Какой *** превратил меня в Принца?

Томми подходит к другой броско украшенной двери. Какая мерзость. Она ужасна, обрамлена золотом и нелепо громадна. Почему дверь такая большая? Техноблэйд, что, великан? Нет, ни капельки. Томми готов поспорить, что он, когда вырастет, будет выше Кровавого Цесаревича. Между прочим, в прошлой жизни так оно и было. Он был выше отца, достигая роста в метр и девяносто сантиметров. Томми нахмурился. Точно. Семья. Давненько он о них не вспоминал. Хоть у него были заботы поважнее, Томми никогда не хотел забывать о них. О своей настоящей семье, которую он потерял, когда очнулся младенцем. Скорее всего, теперь он живет в совершенно другом мире, но Томми хочет попытаться узнать, существует ли здесь другая версия его семьи. Его отец, братья, лучшие друзья и корова. Но Томми… знает, что он потерял их задолго до того, как очнулся младенцем. Сейчас ему только и остается, что гадать, заметили ли они его пропажу. Сердце сжимается от подобных мыслей, но именно боль не дает забыться. Она напоминает, что он живой человек, а не просто высокопочтенный маленький принц, которого лелеют подобно юному богу. Теперь на теле Томми нет шрамов, но фантомная боль пронзенного стрелой плеча и ожогов сражений, в которых он участвовал, никуда не ушла. Даже если он их не видит, они все равно оставили след — такова суть шрамов. Томми поднял голову, посмотрев на Клару, мирно стоящую позади. Она улыбнулась, взглядом говоря, что он может не торопиться. Что это не деловая встреча. Клара ему не семья. Даже несмотря на то, что вырастила его с другими горничными, служанками и придворными. Она не может быть семьей, потому что она не принадлежит Томми. Она служит Тесею, не Томми. От этой мысли становится грустнее. Боль одиночества всегда терзает его, когда больше не о чем переживать. Кроме, конечно же, верной погибели, скрывающейся за двумя вырвиглазными до тошноты дверями. Томми подавил тяжелый вздох — уже в который раз — и постучал. И в этом даже нет смысла, потому что Клара открывает ему дверь. Видите ли, принц не должен открывать себе двери, когда вокруг есть люди, которые могут сделать это за него. Да чтоб эти правила этикета провалились. Он маленький чувачочек, а не какой-то там бог. Хотя нет, бог. Потому что он боженька в отношениях. Сколько женщин ждут его в прошлой жизни… — Здравствуй, братец! — приветствует Томми Техноблэйда, сидящего за грудой бумаг. Мужчина, не поднимая головы, лишь бросил взгляд в его сторону, прежде чем продолжил заниматься проверкой каких-то там документов. И этим, видимо, Томми тоже будет заниматься в будущем. Бумажной волокитой. Ему придется работать с бюрократией. Томми надеется, что он свалит раньше, чем дело дойдет до этого. Прайм помилуй и спаси от настоящей работы. Да, он хорошо учится, но это не значит, что он хочет копаться в бумагах. Может ему стоит заняться фермерством или строительством. Если он переедет в Северное Герцогство, то может и удастся познакомить жителей с величием булыжников. А если поедет в Восточное — сможет постоянно что-то выращивать, не волнуясь о еде и деньгах. — Тесей, — наконец-то приветствует Техноблэйд. Он поднял голову после того, как закончил писать. Одного его взгляда хватает, чтобы Клара поклонилась и покинула комнату. Она закрывает дверь, отступая столь же почтительно, как и всегда. Техноблэйд отодвинулся назад, прежде чем встал. Древесина громко скрипит на мраморном полу, звеня в ушах, но Томми звук не коробит. Мужчина быстро обошел стол и пошел вперед. Томми молча последовал, как и всегда, если его так же молча не отправляют прочь. Цесаревич открыл дверь, и Томми выбежал до того, как дверь захлопнулась позади. Он идет возле Техноблэйда, спеша догнать его крупный шаг. Глупое