I. Трэвис
Время запутывается и замирает в темном подземелье участка шерифа Норт-Килла. Пьяные мысли бродят в голове, спотыкаясь друг о друга. Вялые и размякшие, они, наконец, дают Трэвису отдохнуть от вечной погони. Просто немного отдыха. Просто немного тишины и покоя. Просто немного расслабленного блаженства, легкости во всем теле, хоть и мимолетной, недолгой. Просто немного алкоголя. Ещё немного. Хотя… Хватит. Трэвис вдруг понимает, что идет ровно туда, откуда вытаскивал брата. Линия, за которую не стоило заходить уже позади, и сейчас Трэвис контролирует себя лишь на треть. Он отставляет бутылку в сторону, прячет лицо в ладонях, шумно вдыхает, опуская плечи. В таком состоянии лучше бы лечь спать, чтобы не натворить ничего. Но как же хочется натворить! Сделать все, что никогда нельзя было делать. Сломать, разбить, поджечь все, что с детства нельзя было ломать, разбивать и поджигать! Он отнимает руки от лица медленно двигается назад, снова хватая взглядом бутылку. — Ладно, твоя взяла, — бросает он никому и снова берет бутылку, делая глоток. Через минуту алкоголь убивает в голове все, что оставалось от трезвого Трэвиса Хэкетта, развязывая все веревки, снимая все запреты. Теперь можно все. Он не отзывается, когда Лора деловито приветствует пыль и темноту участка. Интересно, каково ей находиться здесь снова, помня всё то… Всё то, что ей пришлось здесь пережить? Трэвис расстегивает ещё несколько пуговиц на рубашке, точно бы она мешает ему дышать, и теперь прохладный воздух участка бродит у его сердца. Распаленное алкогольным ядом, то самое сердце стучит сильнее обычного, требуя выхода внезапно появившейся энергии. Лоре приходится провести самостоятельный обыск участка прежде, чем она находит Хэкетта сидящим в её клетке. Упершись обеими руками в края сомнительной лежанки и чуть наклонив голову вбок, Трэвис смотрит в приоткрытую дверь некогда пленившей Лору клетки. Когда он замечает девушку, его лицо точно разглаживается, делаясь расслабленным и даже довольным. Он слегка улыбается. — Привет. Ты приехала, — и он этому рад настолько, что накатившее и утроившееся алкоголем смущение не готов показать девушке. Он закусывает нижнюю губу, пожалуй, развязнее, чем стоило бы. Поднимается с места и чуть менее твердой, чем обычной походкой направляется к умывальнику, набирает немного ледяной воды в ладони и умывает лицо, орашая брызгами пол. Невероятная прохлада на лице стирает остатки пьяной полудремы, в которой прибывал Хэкетт последние час-полчаса, пока напивался. Намокшие прядки липнут ко лбу и скулам. Трэвис подходит к Лоре ближе и внезапно хватает в кольцо объятий, поднимая девушку выше так, чтобы она могла упереться руками в его плечи. Не реагируя на слова Лоры, он утыкается носом ей чуть выше солнечного сплетения и неспешно делает круг вокруг своей оси. — Всё-таки села за руль в нетрезвом виде, — он позволяет Лоре коснуться ногами пола, но ни на сантиметр не отпускает её дальше от себя, прижимая к груди. Должно быть от него сейчас пахнет лесом, потом и Джеком Дениэлсом… такой себе микс. — Придется тебя наказать, — пьяный тон Хэкетта выглядит как абсолютно серьезный тон трезвого Хэкетта, и, должно быть, внушает некоторое недопонимание, с учетом того, что и как он делает. Глаза Лоры блестят в свете луны, пробивающейся через узкое окошко под потолком. Хэкетт не сдерживает улыбку, глядя на неё, будто все ещё не может поверить, что она здесь, с ним. А может быть он допился до того, что ему просто чудится то, что он хочет? В таком случае, зря он отговаривает Криса от бутылки — эффект потрясающий. Трэвис присаживается и снова берет Лору на абордаж, закидывая на плечо, как свернутый в рулон ковер. — А я ведь предупреждал тебя ещё тогда, когда ты не пристегивала ремень, — сообщает он, пока неспешно тащит её наверх, прочь из обители сырости и плохих воспоминаний; рука его, меж тем, бесстыдно придерживает Лору то за талию, то за мягкое место. — Но ты же никогда не слушаешься, — констатирует он, занося её в душевую и задерживается у двери, чтобы снять свои и лорины ботинки и остаться босиком. — Не вертитесь, леди, — предупреждает он нарочито строго, после чего отпускает её на кафельный пол и крутит барашки вентилей с горячей и холодной водой. Трубы стонут, но через мгновенье орошают обоих струями воды. Точно опомнившись, Ти достает из пока ещё сухого кармана пистолет и кладет его сверху на перемычку стен между двумя кабинками, а после поднимает голову, подставляя лицо струям воды, перекрывая Лоре возможность сбежать, расставляя руки по обе стороны от её плеч. Набрав воздуха в легкие, он загадочным взглядом черных глаз находит голубые глаза Лоры и задает один единственный вопрос: — Останешься со мной сегодня?II. Лора
