***
Деятельная бедность была знакома Флоре с детства, потому она осмотрела просторную комнатку с затаённым торжеством. Недалеко от её собственного уголка, одного из первых в жизни, стояла кровать будущей соседки. Интересно, какая она? А какими окажутся другие ученицы? Будут ли они добры к ней? Флора слышала, что часто в Алфею попадают дети графов, а то и королей. Наверное, они будут лучиться почтенной горделивостью и великодушием. С восторгом она откинулась на нежно-розовые подушки и устремила взгляд в потолок. На тёплом фоне плясали блики солнца. Здесь Флора непременно станет такой феей, какой всегда мечтала. Растения смиренно молчали, любуясь радостью хозяйки. Пролетела минута, другая. Сердцебиение всё не унималось. Вдруг одно её творение завопило и заохало. Послышались возгласы изумления, извинения... Флора всё поняла и невольно прикрыла рот ладонью, хлопнув себя по подбородку. Она не убрала вещи! Вот растяпа; но всё искуплял чудесный голос её новой соседки. Самой, самой лучшей — девушка верила в это безоблачно.***
С лица Палладиума не сходила тревога. Эльф знал это по напряжению в каждой мышце, чувствовал, как подбирается поджарое тело. Такая взвинченность загнала в тупик как его самого, так и собеседников. Через час тщетных попыток разговорить Палладиума у Уизгиса возникло срочное дело, о котором тот вдруг вспомнил. Дю Фор была куда терпеливее. Молодой профессор сознавал, что она беспокойна, и он был тому причиной. Но не мог не отделываться односложными ответами на каждый заботливый вопрос. Наконец он решил отправиться в комнату и попробовать прилечь. Дю Фор тут же вызвалась его проводить. Противиться Палладиум не стал. Они шли молча, слушая шелест ветра за окнами и эхо от собственной поступи. — Ну, — начала Дю Фор, когда от комнаты Палладиума их отделял один поворот, — выходит... И замерла, в замешательстве обратив взор под ноги. Эльф несмело последовал её примеру. Когда-то Мириам потратила не один день, объясняя сыну разницу между сотнями видов говорящих растений. К такому, однако, она его не готовила. Перед Палладиумом лениво раскинулось искусное смешение нескольких разновидностей: зелёной плотоядной лозы, буйного плюща и... классической орхидеи? На крупном цветке блестели наглые овальные глаза; под языком мелькал ряд белоснежных зубов. Средством перемещения растению служили длинные гибкие щупальца. — Любопытно, — только и сумел проронить эльф. Заинтересованный, он собрался нагнуться и детальнее изучить увиденное. Но в ту же секунду напротив возникли маленькие ручки, обвили цветок за щупальца и бережно подняли с земли. Тот запричитал так, будто их хозяйка только что обрекла его на верную гибель. Палладиум не слушал. Он узнал в ней фею, которую заметил из окна. Девушка робко отступила, всё так же сжата и нерешительна. Щёки тронул румянец. Зелёные глаза смущённо скользили с эльфа на Дю Фор. — Прошу прощения, — пролепетала она, крепко прижимая ворчливое создание к груди. — Мне следовало лучше следить за ним. Услышав любезное обращение, спутница Палладиума не стала сдерживать снисходительной улыбки. — Безусловно, — отвечала она, как всегда, нараспев. — Позвольте представиться, мисс. Моё имя мадам Дю Фор, и я буду вести у вас уроки этикета. — Очень приятно познакомиться с вами, мадам Дю Фор. — Юная фея сопроводила эти слова лёгким кивком. Тут учительница не выдержала и пошатнулась в умилении, сжав ладони на груди. — Кто вы, милая красавица? — спросила она растроганно. Девушка расслабилась, оживилась. И уголки губ её приподнялись с такой теплотой, что эльфу стоило больших трудов отвести взгляд. — Меня зовут Флора. Палладиум решительно подавлял порыв вступить в диалог, но, в конце концов, не сумел. — Какой магией вы владеете? Когда маленькая фея повернулась к нему, сияющее лицо вновь в растерянности нахмурилось — то не было удивительным, ведь он не назвал своего имени. Мгновение она сквозила смущением, непониманием. Но через секунду вновь овладела собой и сдержанно улыбнулась. — Природы, профессор... Палладиум представился, стараясь сделать это как мог мягче. У него