тело. Он едва ли не готов просить протезы. Они ведь тут существуют? Протезы делают ноги длиннее. Томми должен уметь сохранять равновесие, ему хватит сил, чтобы гулять без постоянной одышки, прежде чем хоть что-либо будет выполнено. Еще и дворец ужасно огромный. Кому нужно столько места? Какой бред. — Куда мы идем? — интересуется Томми. Техноблэйд бросил взгляд, ничего не сказав, и сразу же продолжил смотреть вперед. — Приветствую Августейших Принцев Антарктической Империи. Да благословит Вас Бог, — сбоку раздался знакомый голос, источником которого был… — Сэм! — воодушевленно воскликнул Томми, улыбаясь и дружелюбно махая рукой из стороны в сторону. Как же хорошо, что ничего не случилось. Сэм выглядит замечательно и он все еще в форме. Он полон сил и выглядит как с иголочки. Ну хотя бы у него все хорошо. Если так рассудить, Томми одержал победу. Конечно, Сэм чуток убил коня и разрушил парочку мест (что не удивительно, учитывая, что он убил ни в чем не повинное животное), но Томми рад, что его первая попытка доставить кому-то проблем не закончились убийством. В ином случае, как он бы смотрел себе в глаза? Ему было бы так хуево. Он подходит к ним троим: к Томми, стоящему рядом с Техноблэйдом, и Кларе, соблюдающей уважительную дистанцию позади. Сэм резко остановился и посмотрел куда-то над Томми. Его улыбка стала натяжной и он поклонился. — Я буду вас сопровождать, — сказал он, присоединяясь к Кларе. Томми моргнул. Чегось? Он посмотрел на Техноблэйда, но тот просто продолжил куда-то идти. И они снова на улице. Техноблэйда так и тянет сюда. Наверное, ему нравится грязь. Он и выглядит, как свинья, которой нравится грязь. Это забавная мысль, и ей удается отвлечь его, несмотря на то, что эта свинья — гребанный кабан, который в любой момент убьет каждого несчастного. Они дошли до стола, где уже красиво разложили чайный сервиз и сладости. Слишком уж это напоминает день, когда больного Томми приволокли к Цесаревичу. Тогда он все ненавидел, потому что у него был забит нос и он ничего не хотел есть. Техноблэйд сел на свое место, а Томми пришлось карабкаться на стул, чтобы сесть. Ноги ныли от боли. Наверняка поэтому Уильям думал, что Тесей выглядел болезненно — он просто сжигал больше калорий, передвигаясь по дворцу, чем ему вообще давали съесть. Ох, он бы душу Дьяволу продал, чтобы вернуть свои старые ноги. Томми вежливо улыбается, наблюдая, как Клара наливает чай принцам. Он делает глоток и хмурится, почувствовав другой вкус. Какая жалость, тот цветочный чай был очень ароматным. Казалось, он мог излечить Томми от всех болезней, в чем мальчик неимоверно нуждался. — Что случилось с прошлым чаем? — Растение вымерло, — ответил Техноблэйд. Мальчик нахмурился. Ну, хорошо, что ему вообще удалось его попробовать. Томми делает очередной глоток ужасно обычного (но все еще вкусного) чая, как раздается голос Техноблэйда: — Ну? Мальчик быстро поднял взгляд, встречаясь с алыми глазами. Он словно чего-то ждал и чуть ли не скучал, смотря на Томми. — Что такое? — Томми наклонил голову, немного опустив чашку. — Разве у тебя нет «историй», которыми ты хотел поделиться? — несильно протянул Техноблэйд, насмехаясь над словами Томми. Ох. Да ладно? Так в этом дело? Улыбка расцвела на лице Томми (фальшивая, которую он надевает почти всегда, но никто об этом не знает), и он засмеялся. — Ты помнишь! — воодушевленно восхитился Томми. — Я столько всего хочу тебе рассказать! Ты просто не поверишь! — он много чего может рассказать. Томми знает, как плести паутину пустой болтовни, как забалаболить собеседника до смертной скуки. Ну разве не чудесно иметь возможность побесить Техноблэйда? И самое прекрасное заключается в том, что он ничего не может сказать против Томми и таким