I. Лора.
Лора прячет руки в карманы свободной толстовки с вышитой по левой стороне, возле плеча, кошкой, прыгающей над четырьмя буквами. Опускает глаза, чтобы случайно не встретиться взглядом с шерифом, а ощущает себя в этот момент совсем маленькой девочкой, вынужденной скрывать от родителей что-то серьезное. Ей кажется, что она присутствует при разговоре взрослых — лишняя, но обязанная дослушать до конца. Потому что, провинилась. Но, все было абсолютно не так. Если бы отец понял, что их с Хэкеттом связывает не Хэкеттс Куори, а нечто более близкое, то сейчас, на пороге их дома, развернулась бы не шуточная драка. Этого Лора, конечно же, не хотела. Услышав про лося от мамы, девушка поджимает губы, чтобы не прыснуть со смеху. Трэвис, наверное, сейчас тоже не в своей тарелке от этого вопроса. Но, ничего другого вчера вечером, рассказывая родителям выборочные части истории прошедшего лета, она не придумала. А вот когда Лора слышит комментарий про глаз, едва сдерживается, чтобы не пихнуть шерифа по боку. Его рана уже в порядке — ничего страшного не произойдет. — Пока мам, пока пап, — поочередно обняв каждого родителя, Кирни вешает рюкзак на одно плечо, — все будет хорошо. Я же обещала. Не волнуйтесь! Трэвис удаляется к своей машине, а Лора, пользуясь моментом, добавляет одну фразу, от которой Джина слабо улыбается, опуская голову на плечо мужа. — Эта семейка так долго работает с детьми, что мне иногда кажется, будто они считают нас за родных. Лора ограничивается этим, потому что шутка про второго «папочку» точно бы не задалась. Отец бы не понял. Да и мама тоже. В машине, удобно устроившись на заднем сиденьи прямо позади Хэкетта, девушка бросает свой рюкзак между собой и Максом. — Привет. Как мама? Ругалась за тачку? Макс выглядит вполне бодрым и отдохнувшим. Значит, его не били полотенцем, и не изматывали криками до полуночи — уже хорошо. — Не. Детектив-мудо... Скосив взгляд на шерифа, Бринли мешкается. Демонстративно прокашлявшись, пожимает плечами, поворачиваясь в сторону Лоры. — Этот чудо-коп отвлек ее. Не знаю, о чем они там говорили, но мать поддала мне только за то, что не звонил все это время. — Я рада. Легко отделался. — Ага. Повезло. Макс уткнулся в свой телефон, что-то сосредоточенно на нем листая. Как только родная улица скрывается за перекрестком, Лора поднимает взгляд на зеркало заднего вида, замечая в нем негодующее отражение Трэвиса. Она вопросительно кивает ему, выпрямляясь на кресле, — а что такое? Вне работы, он нормальный. А с лосем, вышло случайно. Само сорвалось с языка. Судя по тому, насколько весело Максу, Кирни даже довольна. Еще меньше, чувствует себя виноватой за прошедшее. Да и Бринли, вроде бы, быстро отошел от их скомканного расставания. — Так, погоди… А когда ты успел поболтать с мамой Макса? — Ууу. Он у нас еще и ночевал. Парень наиграно-раздосадовано поджимает губы, не отрывая взгляда от мобильного. Лора же вопросительно вскидывает бровь, тайком подлезая ладонью между дверью и сиденьем, чтобы сжать бицепс Трэвиса. — Вот это да. Ночевал у них дома. Я запомню. Руку она тут же убирает, чтобы Бринли ничего не заметил. Тема умирает так же внезапно, как и родилась. Два часа до дома Хэкеттов проходят практически незаметно. Лора то просит подключить свой телефон к машине, чтобы послушать музыку, то болтает о чем-то отвлеченном с Максом, периодически стреляя взглядом в зеркало, и находя там взгляд шерифа. Она даже не думает о том, что возвращается в лагерь под давлением одной из главных целей — помочь убить волчонка, и покончить раз и навсегда с этим проклятьем. Не вспоминает, как еще вчера, закрывшись в ванной, больше часа сидела под струями горячей воды, пряча лицо в ладонях, и осознавая, что на ее совести кровь человека, что тогда, на дороге, наверняка собирался убить их с Хэкеттом. Она оставила это все там, дома, больше не собираясь мысленно к этому возвращаться. На счету отца тоже есть смерти, но он же как-то с этим живет? И Трэвис. Тот тоже убивал. На территории уже ставшего слишком знакомым дома, Лора нехотя выбирается из припаркованного Доджа, вешая свой рюкзак на локоть. В машине, было уютно. Здесь же — пока не очень. Их встречает Бобби, радостно кинувшийся в сторону Трэвиса, и кот, вальяжно гуляющий по траве, но теперь лениво бредущий в сторону приехавших. — Эй, киса. Подняв животное на руки, Лора дожидается, пока Трэвис высвободится из убийственных объятий брата. Громкое мурчание кота вызывает на ее лице улыбку, и девушка кое-как, из-за мешающегося на локте рюкзака, чешет пушистого за ушком. — Смотри. Вдруг это еще один Хэкетт, которого пока не поцеловала принцесса. Издевка Макса заставляет лишь скорчить недовольную гримасу в ответ. А после, задуматься — а вдруг… Бринли скрывается в доме, вместе с Бобби, и на улице, они с Трэвисом остаются вдвоем. — Так значит, познакомился с мамой Макса… Продолжая чесать кота, Лора произносит это достаточно громко, чтобы Хэккет точно услышал. Взгляд опускает на довольную мордочку животного, и протяжно, демонстративно, выдыхает. — Ну, и как она тебе?II. Трэвис.
