Сначала было слово

Ей не пришлось ничего толком папе объяснять. Он просто спросил, как прошёл визит к психиатру, и Алиса сказала, что полностью и абсолютно здорова, а насчёт голосов она преувеличила. Папа хмыкнул что-то себе под нос и больше не поднимал эту тему. Почти прошёл холодный дождливый сентябрь. В самом его конце небо прояснилось, неожиданно потеплело, и на детских площадках снова стали гулять школьники. Алиса, как и предписал ей доктор, ходила в наушниках, хотя и не понимала загадочного смысла слов Вениамина Витальевича как не пыталась расшифровать его сумбурных фраз. Девушка исправно их заряжала каждое утро, а по приходу домой ставила устройство на зарядку перед тем как обеспокоиться аккумулятором вейп-ручки. Любопытство и волнение одолевали её, но она не решилась нарушить священное, трепетное «обещаю», которое дала доктору в кабинете. Суеверный страх терзал её всякий раз когда рука тянулась ненароком поправить наушник, а на самом деле спихнуть его в край, чтобы дать волю уличному шуму. Алиса научилась смотреть под ноги и перед собой как зверёк которого лишили одного из органов чувств. И хотя раньше она имела привычку врубать какой-нибудь трек на полную громкость, именно необходимость спрятать слух от реальности заставила её осознать неполноценность своего восприятия. И звукоизоляция сыграла свою роль, разумеется. Шум ветра, дождь, голоса и шарканье пенсионеров, гудки автомобилей — она и представить не могла, что будет скучать по естественному звуковому сопровождению городской среды. А ещё мысли о поступлении были оттеснены нервной мнительностью. Кто те люди, что желают использовать Алису? Кому она вообще сдалась со своими абсолютно средними комплексами и страхами? Эта задачка занимала и изматывала её, так что девушка ложилась спать совершенно обессиленная. Проснувшись однажды, она нащупала нить новой мысли: её расстройство было настолько редким, что беспринципные исследователи хотели бы посадить её в лабораторию и проводить над ней эксперименты, нарушающие права человека. Это было единственным объяснением, которое логически ложилось на всё, что Зельцер согласился ей рассказать. Кстати, оно объясняло и его желание предостеречь истерику, если он даст ей знать немного больше чем нужно. Алиса неустанно искала в интернете информацию про свой недуг, и все статьи намекали на шизофрению, шизотипическое расстройство, биполярное расстройство и несколько других не таких уж редких заболеваний. Когда её разум низвергался в взвинченное состояние от прочитанного материала, девушка прислонялась к спасительной соломинке слов Зельцера об излечимости и неопасности её конкретного случая. В такие моменты ей оставалось надеяться, что доктор не врал. В один тёплый вторник девушка привычным шагом незаметной тени отца Гамлета вошла в раздевалку. Поскольку было особенно рано, помещение пустовало, что позволило ей переодеться с особой быстротой. У Мишки в пять утра начиналась тренировка по плаванью, поэтому он уже был бодр и весел. Он настиг её в коридоре первого этажа. Несмотря на то, что она часами уговаривала себя болтать с парнем расслабленно, как только он посмотрел ей в глаза Алиса застеснялась и не знала как себя вести. — Привет. Классные наушники. — он ткнул в гаджет, который Алиса взяла за привычку носить на шее. — Это откуда? Девушка была обескуражена простотой его манеры общения с ней, но с другой стороны и в тот раз на уроке физкультуры он разговаривал с Алисой как будто они были закадычными друзьями. Не собираясь объяснять, что она посетила психиатра, Алиса соврала: — Понятия не имею. Это подарок. — От кого? — сощурился он. — От папы. — Алиса залилась краской, как будто и в его вопросе и в её ответе было что-то постыдное. — А-а. — протянул он многозначительно. — Слушай, помнишь, насчёт русского? Не могла бы ты как-нибудь прогнать меня через всего пару вариантов? Два