образом его казнить. — Я всем сердцем люблю землю в садах, — Томми сполна насладится преувеличением фактов и недовольством Техноблэйда. В этот день Томми возвращается в Сапфировый Дворец с довольной лыбой на лице. Ну что, съел, сволочь? И на следующей день его опять поднимают с восходом солнца. Первым делом он видит Клару. — Цесаревич желает видеть вас, Томми, — она выглядит довольной и счастливой. Именно так Томми оказался напротив двух отвратительных до скрежета в зубах дверей. Он ненавидит это место. Именно здесь Паффи уволилась. Он узнает эту дверь везде — она самая мерзкая. Да, Томми обожает золото, но ему не нравится выставлять его напоказ, как какой-то мудак. Только в этот раз у дверей кто-то стоит, и этот кто-то — не Дрим. Здесь место встреч что-ли? Каждый раз он натыкается на кого-то новенького. Темноволосый мужчина стоял у дверей, скрестив руки и упершись об стену, скучающе ожидая, когда из комнаты выйдут. Половина его лица украшена крутым шрамом, проходящего от глаза до нижней губы. Томми даже задумался: если он попадет на казнь и сможет потрясно увернуться от меча, то, возможно, получит такой же. Лечиться потом будет сто хреноллионов лет, но зато какой рассказ услышат его многие, многие жены. Когда Томми подошел, мужчина прищурился, а затем на его лице засияло узнавание. — Принц Тесей! — жизнерадостно позвал он. — Малой, я тебя сто лет не видел! — когда он смотрит на Томми, видно, что он не ожидал встречи, но очень ей рад. Томми моргнул. Че? Мужчина, должно быть, понял, что принц его ни капельки не узнал, потому что он моргнул и выпрямился. — Ах, прости, конечно ты меня не помнишь. В прошлую нашу встречу я смотрел на тебя двумя глазами, малой, — Томми… рад тому, как расслабленно он говорит. — Я подарил тебе ту аляповатую уточку. Томми моргнул. Вроде он должен все помнить. Он, конечно, повзрослел, но не сильно. Он достаточно взрослый, чтобы помнить все, как шестнадцатилетний. Он совсем не помнит, как ему дарили утку. Но он помнит золотую утку в коробке игрушек (которая, к сожалению, все у него валяется и собирает пыль на полке). И хоть он не узнает мужчину в лицо, он узнает его по описанию. Хоть рост мужчины невелик, в одном только мизинчике его пальца течет больше уверенности и коварства, чем в любом другом человеке. Изуродованный глаз, гласящий о преданности стране, но не короне. Темные волосы и глаза, что чернее черного. Это Алексис, человек, который случайно подставил Тесея. Пуская он этого не хотел, но именно ему суждено положить начало казни. Он собирался отравить Техноблэйда, чтобы трон точно достался Уильяму, но Уильям, идиот проклятый, выпил из отравленной чаши Цесаревича. И всю вину свалили на Тесея. — Квакити! — Томми улыбнулся и показал на него пальцем. — Ты мама утенка «Кваки», значит, тебя зовут Квакити! — он издевается над парнем без капли сожаления. Пшел нахуй. Не, правда, этот уебок — еще одна причина, по которой ему придется покинуть удобное местечко в замке. Клара закашлялась, но сразу видно, что ситуация забавляет ее. — Клара! Клара, посмотри, это Квакити! — продолжает Томми, показывая пальцем на Алексиса, словно на дивную зверюшку из зоопарка. Ошалевший Квакити посмотрел на Клару, ожидая объяснений. — Прошу прощения, Сэр Алексис из Южного Герцогства. — Можете называть меня просто Алексом, — Квакити помотал головой, дружелюбно улыбнувшись. — Я просто не понимаю, откуда взялся этот «Квакити» Клара всеми силами пыталась сохранить спокойное, невозмутимое выражение лица, но она не могла перестать улыбаться. По крайней мере, улыбка выглядела «вежливой», а не говорящей «тебе дал прозвище ребенок». — Сэр, Квакити — имя матери уточки в рассказах Принца Томми. Он любит фантазировать о своих игрушках, — Клара