Закатное солнце

21 июля. Деревня Листа. Она была в саду. Побродив по дорожке, Эмико присела на скамейку. Некоторая слабость еще не покинула тело, голова тоже была словно под хмельком — мутная: все вокруг было отлично знакомым, но одновременно будто бы чужим. С тех пор как она очнулась, прошло несколько дней, а ей еще не удалось свыкнуться с происходящим. Быть может, именно так теряют разум? Память прекрасно сохранила прошлое — детство, юность и молодость остались нетронутыми, но события последних лет куда-то исчезли, и это пугало. Она еще не привыкла называть Аяно своей дочкой, или играть с младшей внучкой, воспоминания о которой были начисто стёрты; Эмико все позабыла, не зная даже точного названия заболевания, которое столь тяжело перенесла. На вопрос о болезни, Сакура ответила, как показалось Хьюга, несколько уклончиво, называя причиной резкий перепад давления, вызвавшего нарушение потоков чакры. Послышался стук в ворота, и она подошла к калитке. — Здравствуйте, госпожа Эмико. Она поклонилась и поприветствовала господина Хиаши. — Как вы себя чувствуете? — в его голосе слышалось искреннее участие. — Хорошо, спасибо, — говоря неправду, она опустила глаза. Мысль о том, что посторонним известно о ее болезни была неприятной. Эмико вспомнила госпожу Сакуру, которая являлась частью главной семьи Хьюга, неужели ирьенин рассказала дома о ее проблемах со здоровьем? А вдруг она невзначай скажет какую-нибудь глупость и обнаружит перед почтенным господином то, что она не в себе? Захотелось побыстрее закончить разговор и остаться наедине с собой. — Вы пришли к Хидео? Он как раз дома, я его позову, — она собралась идти за сыном, но слова господина Хьюга остановили ее. — Нет, это не к спеху, госпожа Эмико. Я зайду в следующий раз. Светлоглазая недоуменно посмотрела на расстроенное лицо мужчины, странно — в начале беседы он показался ей отнюдь не грустным, если не сказать больше: минуту назад он определенно выглядел более воодушевленным. *** — Теперь вы убедились, что она не помнит вас и утратила былые чувства. Я принимаю факт ваших прошлых отношений, но ради ее душевного равновесия, прошу вас — оставьте ее. Беседа двух мужчин проходила в доме Хиаши. Хидео сам пришел к нему, узнав от матери о его утреннем посещении. Сегодня парень был серьезен и почтителен, в его просьбе не чувствовались угрозы или гнев: в ней отчетливо звучала тревога за мать. — Вы стали для нее чужим, каким были прежде. Не причиняйте ей новых волнений — сейчас это опасно для нее. — Память может вернуться. Я говорил с ирьенином. Хидео потерял терпение. — Вы не допускали мысли, что она пострадала из-за вас? Хиаши вгляделся в собеседника — что тот имел в виду? Тот убежденно продолжал: — Ваш брат погиб молодым, также в цвете лет умерла ваша супруга. Моя мать едва связавшись с вами, чуть не покинула этот мир. Похоже, проклятие ками преследует вас, забирая близких. Если она так вам дорога — держитесь от нее подальше. Тяжело дыша, Хидео, поправ приличия, сделал прощальный поклон первым, развернулся и зашагал, не дождавшись ответного кивка старшего, окончательно нарушая правила хорошего тона. За Хидео захлопнулась калитка, а в ушах Хиаши эхом повторялись слова о проклятии. 