Магия природы

      Чёрное грязевое болото. Палладиум помнил изумление, что нахлынуло на него впервые, когда он очутился здесь. Энергетика была схожа с импульсами королевства эльфов, но источала обратную магию. Царила не гармония — но дисбаланс. Голос природы не сдерживался шумом машин и не сбивался лишними частотами, благодаря чему Палладиум мог вслушиваться в её боротание, улавливать любую перемену в настроении. Именно здесь можно было легко и ясно понять, что приближается дождь.       Потому, посоветовавшись с прошлым директором Алфеи, эльф принял решение отправлять сюда первокурсниц. Этот год не стал исключением — напротив, было в нём что-то особенное. Традиции исполнялось ровно пятьдесят.       Толпа учениц не превосходила размером предыдущие. Половина студенток, узнав, куда их хочет отправить сорванец-профессор, вдруг отыскала у себя резкие боли в случайных частях тела. Палладиум принимал записки с усталостью, прекрасно сознавал цели девушек, но ничего не говорил поперёк.       Неясным пятном мелькали галстуки, шляпки и шарфики. Наконец процессия достигла цели и замерла, окружив эльфа.       — Сегодняшнее упражнение будет довольно трудным.       Он выдержал паузу и оглянулся, услышав жалобный писк. Искорка узнавания — Франсин, одна из сплетниц. Рядом хихикала её подружка.       — Профессор Палладиум! Меня только что укусил комар!       Отчаянный вид девицы не мог не вызвать улыбки. Эльф шагнул ближе.       — Да, — сказал он миролюбиво, — но мы рядом с болотом. И это просто комар. Не страшно.       — Но вы только посмотрите, куда он укусил!       Палладиум готов был провалиться сквозь землю — ученица приподняла краешек дорожных шорт и указала на красную точку на бедре. Силы небесные, это же...       Испуганный вид и невнятная речь профессора вызвала взрыв хохота среди первокурсниц. Тщетно эльф пытался взять себя в руки — запинка шла за запинкой, а злобные девчонки щебетали всё громче.       Чувствуя, что заливается краской, Палладиум беспомощно озирался по сторонам. Почему за семь десятков лет работы он так и не догадался, как вести себя с ними? Да их всех как бес обуял!       — Бедный профессор. Зачем так пугать его?       В груди слабо кольнуло. Эльф прислушался к звуку голоса Флоры — язвительности в нём было столько же, сколько в Палладиуме — твёрдости духа.       — Если бы он был более уверен в себе, его и уважали бы больше, — отрезала Стелла.       С этим сложно не согласиться. Почти через силу он втянул сырой воздух и взглянул на Флору с благодарностью.       Кратко объяснил суть задания — выбраться, не используя магию; в противном случае у группы юных фей имелись все шансы спалить болото, лес и Алфею заодно, но этого Палладиум уточнять не стал. И растворился, оставив студенток внимать напутствиям природы.       Всё смешалось в зелёную дымку. Невесомость обволакивала, очаровывала и манила дальше, глубже. Но Палладиум собрался с силами, заслонился от потока древесных голосов и сосредоточился на одном. Переменчивый и хриплый — он принадлежал студентке Амарил.       — Знаешь, что? Такими темпами мы будем на поляне к полуночи и завалим тест!       — А кто виноват? — парировала её спутница. — Разве можно вылезти отсюда без магии?       — Н-да. Хорош Палладиум, нам говорит, природу слушайте, а сам-то! Телепортнулся.       — Вот ведь...       