I. Лора.
Важное дело?.. Слыша про ружьё, Лора сперва думает, что сейчас, они пойдут в лес. Зачем-то. Может, Хэкетт захотел завалить кабана — может, внезапно прочесать округу в поисках Сайласа. Кто ж его знает. Но, когда они выходят на задний двор, а Трэвис усаживает на траву ворох хлама, в котором не сразу, но все-таки можно распознать чучело, Лора воодушевленно понимает: шериф решил поучить ее жизни. Вау. — Да что ты. Ну, знаешь, главное, чтобы работало. Из такого же ружья, она застрелила племянницу Трэвиса. Застрелила его мать. А голыми руками, задушила его отца. Лоре становится не по себе от этих воспоминаний, и оружие ложится в ее руки, словно топор палачу. Она не хочет больше им пользоваться — честно, не хочет. И поэтому, не может сосредоточиться на советах, как правильно держать ружьё. Шериф то и дело ее корректирует, а Лора послушно пытается делать так, как он говорит, ощущая себя при этом странно. Наверное даже, неважно. Мандраж немного отступает только при прикосновениях Хэкетта к ее телу. — Вот это мастер-класс. Кожу обдаёт приятным холодом, когда Трэвис становится позади, буквально обхватывая ее руками. Как она вообще может сосредоточиться, когда он так близко? Лоре приходится сильно прикусить щеку изнутри, чтобы собраться. Эта боль приводит в чувство моментально. И, слыша команду, Кирни делает первый выстрел. Раздаётся эхо и громкий шелест. Кажется, она попала. — Седи за тем, как ты дыфышь, — смешно шепелявя, Лора передразнивает Хэкетта, опуская ружьё. Ее руки немного трясутся, но в целом, она вполне собрана. Конечно, стрелять по неподвижной мишени — это не тоже самое, что пальнуть в оборотня, когда он на тебя несётся. Однако, это тоже успех. Пусть и не верится, что придётся снова убивать кого-то ещё. Высокие кустарники шелестят листвой, моментально оповещая о том, что рядом присутствует кто-то лишний. Не верится — но Кирни мысленно надеется, что этого всего лишь какой-нибудь медведь. Например, один из тех, которыми ее запугивали ещё до приезда в лагерь те знакомые, кто сюда уже ездил. Барибалы, страшно! — говорили они. Оборотни, сука! — сейчас, ответила бы им Лора, едва услышав «пугающие» байки о фауне Норт-Килла. Вслед за переполошившимся Трэвисом, девушка вытягивается по струнке, вперив внимательный взгляд в сторону леса. Из-за кустов, неуклюже вылезает какая-то блондинка — Лора, свесив оружие в одной руке дулом вниз, ведёт бровью, словно мысленно переспрашивая: чего? Журналистка, из Нью-Йорк Таймс? Это шутка, что ли? — Ещё лучше. Побормотав себе под нос, Кирни пока еще не уверена, стоит ли ей комментировать что-то ещё — или, лучше, дать разобраться шерифу этого округа самостоятельно. — О, тренируетесь, — блондинка, откинув назад распущенные волосы, останавливается прямо напротив Лоры с Трэвисом. Сумасшедшая, что ли? В одиночку по этому лесу бродит? — Здесь медведи водятся. Вообще-то. Недовольный голос Лоры все-таки разрезает повисшую тишину. Она опережает Хэккета, тут же замечая его скривившиеся губы — неопределённо качает головой, замолкая. Нет, серьезно, журналисты? Здесь? Словно восприняв вопрос шерифа о том, что она тут забыла, за приглашение побеседовать, блондинка начинает звонко тараторить. — Где-то здесь, произошло массовое убийство. Мой коллега должен был попасть сюда вчера, но кажется, где-то заблудился. Не удивительно — такая глушь. Мне повезло, что я встретила вас! Фыркнув, Лора отворачивает лицо. Уж конечно, повезло. Так повезло, что сейчас эту Квинн Хэкетты радостно встретят, и ответят на все интересующие вопросы. Может даже, дадут интервью! Видео-интервью. Да, запах везения в воздухе так и витает. На что она вообще рассчитывала, блуждая по этому проклятому месту? На сенсацию? Сенсационно бы подохла, будь сейчас полнолуние. Или же, Норт-Килл получил бы возможность обзавестись ещё одним оборотнем. Подступающее раздражение Лора глушит, опустив взгляд себе под ноги. А ещё, она вдруг задумывается над тем, что было бы, приди сюда журналистка в тот момент, когда они с Трэвисом, ну например…целовались. Нет, тогда точно, к одной куче проблем, прибавилась бы вторая. У неё же наверняка включён диктофон, или камера — все журналисты так делают.II. Трэвис.