возникло рвение поощрить её — такой хрупкой и испуганной она казалась; вместе с тем навалилось и чувство вины, ведь в неудобное положение поставил её он собственной персоной. Природа. Отчего он сразу не догадался? Оставался ещё вопрос, что так и бился о задворки сознания. — Мне кажется, или мы с вами прежде встречались, мисс Флора? — Не думаю, профессор, что такое возможно. Я никогда не покидала Линфеи. Палладиум продолжал сосредоточенно всматриваться в её черты. Ему доводилось иметь дело с девушками этой планеты, и все они были знатны; он не различал во Флоре их стати и высокомерия. Осанка волшебницы выражала простую, естественную грацию. Длинные волосы свободно лежали на плечах, водопадом ниспадали до поясницы. Кудри не были собраны или специально уложены — вились, как им хотелось. Фея дышала природой и... И домом. Палладиум мог поклясться: перед ним стояло воплощение уюта и гармонии королевства эльфов. Тихого счастья, которое он привык считать навсегда потерянным. Он, однако, торопливо отогнал эту мысль. Наверняка при дальнейшем знакомстве в ней обнаружатся изъяны, противоречащие живости его земель. Мадам Дю Фор, между тем, восторженно порхала вокруг новой подопечной. — Линфея? — ворковала она, не позволяя Флоре и слова вставить. — Ну, разумеется. Узнаю. Скажите, моя дорогая, вы, наверное, принцесса? У вас исключительно изысканное воспитание. И вновь маленькая фея потупилась. — Нет, мадам. Я даже не представлена ко двору. Мои родители — обыкновенные рабочие. Палладиум сделал то, чего ожидал от себя меньше всего — улыбнулся. — Тем лучше. Значит, ваш потенциал будет основываться только на стараниях, а это обещает ценный опыт, мисс. Это ведь ваше творение? — он указал на ворчащее у Флоры на руках существо. — Да, профессор! — Впечатляет. Но, полагаю, растение комнатное, из горшка? — Вы правы. Но он разбился. — Не беда. Скоро вы узнаете, как вернуть ему нужную форму. До той поры же предлагаю воспользоваться оранжереей. — Профессор Палладиум ей заведует, — закивала довольная Дю Фор. — Можете рассчитывать на его помощь. — Безусловно, — с готовностью подтвердил эльф. — Обращайтесь, если потребуется. Стоило ему рассеять скованность, вызванную неосторожным замечанием Дю Фор о происхождении Флоры, как последняя просияла. Во взгляде засветилась робкая благодарность. Палладиум был тронут. — Спасибо! — горячо воскликнула фея, поочерёдно кивнув ему и Дю Фор. — Спасибо вам! Хорошего вечера. Она оживлённо развернулась и направилась прочь, осыпая сбежавшее растение удивительно мягкими упрёками. Молодой профессор проводил её взором, чувствуя, как поднимается в груди теплота. Мягкая, ни к чему не обязывающая и не сковывающая путами, как то было в привязанности к Мириам. И хорошо, если так; разрывать её болезненно — укус змеи. Улыбка не покидала Палладиума до самого заката, даже когда он отвлёкся и почти не думал о новом знакомстве.***
Ночь тиха, и всё в этот час кажется осуществимым. Эльф не спал, даже не раздевался, стоял на балконе, едва касаясь руками холодных перил. Коллеги давно легли. О том возвещала тишина гостиной и обилие лакированных ботиночек возле дверей. Из комнаты Уизгиса доносилось протяжное сопение. Палладиум задумался, пропуская надоевший короткий чуб через пальцы. Мысли невольно воротились к необычной первокурснице, со слов Гризельды, принцессе Варанде. Раз она королевских кровей и, соответственно, воспитания, то откуда угловатость и скованность в походке? Изяществом рыжеволосая наследница уступала даже юной Флоре — дочери рабочего. Он вновь задумался о фее природы; потом — Дю Фор; вскоре поток размышлений свернул к Гризельде, так что Палладиум не сразу разобрал во дворе её голос, вознёсшийся на пол-октавы громче обычного. «Вы понимаете, сколько сейчас времени?» — вопит в тишине грозная завуч. Палладиум почесал подбородок и осознал вдруг, что улыбается. Поворот головы — взгляд упал на силуэты, едва различимые во мраке. Один из них, самый знакомый, приковал внимание мгновенно. Флора была здесь, виновато слушала наставления подошедшей Фарагонды. Маленькая ладошка