Хлопок! — и эльф вновь переместился. Сколько ещё хорошего ему предстоит о себе услышать? Может, он покинул Амарил чересчур опрометчиво — выжди ещё пару минут, и она раскрыла бы о нём тайну, о которой он знать не знал?       Две группы, которые он незаметно посетил следом, успели переругаться в пух и прах. Третья, самая малочисленная, встретила его блеском костюмов фей и шелестом крылышек.       Наконец, последняя, в компании которой Палладиум от души желал задержаться подольше. Щепотка магии — и вот он часть ствола векового дуба; чувствует ветер жёсткими листьями.       — Не знаю, как объяснить, — задумчиво говорила Блум, устремившись на запад, — мне просто кажется, что это верный путь.       После секундных размышлений Флора подтвердила её слова. Две проводницы повели компанию через тернии, в правильном направлении — стоит миновать поворот, как перед ними ляжет миля относительно безопасной дороги.       Мечтательно-задумчивое лицо Флоры, выхватывающей подсказку у прибрежных кувшинок и листьев кселита, заставило Палладиума отложить следующую телепортацию. Безусловно, ему было любопытно, что ещё молвит ясновидящая — не иначе! — Амарил. Однако девушка, что застыла теперь недалеко, так и лучилась нежностью, даже к болотному торфянику.       Она оглянулась. Убедившись, что друзья не скрылись из виду, сделала нерешительный шаг к дубу, где пылью осел Палладиум.       Эльф подобрался, изготовившись к перемещению — стоит ей коснуться шершавой коры, как она сразу всё поймёт. Но фея обогнула дерево, едва дыша.       Палладиум бесшумно последовал за ней. Теперь он слился с грубым камышом — блеклые цветы были сухими и пахли предрассветными сумерками. Куда она идёт? В ближайшем пруду обитал тихус-плототятус — Флора не могла этого не ощущать.       Словно отвечая его подозрениям, она поспешно развернулась и юркнула в проход, обратно. Щиколотка задела камыш. Фея дрогнула, замерла, настороженно присела; когда протянутая рука коснулась стебля, профессор уже переместился.       Волнение колотило грудную клетку. Лишнее мгновение — и Флора догадалась бы о его присутствии. Но он остался доволен. Блум, кем бы она ни была, показала превосходную ориентацию и чуткость. В успехах Флоры он нисколько не сомневался.       Компанию Амарил он обнаружил загнанную в угол троллем-следопытом. Незавидное положение, учитывая, что напавший очевидно был зачарован — светлая магия Палладиума отскакивала от него и врезалась в окрестные замшелые булыжники. Да и находиться без постороннего вмешательства ему здесь было незачем. Среди трясины попросту не найти пищи.       На лицах девушек — животный страх. Эльф не стал бы снимать феям баллы, если бы они решили трансформироваться, но оцепенение мешало шевельнуться, и они лишь глядели на синее воплощение гибели.       Палладиум напрягся, приготовился принять истинный облик и сразиться с монстром — подоспела группа Флоры в сопровождении... Специалистов из Красного Фонтана? Профессор в недоумении воззрился на последних. Тролль, специалисты. На болоте, где обычно ни души. Когда он успел уснуть и пропустить первые акты этой сомнительной постановки?       Дюжина волшебниц была вполне в состоянии обратить тролля в бегство. Но Блум и Флора настрого запретили всем взывать к магии.       Сдерживая беспокойство, эльф смотрел, как последняя кувыркалась и подскакивала, отвлекая чудовище. Скоро специалисты поймали тролля, облачили в наручники; потом он сбежал; а затем Палладиум осознал, что не может более лицезреть эту картину. Монстр ушёл, его энергия мерклой аурой дымилась из чащи. Студентки остались вне опасности.       