Ты меня любишь?

Февраль 2016 года. Воронеж. Антон, потеребив браслет, подаренный Дашкой, уставился в окно. Колючие февральские снежинки пролетали и впечатывались в тёплое стекло, моментально тая. Пошли вторые сутки после того, как Шастун примчался в больницу, куда доставили маму Красновой. Парень, вновь анонимно оплатив очередные счета за медикаменты и размещение в одноместной палате, ждал главного врача около кабинета. Телефон Шастуна разрывался от звонков, но юноша продолжал их игнорировать, думая только о Даше. Любовь Анатольевна запретила рассказывать дочери что-либо о состоянии своего здоровья, руководствуясь тем, что Дарья наконец-то вышла на финишную прямую в университете. Красновой предстояло написание диплома, защита и выпускной в одном из самых престижных учебных заведений Италии, поэтому, по мнению матери, сообщать девушке о диагнозе Любови Анатольевны сейчас не стоило. Но Антон начинал чувствовать себя настоящим предателем, утаивая от подруги такую страшную новость. Его часто посещали мысли о том, что бы всё-таки сознаться девушке и снять камень со своей тёмной души. Олеся, потушив свечи, красиво украшавшие накрытый стол, продолжала обрывать телефон Шастуна, не понимая, куда он мог запропаститься. Последние несколько дозвонов были сброшены, поэтому девушка начинала терять контроль не только над собой, но и над ситуацией в целом. Наумова позвала в этот вечер Шаста в гости, рассчитывая поговорить с ним об их отношениях, которые за последние полтора года плавно перетекли из дружбы в нечто большее, но вот во что именно, Леся и хотела узнать у комика. После того, как несколько месяцев назад, Антон, еле стоявший на ногах, заявился к ней домой, бывшая одноклассница Шастуна решила брать быка за рога. Долговязый отмечал свой прорыв в сфере юмора, ведь наконец-то, спустя три пилотных серии, был дан зеленый свет проекту "Импровизация" на телеканале ТНТ. Шаст, явно перебравший алкоголя, стоял на пороге квартиры Олеси и еле-еле формулировал свои мысли. С ходу припав к губам Наумовой, Антон дал девушке надежду на то, что наконец она добилась желаемого и комик начал испытывать к ней симпатию. Грех было упускать выпавшую возможность и Леся подарила свой первый раз человеку, которого она безумно любила. Да, всё было не так, как она рисовала в своих фантазиях перед сном, но и не настолько ужасно, как рассказывали ей подруги в университете и на работе. После той ночи, о которой Наумова грезила со старшей школы, Шастуна явно изводило чувство вины, ведь утром, протрезвев и увидев смятые простыни и испуганный взгляд бывшей одноклассницы, Антон осознал, что натворил. — Только не говори, что впервые… Олеся отвела взгляд в сторону цветастого ковра. — Тебе же 24 года уже… — Ну и что? — с обидой в голосе спросила девушка, подминая под себя одеяло. — Я думал, что такое невозможно, — констатировал Антон скорее для себя, нежели для Леси, — сказала бы, я ж не чудовище, не трогал бы тебя. — Дурак ты, я ведь только с тобой и хотела. Шаст удивлённо вскинул брови, непонимающе поглядывая на бывшую одноклассницу. — Лесь, я не тот, кто тебе нужен. Если б я знал, что ты ждёшь того самого… — Антон, я тебе прямо говорю, что хотела этого со школы и только с тобой, а ты начинаешь нести ерунду! — вспылила девушка. Комик надел футболку, которая насквозь пропахла табаком и виски, и глянул на Наумову. — Я ничего не могу дать тебе взамен. Даже обещать ничего не могу. Олеся захлопала ресницами, из-под которых показались остекленевшие от влаги глаза. Антон выдохнул и запустил свои длинные пальцы в волосы. — Сейчас последует что-то из варианта «это всё, после того, что между нами было?» — Нет, — дрогнувшим голосом прошептала Олеся. — Удивительно. — Можно вопрос? — Валяй, — кратко ответил Шастун, натягивая на себя спортивные штаны. — Если б не было в твоей жизни Даши, у нас могло бы что-то получится? Антон устало потёр глаза, слегка надавливая подушечками пальцев себе на веки. — Что ко мне все привязались с Дашей? Её и так нет в моей жизни. Парень встал и, схватив с тумбочки телефон, вышел в коридор, а через минуту последовал громкий хлопок входной двери. В квартире воцарилась гробовая тишина, которую вскоре разбавили тихие женские всхлипы.

