что девушка передумает; но она неколебима и недвижима.       — Первое.       — Понятно. — Привычно настроив машину, Палладиум занёс палец над кнопкой «Пуск». — Не забывайте: полная сосредоточенность и... — он запнулся. — Не волнуйтесь.       Эльф слышал, как поочерёдно заахали остальные Винкс, — кроме Стеллы, которая так и не удостоила его чести лицезреть сегодня свою сияющую персону — но не обратил на них внимания. Его поглотила Флора. Последняя, между тем, наблюдала, как электическая площадка мелькает, уплывает из-под ног и тает, сменяясь причудливым гранитным ландшафтом.       Палладиум знал, чего ожидать; вокруг девушки не оказалось даже земли. Массивный, безжизненный камень, он веял пустотой и пах печалью — дымом, сыростью и старым деревом.       С немым трепетом профессор остановил взор на Флоре. Та не растерялась. Сумочка у неё на боку приоткрылась, и через мгновение в руках феи очутился пузырёк с синеватой жидкостью. Изумление врезалось в грудь и разбилось о рёбра. Это то, о чём он подумал?       Одна капля — и Флора взмыла ввысь, над сгустком света. Молниеносно всполох расширился, набух и затопил всю площадь, как ударная волна. Маленькая фея расслабилась, сжалась и, обхватив себя руками, медленно опустилась вниз. Когда погас свет и подействовал эликсир, она расслабленно сидела на бугристом зеленеющем лугу.       Не может быть. Такой эффект даёт только...       — Весёлый гладиолус, — проронил Палладиум, в благоговейном оцепенении смотря на результат колдовства Флоры.       — Ещё бы, — ответила Блум. — Чтобы его раздобыть, пришлось попотеть.       Муза и Текна заговорщически переглянулись и захихикали в унисон. Чем вообще занимается эта стайка во внеурочное время, не находясь под надзором учителей?       Он снова сконцентрировался на Флоре. В миролюбивом жесте та раскинула руки, опустила веки, чётко произнося заклинание. Поляна разгладилась, налилась изумрудом орляка, желтизной дрока и белой россыпью лилий. Аромат их неуловимым потоком устремился ввысь. Пар миновал скромно ликующую волшебницу, обогнул её новые пассы.       Чары ведьм растворились, не выдерживая цветочного натиска. Зачёт был окончен, и лепестки ромашек звёздами осыпали цифровой горизонт.       Палладиум не помнил, как выключил машину и стёр изображение.       Спустя минуту он стоял напротив Флоры.       — Вы расскажете, откуда у вас эликсир из Весёлого гладиолуса?       — Боюсь, я не могу выдать ни себя, ни девочек, — отвечала она беззаботно. — Но это был интересный опыт.       В горле встал комок, и Палладиум дрогнул.       — Всё, как я обещал, правда?       — Да, профессор!       — Я ставлю вам «отлично», мисс, — он постарался улыбнуться ласково; но девушка стремительно помрачнела и отвела взгляд.       Тогда он побил все рекорды — протянул ей руку.       Вовлечённая в неведомые ему понурые размышления, его ладонь Флора заметила не сразу. Но стоило фее обнаружить его выжидающий жест, как она выпрямилась, просияла и вновь посмотрела на него.       Пальцы Флоры в точности соответствовали представлениям Палладиума — такие же нежные и податливые. Она вложила свою маленькую руку в его ладонь. От прикосновения по телу пронеслась жгучая, трепещущая молния.