И он отправился наблюдать за остальными.       Аппарат из Красного Фонтана доставил компанию Флоры на поляну целыми и невредимыми. Надвигались редкие сумерки, и болото подёрнулось туманной плёнкой. Прыгающие кочки успокоились; подвижные гладиолусы стали.       С момента начала зачёта прошло без малого пять часов — феи задержались аж на полтора. Палладиум решился открыто взглянуть на Флору, он улыбнулся ей с робким облегчением, но тут же встряхнул себя и напустил привычную рассеянную невозмутимость.       Приветствие. Указательный палец взмыл вверх в детском неуклюжем жесте. Эльф опомнился, стыдливо скрыл лицо воротником и сделал вид, что чешет подбородок.       — Вы пришли последними, но показали впечатляющий результат. Могу сказать, что доволен вашей работой.       Пять фей переглянулись в смятении. Молодой профессор был убеждён, что видок у него — нелепейший из возможных. Бесчисленные трансформации и волнения сбили с толку. Но речь нужно было закончить:       — Я наблюдал за вашей работой. Вы продемонстрировали, что понимаете природу и друг друга. И потому — вы сегодня победители.       Сырая трава позади зашуршала, и Палладиум узнал грациозную поступь Амарил. С сахарной улыбкой девушка протиснулась между ним и Текной, как бы ненароком задела Флору розовым локотком.       — Но это не честно. Мы что, всё делали зря?       Что, интересно, она называла «всем»? Эльф выжидающе покосился на её сжатый кулак — меж пальцев с лёгким вызовом бурлила неподавляемая магия. То было естественным у начинающих фей — обыкновенная вспышка эмоций. Только Флора оставалась в опасной близости, а просить её отойти — значило уязвить Амарил.       — Вовсе нет, — голос у него спокойный, вежливый. — Вы кое-чему сегодня научились.       — И чему же? Различать преподавательских любимчиков?       Палладиум смутился. Краем глаза он заметил, как испуганно вытянулось лицо Нессы, приятельницы Амарил. Но она хранила молчание.       — У меня нет таких, мисс, и вы это знаете. Прошу вас, отойдите в сторону. Вы возбуждены.       — Неужели?       Эльф почти слышал треск, с каким сцепились взгляды Амарил и Стеллы. Две самоуверенные красавицы буравили друг друга глазами — одна — предостерегая, вторая — с неприкрытой яростью.       Незаметно он шагнул влево, заслоняя Флору от вибрирующих потоков энергии. Та тут же покосилась на ладони Амарил, сдавленно ахнула и отпрянула, увлекая за собой Музу и Блум.       Воздух накалился. Требовалось вмешательство светлой магии. Палладиум сосредоточился на радости и гордости, что испытал сегодня; в сознании замелькало приветливое рукопожатие милой Дю Фор, хохот Уизгиса, уличившего Филла в краже сыра со столика, тёмная зелень елей, а ещё...       Это помогло. Незримые волны света разрядили обстановку с подозрительной быстротой; значит, эльф работал не один.       Когда он учил первокурсниц этому заклинанию, многие болтали. Хороший результат показала Муза и...       Флора. Губы девушки разгладила безмятежная улыбка, со лба сошло смятение. Она ласково смотрела на Амарил из-под опущенных ресниц. Несёт гармонию и спасает Палладиума. Не в первый раз. Какие образы всплывали перед ней в тот момент?       Амарил вздрогнула, как ото сна воспряла.       — Простите, профессор, — пролепетала она, — такого не повторится.       — Надеюсь. Уже поздно. Возвращаемся в школу.