Трэвис устаёт закатывать глаза. Если в организме и была мышца, которая за это отвечала — то она уже порядком болела. С Лорой и Максом было сложно, но и не скучно. Трэвис раньше не понимал, как Крис справляется с целой аравой детей, но сейчас вдруг приходило какое-то осознание… Брат будто бы молодел, находясь вместе с ними. Все его эти «слыш, братан, блин» и «ну ты и нуб» вводили Хэкетта-старшего в состояние недоумения. Но все считали это весёлым, а мистера Хэ — классным, и Трэвис предпочитал в это не лезть, оставляя стремление молодиться среднему брату. — Очень смешно, Макс, — кривится Хэкетт на остроту Бринли по поводу кота, и протягивает руку, чтобы взять у Лоры её рюкзак. Казалось, прошло только несколько дней, но рука и правда чувствовала себя лучше, даже начала затягивать ранку кожа, и Лора обещала на днях снять швы. Мередит, кстати, осматривая Ти наутро после злополучной ночки, подтвердила, что Хэкетт та ещё собака, на которой все заживает даже в 56. Трэвис кривился на остроты женщин, но был очень рад, что левую руку теперь можно аккуратно, но использовать, а не таскать примотанной к груди, как бесполезный придаток. В женском рюкзаке традиционно — кирпичи. Трэвис уже собирается оттащить этот груз в дом, как Лора останавливает его колким вопросом. — Чего?.. — Сперва морщится он, глядя искоса на Лору, а затем добавляет: — а. Я все понял, — он сжимает губы в полоску, глядя на Лору с ноткой укора. Макс намеренно провоцировал её всю дорогу «пикантными», как ему казалось, подробностями вчерашнего вечера, явно задавшись целью усложнить Хэкетту жизнь. — Послушай, это совсем не то, что ты думаешь, — в примирительном жесте начал Трэвис свою активную защиту. — Она, конечно, пыталась, но… В том смысле, что она слишком активно себя вела и все такое, а Макс… Черт. Всё, отстань, — Трэвис нахмурился и отвернулся в сторону дома. Никогда он ещё не попадал в такую странную и глупую ситуацию: оправдываться перед одной девушкой за действие женщины, которая, ко всему прочему, ещё и чья-то мать. — С ума все посходили, — ворчит он в сторону и ретируется в дом быстрее, чтобы Лора больше не задавала ему дурацких вопросов. Подумать только — эта девчонка ещё и решила ревновать!.. Как приятно. Бобби, накануне решивший пересчитать старшему брату все кости, рассказал Трэвису, что сегодня он сам сделал яичницу и накормил Криса. С ужасом представляя, что стало теперь со средним, Хэкетт похвалил Бобби, дружески похлопав его по плечу. Попросившись посидеть в новой машине, младший Хэкетт унесся, угрожая проломить половицы, стоило Трэвису щёлкнуть брелком на открытие дверей Доджера. Значит, отец Лоры был копом. Память, работавшая все это время в пассивном режиме, выдала фамилию Кирни в одном из писем, рассылаемых всем сотрудникам Управления и подчинённых подразделений, кажется, лет сто назад. Он ни за что не запомнил бы, если бы не отметил про себя, что такому парню, судя по фото, стоит работать где-нибудь в кино, а не в участке. Кто ж знал тогда… Желания показываться хоть ещё раз в местечке Уэйн, где обитает семья Лоры, заметно поубавилось. Кирни не просто рядовой коп, выписывающий штрафы за парковку и подсказывающий дорогу туристам. Навряд ли он в своей жизни охотился на оборотней, но вот испортить жизнь Трэвису он наверняка сможет. Если не постарается её укоротить, узнав, какие намерения насчёт его дочери у Хэкетта в голове. Он заваривает себе кофе покрепче. Дом. Здесь спокойно и тихо — не то, что в городе, где постоянная канонада звуков не даёт мозгу минуты покоя. Сумасшедшие сутки, преисполненные суеты