23 июля Он признал свое поражение. Если ее любовь умерла, стоит ли ему навязываться со своей? Не лучше ли сохранить ее тихое и блаженное неведение. Нужно ли ранить Эмико правдой о несчастном ребенке, пугать или досаждать ей своими уже безответными чувствами? Запретив себе наблюдать за ней днём, Хиаши только по ночам позволял себе это, чтобы убедившись в ее мирном сне, заснуть самому. В ночь на двадцать четвертое июля он привычно включил бьякуган и не увидел Эмико. Постель в ее спальне была убрана. Дома оставалась одна Аяно. 12 августа — Сегодня за мной заедет Коджи, думаю, что останусь у них на пару дней. — Хорошо, мама. Хару с сомнением поглядела на сына — внешне тот был все таким же статным и невозмутимым, но материнское сердце не обманешь — оно безошибочно угадает, когда ребенку плохо. Больше двух недель минули с отъезда Эмико, и на все это время их дом погрузился тишину, Хиаши не обсуждал с ней свои мысли и планы. Хару приходилось лишь догадываться, что происходит в его душе. Источником информации для старой куноичи стала Аяно — девушка призналась в том, что после длительного пребывания без чувств, Эмико повредилась памятью. Конечно, ему несладко. Но это жизнь. Никто не заказывает себе несчастья, но они иногда происходят. Старушка заставила себя расправить плечи и дерзко поднять подбородок. Не такой у нее характер, чтобы сдаваться перед лицом невзгод! Иначе разве дожила бы она до этих лет? Выдержало бы ее сердце, если бы его не подпитывала сила духа? И она предприняла попытку расшевелить захандрившего сына. — Я слышала от Аяно, что Хидео отправил мать на излечение в соседнюю деревню, — произнесла она словно между прочим. — Жаль, что милая девушка не знает точного адреса, но можно выяснить это у Неджи. Хару испытывающе глянула на сына, ожидая ответа. Согласно правилам клана, безопасность их родового Кеккей Генкай была в приоритете, поэтому выезд любого Хьюга, особенно женщины, производился с ведома главы. При этом либо дорога должна быть гарантированно безопасной, либо же Хьюга путешествовал в сопровождении охраны. Учитывая это, госпожа Хару была убеждена в полной информированности внука и подталкивала сына к соответствующим выводам и действиям. Хиаши невесело улыбнулся — мама намекала довольно прозрачно, неужели он кажется ей столь простодушным если не глупым, что она не потрудилась обернуть свою уловку более изящно? На самом деле ему было давно известно, куда она уехала — на следующее же утро он выяснил это у Неджи. Знал, но преднамеренно смирил себя, оставаясь безучастным. — И что ты скажешь? — не дождавшись реакции, спросила Хару. — Я могу лишь желать скорейшего выздоровления Эмико. Мудрая куноичи покачала головой — что же делать с этой глупой молодежью! Как можно столь бездарно терять драгоценное время?! Она на восьмом десятке лет отлично, как никто другой знает — время быстротечно и невозвратно. Глубокий вдох, предупредил мужчину, что мать настроена решительно и он приготовился смиренно внять очередной «мудрости госпожи Хару». — Послушай старуху и запомни — счастье редко приходит к тому, кто сидит на месте. Оно достается тем, кто не боится за него побороться. — Мама, оставим этот разговор, он ни к чему. Эмико нуждается в покое. Седовласая куноичи покачала головой — ее не проведешь пустыми оправданиями: — Мужчина может искать какую угодно женщину: красивую, мудрую, нежную, а иной раз ему нужна искусная кухарка или рачительная хозяйка. Но женщина всегда ищет одно. Силу. Она ждет того, кто сможет защитить их дом, и кого она будет уважать. Не силу рук, не боевое дзюцу, а смелость и уверенность, — она подытожила. — Эмико нужна твоя поддержка, а не покой! *** 15 августа. Деревня Холмов Вечером, накрывшись легким пледом, светлоглазая сидела в саду — начиналась вторая половина августа: днем было ещё довольно жарко, зато вечера приятно освежали. — Дорогая, о чем ты задумалась? — ласковый голос подруги отвлек ее. Хьюга улыбнулась и пожала плечами. — Ни о чём, — она опустила глаза. — Юми… Госпожа Сато присела рядом и обняла Эмико. — Я уверена, что скоро всё наладится, не надо так переживать. Юми ловко воспользовалась безотказным способом развлечь подругу детства: — Вспомни, кто частенько