покоилась в руке Варанды, на редкость удачной карикатуры Марион. Палладиум бесцельно оглядел остальных и заметил Стеллу. Что же, вот и первый недостаток Флоры: принадлежность к свите местной королевы. Однако грудь тотчас кольнул стыд. Стелла не привыкла собирать вокруг себя стайки воздыхательниц и тайных завистниц; а если бы и так, Флора ни за что не стала бы одной из них. На привычный лад, перебивая друг друга, две могущественные волшебницы отчитали компанию и отпустили. Когда они смолкли, Палладиум выдохнул с облегчением без собственной на то охоты. Он глядел на Флору, впитывал природную лёгкость, исходившую от неё волнами, и радовался, сам толком не ведая, чему. Как, интересно, поживает ворчливая плотоядная лоза? — Не так быстро! О, он был вовсе не удивлён, услышав рык Гризельды. Раз девицы сумели окончательно вывести её из себя, то теперь получат сполна. А завтра она почувствует, что сорвала голос, и не выйдет на первый урок. Только завуч обращалась не ко всем. Жестом она удержала Варанду. Эльф настороженно прислушался. — Принцесса Варанда, вы ничего не забыли нам сказать? Голубые глаза стыдливо забегали, фея сгорбилась; тут Палладиум отчего-то вспомнил ссутуленную от горя спину Оритела, когда тот сидел в кабинете Фарагонды после нападения Валтора на Домино. — Хорошо, — затравленно пробормотала Варанда. — Меня зовут Блум, и я с Земли. Палладиум чудом удержался от выкрика. С Земли! Протолеон рассказывал, что магия там давно растворилась, не выдержав излучений особой энергии. Эльф мог ожидать от этой девушки абсолютно чего угодно, но никак не подобного заявления. Совсем потерянный, он бесшумно развернулся на каблуках, отыскал напоследок нежную Флору среди фей и отправился спать.***
Учебный год открыл профессор Уизгис. Им оказался милейший карлик-лепрекон, к которому Флора сразу ощутила крепкую симпатию. Он клятвенно пообещал потоку новеньких к концу курса научить их превращаться в Гризельду — и не только. Фея ликовала. Лучшая школа в Волшебном Измерении полностью соответствовала её радужным ожиданиям. Уже во второй день она обрела, как надеялась, подруг и познакомилась с преподавателями. Истинные профессионалы, они держались уверенно. Разве что, профессор Палладиум несколько выбивался из толпы. Флора чувствовала, что в нём есть изюминка. И с нетерпением ждала урока природной магии — после встречи в коридоре, когда сбежало несносное растение, увлечённость нарастала в ней беспрерывно. Даже в моменты, когда эльфа не было рядом. В Магиксе фея поймала себя на том, что выискивала профессора среди прохожих. Она порывисто одёрнулась — что за глупости! Вот смеху-то было бы, умей одна из девочек читать мысли! Хм, а вдруг умеют? Нужно будет непременно поинтересоваться на досуге, так, невзначай. Чтобы не попасть впросак.***
Стены Алфеи сияли, будто витраж под солнечным свечением. Длинные сапоги из искусственной кожи стучали по плиточному полу. На памяти Палладиума это покрытие не менялось ни единожды, однако каким-то чудом сохранило первозданный вид. Однажды он заметил, как Гризельда и Дю Фор совместными усилиями сомкнули в колонне трещину. Быть может, с полом регулярно производились те же махинации. К слову о колоннах: с момента традиционного бала в честь новых учениц минула ночь, однако они по-прежнему были увиты изящными розами. Чуткая к вкусам многих юных фей, Флора постаралась на славу. Палладиум видел, как по щелчку тонких пальчиков к потолку устремлялись розовые ручейки магии. Простейшей, но знакомой не всем. Эльф ещё не давал уроков. Где она этому научилась? Несмотря на неуместность результата её трудов, Палладиум не спешил произносить обратное заклинание. Вместо этого он шагнул ближе, тронул один из лепестков — влажный и мягкий, как бархат. От цветов вился тонкий аромат. Эльф дрогнул. Такой же разносился далеко за горы в его родной долине, в период цветения роз. Неохотный пасс быстро вернул всё на свои места. Живописная лоза запереливалась под воздействием магии. Когда мерцание померкло, бесследно исчезли и декорации. Палладиум выдохнул с нескрываемой досадой, но тут