***

      На следующий же день Палладиум обрёл новую спутницу. Недомогание верной собачкой следовало за ним по пятам, жадно поглощало энергию и топтало краски, обращая окружение в единую болотную картинку. Головная боль, что настигла его во время экзамена, не унялась ни вечером, ни утром.       Как в тумане он петлял по коридорам, шатаясь и даже падая; тщетно выискивал повсюду Флору.       С большим трудом он оставался с ней сдержанно любезен и внимателен. Плёнка боли язвила, тянула, как открытая рана. Воспоминания о Флоре оседали сверху — перец, крепкий токсин.       Он чудом оклемался даже в тот день, когда Уизгис, ворвавшись в его комнату, объявил, что Блум — выжившая принцесса Домино. Вероятно, прежде это известие всколыхнуло бы в нём радость, удовлетворение. Только не теперь.       Следующее за тем утро Палладиум провёл в постели, лихорадочно комкая простыню. Зелёный потолок рябил в глазах, заставляя жмуриться, а тело безостановочно полосовало резью — казалось, что пульс разразился и болью отдавал в конечности. Он хотел повернуться и осознал, что с трудом может пошевелить пальцем; вспомнил о предстоящем уроке с Флорой — сердце судорожно сжалось.       Так проплыл мучительно час, другой, третий. Близился полдень.       Окно открылось само, постепенно, со скрипом. С улицы донеслось кряхтение, треск веток. Наконец что-то плюхнулось гулко на пол недалеко от кровати эльфа.       Палладиум приподнял веки, сделал попытку сфокусировать зрение. Знакомые фигуры мебели плыли перед глазами, перемежаясь с бликами света. Среди них что-то суетилось: он различил тоненький силуэт лепрекона, ссутуленную спинку и съехавшую на лоб шляпу.       — Уизгис?       Тот издал звук, отдалённо напоминавший смешок.       — Дружище, даёшь. Голос — песня, барахлишь. Да и сам-то, ну, зрелище! Вставай, давай, директриса зовёт нас двоих на собрание.       — Почему только нас?       — Почём знаю? Стой! Не шевелись! Ох-ё, да остановись же ты. Нет, ляг обратно. Во-от, молодец. Прекрати сопротивляться! Я устал на тебя давить, слишком ты тяжёлый.       — Мне нужно встать. Сколько у меня времени?       Послышался хлопок — это лепрекон вырвал крышечку из подозрительно розовой пробирки. Не успел Палладиум и задаться вопросом, чем его собираются поить, как губ коснулось холодное горлышко.       — Что это?       Жидкость была наполовину прозрачной, горькой на вкус, и пахла чесноком. С усилием эльф отстранил ёмкость и не сразу нашёл взглядом Уизгиса.       — Ты меньше головой верти, — ворчал, между тем, последний, — пей.       — Я бы сперва хотел...       — Как надоел! Это придаст тебе сил, вот увидишь.       Смерив собеседника недоверчивым взглядом, Палладиум послушно осушил пробирку. В горло ударило жжение — подвижное, неожиданно приятное. Прошла минута, и агония постепенно отхлынула; следом отпустили его и ручки Уизгиса. Эльф попробовал подняться и с неуверенной радостью обнаружил, что может это сделать. Однако его по-прежнему мутило. Послеболезненная слабость сопровождалась ломкой.       — Сколько это будет действовать? — поинтересовался он, придирчиво оглядывая себя.       Уизгис говорил правду: видок у него был потрёпанный. Босой, на коже темнели мятые следы от простыни, кисти рук мелко тряслись. Впрочем, первое исправила бы деловая одежда.       — Достаточно, чтобы уразуметь суть сообщения Фарагонды и убраться восвояси. Это последний в моих запасах. Если понадобится, придётся готовить ещё.       — У меня урок. Придётся потерпеть.       Глаза Уизгиса совершили оборот и вылезли из орбит. Опасливо кружа вокруг Палладиума, он подныривал ему под локти то так, то эдак, стараясь заглянуть в лицо. Стоило эльфу сделать шаг к комоду, как коротышка тактично отвернулся, зарывшись в шляпу.       — Шутишь, что ль? Ты в посмешища метишь? Местный сумасшедший? Какой урок?       — Я и так пропустил лекции старших, — твёрдо произнёс Палладиум, застёгивая жилет. — С первокурсницами такого допустить нельзя.       — Они б и счастливы были. Моя проверка на честность...       Палладиум улыбнулся, хотя мышцы протестующе стегнуло. Учтивая Дю Фор приносила ему чай за ночь до этого; вместе с дымящимся напитком она поделилась школьными новостями. Уизгис провёл свой ежегодный ритуал и перехитрил многих девиц, подписав конверты с несмываемым эликсиром как ответы на внеплановую контрольную. С чистыми руками и лицами на следующий урок объявились только Винкс.       И одна из них... Палладиум сжал кулак.       Уизгис шутил и убеждал отлежаться, но в тот момент Палладиум старательно расправлял бежевые рукава рубашки, какую надевал исключительно в учебное время.       — Я готов.       Лепрекон поднял большой палец.       — Славно.       Первокурсницы, встречавшиеся им по пути, походили на помеченных. Все как одна удручённые, будто хаотичные кляксы на щеках временно блокировали положительные эмоции. Но появилось что-то ещё: в презрительных полуулыбках вырисовывался изгиб лукавства, во взглядах — скрываемое сожаление. Палладиум подавил нехорошее предчувствие. Не так выглядят просто пристыженные девушки. Дело очевидно было в другом.       Палладиум как в тумане следил за движениями Уизгиса. Тот постучал в нужную дверь тыльной стороной ладошки; вежливо склонил голову перед Фарагондой, уронив шляпу на пол. Директриса застыла в мрачной решимости. Это было выражение, знакомое Палладиуму и не предвещавшее ничего хорошего.       — Всё время, что ждала вас, профессор Уизгис, — сказала она, — я пыталась связаться с мисс Гриффин. Безуспешно. Облачная Башня не отвечает. Красный Фонтан, к слову, тоже.       Палладиум робко перехватил её взгляд:       — Прошу прощения. Не могли бы вы ввести меня в курс дела?       — Ах, точно, извините меня, — Фарагонда слегка качнула головой. — На минувших выходных Блум покинула Алфею без ведома учителей. Она была найдена тремя ведьмами, которые привыкли считать себя последовательницами древних. Ведьмы забрали её энергию, и теперь в их руках огонь Дракона.       Эльф оцепенело глядел перед собой. Он вдруг увидел, как рушится Магикс, дом за домом, точно костяшки домино. Как улицы испещряют воронки колдовских взрывов, пылают архивы; и угольный дым извергается из кратера, на месте которого некогда танцевали люди.       — Сумасшедшие, — прошептал он.       Воцарилось молчание.       Прервал его пронзительный звон аппарата, служившего для связи. Сигнал от директора Красного Фонтана.

***

      Уроки были отменены. По школе прошлась вибрация — Фарагонда била тревогу.       Опрометью эльф бросился в кладовую. Уизгис бегло объяснил ему, где искать нужные для целительного эликсира ингредиенты.       Серо-золотистый свет струился сквозь рваные ставни, низко опущенные, подорванные временем. Как и снаружи, здесь ещё — спокойно. Если выглянуть в оконце, можно было легко разглядеть пористую границу между землёй и поверхностью. Редкие ростки безмятежно блестели. Было пронзительно тихо.       Палладиум в спешке отыскал травы и коренья. Огляделся в поисках ёмкости, где можно было подогреть воду; и в то мгновение в проёме возникла маленькая фигурка.       — Профессор Палладиум!       Эльф невольно шагнул вперёд, вглядываясь в её очертания.       — Мисс Флора?       — Я встретила профессора Уизгиса в коридоре, — задыхаясь, проговорила девушка. — Он направил меня сюда. Вам нужна помощь?       Палладиум не шевелился. Но издалека донёсся хриплый вопль Гризельды, вынудив опомниться: впервые он слышал страх в голосе завуча.       — Да, спасибо. Поставьте воду на огонь.       Эльф поспешно сложил пальцы, и за его спиной в клочья порвалось несколько ингредиентов.       Флора бабочкой метнулась в указанный им конец помещения, разожгла костерок. Палладиум помог ей вогрузить на подобие плиты металлическую кастрюльку. Вместе они растолкли ароматные травы, прямо на дощечках перенесли к закипевшей воде и в верном порядке высыпали. Оставалось ждать и немотно молиться, чтобы проклятие не обрушилось на Алфею прежде, чем всё будет готово.       — Что это за зелье, профессор? — он вздрогнул, заметив Флору, всё ещё стоящую прямо подле.       — Эликсир исцеления.       — Для чего он?       Их локти почти касались друг друга. От девушки отчаянно веяло теплом — эльф кожей ощущал жар.       — Для меня.       Взмах ресниц, и на Палладиума устремились взволнованно мерцающие глаза.       — Профессор?       — Я неважно себя чувствовал в последние дни, мисс Флора, но беспокоиться не о чем. Это пройдёт.       — Хорошо. Если я могу чем-нибудь помочь...       Палладиума охватил трепет, и он увидел их будто со стороны: стоят, едва озаряемые полосками янтарного солнца, за завесой пыли. Внутри что-то исступлённо забилось, затрепыхалось.       — Вы уже помогаете, — горячо заверил он.       Флора чувствовала, как пологая лесенка уходит из-под ног. На миг эльф вцепился в неё взглядом, с жадностью, будто надеясь сразу и навек запечатлеть в памяти.       Шипение и потрескивание возвестило о готовности эликсира. Палладиум осторожно поднял ёмкость за ручки, обогнул Флору и вышел из тесного уголка, рассчитанного на варку снадобий.       Эльф опустил голову, проверяя оттенок. Правильный, пурпурно-розовый. Он раздосадованно поджал губы, когда прядь чёлки упала на переносицу, значительно перекрывая обзор. Возник риск не только потерять ценный эликсир, но и пролить на себя несколько литров кипятка.       Завидев, что профессор замер, Флора обеспокоенно окликнула его и тут же очутилась впереди. И вновь на ней написано то же приободряющее сочувствие. Безмолвно она протянула к нему ладонь, помедлила, спрашивая позволения. И, соглашаясь, он слегка подался ей навстречу.       Флора бережно смахнула каштановые волосы с его глаз, стараясь не касаться лица.       Палладиум сдавленно пробормотал слова благодарности. Судорогой на губы скользнула улыбка.       — Прошу прощения, — процедил он. — Это вызвано только необходимостью.       Эльф как мог устойчивее поместил кастрюльку на столик. Жидкость уже не кипела, однако от неё по-прежнему возносились завитки пара.       Фея, оставшись чуть поодаль, бесшумно подняла ладони. Ёмкость окаймил мятный ветерок; он кольцом обвился вокруг эликсира, вобрал тепло, вытянулся и облачком просочился под ставни. Не успел Палладиум и рта открыть, как Флора загадочно пояснила:       — Стелла научила.       Пока девушка возилась, возвращая травы на свои места, эльф решился выпить всё, до капли. И резвый напор энергии не заставил себя долго ждать. Кровь неистово заревела, грудь взметалась и пылала, а воздух пульсировал. Правда, причиной последнему был вовсе не приток сил. Пытаясь не коситься на движения юрких рук Флоры, Палладиум свыкался с утраченной бодростью.       — Действует? — спокойно поинтересовалась фея, сдувая сухую крошку с ладоней.       — Да, мисс Флора, спасибо. Пойдёмте.       Профессор и студентка вышли в коридор, оставляя неправильные и будоражащие воспоминания за закрывшейся дверью. В задумчивой тишине дошли до первого поворота; и лишь потом Палладиум осознал, что они не встретили ни одного человека. Для первого этажа, близости от парадного входа, это запустение было странным, даже неестественным. Рука инстинктивно взметнулась, отыскивая ладонь Флоры, но эльф мысленно одёрнул себя и вновь распрямился.       