говаривал: завтра подует завтрашний ветер? * — Старый сенсей Хикэру, — Хьюга улыбнулась. — А помнишь, как в наказание за болтовню, он заставил нас целую неделю наводить порядок в классе? — Еще бы, но даже этого ему показалось мало и он вдобавок нажаловался на меня родителям. Ее успокаивали эти воспоминания, говоря о детстве, Эмико не чувствовала себя странной, больной, заблудившейся. Поздним вечером, готовясь ко сну, Юми вздохнула, расчесывая волосы и объяснила удивленно взглянувшему на нее Ясухиро: — Мне очень жаль Эмико. Ей нелегко, а я не могу ей помочь. Женщина прилегла и укрылась одеялом. Молчавший до этого муж, видимо, желавший успокоить ее, произнес: — Мудрецы говорят: «Если проблему можно решить, то не стоит о ней беспокоиться, а если её решить нельзя, то беспокоиться о ней бесполезно»*. Я лично не считаю ее состояние опасным. Ведь разум ее чист и рассудок не помутился. Ей просто неприятно осознавать, что после болезни она что-то подзабыла. Но супруга не ответила, хотя она крайне редко не соглашалась с Ясухиро. В двадцатых числах июля к ним пришло письмо Хидео, в нем он просил разрешение привезти на период восстановления тяжело переболевшую мать. Семья Сато ответило согласием, Юми даже обрадовалась скорой встрече, но то, что она увидела, было печальным. Вид подруги, представшей перед ними через несколько дней, вызвал жалость. За два с половиной месяца, что они не виделись Эмико изменилась: похудевшая и еще более бледная, чем обычно, с потухшим взором, она расстроила Юми. Было очевидно, что она не оправилась и нуждается в заботе. Хьюга призналась, что болезнь стерла воспоминания последних лет, и Хидео надеялся, что общество старинных друзей поспособствует восстановлению её душевного спокойствия. На следующий день Хидео уехал, оставив деньги на проживание матери вопреки всем возражениям семьи Сато. Дни пошли чередой, поначалу все было и вправду неплохо — Эмико немного полегчало — особенно когда они говорили о детстве, воскрешая в памяти давно минувшее: их забавы, своих старых приятелей и подруг; она улыбалась, к ней возвращалась живость эмоций. Под чутким надзором подруги светлоглазая заставляла себя есть и участвовать в беседах. Но в последние дни, особенно по утрам Юми замечала Эмико, тихо бродившую в саду, будто бы в поисках уединения. В такие минуты госпожа Сато не решалась подойти к ней. *** Свое первое необычное сновидение она увидела здесь — в деревне Холмов. Яркий сон улетучился, оставив смутные обрывки слов, образов и ощущений, которые взбудоражили Эмико так, что первую половину дня она ходила как пьяная. Во сне она слышала чей-то голос: мужской — очень знакомый, но так и неузнанный, чувствовала запахи и прикосновения, которые потрясали ее душевные глубины. Разум, словно издевался над несчастной: показав правду, он мгновенно спрятал увиденное. И после ей продолжили сниться странные образы: при том, что она не видела лица того человека — лишь свои ощущения — трепетание сердца, шелест листвы на ветру, радостное жаркое опьянение в чьих-то объятиях, сменяющееся предчувствием неизвестного, но неумолимо приближающегося несчастья. Сновидения приходили каждую ночь, исчезая почти без следа, стоило ей открыть глаза. Они, будоража, выбивали ее из рутины однообразных дней, но тем не менее, Хьюга цеплялась за их крохи, догадываясь, что в них — путь к ее нормальной жизни. *** 20 августа В деревне Трех Холмов была небольшая роща, куда меньшая, чем ее сестрица в деревне Листа. По вечерам, когда основные работы по хозяйству завершались они с Юми и Сэтору иногда прогуливались здесь. Эмико простодушно призналась подруге, что такие прогулки успокаивают ее. — Я написала письмо сыну, надеюсь, он скоро приедет за