***

— Поз, ну а что она ждала? — задал риторический вопрос Антон, потягивая горячий чай на Димкиной кухне. Дмитрий поставил коробку с печеньем перед Шастуном и покосился на коридор, высматривая жену. — Чё? — опять спросил долговязый. — Не хочу, что бы Катя слышала наш разговор. Антон закатил глаза и, выпив горячий чай до дна, шумно опустил чашку на стол. — Шаст, не психуй. Это сейчас ты на эмоциях, но я то знаю, как ты запоешь, когда моя благоверная твоей Дашке расскажет, что ты чпокнул Олеську. В коридоре послышался непонятный шорох и Позов замолчал. — Прекрати это так называть. — Ну трахнул, — громче заключил Дима и развёл руками, — называй как хочешь. — Я так-то Даше обет безбрачия не давал, три года я наблюдал за тем, как она с моим другом встречалась. — А могла бы с тобой, если б сознался. Шастун бросил пачку салфеток в друга. Димка снайперски поймал бумажную стопку и вернул её на место. — Да не стала бы она со мной встречаться, я ж спрашивал в самом начале. Я устал, Дим… — голос долговязого был очень измученным, — устал от того, что не могу выкинуть Краснову из головы. Скоро можно юбилей отмечать, как она туда въехала. — Она с Италии собирается возвращаться? — задал резонный вопрос Позов. — Мне кажется, что нет. — Кажется или нет? Это разные вещи. — Дашка уходит от прямого ответа, — грустно заключил Шаст. — Надо в разведку отправить Катю, ей как раз в декрете заняться не чем. — Поз, Дашки пока нет рядом, я понимаю, что жить надо дальше. А как она появляется, у меня мозг отключается, я готов за ней хоть на Луну лететь. Димка ухмыльнулся и налил другу ещё чашку чая. — Ну это любовь... Но с Олесей будь честен, — Поз на секунду задумался и добавил, — может, с ней попробуешь повстречаться? Тебе судьба её столько раз подкидывала, что даже я думаю, что это что-то да значит. — Не знаю… — задумчиво ответил Шастун, отхлёбывая горячий напиток.

***

Апрель 2016 года. Воронеж. — Антон Андреевич? Женщина в белом халате слегка тронула за плечо Шастуна, выводя его из транса. Парень невольно вздохнул, поворачиваясь на звук. — Антон Андреевич, думаю, что пора пригласить близких родственников Любови Анатольевны, что бы попрощаться. — Сколько у меня времени? — Дня три, от силы неделя. Медик осторожно вышла, прикрыв за собой дверь в комнату отдыха. Шаст вскочил с неудобного кресла, нервно перекручивая цепочку на пальце, и начал ходить из стороны в сторону. — Алло, Леся, я не смогу сегодня с тобой встретиться. — Но почему? — Я улетаю, — сказал Антон, выходя в узкий коридор больницы. Парень заглянул в палату, где находилась мама его подруги и, увидев, что она спит, направился к лифту. — Куда? В Москву? — Для начала туда, да. — Я могу поехать с тобой? — уточнила Олеся. — Нет, — отрезал Шаст, — это моё личное дело. Девушка, тяжело выдохнув и чувствуя подвох, решила подловить Антона на лжи. — Дим, — голос Наумовой сорвался. — Что? Что случилось? — Поз не на шутку испугался, услышав Лесины всхлипы. — Скажи, что Антон поехал с тобой… — Куда? Я дома, — заявил Димка, совершенно не понимая, о чём идёт речь. — Он сказал, что едет в Москву, а теперь его телефон недоступен, — Леся уже не могла сдерживать истерику. — Ну дела, может, какие. С Макаром поехал, наверное, — Позов лениво зевнул, ему поскорее хотелось закончить этот разговор. — Дима, как ты думаешь, Антон может мне изменить? Поз громко выдохнул, Олеся, услышав реакцию друга, приготовилась принять знатную порцию утешений. — Лесь, что бы изменять, надо состоять с кем-то в отношениях, а насколько я знаю, Антоха парень свободный. Давай ты успокоишься и позвонишь ему завтра. Покеда.

