I. Трэвис
15 сентября 2021
Когда Лора спала, она казалась настоящим ангелом. Трэвис с удовольствием остановил на ней взгляд, когда первые лучи солнца пробрались через его окно. С десяток секунд заняли попытки восстановить в памяти вчерашний вечер: работа, ванная, предложение, боль, примирение и снова предложение. Кажется, потом они обнялись, каждый пытался выразить свои чувства, используя это объятие — такое простое и такое важное. Спустя полчаса усталость дня уже забрала обоих. Они остались у Трэвиса, пусть его кровать и оставляла желать лучшего, расставаться на ночь казалось тогда чем-то абсолютно дурацким. Трэвису казалось, что урывками он даже спал, и, что самое странное, видел сон о том, как он стоит на берегу озера в лагере, ожидая кого-то или чего-то. Ему хочется уйти, согреться и поесть, но он знает, что должен ждать и не может даже сдвинуться с места. Когда паника осознания вдруг накрыла с головой, он ловко выпутался из объятий Морфея, выдыхая от осознания, что произошедшее — всего лишь сон. После того, как ему шесть лет назад пришлось поверить, что его брат и племянники теперь оборотни, поверить в очередную сверхъестественную ерунду для него не составило бы никакого труда. Лора лежит вплотную, подложив под голову ладонь. Трэвис обводит взглядом её лицо и наклоняется, чтобы оставить поцелуй на лбу, да убрать сбившиеся пряди за ухо. Ещё слишком рано, чтобы Лора проснулась, а Трэвису пора уезжать в участок. Чашка крепкого, как коньяк, кофе, два тоста с арахисовой пастой, чтобы не скучать по дороге. Едва не забыв ключи от автомобиля в домашних штанах, он выходит на улицу, встречая раннее утро. Он привык, что это таинство с природой у них давно на двоих: мало кто из Хэкеттов вставал настолько рано, просто не было причины. Трэвис же предпочитал больше времени проводить в участке, чтобы разбираться с делами. Теперь этих супер важных дел становилось на удивление меньше — с появлением веской причины больше находиться в обществе одной молодой блондинки, — но тревога по поводу Сайласа едва ли давала жить Хэкетту спокойно. «Просто немного потерпеть и всё наладится. Этот кошмар когда-то должен прекратиться.» Резкий запах, напоминающий запах бензина или керосина заставил Хэкетта насторожиться. Он нахмурился и осмотрелся: с чего бы у дома могло пахнуть бензином? Может быть Бобби разлил? Или Крис, когда спьяну пытался заправить свою колымагу?.. Решив, что навряд ли это что-то значит, он поспешил сесть в додж и вывернуть на дорогу до участка. Тревога решила усилиться, стоило Трэвису заглушить мотор на полянке перед входом в свой второй дом. Признаться, каждый раз последние дни, когда он приезжал сюда, он думал о том, что белобрысый волчонок сбежал, и мог выдохнуть только тогда, когда обнаруживал его сидящим под замком, молчаливым и на удивление послушным. Выбравшись из доджа, Хэкетт медленно пошел к входной двери. Ночью, ближе к утру, прошел короткий, но сильный дождь, и дорогу развезло. Помимо отпечатков протектора его собственных колес, он заметил другой — узкая дорожка от колеса, похожего на велосипедное. Острый холод пронзил Трэвиса, точно лезвие — от горла до самого желудка. Он поспешил к двери и схватил навесной замок, который был спилен на одну душку. — Дьявол. Дьявол. Дьявол! — Собравшись, точно зверь перед прыжком, Хэкетт достал пистолет и приготовился к самому очевидному и самому худшему развитию событий. Он ступал аккуратно и настолько тихо, насколько мог. В холле никого не было, до лестницы вниз он добрался быстро. Решетка ожидаемо была открыта, замок — спилен точно так же, как тот, что был на входной двери. Легким бегом спускаясь вниз, Трэвис про себя умолял Господа, лишь бы Сайлас остался в клетке. Но Бог остался глух к его молитвам. Клетка была пуста. Хэкетт готов был разорвать все, что попалось бы под руку, точно разъяренный медведь. От злости он пинает оставленный на ночь поднос с едой и тот с шумом