all you sinners

I. Лора

      — Слушаюсь, сэр.       Отдав честь рукой, Лора тянется за ремнём, попутно ерзая на сиденье. Тон Хэкетта словно возвращает ее к самому началу летних «приключений» — слишком сдержанный, холодный. Отстранённый. Кирни это слегка веселит, но она не подаёт вида. Подумаешь. Она и сама вела себя все утро, как прежде. Как будто бы знает его гораздо меньше, чем на самом деле — сейчас, так проще. Лора настраивает себя, что так надо. Она не липучка, стремящаяся, в конце концов, вызвать к себе отвращение.       Ее локоть опускается на дверную карту, кожей прижимаясь к прохладному стеклу. Лора опускает подбородок на согнутую кисть, и молча смотрит в окно, за которым одинаковые пейзажи размеренно сменяют друг друга. Кажущаяся тихой и спокойной, местность таит в себе множество секретов, некоторые из которых Кирни узнала лично. А кто-то, и вовсе жил с ними долгие годы — сложно представить, как столько всего можно держать в тайне, и не обезуметь, в конце концов. Когда она сама вернётся в город — попробует это на собственной шкуре. Будет жить со скелетом в шкафу, и, возможно, мучаться от кошмаров многие ночи. Сознание — штука сложная. Порой, оно будто бы стремится вывернуть наружу все то, что ты тщательно пытаешься забыть. Хотя бы, посредством снов.       Лора выпрямляет спину, когда машина начинает набирать скорость, — ты чего?       Она вопросительно смотрит на Хэккета, но тот слишком занят происходящим на дороге. Не обращает на неё внимания ровно до тех пор, пока не тормозит у обочины, обогнав какой-то пикап. Лора отстегивает ремень, скашивая взгляд на боковое зеркало — морщится, ослеплённая солнечным светом. Шериф уже вышел с машины, а она так и не успела ответить, — размечтался.       Произносит, снова фокусируя зрение на зеркале. Что ему надо от этой тачки? Почему-то, ее рука машинально нашаривает в панели прикуриватель. Надавливает, слыша глухой щелчок. Ладони холодит, а по коже пробегает рой мурашек, словно предвещая какую-то беду. У Макса в сумке есть походный нож. Мысль проносится в голове, и сердце начинает отбивать рваный ритм, разгоняя горячую кровь. Хэккет не простой патрульный. В его работу явно не входит тормозить подвыпивших деревенских — а значит, дело сейчас в другом.       Она уже практически выудила ножик из бокового кармана, как вдруг раздался оглушающий грохот, от которого тело содрогнулось, опускаясь ещё ниже на сиденье. Лора застыла в проеме между передними креслами, тихо выругиваясь себе под нос. Она всей душой надеется, что стрелял Хэккет.       И как же ошибается, увидев, что на самом деле происходит.       — Дерьмо!       Бесшумно открывая дверь под раскаты выстрелов, с накалённым прикуривателем в одной руке, и складным ножом в другой, она выползает из салона, падая прямо на колени в траву. Скрытая от глаз, Кирни пробирается вдоль машины, вскоре выглядывая уже из-за багажника. Глаза, скользнув по лежащему на земле шерифу, тут же фокусируются на широких спинах врагов — она сразу внушила себе, что это враг.       Либо враг, либо они с Хэккетом. Не сложно догадаться, чьи жизни Кирни выставляет в приоритет.       Трэвис ее видит — Лора осторожно крадётся к ближайшему к ней бугаю. Сжимает нож крепче, оказываясь к цели практически в плотную. Наугад, со спины замахивается прикуривателем в висок. Удар сопровождается шипением, вместе с запахом паленого мяса, который тут же проникает в ноздри. Уже не скрываясь, Кирни подныривает под плечо врага, и вонзает нож прямо по рукоять в податливую плоть между рёбер. Ее пальцы ноют, но нож она тут же выдергивает.       — Ебаная сука! — слышит отчетливо, прежде чем получить смазанный удар по лицу, и отступить назад. Звучит выстрел. Второй бугай падает на землю, рядом со своим дружком, все ещё пытающимся зажать рану на шее. Крови под ним набралось уже на целую лужу, но на этом Кирни внимание не заостряет.       Ещё один выстрел. Глухой звук.       Она идёт прямо к Хэккету, мимо тел, думая, что никто больше ей не угрожает. Облегчённый выдох срывается с ее губ, когда она рассматривает рану шерифа, ещё не приблизившись к нему. Как же дико бьётся в этот момент ее сердце! Только сейчас, эмоции возвращаются, а инстинкт самосохранения слабеет.       — Не двигайся, кровь хлещет.       Ткань полицейской формы уже украшена темно-бурым пятном венозной крови, добравшимся даже до воротника. Стянув с пояса рубашку, Лора опускается на траву, — сейчас пока прижмёшь. А в участке я перевяжу.       Ее взволнованный взгляд бегает по лицу Трэвиса, а руки едва заметно дрожат. Подставляя плечо, тихо добавляет:       — Давай, обопрись. Держись за меня.       Он и правда подумал, что она способна его бросить?