***

      — Вот ж напасть! Не мышонок, а куль проблем с лапками.       Уизгис влетел в учительскую гостиную, яростно стуча каблучками по полу. Зелёный фрак грозно вспорхнул от сквозняка — точь-в-точь мантия колдуна из земных детских сказок. Мириам не раз делилась такими с Палладиумом — любопытный фольклор, местами соответствующий действительности.       — Что на этот раз сотворил Филл? — спросил эльф, не поднимая глаз от тетрадей.       — В том и дело, что ничего.       — Вот как?       Палладиум вздохнул и лениво перевёл взгляд на лепрекона. Пуговки на одежде последнего были местами расстёгнуты, небрежно, но без нарочитости — в спешке. Щекастое лицо — перекошено от гнева; профессор был похож на воздушный шарик.       Эта мысль вызвала у Палладиума улыбку. Почти сухую, не затронувшую глаз.       — В чём дело, профессор Уизгис? — спросил он дружелюбно.       — Сбежал, поганец!       — Опять?       — Что — опять? Когда в последний раз?       — Перед прибытием новых учениц.       — Я тебя умоляю. Это было три месяца назад. Ты на моего Филла-то не кидайся. Ишь! — маленькие ручки сомкнулись вокруг конца шляпы, с силой дёрнули вверх — в следующую секунду перед эльфом предстала надутая пародия на него же. — «Опять»!       Палладиум откинулся на спинку стула и медленно выпустил воздух из лёгких. Три луны! Он и не заметил, что прошло столько времени.       Первокурсницы успели освоиться, приободриться. В коридорах встречалось всё меньше рассеянных жестов, реже приходилось носиться по этажам, сопровождая заплутавшую девушку в класс из другого крыла. Феи привыкли к профессорам, прекратили взирать на Гризельду в непритворном ужасе.       Старшие потихоньку стали принимать младших в устоявшиеся стайки, потому Палладиум мог назвать от силы пару одиночек — и те избегали общения сами, по складу характера.       Эльф с радостью наблюдал, как сближается группа Винкс — так прозвала себя компания Флоры.       Флора. Редко когда ему доводилось читать работы, выполненные с такой тщательностью и любовью к предмету. С её приходом класс наполнял покой и умиротворение; она дышала мудростью, а осмелев, стала всё чаще высказывать мысли на уроках природной магии. Палладиум всегда отвечал ей, мягко выделял ошибки — и то не задевало её.       Так произошло и минувшим утром. Кто-то поистине благосклонный к Палладиуму ставил занятия с ним последними в расписании первокурсниц, оттого стены едва не лопались от шума. Компания Амарил переговаривалась, игнорируя мягкие упрёки профессора, так что под конец он просто перестал обращать на них внимание.

***

      Солнце достигло зенита. В золотых лучах поочерёдно вспыхивали аксессуары на причёсанных головках — зелёные, красные, розовые. От доски доносился тихий скрежет — проворный эльф выводил строение Каролии-Некс на тёмном фоне. Флора видела молочный след от мела на длинных пальцах — невесомая пыль.       Девушке доводилось читать о растении, что стало темой лекции. Это древний вид ядовитых цветов, обладающий губительной силой. Побеги более слабых, даже плотоядных, попросту погибают — иссушив почву поблизости, Короленекс принимается за их энергию.       Интересно, что при таком преимуществе у этого растения нет деления на подвиды. Задумавшись, Флора на минуту отложила карандаш; потом вдруг схватила его и сжала с такой силой, что он протестующе заскрипел. Сердце выпрыгивало из груди: Флора подняла руку.       Нередко у неё возникали подозрения о второй паре глаз на затылке Палладиума — такой молниеносной была его реакция. Он немедленно повернулся и углубился в проход между рядами — иначе тихую речь Флоры было сложно расслышать. Смех и карнавальные пляски на задних партах проглатывали её попытки говорить громче.       — Да, мисс Флора?       — Каролия-Некс схожа с Красной орхидеей Мухоедкой по строению. Кроме того, они встречаются в одних широтах. Может ли между ними быть некоторое родство?       