же стряхнул её и беспечно улыбнулся своему отражению в стекле. Впереди занятие с первокурсницами. За исключением Флоры, ему ещё не доводилось общаться с ними. Впечатление нужно было произвести достойное, — хотя, кого он обманывает? Через месяц в классе воцарится гвалт. Колени била мелкая дрожь, совсем слабая, однако ощутимая; в последний раз он так нервничал, когда встречал свой первый класс. Но назад пути не было. Эльф толкнул дверь и оказался под прицелом всеобщего любопытства, точно освещённый прожекторами. — Всем доброе утро, — скороговоркой заговорил он, торопливо расхаживая взад-вперёд вдоль доски. — Надеюсь, вчерашний бал останется в вашей памяти надолго. Все вместе вы постарались и достигли замечательных результатов. Тут он не удержался и покосился на Флору. Ему показалось, или девушка многозначительно переглянулась с подругами? — Так или иначе, сегодня снова начинаются уроки, поэтому... Застыл и, внутренне усмехаясь, устремил взор в точку над рядами. — Не слышу возгласов радости. Палладиум готов был божиться, что Флора заулыбалась. Одно присутствие девушки подстёгивало его, делая привычные повадки резче, а заученные приветствия — оригинальнее. — Но о чём я! Как вы, наверное, уже знаете от старших, я профессор Палладиум. Мы начнём курс с изучения природной магии, а впоследствии, если всё пройдёт хорошо, я познакомлю вас и с дисциплинами посложнее. Даже в такой момент казалось невозможным справиться с излишне размашистой жестикуляцией и яркой демонстрацией эмоций. Как нередко отмечали проницательные студентки, профессор не был до конца уверен в себе. Вопреки законам эльфийской природы, в Палладиуме не было царственного изящества или утончённой красоты, а таланта убеждать — не наблюдалось и подавно. И этой бесхребетностью, с какой не помогло справиться даже всё перенесённое, частенько пользовались некоторые девицы. Мелькнула поднятая ручка с элегантным маникюром. Эльф слегка настрожился в предчувствии неладного. Стелла. — Да, мисс? — А если всё не пройдёт хорошо, что будет тогда, профессор? По кабинету прошёлся язвительный шепоток и прервался на одной из третьих парт, где сидела Флора. Обернувшись, она удостоила подругу испепеляющим взглядом. То придало Палладиуму уверенности. — Во-первых, советую придумать шутку интереснее, если вам посчастливится в четвёртый раз оказаться здесь впервые. От одних и тех же устаю даже я. — Вновь всеобщий смешок. Стелла насупилась, признавая поражение. Флора в негодовании свела бровки на переносице. — Во-вторых, — мягче продолжал Палладиум, — отвечаю на ваш вопрос. В случае неудачи одной из вас или массового помутнения рассудка, мы опять пройдёмся по изученному. И продолжать будем до тех пор, пока не преуспеет каждая. Так что, делайте выводы: может, стоит помогать друг другу? Однако, — он махнул рукой, и над макушками учениц рассыпался примирительный ворох зелёных пушинок, — я также всегда к вашим услугам. Если что-то не будет получаться, вы сможете заглянуть ко мне после уроков — я в кабинете до восьми. Итак, переходим к теме первого занятия. Сегодня я расскажу вам, как ваше собственное магическо-энергетическое поле влияет на природу вокруг. В семьдесят первый раз Палладиум завёл выученную дословно лекцию. Машинально вставлял между строк неизменные с каждым годом шутки, — что бы он там ни пытался втолковать Стелле. Привычка вела эльфа, и он почти не замечал, когда менял интонацию, а когда делал паузы. Только теперь он невольно сверлил боковым зрением одну из третьих парт. Его щекотал интерес. Как Флора воспримет его рассказ? Но девушка, как и все вокруг, была увлечена конспектом и едва смотрела в его сторону. Лишь шорох бумаги доносился с её парты. Помимо лёгкого любопытства, она ничем не влекла Палладиума. Так что тот не ощущал разочарования и продолжал читать. Но с течением урока настроение всё падало — он даже перестал находить в себе силы мягко усмирять болтушек в конце кабинета. Предостерегающего взгляда им было мало, так что девицы заводились всё громче. К концу лекции они были в шаге от того, чтобы устроить сомнительный конкурс — кто голосит громче других. Положение спасла Гризельда. Проводив её, Палладиум оглядел кабинет и поймал зелёный взгляд, полный сочувствия. Перед глазами вдруг замелькали неясные образы: линия её скулы под солнцем; палец, что осторожно изучает сердцевину драконьего цветка; смех, опущенные ресницы. И вновь вернулось притяжение — смотря на Флору, эльф возвращался домой.***