довольно посмотрела на мальчика, заставив его покраснеть. — Ничего я не фантазирую. Все мои истории правдивы. А это мамочка утенка! Клара строго посмотрела на него. Квакити взглянул на Томми, а затем присел на колени, чтобы быть с мальчиком на одном уровне глаз. — Малой, могу ли я когда-нибудь увидеть моего утенка? Томми моргнул. Он узнает огонек в его глазах. Амбиции. Именно они убили Тесея. Сейчас он растопчет уверенность этого петушары, как мелкую букашку. Томми хмурится и скрещивает руки. — Плохая мамочка! Я не позволю тебе стать опе-ку-ном уточки! Ты бросил ее у меня! Когда я был маленьким! — ругается он. — Плохой Квакити! Хуже всех! Томми бьется в истерике, в то время как Квакити встает на ноги и отходит, подняв руки в воздух. Из-за поднятого шума дверь резко открылась и в мгновение ока к шее Квакити приставили трезубец. Сэм. Томми охнул, а Клара быстро схватила мальчика и спрятала его позади. Она пытается закрыть ему глаза, но Томми слишком упрям, чтобы позволить ей. — Подожди! Не обижай Квакити! — громко-прегромко кричит Томми. Сэм застыл. Квакити прижали к дверному проему, одна его рука повисла в воздухе, другая — сдерживала острие трезубца в надежде, что оно не пронзит шею мгновенно. — Квакити? — два человека подошли к месту происшествия. Мужчина с бараньими рогами и Цесаревич, который выглядел так, будто был готов кого-то убить, несмотря на отсутствие меча. — Мамочка Кваки! — Томми указал на Квакити, взгляд которого прыгал от одного человека к другому, моля хоть кого-то спасти его. — Если ты убьешь мамочку Кваки, что я ей скажу? Техноблэйд устало вздохнул и повернулся к Кларе. — К-кваки — игрушечная утка П-принца Томми, — бросилась объяснять Клара. — Именно Сэр Ква… То есть, Сэр Алексис подарил ее принцу, поэт-тому он решил, что сэр Алексис — Квакити, пропавшая мама уточки. Томми крепко держит руку Клары подальше от лица, чтобы четко видеть трезубец. Сэм же не убьет его на глазах у ребенка? Ему уже удавалось его сдерживать. Сдержит и сейчас. — Что насчет криков? — рыкнул Сэм, прижимая трезубец ближе к шее Алексиса. — Принц Томми испугался, что Сэр Алексис хочет забрать уточку, когда он спросил — и я повторю слово в слово — «Дашь ли ты мне увидеть Кваки еще раз?» — Клара заморгала. — Он точно сказал нечто подобное. Прошу простить, Ваше Высочество, Ваша Светлость. Все произошло так быстро и я… — Не убивай Квакити! — кричит Томми, перебивая Клару, которая была готова отключиться в любой момент — столько страха слышалось в ее голосе. — Квакити, может, и бросил Кваки и оказался плохой мамочкой, но он все еще семья Кваки! Он часть семьи! — не перестает кричать Томми, на ходу придумывая какую-то детскую хуйню, из-за которой Квакити находился под его защитой. — Страж, — зовет его Техноблэйд, и трезубец исчезает. Сэм уже не выглядит так, будто готов напасть в любой момент, но он все еще стоит угрожающе близко к Алексису. О, так вот что произошло. В прошлый раз он не видел, куда Сэм спрятал трезубец. — Вы ебанулись? — возмутился рогатый мужчина. — Вы чуть не прибили моего человека из-за сранного мальчишки! А. Это Шлатт. Герцог южных земель. Похоже, что теперь на юге ему сто пудов не спрятаться. Ну и ладно, он все равно не хотел. Могут катиться куда подальше. — Этот мальчишка, Джей С. Шлатт, — рыкнул Сэм, пронзая мужчину ядовито-зеленым взором. — Принц Антарктической Империи. Следи за языком, — его глаза угрожающе горели, а тон был острее стали. — Страж, — рявкнул Техноблэйд. — Достаточно, — он бросил алый, словно огонь из ада, взгляд на Томми. Томми сжался и спрятался за юбкой Клары. Пиздец. Его прибьют. Его нахуй убьют. Он просто хотел посмеяться. Только поиздеваться над Алексисом. Он не думал, что все так обернется. Он не хотел… — Встреча