***

Дарья распахнула глаза посреди ночи от того, что в её квартиру кто-то громко и настойчиво стучал. Девушка на цыпочках подошла к двери и посмотрела в глазок, но увиденное там заставило её испытать весь спектр эмоций: от шока до эйфории. Блондинка отворила замок и, приоткрыв дверь, уставилась на гостя, который, не спрашивая разрешения, смял её в своих объятиях. — Батон… — Краснова произнесла на выдохе, утыкаясь в шею Шастуна. — Пряник мой, — парень обнял блондинку за поясницу и прижал поближе к себе, — нам надо поговорить. Антон оставил лёгкий поцелуй на лбу подруги и заправил выбившиеся светлые пряди за уши. Девушка увлекла Антона вглубь своего жилища, предусмотрительно закрыв дверь обратно на замок. — О чем? — Дашка прижалась к тёплому телу друга, но тут же отпрянув, постаралась унять своё волнение. — О твоей маме, утром мы должны вылететь в Москву. Дай мне пока свой паспорт, я забронирую билеты, а ты реши вопрос с универом и работой. — Антон, что случилось? — голос блондинки задрожал, — Что с моей мамой? Скажи! Шастун усадил Краснову на кровать, а сам опустился рядом на пол. Взяв прохладные ладони девушки в свои тёплые руки, парень постарался сконцентрироваться и начать разговор. — Даша… Твоя мама сильно больна. Она не хотела тебе говорить, но у неё финальная стадия рака. Сейчас она в больнице и я посчитал своим долгом приехать за тобой, что бы ты успела попрощаться, — Шастун вывалил информацию на блондинку, начиная себя за это ещё больше ненавидеть. — Что? Антон… Это шутка какая-то? Девушка выдавила нервный смешок и попыталась встать с кровати, но руки Антона мягко остановили её, вернув на место. — Даша, если ты хочешь, что бы твоя мама успела тебе хоть что-то объяснить, советую поверить мне и начать собирать вещи. Дарья безмолвно сидела, поджав колени под себя. Ей начинало казаться, что это какой-то пранк, сейчас Шастун засмеётся и укажет в какой-нибудь тёмный угол, где спрятана камера. — Я тебе не верю. Я разговаривала с ней дней пять назад. — А позавчера ей стало хуже… Даш, я по твоему, кто, что бы над тобой так жёстко шутить? — Антон… — растерянно прошептала Краснова, зарываясь пальцами в растрепанные волосы и слегка покачиваясь. Шаст понимал, что так просто блондинка ему не поверит, он достал из рюкзака медицинские выписки, которые врач любезно ему предоставил, в связи с тем, что именно Антон оплачивал больничные счета. — Смотри, если не веришь. Дашка протянула дрожащую ладонь к мятым листам, взяв их из рук друга, девушка долго не решалась посмотреть на злосчастные бумажки. Набравшись смелости, она опустила серые очи, которые скользили по строкам, пропитанными болью. Краснова сомкнула веки и прикусила губу, а из-под ресниц потекли влажные дорожки. Шастун понял, что это всё. Шастун понял, что Даша разбита. Шастун понял, что девушка напротив сломалась. Он забрал мятые выписки из безжизненных рук блондинки и увлёк податливое тело в свои объятия. — Поплачь, я рядом, — послышалось в тишине. Так часто это Дарья слышала раньше, так часто она хотела это слышать сейчас, но не так, не при этих обстоятельствах. Краснова начала бить кулачками в худую грудную клетку друга и беззвучно, слегка содрогаясь, рыдать. Антон лишь чувствовал, как намокает его тонкая футболка. Так часто он это видел раньше, так часто ему хотелось быть с ней рядом в такие минуты, но не так, не при таких обстоятельствах. Дашка настрадалась в юности, впитав в себя столько боли, сколько не осилил бы ни один адекватный человек. Сколько дерьма видел и знал Антон, а сколько осталось под завесой тайны семьи Красновых… Спустя пару часов Дарья уснула, прижав к себе тёплое тело Шастуна. Ей стало спокойно от его присутствия рядом, от того, что можно самой прижаться и никуда не отпускать друга. Антон, убедившись, что блондинка спит, вытащил телефон из кармана штанов и обнаружил, что его искал Позов.