Урок с профессором Палладиумом влиял на Флору пагубно. В первую очередь она прибыла в Алфею потому, что любит учиться — пробить дорогу в эту школу было для неё, девушкой без связей, не простейшей из задач. Отчего же она никак не могла сконцентрироваться? Ответ был прост, а Флора не привыкла считать себя недогадливой. Когда Палладиум закончил, перед ней лежал образцово-показательный отвратительный конспект. Некоторые слова решили разучить неизвестный фее танец, — без её, к тому же, ведома, — а часть строк походили на угольные линии. Беспощадно зачёркивая предложения, она залила их чернилами. Счастье, что профессор не имел обыкновения расхаживать между рядов и соколом заглядывать в личные заметки студенток. Прошлый урок был у Гризельды. Последняя металась от парты к парте — Флора впервые испытала на себе тяжесть всемогущего контроля. Но завуч не сделала ей ни единого замечания. Записи были безупречны. Зато Текна удостоилась сурового выговора, за что в перерыв назвала Гризельду так, что Флора почувствовала себя неловко, а Муза укоризненно ткнула её в бок. Здесь же всё пошло наперекосяк. Как ошпаренная, Флора ёрзала, украдкой смотрела на преподавателя и ловила каждое произнесённое им слово. Он и чудесная мадам Дю Фор стали первыми, кто был добр к ней в этих стенах. Благодаря разговору с ним она ясно ощутила, что беготня родителей, беспрерывные звонки в Алфею и сдача дополнительных базовых экзаменов не были напрасны. Она должна, она обязана преуспевать на его занятиях! Видимо, от чрезмерных стараний, и, увы, не только от них, всё сыпалось из рук. Размышления оторвали девушку от реальности. Голос профессора зазвучал будто издалека: — На этом я сегодня закончу. В следующий раз мы попробуем нащупать ваши магическо-энергетические поля, определить их цвет, форму и характер воздействия на природу. А пока учите написанное. Флора уныло захлопнула тетрадь. Это не выучить — разобрать будет историей! Не произошло ровным счётом ничего, что могло подорвать настрой. Напротив — она дождалась урока Палладиума и убедилась, что рассказ эльфа столько же интересен, сколько глубоки знания. Но на душе было горько, и она ждала подруг с камнем на сердце и комком в горле. Ладонь Музы тронула её запястье: — Всё нормально? — Да. Спасибо, милая, — Флора изобразила улыбку, и приятельница удовлетворённо вернулась к сбору вещей. Девушка чувствовала на себе мягкий взгляд профессора, но силилась не смотреть в его сторону. Она читала, что эльфы — искусные телепаты, благодаря связи с природой. Не хватало ещё мысленно донести до него необоснованно подавленное состояние и, убереги небеса, внешний вид конспекта. Кстати говоря, первое, что она сделает, переступив порог комнаты вечером — избавит тетрадь от гнетущего позора в виде первых четырёх листов и перепишет всё заново. Через приоткрытое окно ветерок донёс до Флоры заливистую песню малиновки. Она заслушалась; уловив же радостный трепет растений, предвидящих дождь, приободрилась. Как может она грустить, когда на улице — чудо? — Чуть не забыл! — вдруг прибавил Палладиум. — Скоро у вас будет первая большая самостоятельная работа. Практически пока готовиться не нужно, мы с вами сделаем это вместе, но вот морально... Стелла и Блум обменялись испуганными взглядами. Первая посетовала, что он никогда не устраивал зачётов так рано. Выходя из кабинета, Флора обернулась к Палладиуму и улыбнулась ему. Тот с готовностью отразил её улыбку. Тогда она вежливо попрощалась. — До свидания, мисс Флора. Мягкость его голоса не вызвала у феи бурных восторгов, но небольшую надежду всё же вселила. — Девочки? — спросила она, ненавязчиво хватая Текну и Блум под руки. — Никто из вас мысли, случайно, не читает?