все равно подошла к концу, — заявил Техноблэйд. — Тесей, за мной, — он резко развернулся, и императорская мантия рассекла воздух со свистом. Шлатт закатил глаза, шагая вперед. — Идем, Квакити, — он потащил Алексиса в коридор. Томми не смеет оглядываться, несмотря на явно ощутимый взгляд позади. Неловко вышло. Он отпускает юбку Клары и следует за Техноблэйдом. Кларе нельзя заходить внутрь и похоже, что Сэм тоже не собирается идти за ними. Дверь захлопнулась. Томми не знает, куда себя деть от ужаса. Техноблэйд бросил корону на трон и расстегнул мантию. Он отдернул штору, показывая кровать за троном. Какого хуя? — Мне надоели тирады Шлатта. Молодец, Тесей, — монотонно хвалит Техноблэйд, кидая мантию внутрь. Он повернулся и поднял Томми вверх за живот, отчего Томми висел головой вниз. Мальчик был настолько потрясен, что ничего не сказал, хотя при любой другой ситуации он бы что-нибудь съязвил. — Что? — смеет он спросить вслух. — Нет ничего хуже утренних встреч, — говорит Техноблэйд, все еще не реагирую на потрясенного ребенка. Техноблэйд опускает Томми на кровать, заваленную морем подушек и одеял. А вот и мантия, оправленная мягким мехом, хотя на первый взгляд так и не скажешь. Может поэтому мужчина так любит ее носить. — Спи, — произносит Техноблэйд, забираясь внутрь и укладываясь рядом с Томми. Что происходит? Разве он не зол? Разве не взбешен? Он ведь создал причину, по которой его могут убить! Разве от Тесея не должны мигом избавиться? — Ты слишком много думаешь, — бурчит Техноблэйд. — Ложись, — он опустил громадную руку Томми на лицо, заставляя ребенка уткнуться в поразительно удобное скрытое место за тронным залом. — Спи. Страх Томми превращается в ярость, потому что он не понимает, что происходит. — Сейчас же утро. Нельзя спать, — ноет Томми, но рука Техноблэйда продолжила лежать на его лице. Часть него хочет лизнуть то, до чего он может дотянуться. Ну или что-то в этом роде. — Знаешь, — в голосе Техноблэйда, как и всегда, нет эмоций. — За всю мою жизнь я научился многим способам, заставляющих людей спать, — говорит он. — Тесей, знал ли ты, что самый быстрый способ заставить человека уснуть — либо ужасно болезненный, либо абсолютно безболезненный? — в его голосе слышится угроза, но Томми отказывается пищать от страха. — Иногда этот способ настолько действенный, что от него никогда не просыпаются. Мальчик зевнул. — Вау, сейчас так рано, словно на дворе все еще ночь! — говорит Томми, быстро меняя свое отношение и мнение… — Мы поэтому хотим спать? В итоге Томми действительно уснул и проснулся один. Клара поприветствовала принца, терпеливо ожидая его по другую сторону шторы в пустом тронном зале.

~+~

Уильям умиляется, смотря на младшего брата. — Ты любишь сладости? — спрашивает Уильям Тесея, который лакомился тайными конфетами. Несмотря на то, что их было немного, он все равно поделился ими с родным братом (хотя он об этом еще не знал). У Уильяма не было возможности признаться. Скоро он все расскажет Тесею, до того, как об этом узнает народ и сам Техноблэйд. Именно Тесей должен узнать правду первым. — Люблю, — ответил Тесей, запихивая конфету внутрь. Уильям потрепал младшего брата по голове. — В следующий раз я принесу больше, — его губы растянулись в широкой улыбке, словно подражая образу радостного Тесея. Тесей был для Уильяма солнцем. Он — самое родное, что него есть, с того момента, как он позабыл Цесаревича Уильяма и стал Уильямом Сутом. Печально, что он не застал раннее детство Тесея, но теперь это не важно, ведь он вернулся и никогда больше не покинет младшего брата. Он не уйдет. Никогда и ни за что. Он не хочет уходить. Тесей навсегда позабудет одиночество. Уильям клянется кровью их рода. Тесей больше не будет одинок.

