Во имя Камелота

Все тело ныло. Они были в пути уже несколько дней, и Трина, не привыкшая к верховой езде, чувствовала, как одна за одной каменеют мышцы, отдаваясь болью. К концу пятого дня от этой боли не отвлекали даже красоты Логреса, которые поначалу Трина разглядывала с восхищением, настолько явным, что Мерлину пришлось подъехать к ней и прошипеть на ухо: — Девочка, не гляди так, словно никогда не видела собственного королевства. — Разве многие, как ты, выезжают за пределы своей деревни? — парировала в тон ему. Маг недовольно скривил губы: — Разумно. Но все же следи за тем, что делаешь и говоришь. Не выдай себя раньше времени. Трина кивнула, не потрудившись ответить. После утра, следующего за Белтайном, отношения между ней и магом заметно ухудшились. Он был обижен, что она открылась без его ведома рыцарю. Она — что он так не говорил и не советовал ничего более внятного, чем чтение книг в королевской библиотеке, дежурные фразы про доверие Артура и победу над Морганой. Особенно злило, что на вопросы, как одолеть ведьму, он вообще не отвечал. — Итак, девочка, ты решила всем выболтать нашу тайну или не устояла только перед своим красавцем-наставником? — тон мага был ворчливым и укоряющим, когда утром после майской ночи он явился в ее спальню вместо Джудит. Едва увидев его, Трина поняла: ее ждет выговор. И оказалась права. Трина молчала, надувшись. Ей не нравилось, что Мерлин отчитывает ее, как девчонку, но и возразить было нечего: они договорились хранить секрет, а она не сдержала этого обещания. — И? — Мерлин упер руки в бока, став похожим на сварливую тетку, которая ищет скандала. — Не удостоишь ответом? Смело встретила взгляд прищуренных зеленых глаз: — Мне нечего тебе ответить. — О, есть что, — вкрадчиво, сладко, словно заманивая в ловушку. — Скажи-ка мне, девочка, — Мерлин подошел к ней вплотную, беря за подбородок и не давая отвести взгляд, — ты влюблена в него? Трине хотелось солгать или промолчать, но, как и в первый день, в лесу, магия Мерлина клещами вытягивала правду наружу. — Да, — сильное и уверенное, против воли. Мерлин резко выдохнул, отпуская ее. — Я так и знал! — всплеснул руками. — Я знал и все равно позволил этому случиться! От этих слов в Трине поднялось чувство, будто ее застали за чем-то постыдным, за преступлением. Мерлин не должен был знать. Никто не должен был знать. Никто не должен был заметить. — Ты же не скажешь ему? — с мольбой в голосе. Маг округлил глаза. — Оставь вас еще на пару дней вместе и говорить никому не нужно будет! Ты же… — словно поняв что-то, он резко осекся. — Нет-нет, — взволнованно продолжил, теперь уже напоминая матушку, которая трясется над своим чадом, — только не говори, что это первая девичья влюбленность и нет никаких шансов, что ты оставишь свои романтические фантазии. Трина сглотнула, ощущая, как к горлу подкатывает комок из обиды и разочарования. — Оставлю. — Холодно, сухо. Но голос предательски дрогнул. Заметив ее расстройство, Мерлин смягчился. — Послушай, девочка, — как мог, заботливо произнес, — в твоих же интересах не влюбляться ни в кого в Камелоте. В легендах, конечно, всегда пишут, что любовь преодолевает все преграды, но еще ни одних влюбленных не разделяли века. — Он вздохнул. — Прими совет того, кто прожил десятки лет и любил кого-то до самозабвения: если любовь мешает долгу, не впускай ее в свое сердце. Не люби. — Все так просто, да? — не понимая, с чувством и силой в голосе. — И ты, и он говорите одно: долг важнее всего на свете. Но что стоит ваш долг, если вы никогда не узнаете любви? Ты говоришь не любить, но разве это так просто? Разве можно взять и выкинуть кого-то из сердца, лишь пожелав это? — Ты не слушала, девочка, — Мерлин покачал головой. — Я узнал любовь. И именно поэтому говорю тебе: не люби. У тебя ведь есть долг, правда? Иначе ты не стояла бы здесь, не свалилась бы с неба в мой лес. У тебя есть долг перед семьей и ковеном, а любовь к Гавейну ставит его исполнение под удар. — Отчего же? — Если ты отдашься этой любви, сможешь ли ты уйти? Смогла ли ты уйти вчера, как и хотела? Тебя правда остановила запертая дверь или что-то иное? Трина вздохнула, возвращаясь из воспоминаний. С Гавейном все было легче и сложнее одновременно. Он не проявлял ни враждебности, ни недовольства, как Мерлин, но заметно отдалился. От рыцаря, который частенько шутил и заигрывал с ней, остался только серьезный холодный наставник. Ночь Белтайна, в которую между ними заискрилось что-то большее, казалось, случилась в другой жизни и с другим человеком. Перед поездкой он деловито оглядел кинжал, который Трина купила и сказал, что лавочник выбрал для нее неплохое оружие. И все же, ей предстояло обучиться обращению с таким клинком, чтобы суметь им защититься. Но когда она