Она заметила, как потеплел взгляд эльфа. Ветер закрался в окно и заиграл с длинными волосами оттенка каштана — легко подбрасывал их за спиной хозяина, метал, как вздумается...       — Похвально, что вы успели выучить строение Мухоедки. Так и есть — общие черты заметны, но далеко не всегда это признак связи.       Флора задержала взгляд на лице профессора и нерешительно кивнула.       — Как человек и фея, — высказала она первое, что пришло на ум.       И беспощадно укорила себя за это — Палладиум стремительно побледнел, пошатнулся. Но хватило секунды, чтобы он выпрямился, расправил плечи, вернул самообладание и привычную добрую улыбку. Флора могла поклясться, что медовые глаза в тот момент были темнее обычного.       — Не совсем, — отвечал он. Красный всполох оповестил, что на заднем ряду заинтересованно вскинула голову Блум. Встал и к ней вполоборота. — У них общие корни, изредка — даже предки. Много веков назад Землю населяли магические существа. Но что-то произошло, — а что именно, остаётся загадкой по сей день, — и энергетическое поле этой планеты приобрело странный иммунитет от воздействия волшебства.       Флора задумчиво закусила губу. Эльф ступил ближе — достаточно было вытянуть руку, чтобы коснуться его.       — Более верным будет привести эльфа и фею, — его речь сбавила темп, зазвучала тише. — Вы знаете, что они произошли от разных материй?       Флора прищурилась, вспоминая. После — кивнула.       — Это занятно, — заметила она. — Цветочная нимфа считается родственницей и тех, и других.       Профессор удовлетворённо опустил подбородок.       — В начале следующего года я расскажу вам причину. Но если возникнет желание...       Сама того не сознавая, девушка очертила линию запястья карандашом. В очередной раз Палладиум умело увлёк её в размышления — и так сосредоточена она была, что не заметила, как кабинет потонул в тишине. Даже Амарил со Стеллой негласно объявили временное перемирие.       Дверь отворилась и с грохотом стукнулась о стену. С бортика под доской упал мелок. Десятки пар глаз устремились на тёмно-зелёный смерч в лице Гризельды, которая застыла на пороге — готовый к атаке древесный волк.       — Возмутительно, — процедила она обществу болтушек. — Неслыханно. Юные леди, соблаговолите проявить уважение к профессору и по-мол-чать!       Прежде чем отвернуться к Гризельде, Палладиум помедлил. На мягких чертах застыла вина, почти скорбь. Он в последний раз благодарно кивнул Флоре и отошёл. Если не брать в расчёт тёплого прощания, брошенного друг другу в конце урока, больше они не заговаривали.

***

      — Алло! — вопил Уизгис.       Палладиум с трудом сумел вернуться к происходящему и понять, что он больше не читает перед классом лекцию. Стоящий возле него на столе лепрекон оказался удостоен такого стеклянного, пустого и бездумного взгляда, что засвистел.       Может, любезно осведомился он, у Палладиума бессонница?       Это была ошеломляюще удобная идея для оправдания — тем более, частично верная. Накануне эльф не сомкнул век, как ни пытался побороть обрывки мыслей.       — Да, — пробормотал он и постарался натянуть улыбку. — Проблемы со сном.       — Я, наверное, тоже не усну сегодня, — мрачно вынес Уизгис. — Всю школу обошёл, орал так, что Гризельда позавидует...       Раздался стук торопливой поступи, в одной из дверных щелей хищно сверкнул глаз завуча.       — Что?       — Ничего, — торжественно пропел коротышка профессор. — Возвращайтесь к себе, пожалуйста! — Долгая пауза — он вслушивался в удаляющийся топот. — Так вот, Гризельда позавидует...       — Что?       — Закройте дверь, будьте любезны!       Со стороны комнат прошелестел не то выдох, не то утробный рык; однако железная ручка послушно звякнула. Уизгис открыл было рот, чтобы в третий раз назвать имя главной по дисциплине, но Палладиум остановил его робким жестом.       — А дальше?       Лепрекон умудрился прижать заострённые ушки.       — Филла так и не нашёл.       — Ещё не всё потеряно, — Палладиум отложил последнюю проверенную тетрадь. — Он такой маленький. Ему всё интересно.       — Вот именно! Уйдёт далеко — и пропало. А ведь это подарок матушки. Что-то она скажет?       В голосе несчастного хозяина звенело отчаяние. Он затравленно сжался, точно стараясь согреться. Эльф неловко опустил глаза. Не будь он сам на грани срыва, непременно бы помог.       Но пока это казалось невозможным. Позволив себе пожать ручку сокрушённого друга, чуть ниже плеча, Палладиум поднялся с места и без слов покинул кабинет.       Воздух пульсировал напряжением — оно кольнуло эльфа, стоило ему оказаться на крыльце. Выходить через чёрный ход не хотелось; неподатливое желание тянуло ошиваться по парадному маршруту учениц, изредка и без интереса заглядывая в их лица.       Небо, утром — нежно-персиковое, теперь налилось оттенком серебра, только на тон темнее, с зеленцой; облака окрасились в сизый. Тени под папоротником понуро сгустились. Вся округа будто оплакивала пропажу Филла — без слёз, ведь приближения дождя не ощущалось.       Палладиум не помнил, как свернул с главной аллеи. Без единой мысли он прислушивался к пустоте и редкому шёпоту, с каким сталкивались подвижные листья.       — Профессор! — голос отразил удивление, но оставался спокоен.       Вокруг было безлюдно. В лесу оставался только эльф и...       Девушка смущённо стала напротив, на расстоянии нескольких прыжков.       — Здравствуйте, ещё раз, мисс Флора, — откликнулся он негромко. — Почему вы здесь?       — Природа подозрительно натянута. Вышла проверить, всё ли в порядке.       Палладиум заинтересованно склонил голову.       — И каков ваш вывод?       — Ливня не надвигается. Ветер на восток, но очень высоко. К полуночи, должно быть, всё рассеется.       Сердце пропустило удар, но тут же выровняло ход. Палладиум не сдержал улыбки и приободряюще кивнул. Девушка хорошо помнила его уроки.       — Вы правы, — проговорил он плавно. — Очень волнительно. Не забывайте это чувство — вам не раз придётся с ним столкнуться. А я не буду отвлекать вас.       Шаги по лёгкости — пёрышки. Природа нежна к своей юной посреднице: незримая пыльца окутывает её, провожает, смыкается за спиной. Фея не замечает этого — она гладью и бархатом оседает на шее, соскальзывает ниже и охватывает предплечья. При трансформации эти крупицы сплетаются в перчатки и платье — лотос. В привычном облике — дарят новое очарование.       Палладиум прикрыл глаза, наслаждаясь ощущением её присутствия. Скоро она ускользнёт, а эльф не посмеет её удерживать.       Кажется, он...       — Что это за дерево, профессор?       Тряхнув головой, проследил за взглядом Флоры. Неподалёку виднелась низкая ель. Не успев окрепнуть, она гибла и устремлялась обратно, к чёрствой земле.       — Я сам обнаружил его не так давно. Моя магия здесь не действует — процесс неотвратим, потому что...       — Аура слабеет, — заключила за него Флора.       — Вы чувствуете её? Издалека?       Фея слегка качнула головой.       — Я только что прошла мимо, совсем рядом. Это заметно.       — И верно. Её сложно укрепить в одиночестве.       Слабый шёпот безветренного дня стих. В полном безмолвии Флора вдруг сделала шаг ему навстречу. Незаметный жест, сквозящий надеждой.       — А вдвоём? — робко спросила она.       Грудь тянуще сдавило. Палладиум неверяще всмотрелся в неё.       — Желаете попробовать?       Лицо девушки озарила улыбка — кроткая, но уверенная.       — Разумеется, — выдохнул эльф и решительно пересёк поляну. — Думаю, для этого вам придётся трансформироваться.       Флора с готовностью кивнула — и оказалась подхвачена ярким цветочным водоворотом, где едва проглядывался её ослепительно белый силуэт. Палладиуму нравилось наблюдать эти мгновения чуда: даже такое крохотное существо, как она, полыхало неизмеримой силой.       