~+~

— С добрым вечером, братец! — здоровается Томми, широко улыбаясь. Как же он устал. Каждую встречу ему приходится ходить туда-сюда из одного дворец во второй. Только представьте, сколько Томми нашагал за все это время! Это ужасно! Отвратительно! Пытка во плоти! — Тесей, — как и всегда, его монотонно поприветствовали. Но ему не обидно. Каждому бы рано или поздно наскучили их встречи. Но каждый раз, когда Томми видит, как глаз Техноблэйда дергается и нижнее веко чуть ли не превращается в синяк от того, как часто он это делает, — оно того стоит. Томми знает, что делает. На прошлой неделе он в каждой истории и байке делал из мухи слона, подгоняя их под детскую фантазию, чтобы Техноблэйд раздраженно указывал на каждую несостыковку в рассказе. Томми обожает его бесить. Он чувствует себя потрясающе. Он мстит за каждую милю, которую приходится проходить, чтобы слезть с одного удобного стула и сесть на другой. Прошло четыре дня с тех пор, как Техноблэйд решил встречаться ежедневно, так что теперь Томми всегда хоть раз да видит его. И эти четыре дня подарили обоим Антарктическим Принцам ничего, кроме головной боли и боли в ногах у младшего принца. Как вообще Сэм и Клара, которым приходится ходить за ними, выживают в таких условиях. У них, что, железные коленки? Волшебно бодрящие ступни? Он обязан узнать их секрет. — Томми, — позвал позади Сэм. Томми обернулся. — Похоже, ты устал. Хочешь я тебя понесу? — спрашивает он, встревоженно смотря. Он хотел было признать, что устал, и согласиться, чтобы его понесли, как Техноблэйд шагнул к Томми, пряча его за собой. Сэм не двинулся со своего места. Томми поднял голову, смотря на скучающее, нейтральное лицо Техноблэйда. — Двадцать шагов назад, — приказывает он. И Сэм, собака сутулая, отошел на двадцать шагов дальше от Томми и даже Клары, которая и так далеко стояла. Сэм хитро улыбается, но Техноблэйд, похоже, доволен дистанцией между ними. Он повернулся к Томми, который не знал, чего ожидать. — Ты хочешь, чтобы тебя понесли? — достаточно тихо спросил он, чтобы Томми его услышал, в отличие от Сэма. Томми моргнул. Че? — Конечно? — неуверенно ответил мальчик. Он не дышал, когда Техноблэйд поднял его, и уже тем более затаил дыхание, когда он пробормотал: — Ты ужасно легкий, — замечает он, держа Тесея на руках. — Тебе надо больше есть, — добавляет Цесаревич, прижимая ребенка к груди, одной рукой держа его снизу и другой придерживая спину, чтобы он не свалился. Томми моргнул. Какого хуя? Так как Техно смотрел вперед, Томми было проще смотреть назад. Он ошарашенно посмотрел на Клару и Сэма, надеясь, что хоть кто-то из них прошепчет объяснение ситуации. Но все, что они сделали — подняли большие пальцы вверх (при этом Сэм стоял чуточку вдали от Клары). — Чем меньше ребенок ест, тем проще сломать ему руку, — затем он добавляет. — И куда легче заставить его плакать. Ты ведь не хочешь плакать, верно? А вот и скрытая угроза. Давно не виделись. Когда они дошли до их места чаепития, Техноблэйд уселся спереди, а Томми даже не пришлось лезть на стул, потому что Цесаревич сам его туда посадил. Следующим утром, когда он вновь встречается с Техноблэйдом, Томми рассказывает ему о том, как прошел его день. Говорит о том, что узнал на уроке, о том, что среди учителей Генри Аррингтон нравится ему больше всех. И на мгновение — одно маленькое, жалкое мгновение, Томми забывает, что этому мужчине суждено стать его погибелью.