часа твоего времени, а я-то найду как тебя отблагодарить. — Да, конечно, — оживилась Алиса. — Тогда давай как-нибудь подумаем когда тебе удобно и встретимся? Можно у меня. — У тебя… — эхом повторила Алиса. — Ну да. Здесь десять минут ходьбы. — Мишка сделал паузу и, видимо приняв ее смятение за вежливое согласие, добавил: — Спасибо тебе огромное, я обязательно найду чем возместить твоё время. Сговоримся тогда ближе к выходным, ладно? *** Сидя всю неделю на нервах, Алиса считала даже не дни, а часы до заветной пятницы. Среда тянулась как меласса на кондитерской фабрике, а в четверг физрук решил, что так как погода стояла необычайно тёплая для октября, класс должен бегать кросс на улице. Девушка помнила, что дала слово Вениамину Витальевичу, но её уверенность в непоколебимости его правил резко пошатнулась: не может быть ее психическое здоровье обречено на провал если она один раз появится на улице без наушников. К тому, же у неё не было выхода. Но потом в опровержение своих намерений она нащупала в переднем кармане рюкзака белые яблочные наушники, которые можно было спрятать за волосы пока она бежит, и никто бы этого не заметил. Пока одноклассницы отвлечённо спорили о чем-то незначительном, девушка повернулась в раздевалке к зеркалу и поправила пряди так, чтобы они закрыли наушники. — Ровнясь-смирно, — рявкнул Олег Дмитриевич, и класс выполнил команду вяло и с опозданием. Речь окружающих доносилась через пелену громкого гранжа в ушах, ведь только агрессивные композиции могли скомпенсировать отсутствие звукоизоляции. Девушке приходилось угадывать слова учителя по движениям его губ, что делало его схожим с рыбкой в аквариуме. Алиса не была любительницей физической активности, она казалась себе слишком долговязой. Девушка сощурилась от порыва тёплого ветра, и глаза у неё заслезились от влажного воздуха и солнца. Физрук свистнул, дав старт кроссу. Они начали бежать первый круг в медленном темпе, но Мишкин медленный темп был куда быстрее, и он оторвался и от девчонок, и от парней. Алиса же плелась вместе с девушками. Аня и Ксюша как-то умудрялись вести беседу, но потом они начали задыхаться и пришлось направить усилия на физическую активность. Алиса отметила про себя, что Анина фигура была выточена с красотой, возведённой в абсолют: она была и хрупкая и изогнутая, ей достались и тяжелая грудь, и долгие икры, и тонкая кость. Все на свете преимущества всех типов строения и жироотложения соединились в этой белокурой статуэтке с алебастровой кожей, которая не то что спортом себя не изнуряла, но и спокойно ела на переменах шоколад и мармеладных мишек. А говорят ещё, что дело не в генетике, а если докажешь, что в генетике, то тебе скажут, что красота бренной оболочки не важна. Но генетика порождает иногда красоту. И именно из-за красоты у Ани с Мишей — любовь, а у Алисы с Мишей — пробники по русскому, которые каждый раз откладываются на следующий. Они пробежали первый круг. Оставалось ещё девять. Парни держались как стойкие оловянные солдатики, а девчонки посыпались. Некоторые украдкой, в участках, далеких от строгого орлиного взора Олега Дмитриевича переходили на короткий быстрый шаг, а некоторые и вовсе позволяли себе длительные передышки. Ритмичная музыка помогала Алисе войти в удобный ей темп и держаться, считая шаги «раз-два-три-выдох-раз-два-три-выдох». Если выдерживать постоянную скорость и отвлекаться на посторонние мысли, бежать было не так уж сложно, вот она и бежала, не позволяя дыханию сбиться. Под конец третьего круга Ксюша оказалась далеко позади всех. Из-за очень интересной беседы с подружкой у нее теперь кололо в боку, и она могла продолжать упражнение только короткими перебежками. А потом она и вовсе переходила на бег только когда пересекала задний двор, где крепким монолитом возвышался двухметровый учитель. — Воронцова, — донёсся до Алисы громкий