— Это частная территория, мэм, — говорит Трэвис своим равнодушно-коповским тоном, аккуратно убирая пистолет в кобуру. Кажется, эта мадам не более опасна, чем простреленное Лорой чучело. Хотя, если брать в расчёт её звкуозаписывающую штучку… То подчас проще засунуть голову в пасть оборотня. Огласка того, что творилось в Хэкеттс Куори грозила катастрофой просто всему на свете. И это неизвестно ещё, что наболтали вожатые… —… тут просто ни одного указателя! — Мэм. Вам. Лучше. Покинуть. Частную. Территорию. Мэм, — в голосе Трэвиса нарастала сталь. Меньше всего ему сейчас хотелось разбираться с неуёмной журналисткой, жаждущей разнюхать здесь все самое тайное. — А… — Она попыталась очаровательно улыбнуться, но её обаяние разбилось о суровость Трэвиса, как о бетонную стену. — Но… Как я отсюда выберусь, если я понятия не имею где я… Мистер Полицейский. Блондинка была недовольна подобным обращением. Тут Трэвис вспомнил о том, что на его шильдике на груди красуется «Т. Хэкетт» и если мадам подойдет ближе, то сумрачная надежда на то, что от девушки можно избавиться без проблем, исчезнет. — Бобби! — Крикнул Трэвис. Репортер хотела подойти, но Трэвис тут же отстегнул кнопку на кобуре, как бы демонстрируя свои намерения. — Оставайтесь на месте. Мэм. Лору должен был пробить холодный пот от вьетнамских флэшбэков. На пару минут повисла звенящая тишина, после чего послышались грузные шаги младшего Хэкетта. — О! Новый баба! — Показал Трэвису на женщину Бобби. Мисс Квинн нахмурилась. — Бобби, пожалуйста, покажи мисс Квинн путь в сторону трассы. — Красивый баба уже уходит? — Спросил Бобби на полном серьезе глядя на Трэвиса. Тот с непоколебимым спокойствием ответил: — Да, Бобби. И тебе нужно будет проследить, чтобы она не вернулась. — Жалко. Мне нравится. Больше, чем эта, — он ткнул в Лору, — эта злой, и есть не готовит. — Погодите, я не могу идти с ним, он же идиот. Взгляд, которым одарил Трэвис журналистку, был настолько неподъемным, что блондинка нахмурилась. Да, все понимали, что у Бобби проблемы с развитием. Но при этом он был добрым и послушным парнем, с которым обычно никогда не было проблем. Никто не смел обижать Бобби в семье Хэкеттов. Трэвис начинал терять терпение. В конце концов, клетки в участке теперь свободные — можно заселить в них двух новых квартирантов: эту умницу и её спутника, который тоже где-то здесь ходит. Кажется, надо ставить трехметровый забор под напряжением. Или отправить их путешествовать в заброшенный карьер?.. — Сама идиотка, — обиделся Бобби, после чего схватил леди за руку и толкнул в сторону выхода. — Пошла. Тоже злой баба, хоть и красивый. Трэвис вздохнул, упирая руки в бока и качая головой. То, что она добралась сюда пешком, казалось просто невероятным — путь даже от лагеря сюда был достаточно сложным. С другой стороны, к дому была проездная дорога через лес, и при должной находчивости… — Черт знает что, — сказал Трэвис раздосадовано. После чего посмотрел на Лору. — Если хочешь, потренируйся ещё. Вылезет кто из кустов — стреляй сразу в голову.Вечер того же дня.