Но вот свет померк, розовый ореол рассыпался. Перед эльфом замелькали крылья.       Не говоря ни слова, Палладиум призвал исцеляющую магию. Рядом с Флорой она казалась ему в мириады раз сильнее, словно его питала точка соприкосновения их энергий.       Ель стояла, омываемая ярким двухцветным потоком. Флоре потребовалось несколько секунд, чтобы нащупать нужное заклинание; потом же она встрепенулась, что-то прошептала.       Жар наполнил Палладиума, прошёлся от ног до кончиков ушей. Две родственные силы сплелись, взаимно укрепляясь: ель медленно вытянулась, с треском лопнули оковы подступающей гибели.       Флора пылала, таяла, светилась. Восторг пронзил её, как удар тока. Она не решалась взглянуть на профессора, но знала — он тоже это чувствовал.       И то было правдой. Даже когда сила завершила течение, и магическое воздействие иссякло, одухотворённость не сменилась ожидаемым покоем. Эльф трепетал и тщетно силился восстановить дыхание.       Они застыли, окружённые синей дымкой, и молча оглядывали результат своей конвергенции. А ещё — украдкой — друг друга.       Розовое облачение Флоры замерцало и бесшумно сменилось повседневной одеждой. Энергия скрылась; но эльф почти видел, как по-прежнему переливалась её аура.       Он судорожно выдохнул, и в тот момент глухой хруст вынудил его отвести взгляд от феи. Стоило остаткам магии развеяться окончательно, как ель вновь согнулась и стремительно увяла.       Первым порывом Палладиума было коснуться руки поникшей волшебницы. Но он с трудом подавил его и лишь мягко улыбнулся:       — Мне кажется, мисс Флора, мы почти достигли успеха. Давайте попробуем в другой раз, когда вы станете сильнее.       Она неслышно вздохнула и встретила его взгляд.       — Хорошо, профессор. Спасибо.       Воздух пах грозой, хотя на горизонте не мелькнуло ни единой вспышки. Палладиум едва стоял на ногах.       Кажется, он...

***

      Флора выхватывала Палладиума из пёстрой толпы так, будто он озарялся сотнями светлячков. Профессор и вправду казался ей таким. И дело было не в простоте его образа, даже не в сдержанности и редких проблесках нежности. Со временем и доброта эльфа отошла на второй план.       Она не ворошила весь список положительных качеств Палладиума при встрече, а просто замечала поджарый силуэт и вздрагивала — таким чётким и красивым в миг становилось всё вокруг.       Флора дрожала, подталкиваемая радостью, и не отдавала себе ни в чём отчёта. Если так происходит, значит, так должно быть. Ведь природа никогда не ошибается, правда?       Они с Палладиумом вместе дошли до перекрёстка, где им предстояло разойтись. Одна из тропинок, песчаная, теперь цвета бронзы, вела к чёрному ходу, откуда начинался кратчайший путь до учительского крыла. Вторая, более ухоженная, грунтовая, — ко двору школы. Флора надеялась встретить Стеллу, умчавшуюся на свидание почти сразу после конца уроков.       На прощание эльф, как всегда, добродушно улыбнулся девушке. И она, дождавшись, когда тот растает в темноте входа, едва не бегом бросилась к подлетевшему аппарату из Красного Фонтана.       — Ой, Флора!       Стелла заметила её издалека — должно быть, благодаря красным бриджам. На громкое приветствие фея только помахала рукой и остановилась на почтительном расстоянии от неё и русоволосого принца Ская.       Она наблюдала, как юноша раскинул перед Стеллой объятия. Легко, непринуждённо — и с той же беспечносью она бросилась ему на шею и поцеловала в обе щеки. Неожиданно Флору накрыла дурнота. Покалыванием она въелась в кончики пальцев.       Она увидела молодого профессора. Здесь же, напротив главного входа. Палладиум медленно повлёк её к себе. Он сиял, смотрел выжидающе, не терял терпения. И девушка сорвалась с места. Сердце бабочкой порхало в груди, когда она прильнула к нему, сдула шелковистую чёлку и прижалась губами к развилке тёмных бровей. Его руки подхватили её, мягко притянули ближе.       