выкрик учителя. — Какой круг бежишь? Алиса не расслышала Ксюшин ответ, а физрук снова выкрикнул: — Да не ври, я тебя вижу тут пятый раз от силы! Дальше последовало еще что-то, но Алиса свернула за угол и не могла слышать продолжения нотации. Парни пробежали свой норматив в пятнадцать кругов как заведённые игрушки, и уже растянулись на лужайке у школы, а девчонки все пытались с боем взять заниженную для них планку. К слову, Алиса могла похвастаться, что была почти единственной, кто ни разу не остановился. Она слышала своё свистящее дыхание и ощущала боль в легких, но решила дотянуть последний круг, потом полкруга, потом четверть круга, финишная прямая, и — резкое как пружина спокойствие налило ее мышцы и онемевшее горло. Чувствуя легкую дремотную тяжесть, девушка села на траву. Две одноклассницы уже отдохнули и вовсю болтали, но они совершенно точно не пробежали все десять кругов. Кто-то что-то сказал Алисе, но она не расслышала. Ее пихнули в бок. Девушка подняла голову и посмотрела на одноклассника, который повторил: — Молодцом, говорю, Кравцова, ни разу не остановилась. — а потом добавил: — Не то что воблы всё трепятся. Алиса улыбнулась и кивнула. Она не была избалована комплиментами, так что несколько добрых слов были ей как бальзам на душу. — Камчатка подъехала. — сказал физрук, когда добежали запоздавшие. — Все садятся и ждут Воронцову, пока она добежит девятый и десятый круг. Ксюша остановилась вместе со всеми, и попыталась отдышаться, но когда услышала свою фамилию подняла глаза на учителя и возмутилась: — Что-о? — То, что я не люблю халтурщиков. Всё, побежала. — А что, здесь все пробежали свои десять кругов? — продолжила спорить Ксюша. Физрук устало и грозно взглянул на неё, показывая, что он был серьёзен и собирался во что бы то ни стало заставить ее мотать круги на глазах у одноклассников. Он терпеливо, как маленькому ребёнку, объяснил: — Но выцепил-то я взглядом тебя, а не, скажем, Кравцову. Алиса вздрогнула, а Ксюша тут же и нашлась, на кого обрушить свой праведный гнев. — А Кравцова бежала в наушниках! — Ну-ка, Кравцова, ты что, в наушниках? Уши покажи, а то спрятала за патлами. Алиса, чертыхаясь и лихорадочно думая, как выйти из неудобного положения, приподняла свисающие по бокам короткие каштановые пряди. Она боролась с навязчивым желанием украсить Ксюшино довольное лицо парочкой синяков за извечное тыканье пальцем в Алису каждый раз когда её прижимают к стенке, но под прицелами взглядов, особенно взглядов Миши и Ани, она бы в жизни не решилась на отчаянный рывок. Поэтому ей оставалось терпеть. — Воронцова, а ты уже вспорхнула как предписывает тебе твоя фамилия и летишь свой девятый круг, эта-то всё равно своё пробежала. Выискалась тут самая умная, указывает она обличающим перстом в друзей-товарищей. Не задерживай всем перемену. А ты вынимай бананы из ушей, давай-давай! Алиса ляпнула: — Это рекомендация моего психиатра. Класс воспринял реплику как шутку и раздались смешки, но физрук остался непреклонен: — Тогда неси справку, а сейчас — снимай. Сердце Алисы пропустило удар, но она рассудила, что ничего страшного случиться не может. Наверное, её недуг пройдёт с осложнениями. В голове звучало: «вы не должны слушать деревья». Но ведь наутро после престранного момента с ясенем она не услышала никакого шёпота, значит, её симптом проявлялся эпизодически. — Кравцова, оглохла? — потребовал активности Олег Дмитриевич. Девушка вытащила наушники и спрятала их в карман, и через несколько блаженных, наполненных яркостью уличных звуков мгновений, знакомый шёпот стал проникать ей под кожу. Громкость значительно усилилась с первого раза, и шум действительно стоял повсюду, как бы отправляясь из всех точек пространства одновременно. Она попыталась укрыться, вжав голову в плечи. Знакомая червоточина височной головной боли зародилась, и усталость стала одолевать её.