Уж где-где, а найти Хэкетта здесь, в некогда «своей» клетке, Лора точно не ожидала. Она неуверенно преодолевает последнюю ступеньку, слыша едва уловимый шорох слева от себя. Бинго. — Нашла. Привет. Трэвис сидит на скрипучей кушетке. В соседней камере, дрыхнет Сайлас. Все так отличается от того времени, когда она здесь была заперта — даже сложно поверить, что все это действительно было. Лора берется за решетчатую дверь, чтобы шутливо ее прикрыть, словно запирает шерифа, пока тот умывается. — Вы арестованы, мистер Хэкетт. И, заходит внутрь, так и оставив дверь распахнутой. Она бросает «аптечку» на пол, как только мужчина подходит ближе — все равно, прямо сейчас заниматься раной волчонка никто не собирался. На самом деле, это было даже как-то… глупо. Вылечить, чтобы потом, все равно убить. Нет, этого она делать точно не будет. Это месть Хэкеттов — наверняка, они сами пристрелят натворившего невероятное количество бед Сайласа. Если, конечно же, ее отец не увезет мальчишку в Нью Йорк. Этого нельзя допустить. Макс обязан жить нормальной жизнью — она ведь именно ради этого осталась в Норт-Килле? Изначально. — Эй-эй, это я тебя арестовала! Поставь на землю, — Лоре становится смешно, когда Трэвис поднимает ее, отрывая ноги от пола. Упирается ладонями ему в плечи, слегка барахтается для вида — но Хэкетт, кажется, не обращает на это абсолютно никакого внимания. Сдавшись, она расслабляется в его руках. И, прижимается ближе, когда он все-таки опускает ее на землю. От тона шерифа, по коже пробегает волна мурашек. Лора держится, отвечая ему так же, максимально серьезно: — Оштрафуешь? Запрешь? Она, конечно же, думает о другом, но подыгрывает. Абсолютно не важно, что он будет с ней делать — Лоре нравится практически каждая секунда, которую она проводит с Трэвисом. За исключением тех, когда он говорит глупости, и предлагает подставные свадьбы с Максом. Например. Голову слегка прошибает воспоминаниями, стоит Хэкетту, улучив секунду, закинуть ее себе на плечо. Обмякнув, Лора для вида цепляется пальцами за его рубашку. Неопределенно ведет головой, шумно выдыхает, закатывая глаза. — Ой, не нуди. Может, я специально их и не пристегивала. Он ее держит — всего лишь, но этого хватает, чтобы перед глазами начали проноситься обрывки той ночи, когда она шептала ему, что тот обязательно будет принадлежать ей. Она была в этом уверена, и сейчас, от той уверенности не пропало и капли. Она была права. Что бы их ни пыталось разлучить, и чтобы ни падало поперек дороги — ничего не получится, эта связь слишком крепкая. Даже по той простой причине, что они оба тянутся друг к другу. А не кто-то один, играя в одностороннем порядке, ничего не получает взамен. И все же, Хэкетт удивляет ее снова — второй раз за последние несколько минут. Босые ноги касаются холодного кафеля душевой, обоняние становится отчетливее. Лора чувствует запах алкоголя от Трэвиса, но ее это ничуть не раздражает. Она и сама все еще пьяна. Здесь, у них один-один, не больше. Бросив взгляд на свои оставшиеся за пределами душевой мартинсы, девушка вздрагивает от воды. Та, падает уверенными каплями на ее кожу, с каждой секундой увеличивая напор. И волосы, и футболка, и джинсы, даже без того плотно облегающие ноги — все намокает, словно они с шерифом сейчас находятся под тем же проливным дождем, что так часто укрывал их своими объятиями. В ловушке рук Трэвиса, Лора вымученно выдыхает: — Ты думаешь, я приехала ради этого говнюка в подвале? А после, нашарив рукой холодный кран, сбавляет температуру воды, чтобы та не жгла предплечье, обмотанное эластичным бинтом. Она смотрит Хэкетту прямо в глаза. Видит все, что хочет видеть в них, одновременно с этим, растворяясь в своих отчаянно бьющих ключом эмоциях. Она еще никогда, никого, так не любила. И не верила, что так любить возможно. Рядом с Трэвисом, невозможно быть скованной или осторожной — по-крайней мере, самой Лоре. Теперь. Приблизившись к нему лицом, она опускает ладони на его плечи: — А я вот здесь только ради тебя. Каждый раз, когда ее губы касаются его губ, сердце выбивает настолько дикий ритм, что все тело холодеет. Не помогает ни теплая вода, ни объятья — ничего. Она настойчиво, жадно, целует Хэкетта, словно пытаясь этим согреться. Заведомо знает, что не получится из-за бушующего адреналина в крови, но втягивается в эту игру все глубже и глубже. Лора думает, что он испытывает примерно тоже самое, пусть и в его жизни подобного опыта было наверняка побольше. Для нее же, подобные чувства происходят впервые. Наверное, поэтому она настолько им отдается, наплевав на все, что вставало против них. Если любить — то искренне. Так, чтобы тебе, наконец, поверили.