Но вот Флору окликнула Стелла, и видение смазалось. В недоумении девушка вслушалась в рёв мотора: поднялась машина, унёсшая Ская. Эльфа нигде не было, а она стояла всё там же, в тени елей, и сгибала мгновенно вспотевшие ладони. Её затошнило.       — Давно ждёшь? — беззаботно поинтересовалась Стелла, не замечая помятого вида подруги.       — Вовсе нет, — рассеянно ответила она, — я только пришла.       — Оу, а сама где была?       — Гуляла.       — С симпатичным парнишей, о котором я не знаю?       Безобидная шутка, а земля раскололась и ушла из-под ног. Флора пошатнулась.       — Эй! — Стелла бережно подхватила её и удержала. — Неужели настолько сногсшибательный?       Во рту пересохло, но Флора заставила себя изобразить усмешку.       — Ты была бы первой, кто узнает об этом, милая. — Она мягко выпуталась из объятий подруги.       — Пообещай, что так и будет. Я хочу помочь тебе выбрать платье и укладку, ты такая красавица...       — Согласна, но я не делаю укладку. И не буду, даже по такому случаю.       Стелла упрямо вздёрнула голову и взглянула на неё свысока. Флора почувствовала, как девушка схватила её за запястье и поволокла ко входу в Алфею.       — Ты просто пока не влюблялась. Потом сама ко мне придёшь, вот увидишь.       Рука об руку девушки ступили на крыльцо, и в спину им хлёстко ударил первый за день порыв ветра. Пока Стелла сетовала на нелётную погоду и картинно ахала, воображая, с какими трудностями на пути придётся столкнуться её ненаглядному обладателю последней модели машины, защищённой от любого шторма, Флора прислушивалась. Мрачные кроны резонировали рыданию ветра. И ей внезапно тоже захотелось расплакаться, припав к плечу подруги.       Едва она закрыла дверь комнаты, на душе снова было спокойно. Дождя не было, но ветер безжалостно кромсал окрестные вывески и флажки.       Флора замерла посреди помещения. Мысли бились о стенки сознания и отказывались складываться в единую картинку, но живот, руки, грудь, даже скулы — всё сводила безостановочная судорога. Её охватило такое волнение, с каким не сталкивала судьба даже перед вступительными экзаменами — а ведь Алфея несколько лет маячила перед ней алой точкой, как смысл жизни.       А когда она обрела способность соображать, первая же складная догадка привела её в полнейший ужас.       Нет! Рука отбросила единственный нащупанный предмет — сиреневую подушку.       Это не по-настоящему. Подушка врезалась в горшок с цветком, и тот гулко ударился о спинку кровати.       Не может быть! Нет, нет и нет! Это было бы слишком легкомысленно, это сломало бы ей жизнь, и она благополучно сошла бы с ума прежде, чем окончила школу. Со стороны расколотого горшка раздался протяжный писк.       Да никогда! Минуту... Упавшее растение не умело пищать.       Шатаясь, девушка подползла к месту крушения и обнаружила, что продолговатый стебель был исцарапан, а жёсткие листы — испещрены следами крохотных резцов.       Поспешно оглядевшись, она заметила серого виновника торжества. Округлые ушки испуганно хлопали, хвостик в напряжении приклеился к тельцу. Лукавое выражение глазок-бусинок было хорошо знакомо Флоре: пару недель назад этот зверёк до полусмерти напугал Нессу и её подружек на уроке профессора Уизгиса. Без сомнения, перед ней Филл, карманный питомец и лучший друг милого лепрекона.       Спустя несколько минут тучу разорвала сухая молния. Призрачный свет её отразили окна розовой спальни, в одном конце обставленной растениями.       Девушке хотелось, чтобы и Палладиум видел этот блеск стихии.       «Я в него влюбилась, — прижимая накормленного зверька к груди, снова и снова шептала в смирении Флора и не имела понятия, смеяться ей, плакать или вовсе сдаться. — Я в него влюбилась!»