это сделает, было не ясно: с тех пор, как Артур и его свита тронулись в путь, Гавейн не провел для нее ни одной тренировки. Он утверждал, и совершенно справедливо, стоило признать, что для ее тела, учитывая долгое путешествие на конях, это будут слишком большие нагрузки. Пожалуй, этим и ограничились все их беседы за пять дней, за исключением коротких команд, как вести себя в ситуациях, которые казались рыцарям опасными. В сопровождающие Трине достался, к ее ужасу, юный сэр Мордред. И Джудит. Служанку Артур заботливо взял в поездку, чтобы обеспечить комфорт воспитаннице Мерлина. Мордред оказался добрым, скромным и прилежным юношей, и Трине не верилось, что он может быть будущим убийцей короля. Возможно, в Логресе у него просто был какой-то злобный тезка? Мордред должен был обеспечивать безопасность Трины в те моменты, когда она не ехала впереди, вместе с королем. На этом настоял Мерлин. Трина не сомневалась, что маг сделал это ей назло, зная чувства, которые поднимал в душе юный рыцарь. Что касается Артура… Помимо прекрасных природных видов, он был единственной отдушиной Трины в путешествии. Король был неизменно добр и галантен. В те моменты, когда ему не нужно было обсуждать дела королевства, он всегда приглашал Трину ехать с ним рядом, впереди всех. Это было очень кстати, так как пыль из-под копыт досаждала не меньше ноющих мышц. Но было что-то гораздо хуже, чем обида мага, дорожная пыль и боль в мышцах. Сердце. Трина чувствовала, как по нему расползаются тонкие трещинки каждый раз, когда Гавейн проезжал мимо, не взглянув на нее, садился рядом, не говоря ни слова. Она скучала по шуткам и сарказму рыцаря, по его советам в тренировочных боях и в жизни. По его поддержке. И, конечно, по рукам, которые так умело вели ее и в обращении с оружием, и в танце. Вот и сейчас он ехал совсем рядом, разговаривая с Борсом и совершенно не обращая внимания на ученицу. Зато Мордред, как обычно, старался развлечь леди учтивой беседой. — Вы когда-нибудь бывали в Витчшире у Туманных гор, леди Трина? — тон юноши выражал вежливую заинтересованность. — Нет, никогда не бывала, — Трина мотнула головой, не отрываясь от разглядывания горных пиков, которые виднелись впереди. Мордред, наоборот, кивнул каким-то своим мыслям. — Конечно, нет, — опровергая сам себя. — Это слишком далеко от того места, где выросли вы с советником Мерлином. Трина молчала, не зная, что на это ответить, боясь выдать свое незнание географии шестого века. — Почему вы спросили про Витчшир? — нашлась она. — Завтра, к вечеру, мы прибудем туда. Это очень интересное поселение, леди. По слухам, все его жители обладают магией. — Разве в Логресе это удивительно? — осторожно спросила. Мордред, подумав, в тон ей протянул: — Нет. В нашем королевстве действительно много магов, но ведьмы Витчшира особенные. — Чем же? — заинтересованно. — Ходят слухи, что они могут читать в душе человека, знают его мысли. Трина рассмеялась: ни одна ведьма даже в ее мире не могла сделать такого. Но тут же осеклась. — Вы верите в это, сэр Мордред? Юноша стушевался. После недолгих раздумий он ответил: — Я больше верю в силу меча, чем в магическую, леди Трина. Не найдя подходящего ответа, Трина снова замолчала, и беседа прервалась. Девушка украдкой смотрела на Гавейна, который громко смеялся над чем-то, сказанным Борсом, как обычно, не обращая на нее внимания. Лицо ее помрачнело. — Через пару часов будет привал, — подала голос Джудит, по-своему поняв настроение леди. — Я слышала, как рыцари говорили об этом. «Пора бы», — подумала Трина, смотря, как закат окрашивает в алый горные пики. Она тяжело вздохнула, не в силах больше терпеть боль, и попыталась принять более удобное положение. Тщетно. Стало лишь больнее, да лошадь вдруг забеспокоилась, испугалась резкого движения. Она все еще не доверяла Трине до конца, отвечая полной взаимностью на чувства наездницы. — Тише, малышка, тише, — робко проблеяла Трина, стремясь успокоить животное. — Потерпи немного, — мягко бросил Гавейн то ли Трине, то ли лошади, оказавшись вдруг рядом. — Скоро отдохнем. Трина неуверенно взглянула на него, мысленно умоляя: «Поговори со мной. Мне так тебя не хватает». Словно прочтя ее мысли, наставник ответил на этот взгляд. Он не отрывал от нее своих синих, как горные озера, глаз, и Трина с удовольствием в них тонула. — Как ты? — сорвалось глупое с языка, прежде чем она успела подумать. Такое нежное и девичье. Мордред что-то тихо пробормотал, и Трина почувствовала спиной, что его лошадь и лошадь Джудит чуть отстали. Гавейн же стал еще ближе. — Мне не привыкать к верховой езде и путешествиям, леди Трина, — со знакомой ухмылкой ответил. И чуть понизив голос, добавил. — Я понимаю, что тебе тяжело, но помни, зачем ты здесь. Трина отвела глаза. