I. Трэвис
— Хорошо, милая, — с легкой ироничной улыбкой говорит Трэвис и аккуратно целует Лору в висок. Он понятия не имеет, что бы ей могло понравится в этом эпитете, но желание женщины — священный закон, это знал каждый мужчина, который хотел, чтобы его продолжали нежно обнимать и гладить. Ко всему прочему, попроси сейчас Лора луну — Трэвис бы и её принес. Куда-то делась вся суровость и злость, попытка все держать под контролем, справляться с гнетом ситуации, бежать вперед, не оглядываясь. Всё отступило, точно демоны с приходом солнца. Остался только Трэвис. Всё то, что было в его душе глубоко зарыто под песком лет. Без брони, чешуи, которой Трэвис за это время оброс. С Лорой она была просто не нужна. Лора, кажется, принимала его и таким, какой он есть. Не осуждала его любовь к работе, не унижала его достоинство быть шерифом почти заброшенного города, его желание помочь и сделать правильно. Правильных обычно не любят… Над ними смеются, сжимают под прессом обстоятельств, делая такими же, как остальные. С Лорой Трэвис мог быть мальчишкой. Звук снизу настораживает Трэвиса, и он весь обращается в слух, напрягаясь. Флер романтики и тепла тревожит сложный мир снаружи. Трэвис смотрит в приоткрытую дверь туда, где ступеньки ведут вниз, в темноту. Трэвис поворачивается и внимательно смотрит на Лору, когда она говорит нечто важное, нечто слишком необычное, чтобы быть услышанным. Он перебегает взглядом по её глазам, точно пытаясь понять, шутит ли она сейчас или всерьез считает, что он… может быть единственным? Дошло до того, что сам Трэвис не считал себя кем-то особенным, напротив — вполне заурядным, каким он и был среди Хэкеттов — ведь особенным всегда был Крис — и то, что говорила Лора, было будто бы выдернуто из другого спектакля. Он аккуратно поднимается с постели, надевая пижамные штаны, что валяются на стуле поодаль, и подходит к двери. Лишь поравнявшись с этим миром сплошных разочарований снаружи, он останавливается и сдавливает торец двери. Чуть подумав, закрывает дверь, для надежности надавив на неё ладонью, щелкает ключом в замке и оборачивается к Лоре. — То, что ты сказала… Это серьезно, — черные глаза Трэвиса блестят с противоположной стороны комнаты, когда он смотрит в упор на Лору. — Раньше такого мне никто не говорил, — он опустил взгляд, боясь воспринимать её слова всерьез. Она ведь… ещё совсем ребенок? Кто знает, сколько раз ещё она переменит свое мнение, влюбится, захочет новой, свежей жизни вдали от этого проклятого захолустья? Он втянул ноздрями воздух, поднимая на неё внимательный взгляд. Как и всегда, Лора выглядит, точно амазонка — воинственная, смелая, уверенная в себе. Но останется ли её любовь к нему в её сердце насовсем? Никто не может быть уверен. Он берет со стула свою футболку от комплекта ночной одежды и подает её Лоре, садясь на край кровати, наблюдая за девушкой. Ему футболка чуть длинновата, значит Лоре она будет в самый раз взамен ночнушки — все-таки в участке прохладно, особенно ночью. Он внимательно наблюдает за тем, как она влазит в его футболку. Хотя воспитанный мужчина мог бы и отвернуться. — Я хотел вас защитить, чтобы чертова ночь обошла вас стороной, но… Может быть… Отчасти я держал тебя здесь так долго ещё и потому что… — он опускает виноватый взгляд, — не хотел отпускать. Думал, что ещё несколько дней, недель могут что-то изменить… В тебе. Ко мне. Трэвис поджимает губы и чуть дергает бровями, будто бы говоря «ну, так уж вышло, » и аккуратно смотрит на Лору, точно ожидает её вердикта. Хэкетт протягивает руку в сторону Лоры, только сейчас замечая, что на запястье так и остались наручные часы. С ума сойти, и он за все это время даже не заметил их?.. Сжимая ладонью голую коленку и бедро Лоры чуть выше, Трэвис, наконец, говорит: — Скоро начнет светать, а ты толком не спала, — он быстро забирается под одеяло, расправляя многочисленные складки, — ну, давай, иди сюда… милая, — он снова улыбается с некоторым озорством, а когда Лора придвигается ближе, прижимает её к себе так крепко, как может, и впервые за долгие, долгие годы проваливается в сон.4 сентября 2021
— Эй, алё! — Громкий стук в дверь вырывает Трэвиса из глубокого сна, точно из толщи воды. Он сонно осматривается вокруг себя, пытаясь понять, где он и когда он. На груди лежит Лора, забавно заняв не только большую часть кровати, но и большую часть Трэвиса, при этом деловито своровав практически все одеяло. — Трэвис, ты сдох или как?! — Снова громкий неприличный стук в дверь. Трэвис сбрасывает оковы сна и спешно, но ласково проводит ладонью по щеке Лоры, побуждая проснуться. — Прекрати… Прекрати орать! Проклятье… — Трэвис садится на краю кровати, протирая тыльной стороной запястий глаза. Голова болит, немного ноет спина. Трэвис делает несколько движений шеей и лопатками, оглядываясь назад, на кровать. Обводя свежим взглядом и Лору, и помятые одеяла, Трэвис приходит, наконец, в себя. «Боже, что я делал?.. И как долго я это делал?..» Хэкетт аккуратно открывает дверь и выскальзывает в коридор, не давая любопытному носу Криса проникнуть в щелку. — Ты что… трахнул нашу маленькую стерву? — С каким-то редкостным удовольствием спрашивает Крис, растягивая счастливую улыбку. — Следи за языком, — огрызается так же шепотом Трэвис, едва ли не за шкирку оттаскивая брата от своей комнаты как можно дальше. — Какого черта ты тут делаешь? — Чего?.. Ты что, все мозги ночью спустил?.. — Морщится средний, указывая в сторону решеток, — у тебя там вообще-то сраный волчонок сидит, — не скрывает удивления Крис. А после снова делается довольным, — ну, ты ходок, братишка, — хихикает он вполголоса, — и как оно? Сбросил напряжение и обрел дзен? — Иди. Нахер. Крис. И заткнись, — пытается отпираться Трэвис, вспоминая некоторые детали прошлой ночи, краснея пятнами, — я, кажется, просил сменить меня. Поэтому ты приехал. — Секс прочистил тебе мозги, — кладет руку на плечо Трэвиса Крис, продолжая издеваться. Трэвис недовольно скидывает её хлестким движением и метает молнию взгляда. Крис хихикает. — Отец Лоры?.. — Не волнуйся, спит как младенец, и не проснется раньше полудня. Видел бы ты, сколько он вчера выжрал! Едва ли не половину наших запасов. Знал бы я, что пока мы пьем, ты зажимаешь его дочурку, влил бы и вторую, — веселью Криса, похоже, нет предела. Трэвис тяжело вздыхает, закатывая глаза. — Откуда ты знаешь, что Лора здесь? — Так Эшли утром сказала, что вставала ночью блевать, а подруги её не было. Да и её корвет стоит под твоими окнами. И ты никогда не закрываешь дверь в свою спальню, а в душевой… — Хватит, чёртов ты Шерлок, — огрызается Трэвис, когда они оказываются у графина с водой. Налив себе один за другим, Хэкетт выпивает три стакана воды. — Скажешь хоть одной живой душе — убью, понял? — Ой, брось, Трэвис. Ты угрожаешь мне, будто думаешь, что я разрушу твою жизнь? Ты ведь не разрушил мою, когда имел на то право, м? Повисает неловкая пауза, пока Трэвис, примеряясь к четвертому стакану воды, вдруг понимает, о чем говорит Крис. — Ты же мой брат, я не мог иначе, — тихо говорит Трэвис будто заученную фразу. — Со мной то же. Я же все понимаю, — Крис прищурился, бегая взглядом чуть опухших глаз по лицу Трэвиса. Хэкетт старший поставил на стол пустой стакан и налил в него воды. — Иди, проверь, как там волчонок. Я отнесу воды… В общем, посиди пока там и не лезь. Крис ухмыльнулся, похлопал Трэвиса по плечу так, будто тот выиграл в лотерею, и послушно отправился по ступенькам вниз, к решеткам. Трэвис же толкнул дверь в спальню, неся с собой стакан воды. Сев на край кровати, он провел ладонью по бедру Лоры под одеялом. — Доброе утро. Непривычно говорить тебе это лично. Всё в порядке? Принес тебе воды.II. Лора
— Значит, здесь, уже я буду первая. Один-один, шериф. Почему-то, Лора не удивляется тому, что еще никто в жизни Хэккета не позволял ему почувствовать себя особенным. Она же слышала, как к нему относилась собственная мать. Слышала, как обошелся с ним родной брат, женившийся на женщине, которую Трэвис любил. Лора знает, чему он посвятил не только прошедшие шесть лет, но и всю свою жизнь. Семье. Которая, кажется, ничего толком не давала ему взамен. Упреки — это не любовь. «Кретин» — не поддержка. Боже, была бы на его месте сама Лора, давно бы уже послала все к чертям, уехав с Норт-Килла куда подальше, вскоре начав строить собственную, комфортную для себя жизнь. Он