разлетается по пустой камере. На сбитой шконке Трэвис замечает белую записку. Развернув её, он читает только два коротких слова: «Сезон охоты». С трудом подавляя желание сжать бумагу в кулак, он заставляет себя покрутить её в руках, ведь сам Сайлас не мог этого сделать, а это значит, что у него был помощник. Загадка приходит сама собой: по краю записки идет печатная гравировка, очевидно, блокнота, из которого она была вырвана — Нью-Йорк Таймс. — Сука! Трэвиса настигает легкий вайб произошедшего здесь не так давно с вожатыми: а именно все вышло из-под контроля. И все сейчас летит к чертям, набирая обороты. Он здесь. Сайлас с подружкой Квинн где-то в лесах. Лора там, в уязвимости. И теперь он чувствовал себя всецело уполномоченным защищать её любой ценой, даже ценой собственной жизни. — Крис, прием, — вылетая из подземелья, шипит в рацию на плече Трэвис. Тишина. — Крис, мать твою, отвечай! Но агрессия и крик ни к чему не приводят — рация по-прежнему молчит. — Дьявол, — ругается он в пустоту, стремительно сокращая путь до комнаты, где находился телефон. Стараясь не нервничать, он спешно набирает домашний номер телефона. Гудки длятся смерть как долго. Один. Другой. Третий… Четвертый… Пятый… Может быть стоило просто поехать назад, чтобы предупредить, но двадцать минут в пути могут вдруг стать решающими для чьей-нибудь жизни. Шестой… Седьмой… И вдруг щелчок на другом конце, как будто сняли трубку, тишина, какой-то шум, а после — короткие гудки. Бросив трубку, Трэвис, не разбирая дороги, бросился к машине, готовясь впервые выжать все сто из новенького доджа. Если керосин пролили не Крис, и не Бобби, то в таком количестве его достаточно, чтобы… погубить всех.II. Макс
15 сентября, глубокая ночь
—…накидались на пять сотен. Ну ты прикинь? Пять, мать их, сотен баксов. А чаевых — ноль. Это вообще законно? — Погоди, по чеку же должны быть чаевые? Типа, включенные в стоимость? — Макс, это другое. С чаевых по чеку, нам капает не все. А когда оставляют бумажными бабками, можно забрать себе все до последнего цента. — А, ну тогда скоты. Могли бы и тебе накинуть сотню. — Не говори. Я злая просто пиздец. Весь вечер вокруг этой компашки носилась… Ой, все. Валить надо с этой работы. — Эш, ну бывают мудаки. Не первые, не последни… — Умеешь поддержать! — Извини, извини, я хотел сказать, что всякое дерьмо бывает. После того, как Эшли уехала из лагеря, они с Максом созванивались стабильно через день. Пожаловаться на работу, или на затхлость Хэккетс Куори — неважно, они разговаривали буквально обо всем. Откровенно говоря, Бринли все еще надеялся, что Эш когда-нибудь разглядит в нем кого-то еще, кроме бывшего парня своей подруги. Как там это делается? Пролайкать все ее фотки, скидывать жизненные мемы, не давать о себе забыть? Он действовал четко по плану, довольный уже тем, что они стали хотя бы просто общаться. Потому что наблюдать изо дня в день то, как Кирни милуется со своим престарелым нудилой, становилось обидно. Мягко говоря. Он столько раз думал, чем он сам хуже Хэккета. Делал вид, что все нормально, проехали — но на душе-то активно скреблись какие-то кошки, не дающие спокойно пережить то расставание. Она ведь ничего не объяснила. Просто сказала «мы расстаемся», решив все за обоих. Легко так оставила его самого в дерьме, и переключила внимание на другого, не подумав о том, что это может быть, вообще-то, как минимум неприятно. Как максимум — болезненно. Лора была первой девушкой, с которой он встречался больше, чем месяц. И первой, с кем он познакомил свою маму. А мама-то еще и не знает, что они разошлись… Если он об этом только заикнется, та порвет его, словно алабай чихуахуа. Потому что матери Лора нравилась. — Так, я побежала. Начался какой-то движняк, все на ушах. Наберу через полчасика. — Давай. Я тут пока… в плевательницу поплюю. По-любому у этой семейки есть она, или еще какие сельские приблуды. — Можешь пока набить пугало. Все, перезвоню! Просидев последние минут сорок на деревянном ограждении, которое все время разговора с Эшли не особо приятно врезалось в задницу, теперь, Макс прочувствовал полностью свою ошибку. Он спрыгнул на землю, попытался размяться — вышло максимально убого. Кажется, пятая точка превратилась в наковальню, которая будет ныть до конца жизни. Да и хер с ней. Не самое худшее, что происходило за это лето. Он ждал и надеялся, что скоро, все это дерьмо возьмет и закончится. Говнюк подохнет в полнолуние. Заберет свое проклятье с собой в могилу, а жизнь вернется в привычное русло. Макс пока не знал, чем будет заниматься с осени. Но, раз не задалось с колледжем, придется поискать какую-нибудь работу. А мать-то еще и про это не знала… Так что, как только блудный сын вернется домой, ему обеспечена истерическая атака на несколько суток вперед — за Лору, учебу, и тачку, если ту не привести в божеский вид. Но, даже это лучше, чем провести в Норт-Килле еще один месяц. К истерикам он привык, а к местной шизофрении — нет. Терпеливо выжидая, пока Эшли перезвонит, Макс обходит весь участок, попутно листая ленту тиктока. Ему вообще пофиг, что рядом лес, а во дворе темно. Да и чего бояться, если Сайлас, вроде как, сидит за решеткой? Пусть прочувствует все то, что чувствовали они с Лорой, пока были заперты в участке. Вообще, казалось, что это происходило где-то в прошлой жизни. Как будто бы и не этим летом вовсе. Блять, было бы это все сном… Чтобы можно было проснуться, ужаснуться, и спокойно пойти делать свои дела дальше, благополучно забыв об этом спустя несколько часов. Макс неоднократно думал об этом — а потом, снова просыпался в доме Хэккетов, и уныло поднимался с кровати, осознавая, что все происходит на самом деле. Он помнит те ощущения, когда кожа лопается, а мозг отключается по одному щелчку. Помнит, как клинит незадолго до этого. Скажи ему кто лишнее слово перед обращением — без лишних раздумий, ебанул бы по морде, хотя обычно, любые конфликты пытался решить словами. Только с матерью такая тактика не работала. Если та заводилась — безопаснее было молчать, хавать, и потом снова становиться любимым сыном, которого она постоянно хвалит перед своими подругами. Да уж. После этого лета, все наверняка изменится. Это в том году она разрешила забить болт на учебу, чтобы дать возможность подзаработать денег. На этот раз, провернуть подобное будет трудновато. Он же не вместе с ее любимой Лорой решил повкалывать. Теперь, это было уже не обдуманное решение, а самый настоящий проёб. Свое убежище на оставшееся время до рассвета, Макс находит в темном сарае Хэккетов, на всякий случай заперев тот изнутри. Он отвечает на звонок Эшли тогда, когда вальяжно устраивается на какой-то груде вещей, размещая свой гудящий зад как можно комфортнее. Зад заслужил. — Ну, как там? Ты уже домой? — Именно. С двумя сотками чая, между прочим… Так, за болтовней, незаметно проходит чуть больше часа. Они бы говорили и дольше, если бы до слуха внезапно не донесся чей-то едва уловимый шепот снаружи. Хэккеты пробудились в такую рань? Макс подбирается на месте, начиная говорить тише, чтобы его с улицы вообще не было слышно. Минута, и шепот смолкает. Вместе с тем, типичный для сараев запах дерева и сена, сменяет настойчивый душок бензина. А еще несколько минут спустя, отголосками звучит урчание мотора, вместе с шорохом шин. — Ты что шепчешь? — Чтобы никто не спалил, что я в фамильном сарае на тряпках валяюсь. В конце концов, что-то явно начинает напрягать — быстро выглянув в пыльное окошко с треснутым стеклом, Бринли ощущает, как по хребту пробегается холод. Однажды, может с неделю назад, он напросился в участок вместе с Крисом Хэккетом. Хотел посмотреть на Сайласа, запертого в клетке. Сейчас, он видел этого белобрысого пиздюка с огромной серой канистрой в руках. Прямо посреди двора. — Эш, перезвоню. Сука. Какого хера он вообще здесь делал? Макс