Иногда у копов тоже бывают выходные. Правда, больше они похоже на попытку показаться нормальным человеком. Трэвис наводил порядок в доме. Ещё после тех событий кое-что осталось незаконченным, а избавиться от тяжких воспоминаний очень хотелось. Крис отказывался покидать свою комнату, все больше спавший или пялившийся в потолок, как будто снова стал обидчивым подростком. Ровно таким же был и Макс, но тот заперся, и Трэвис понятия не имел, чем тот занят. Хотя, по большому счету, ему было и все равно. Как говорится: чем бы дитя ни тешилось… Мало-помалу Трэвис возвращал особняку Хэкеттов привычный вид чистоты и уюта. Вернее, только обитаемым частям дома… Там, где не предполагалось ступать ноге человека, он закрыл двери на замок, надвинул на них шкафы или поставил стулья. Дом уменьшился в два раза, оставляя ровно столько комнат, сколько было нужно проживающим внутри. Хэкетт находил в уборке что-то успокаивающее, медитативное. Ведь все, что от него требовалось — смахивать пыль, елозить тряпкой или выносить мусор. Ничего сложного, зато какой восхитительный результат. Около часа он провел у клена… Там, где покоились четверо Хэкеттов. Он собрал каждому по небольшому букетику, похожему на те, что он делал для Лоры, и оставил у крестов. Что бы сказали родители, видя его сейчас? Навряд ли им бы понравилось то, во что превращался их особняк. Во что превращались их дети. Но жизнь двигалась дальше, и в этой жизни уже не было родителей, были только дети, которые сами выбирали, по какому пути им идти дальше. Но Трэвис по-прежнему делал все, чтобы защитить свою семью: двух оболтусов-братьев и… Лору. И хоть Бринли в этом списке не значился, он шел как товар 1 + 1 по акции к Лоре. Быстрый, но сытный ужин распустил всех по своим делам. Бобби, вернувшийся как раз к ужину, остался мыть посуду и рассказал Трэвису, что блондинка наорала на него, психанула и ушла куда-то в лес, отказываясь пользоваться его помощью. Недолго думая, младший Хэкетт взял, да и вернулся обратно домой. Трэвис обвел в календаре 21 сентября — дату нового полнолуния. Месяц, отведенный команде из четырех на решение проблемы, постепенно истекал, и на душе скребли кошки. Лора игнорировала его предложения разобраться в происходящем с точки зрения науки, Сайлас нарезал круги вокруг дома Хэкеттов, похоже, строя коварный план, а Трэвис… Трэвис пытался разобраться хотя бы с половиной тех проблем, что атаковали его голову. С вопросом оборотничества успешно конкурировал вопрос его с Лорой отношений, перчинку добавляли проблемы с полицией и держащаяся на тоненькой история про убийство четверых человек, ну и венчала всю эту ситуацию пресса, которая какими-то неведомыми путями проникала даже в самую глухомань из всех глухоманей штата. Пообещав себе, что завтра точно придумает план, как поймать Сайласа и продержать его до полнолуния, Трэвис взял в руки книгу и разместился в кресле в гостиной у торшера. Почетно водрузив на нос очки, он раскрыл книгу на том месте, где когда-то закончил. Последний раз, когда он касался этой книги, был настолько давно, что пробежав глазами по строчкам, Трэвис понял, что не помнит ни йоты. Сдавшись, он начал читать заново. Книга была о вымышленном мире, в котором все подчинялось совершенно другим правилам. Красноречивое название «Стальная крыса» авторства Гарри Гаррисона повествовала о том, как один весьма занимательный тип приспосабливался выживать в изменившихся условиях. И раз все в этом мире было из стали, то и крыса научилась грызть металл. Он не заметил, как задремал. Скосив голову набок и расслабив руки с книжкой на коленях, он погрузился в призрачный мир. На самом деле, это был и не сон толком, потому что он слышал, как за окном скребла ветка и завывал ветер, а также как кто-то скрипел половицами на втором этаже.***
Вечер приносил с собой прохладу, грозя Джиму Тернеру по кличке Феникс большими проблемами, ведь попасться в чью-то ловушку в лесу около лагеря и висеть вниз головой было не самым приятным в его жизни. А на жалобные крики «Мэри!» и «Спасите кто-нибудь» никто не откликался. Что ж, если бы он больше уделял внимание своему прессу, то смог бы помочь себе и сам.