Зелёный свод потолка отливал сизым, будто впитывая колебания окружения. Алфея наливалась колким, ядовитым предчувствием трагедии.       — Выйдем на улицу, — напряжённо сказал Палладиум. — Видимо, все там.       Флора рассеянно огляделась. Рот её сжался, на побледневшем лице мелькнуло сомнение, однако возражать она не спешила. Как и соглашаться.       Эльф был уверен, что ничего не произошло — иначе Уизгис подослал бы кого-нибудь или лично прочесал пол-школы с целью оповестить его и вывести из кладовой. И потому он пригнулся к фее, надеясь перехватить взгляд и объяснить, что во дворе, вероятно, не развернулось побоища.       Треск был подобен металлическому грохоту; страх колом вонзился в сердце. Об стены здания, как прибой, забилось нечто слаженное, мощное, неумолимое. Раздался звук бьющегося стекла. Алфея буквально задрожала. Качнулись лестничные пролёты и колонны. Одна — близко, прямо над ними.       Взгляд наверх — по потолку змеилась огромная трещина. Она стремительно ветвилась; тронула стену и соскочила к онованию столба. Тот полетел вниз. Верхний этаж раздвоился.       Эльф сгрёб Флору в охапку. Потолки, не выдержав натиска, рухнули на пол. Магия перемещения отбросила Палладиума во внутренний двор школы.       Это произошло так быстро, что он не до конца во всём разобрался. Очнулся, лёжа на песке, по-прежнему крепко обнимая не успевшую трансформироваться Флору и задыхаясь. Ладони феи испуганно вцепились в жилет на его груди.       Повсюду суета. Хрупкие ворота стёрлись в стеклянный порошок под лапками членистоногих чудищ размером с кошку. Существа заполонили поляну, десятками бросаясь на учениц и рассыпаясь от их магических атак.       Это была восставшая Армия Тьмы.       Не выпуская девушку из рук, Палладиум ощутил жгучую вспышку волшебства; разомкнул хватку — в почерневшие небеса вспорхнула розовая сверкающая молния. Флора трансформировалась и полетела в направлении школы.       Эльф окликнул её, словно обезумев. И похолодел, услышав крик:       — Девочки ещё внутри!       — Оставайтесь здесь, — только и бросил он прежде, чем выплеснуть остатки энергии в новый всполох трансгрессии.       Повторное перемещение ощутимо выкачало силы из ослабевшего от болезни тела. Но Палладиум успел предупредить остальных Винкс об опасности; они превратились, окружили его, и с их помощью эльф выбрался из разрушающегося здания.       Шум и мелькание битвы вовлекли его сразу же. В следующие четверть часа он совершенно не замечал усталости: приглядывал за Блум, лишившейся магии, отражал натиски существ — больших и малых, летающих и не очень. А потом всё вдруг прекратилось. Троица сумасшедших, что навлекла на школу эту напасть, отозвала её и дала директрисе время сдаться — двенадцать часов.       Палладиум смотрел в глаза Марион и видел в них новый огонёк. Тот, что возник только у Блум, особенный. Он ничего ей не сказал; даже не дал знать, что стал одним из первых, кому открылась тайна её происхождения. Но ощутил, как между ними пробежал неуловимый ток согласия; будто не нужно было слов, чтобы сговориться. В слабой эльфийской телепатии ли дело, привязанности к родителям феи или чём-то другом — он не ведал.       — Спасибо, что помогали мне, профессор, — дружелюбно улыбнулась Блум.       Он сердечно кивнул в ответ, однако девушка больше его не замечала: она смотрела на подруг, вернувших прежний облик. Те разом кинулись на неё и сжали в объятиях.       Трогательную картину воссоединения спустя пятнадцать минут разлуки можно было писать акварелью. Но таким жутким, попросту страшным было это время, что Палладиум невольно улыбнулся с облегчением. Руки ломило — он сложил их за спиной. Развернулся, решив проведать Фарагонду. И оказался лицом к лицу с Флорой, которая оставила Винкс незаметно.       