переключает телефон на беззвучный режим, продолжая смотреть в окно. Рядом с Сайласом, он рассматривает какую-то девчонку — и кажется, она с волчонком заодно. Шерифского доджа уже не видно, тот смотался в участок, Макс это слышал. Получается… Здесь снова происходит какое-то дерьмо, и черт вообще знает, что с этим делать! Только тогда, когда блондинистая парочка скрывается в доме, Бринли покидает свое укрытие, в панике осматриваясь. Запах бензина уже откровенно бьет по ноздрям — эти падлы хотят…сжечь дом? Внутри же все спят. Озарение накрывает как по щелчку, в то время как сердце начинает биться в бешеном ритме. Прижавшись спиной к стене, чтобы никто из окна не мог его заметить, Макс бегает глазами по деревянной террасе, покрытой темными пятнами. Ебучий бензин, они им все облили! Звонить пожарным не вариант — Сайласа заберут, если поймают, и плакало тогда возвращение к нормальной жизни. Просто, блять, плакало… Напряженными от волнения пальцами, Макс набирает единственный номер, помощь от владельца которого могла бы быть кстати. На звонок, отвечают после четвертого гудка. — Мистер Кирни? У нас тут пиздец… Лора говорила, что ее отец в курсе практически всего того, что происходило в Хэккетс-Куори. Черт знает, сколько он будет добираться сюда, но пусть лучше хоть он будет знать, что Сайлас сбежал, чем никто. В одного себя, Макс не верил от слова совсем. Если они все здесь сейчас передохнут, отец Лоры хотя бы найдет тех, кто в этом будет виновен. Звонок ему казался одним из лучших решений — по-крайней мере, для Бринли. — Ебать. Ебать-ебать-ебать, что делать-то? Он спрашивает самого себя, в панике убирая телефон в карман. Если зайти сзади дома… Навряд ли Сайлас в курсе, где здесь дополнительный вход? Хотя, черт его знает — может, тот уже давно изучил все снаружи. Борясь с паникой и неумением что-то решать, парень делает несколько глубоких вдохов. Не успокаивает. Но не может же он просто стоять, и думать о том, что сейчас происходит внутри дома? Лора бы уже зашла. — Ну почему я-то. А, блять. Ладно. Обойдя дом, он останавливается возле задней двери. Тишина. Медленно опускает ручку, закусывает губу — так и кажется, что стоит ему просунуть свою башку в дверной проем, как что-нибудь да произойдет. Но, дверь оказывается заперта. — Да черт! Секундное облегчение сменяется вновь вернувшейся паникой. Ладно. Может, внутри все не так плохо? Там Лора, и два Хэккета. Третий, уже явно заметив пропажу, скорее всего тоже мчится сюда. Дав себе несколько секунд на размышления, Макс находит для себя дело, с которым справится наверняка. Наружный кран для полива начинает качать воду через шланг, которым Бринли, все-так же прижимаясь к стенам, стремится облить всю террасу и дверь. Чтобы, в случае чего, из дома хоть кто-то, но мог выбраться. Макс еще не знал, что происходило внутри особняка. До его ушей, донесся только короткий вскрик Лоры. После которого, бросив шланг на первую ступеньку террасы, Бринли за мгновение врывается в дом. И, сразу же замечая, как на лестнице, сцепившись словно дикие кошки, пытаются побороть друг друга две девушки, бежит к ним — чтобы, оттянув вражескую блондинку от Лоры, получить локтем по лицу. — Макс, Сайлас где-то здесь! Лицо Лоры исцарапано, и от этого кажется еще более яростным. Подлетев со ступеней к своей противнице, все еще сдерживаемой Максом, Кирни залепляет той сильную пощечину. После, хватает ее за шею, воспользовавшись моментом, и прикладывает лицом о стену — хорошо запомнила этот прием во время последнего полнолуния, прямо перед своим обращением. Кажется, пробовала на ком-то из Хэккетов. — Он вырубил Бобби. Он, черт его дери, с ружьем! Макс на это только вымученно стонет, проводя ладонями по своему затылку. Блондинка, грохнувшаяся от удара Лоры на пол, в это время с чувством пинает его в голень, быстро поднимаясь на ноги. А сверху лестницы, где-то за своей спиной, Лора слышит отчетливый звонкий щелчок.