«Здорова, ты куда свалил?»

«Ну не то, что бы мне прям дело есть, просто там твоя Леська телефон мне оборвала»

«Шаст, ебан-бобан»

«Я в Италии»

«Бля, сказал так, как будто в «Перекрёстке»

«Скоро вернусь не один»

«Неужели, ты разродился и сознался?»

«Дашкина мама умирает, я привезу Краснову проститься.» Где-то в Воронеже стало не по себе одному Диме, который счёл нужным сообщить своей жене о причине визита их общей подруги. Уладить дела в Италии, на удивление, Дашке помогла бабушка Лоренцо. Пообещав девушке, достать справку от врача для университета, она пожелала блондинке набраться сил и терпения. Лидия согласилась прикрыть Краснову лишь только по одной причине: в своё время женщина не смогла приехать в Россию ни на одну свадьбу или похороны к близким ей людям. Весь перелёт из Рима до Москвы Даша либо дремала, либо тихо плакала. Шастун предпочёл не лезть к подруге, принося ей кофе из ближайших автоматов или бумажные салфетки. В итоге, когда Антон забрал своё авто со стоянки аэропорта и усадил туда Краснову, девушка, вымотавшись, уснула, проспав весь путь до Воронежа. Спустя семь часов Шастун припарковался около больницы, в которой находилась Любовь Анатольевна. Дарья, выпрыгнув из машины, побежала внутрь здания, распихивая на своём пути всех прохожих. Антон догнал девушку у регистратуры и взял её под локоть. — Пряник, твоя мама не должна видеть вот это твоё состояние. — Легко тебе говорить… — Даш, — Шастун замялся, — я скажу жёсткую вещь. Ты хочешь, что бы последнее, что видела Любовь Анатольевна — это дочь, которая сходит с ума? Хотя бы сделай вид, что ты спокойна и подари ей на прощание всю свою любовь. Больше шанса не будет. Антон ожидал, что Краснова вновь начнёт рыдать навзрыд, ведь за последние два дня блондинка выплакала неприлично большое количество слез. — Ты прав, — тихо сказала девушка и, сжав окольцованную руку, прошептала, — где она? Юноша, придерживая за плечи подругу, подвёл её к лифту и нажал на кнопку вызова. Специфический запах спирта и бинтов, приглушённые голоса, которые, казалось, сообщают самое ужасное людям, напряжённое состояние Дашки — всё сводило с ума и заставляло думать только о плохом. Пара вышла из кабины и направилась к нужной палате. Антон заметил, как затрясло тело Дарьи, но он, сильнее обняв подругу, подвёл её к двери. — Готова? — спросил долговязый Дашу. — Нет. — Тогда заходим, — сказал Антон, отворяя дверь в палату. Краснова подняла заплаканные глаза и натянула улыбку. — Мамочка…