Эльф вознёс молчаливую благодарность всем небесным силам: девушка была цела, а пережитый ужас даже не смазал робкой улыбки.       — Как вы себя чувствуете, профессор Палладиум?       — Очень неплохо, мисс Флора. Спасибо.       — Спасибо вам, — выдохнула она с акцентом на последнем слове.       — Когда-нибудь и вас научат магии перемещения, — мягко усмехнулся эльф. — Моя помощь будет не нужна.       — Я слышала, это заклинание не из простых.       — Даже у меня оно получается не всегда, — непределённо пробормотал Палладиум, внезапно вспыхнув. Только теперь он вспомнил, каким способом вывел собеседницу из школы в начале битвы.       Навалилась усталость. Он тепло попрощался с девушкой и заковылял в сторону уцелевшего кабинета Фарагонды.       Только не дошёл.       Потрескавшиеся пролёты сменяли друг друга и равнодушно белели. Палладиум преодолевал каждую ступеньку со спасительной уверенностью, что конец близок; однако любой поворот головы уверял его в обратном. Дистанция будто не сокращалась.       Он слышал бормотание Фарагонды, её радушное приветствие. Судя по топоту десятков ног, прибыло большое количество людей. Как позже узнал Палладиум — специалисты из уничтоженного Красного Фонтана.       Эльф остановился сосредоточить остатки сил и направить их в нужное русло. Чтобы не упасть, пришлось привлечь магию. В состоянии, промежуточном между обречённостью и надеждой, он изучал брешь в стене напротив: геометрическая дыра обнажала балкончик кабинета Уизгиса. Гризельда любила спонтанно наведываться туда посреди урока для проверки дисциплины, так что Палладиум некогда от души возблагодарил архитекторов за то, что те избавили его класс от такой же завидной изюминки.       Его отвлёк шум приближающейся поступи. Эльф вжался в перила, пропуская двух рослых парней в форме специалистов. Один из них сухо кивнул ему и прошёл мимо. Палладиум бегло оглядел его высокие скулы, заметил острую бородку под нижней губой — русую, в цвет кудрей до плеч.       Второй остановился и неловко перемялся с ноги на ногу.       — Вам нужна помощь, сэр?       Юноша невольно вызывал симпатию. Прекрасно сложен и опрятен. На форме — ни пятнышка, хотя позади была битва. Иссиня-чёрные волосы, опасно длинные, подвязаны в аккуратный хвост. Красив, но не заносчив.       — Благодарю, нет. Справлюсь.       В подтверждение своих слов Палладиум приосанился, несмело отступил от опоры — и чудом не рухнул на заботливо подставленный ему локоть.       — Знаете, я всё-таки помогу.       Эльф проглотил смущение и приветливо улыбнулся.       — Профессор Палладиум.       — Гелия, — добродушно ответил юноша.       Неуклюже скрепив знакомство рукопожатием, они кое-как двинулись наверх. Специалист — сам, Палладиум — слегка припав на подставленное плечо.       Спутник Гелии успел спуститься на добрый пролёт прежде, чем заметил отсутствие товарища. На его зов последний лишь отмахнулся и повёл эльфа дальше.       Как выяснилось, Палладиум принял помощь от самого племянника Саладина. Разошлись они в согласии, довольные друг другом, выразив надежду на повторную встречу.

***

      Следующую, окончательную битву увенчало позорное поражение Трикс. Не обошлось без отправления уставших, почти беззащитных Винкс на Домино и крупных жертв. Но всё-таки школа была спасена.       Палладиум, у которого неожиданно начался жар, не сумел проводить ликующих девиц на длинные каникулы перед вторым курсом. Он мысленно возвращался к Флоре, берёг её образ, как сокровище; он пылал не хуже Блум, волновался и чувствовал, как тело охватывает новое тепло.