мной. Спасибо вам за помощь и заботу, — Эмико обняла подругу и пожала руку Сэтору. Юми расстроенно пробормотала: — Но, дорогая, разве нужно так спешить? Эмико с грустной улыбкой произнесла: — С гостем надобно вовремя расставаться, пока он еще не надоел. Госпожа Сато возмущенно всплеснула руками, но ее остановил мягкий примирительный смех Эмико. — Милая Юми-чан, не обижайся. Здесь я набралась сил и чувствую себя здоровой. Спасибо вам. Они снова обнялись, выпуская хрупкую Эмико из объятий, Юми вздохнула, принимая новость о скорой разлуке. *** 21 августа На следующее утро она проснулась очень рано, когда Юми и Ясухиро еще спали. Повинуясь внутреннему порыву, светлоглазая вышла со двора и направилась к роще — ей хотелось побыть наедине с собой. Там она сбавила ход и в задумчивости бродила среди деревьев и кустарников, не замечая серого неба и постепенно сгущающихся туч. Она старалась не забыть лицо молодой незнакомки с бьякуганом, приснившейся ей под утро, казалось, ей не впервой видеть ту в своих снах. Сегодня Эмико отчетливо запомнила чувство безысходной тоски, накрывшее ее, когда прекрасная девушка Хьюга уходила вглубь леса. Светлоглазая пыталась вспомнить, о чем они говорили, и почему она проснулась в слезах? *** Неизвестно сколько времени она гуляла, и давно ли ветер переменился: сейчас он дул сильнее, чем накануне, холодным дыханием напоминая о скором приближении осени. Хьюга пожалела, что не взяла с собой теплую накидку. Нужно было скорее возвращаться в дом Сато, пока не полил дождь, это отрезвило ее, отодвигая круговорот одних и тех же мыслей: светлоглазая поняла, что ее спонтанная отлучка могла вызвать беспокойство Юми. Решение вернуться было разумным, но куноичи признала, что ее сил недостаточно, чтобы сделать это незамедлительно, Хьюга присела на небольшую скамью близ маленького пруда, желая восстановиться. Женщина глядела на водную рябь — в ней отражались мрачные тучи — плотные, непрозрачные, как пелена в ее сознании. — Госпожа Хьюга? Не сразу, будто бы не до конца понимая, слышит ли она этот голос наяву или сходит с ума, оживляя сон, женщина оторвала взгляд с серой поверхности пруда и узнала стоявшего перед ней родственника. Это было неожиданно — Хьюга не любители путешествовать без особой надобности, ведь необходимость охранять бьякуган никто не отменял. Воспитание взяло верх и, изумленная встречей с ним в деревне Холмов, она справилась и не выказала любопытства — господин Хиаши был выше ее по положению, потому Эмико не стала задавать ему праздных вопросов. Куноичи собралась встать перед бывшим главой их клана и совершить полноценный приветственный поклон. — Пожалуйста, сидите. Если вы не возражаете, я сяду рядом? — Конечно, — опуская взор, пробормотала Эмико, она не забыла, что их семьи планировали породниться, но так и не вспомнила, что же стало причиной последующей размолвки госпожи Ханаби и Хидео. — Вы позволите? И прежде чем она ответила, Хиаши накрыл ее плечи своим хаори. Эмико вздрогнула и запротестовала. Впрочем протест не был принят во внимание, она услышала спокойное и твердое: — Не спорьте, пожалуйста. Вы замерзли. Несколько минут тишины, прерываемые птичьими перекличками и шелестом листьев. Затем господин Хьюга встал, помог ей подняться и предложил проводить до дома. Они вышли из рощи, и далее оба почти не говорили в дороге, но отчего-то такое молчание не тяготило, а успокаивало светлоглазую — никаких расспросов и светских бесед. У ворот дома Сато, Эмико вернула хаори и попрощалась. Примечания «Завтра подует завтрашний ветер»* — японская пословица «Если проблему можно решить, то не стоит о ней беспокоиться, а если её решить нельзя, то беспокоиться о ней бесполезно»* — японская пословица