II. Трэвис

      Никогда она не слушает. Никогда.       Пока Трэвис целится, девчонка без смущения вонзает нож в человека. Он не удивляется, он знает, что внутри хрупкого на вид создания с ангельской внешностью и милой улыбкой на самом деле кроется боец, который, наверное, и с перочинным ножом переплывет амазонку в охоте на медведя.       Только вот бить женщину было поступком, предрешившим жизнь здоровяка — Трэвис не думая спускает курок. Ещё один точный выстрел: прикусив нижнюю губу и прижмурившись. Что ж, полтора бандита, которые с наибольшей вероятностью останутся в живых, придется везти в участок Шартлсвилла. А ему — снова писать отчеты о произошедшем. Только в этот раз, пожалуй, он не будет врать.       Он хочет подняться в положение полусидя, но Лора оказывается около него быстрее. Дыхание сбито, плечо горит огнем и пульсирует, точно родник. Он опускает голову, пытаясь осмотреть масштабы бедствия. Да, стоит остановить кровь, иначе долго так Трэвис не протянет.       — Погоди, — мотает головой он, принимая из рук Лоры рубашку, — на этого, — он кивает подбородком на того, что с ножом, — нужно надеть браслеты. И… вырубить его. Я пока вызову подмогу.       Отцепив от пояса браслеты, он отдает их Лоре, едва коснувшись её рук — ледяные. Должно быть, только сейчас осознание произошедшего окатило её ледяной водой с ног до головы.       — Дежурный, прием.       — Прием, шериф.       — Банда из ориентировки обезврежена. Прошу подкрепление и врача. Пулевое в плечо, похоже, что навылет. Прием.       — Вас слышу, шериф. Отличная работа! Сообщите ваши координаты.       — Между шестым и седьмым километром.       — Минут через пятнадцать будем у тебя.       — Принято. Отбой.       Отключив рацию, Трэвис, наконец, расправляет рубашку и складывает так, чтобы получилась длинная плотная ткань. Краем глаза он следит за Лорой, которая орудует меж амбалов так ловко и грациозно, что он невольно засматривается на то, как она переворачивает одного из них и отвешивает жирный пинок под ребра другому. Тонкая, стройная, точно лань. Крепкие ноги, тонкие ручки с очерченными линиями мышц, когда она берет что-то тяжелое. Но больше всего — этот взгляд. Взгляд хищницы, решительной тигрицы, которая выбрала цель. От этого меж лопаток пробегают мурашки возбуждения.       Одной рукой перевязывать себя неудобно, но Трэвис кое-что в этом понимает. Раньше перевязывать руку самому ему не приходилось, однако у него как-то было ранение в бедро, и там некогда было раздумывать. С тех пор его походку можно было назвать странной. Но это было слишком давно, чтобы об этом помнить…       Когда Лора снова приземлилась рядом на траву, он послушно сдался, позволяя ей заняться его плечом. Здесь нужно правильно загнуть руку, тут правильно наложить повязку, крепко, чтобы остановить кровь хотя бы немного. Трэвис морщится, но терпит, наблюдая за тем, как Лора работает. Её светлые волосы блестят в лучах утреннего солнца, притом так красиво, что хочется их коснуться.       Когда она заканчивает, Трэвис в довольной ухмылке искривляет дугу губ:       — Все ещё по учебнику? — Спрашивает он, невольно делая отсылку к её операции на себе. Конечно, одно с другим было не сравнимо, но когда-то он тоже помогал ей с перевязкой, и, хотелось верить, она этого не забыла. Он точно не забыл.       Он чуть отклоняет голову, прищурившись, замечает проступающий красный цвет на нежной коже Лоры. Протянув ладонь, Трэвис берет её за подбородок и чуть поворачивает к себе щекой, чтобы убедиться, что ему не кажется. И ему не кажется. «Сука. Ты сдохнешь в камере, это я тебе обещаю, » — безошибочно вспоминает того, кто ударил Лору, Трэвис, и на его щеках на секунду проступают желваки. Поддавшись порыву, он проводит большим пальцем по щеке, точно бы хочет убедиться, что это не иллюзия, но краснота не пропадает.       Он переводит взгляд в глаза Лоры, и все вокруг замирает на выдохе, точно время превратилось в патоку и медленно тянется тонкой ниточкой от одного края к другому. Потом Трэвис сочтет это лишним, будет ругать себя за глупость, но он ещё раз проводит пальцем по её щеке, и теперь уже совсем не для того, чтобы ощупать назревающий синяк.       Из забытья Трэвиса выводит приближающийся звук сирен. Он убирает ладонь от лица Лоры, сводит брови, приводит себя в чувство.       — Будет синяк. Лучше приложить лёд, — говорит он слегка смутившись и как будто разозлившись на себя за это.       Затем он пожевывает нижнюю губу, смотря в землю и о чем-то раздумывая. А после добавляет:       — Придется провести полдня в участке Шартлсвилла. Купим там все, что нужно. А Норт-Килл посетим на обратном пути.