и каких-то диких эмоций не давали Трэвису прийти в себя. Когда в дверном проёме на кухню показалась Лора, он задержал на ней взгляд. Он соскучился… Безумно, сильно. Ревновал каждую минуту к ней, когда его не было рядом. Он почувствовал трепет в груди лишь от возможности её коснуться, почувствовать её тепло снова. Он смотрел на неё все так же вязко и поедал глазами всю, целиком, без остатка. Черт с ним, с её отцом копом, с оборотнем и с Максом. Все к черту Только бы она была где-то рядом. — Есть одно важное дело, — делая большой глоток чёрной, как его глаза, жидкости, говорит Трэвис, наконец, овладевая своим безумием. — Пошли. На ходу крикнув Бобби, чтобы тот принёс ружье, а после вернулся в дом и присмотрел за Крисом, Трэвис повел Лору на задний двор, где, в том числе были турники и брусья для занятий. Подхватив с собой чучело, лишь отдалённо напоминающее человека и облаченное в разодранную футболку, Трэвис поставил его в противоположной части двора, после чего вернулся к Лоре. Бобби уже отдал ей ружье, грузной походкой удаляясь обратно в дом. — Отец не учил тебя стрелять? — С лёгкой занозой спрашивает Трэвис. Адекватные отцы вообще не учат девочек стрелять — и это нормально. — Я видел, как ты держишь оружие, и ты держишь его неправильно. Да, Лора убила нескольких человек, но стрельба не заключалась только в том, чтобы развернуть дуло в нужную сторону и нажать на спусковой крючок. Трэвис взял у Лоры ружье и аккуратно развернул, держа его дулом вниз. — Поза расслабленная, но устойчивая, плечи вниз, прикладом упираешься в плечо, чтобы тебя не убило отдачей. Вот так, — он взял ружье и как-то поразительно легко принял стойку охотника, целясь в чучело. — Левая рука вот здесь, локти не прижимай. Стреляешь только тогда, когда будешь готова. На выдохе. Прицел — здесь. Он опустил оружие и подошёл к Лоре, протягивая ей. Хватило тридцати секунд, чтобы понаблюдать за тем, как она старается скопировать стойку Трэвиса. — Нет, не так, — точно строгий учитель журит её Трэвис, подходя ближе. — Стой ровно, — он давит ей чуть ниже груди заставляя отклониться назад, а после обхватывает обеими руками за талию, чтобы закрепить её позицию. — Так. Теперь приклад. Чуть помедлив, он подходит к ней со спины почти вплотную, ощущая некоторые из изгибов её тела. Помогает правой рукой держать ружье ровнее, левой корректирует ладонь на стволе ружья, таким образом целиком получая её в свои объятия. — Голову чуть склони набок, чтобы было удобнее целиться, — намного тише говорит он ей, не удерживаясь от того, чтобы скользнуть жадным взглядом по открывшейся шее. Нужно отойти, поскольку близость уж слишком затягивается, и Трэвис начинает терять концентрацию на том, чему хотел научить Лору. Он убирает руки, но неспешно, напоследок, как бы невзначай, проходя ладонью по плечам и талии. Все ещё остаётся близко. — Стреляй. Оглушающий выстрел заставляет птиц спорхнуть с ближайших деревьев. Аккурат у сердца соломенного человека зияет дымящаяся дыра. — Ещё бы пара сантиметров — и промазала бы. Следи за тем, как ты дышишь, — отходит Трэвис на шаг, что буквально спасает его в следующую секунду, когда он видит, как девушка в модном спортивном костюме и белоснежных кроссовках выбегает из леса со смартфоном в руках. — Это что ещё за черт, — меняется Трэвис, отщелкивая кобуру и вынимая пистолет. — Стойте там, где стоите, мэм, — говорит громко Трэвис, так, чтобы его было слышно. — Что вам здесь нужно? — Я… Я Мэри Квинн, газета Нью-Йорк Таймс! — выкрикивает она, задрав руки, — я услышала выстрел и подумала, вдруг кого-нибудь убили!