никому, ничем не обязан. Она уже устала думать об этом — но тема, кажется, будет подниматься снова и снова. Хотя бы даже, неозвученной, и лишь в ее голове. Лора приподнимается на кровати, забирая из рук Трэвиса протянутую футболку. Одеяло в этот момент соскальзывает с ее тела, на мгновение оголив грудь, которую девушка тут же прикрывает, прячась в плотной черной ткани. Не то, чтобы стеснялась — просто, не привыкла надолго оставаться без одежды. Взгляд мельком пробегается по двери. Лора приподнимает уголки губ в довольной улыбке. Он остался с ней. Не ушел, хотя ей казалось, что должен. Слушая Трэвиса, она не перестает улыбаться, потому что его признание ей даже льстит. — О, так вот что это было. Хитрый план. Как бы все могло быть, если бы он не запер ее снова? Что бы она сейчас делала? Лоре кажется, что другой жизни просто не могло быть, ведь все было бы так… скучно, пресно. Она ненавидит рутину, и просто не смогла бы в ней спокойно существовать. Сейчас, когда она рядом с Трэвисом, перевернувшим всю ее душу вверх дном, все так, как надо. Когда они снова ложатся вместе, а она прижимается к нему спиной, чувствуя горячее дыхание на своей шее, все так, как надо. Все будет именно так, как надо, если ничего не изменится, и он будет любить ее так же, как сейчас. Лора все еще немного пьяна, но мыслить способна уже трезво. Утром, она просыпается от легкого прикосновения к своему лицу. Подушка под ее щекой начинает двигаться, а Лора недовольно морщится, вынужденная открыть глаза. И…нет. Оказывается, это была не подушка. Осознав, что лежала на груди Хэкетта, Лора лениво соскальзывает с него на простыню. Движение отзывается ноющей болью у висков, которая вызывает на лице Кирни разочарование, перемешанное с раздражением. Еще и эти отвратительные звуки за дверью… — Что за кретин там орет? — она бормочет, уткнувшись лицом в кровать, даже не пытаясь разобраться, что происходит. Когда Трэвис уходит из комнаты, Лора планирует еще немного вздремнуть, в надежде, что голова пройдет, а мерзкое чувство в горле исчезнет. Урывки фразы, которую она слышит перед окончательно наступившей тишиной в коридоре, вмиг отгоняют ее апатию, и девушка приоткрывает один глаз. Чего, блять? Трахнул маленькую стерву? — Ну, сука… Подожди. Теперь, она узнала этот гадский голос, и, почти готова высказать все, что думает о его обладателе, прямо ему в лицо. Остается только заставить себя подняться с кровати. Но, на бесперспективную борьбу с самой собой уходит несколько минут, за которые Лора не делает ровно ничего из того, что хочет. Например, хотя бы сесть. И, только когда перед ее глазами снова появляется Трэвис, в руках которого она тут же замечает стакан с водой, который внезапно так хочет вылить в себя до последней капли, Кирни все-таки приподнимается на локтях. С удовольствием для себя замечая то, как нежно Хэкетт ее касается. — Я слышала, что говорил этот упырь. То есть, твой брат. Она уже было хочет ляпнуть про то, что перепила вчера, и ничего не помнит о том, что происходило ночью. Но, решает, что это будет слишком жестоко по отношению к Трэвису, которого она уж точно задеть или обидеть не хочет. Даже, этой глупой шуткой. — Спасибо, но кажется, мне нужно выпить несколько таких. Боже, ты бы знал, как трещит голова, — забирая стакан с рук мужчины, Лора выпивает воду практически залпом, молясь о том, что лишь бы ее не начало мутить, как Эшли. Интересно, как она там? Хотя, можно узнать и попозже. Опустив стакан на пол возле кровати, она придвигается к Хэкетту ближе, обхватывая его руками и ткнувшись лбом в его грудь. Не таблетка от мигрени, но тоже приятно. — И, доброе утро. Хотя, конечно, оно было бы гораздо добрее, если бы твой брат не приперся сюда в такую рань. Учти, если он сегодня что-то кому-то растреплет… Сегодня, в общем, я не готова. Лора не знает, понял ли Трэвис, что она только что имела в виду, но это и не важно. Она обнимает его крепче, с удовольствием вдыхает запах его кожи, осознавая, что ей, в общем-то, на все остальное даже как-то… плевать. Ну и пусть Крис пиздит что хочет. Ей вообще без разницы, как он ее назвал. Не будет она ему ничего говорить, чтобы лишний раз не расстраивать Трэвиса.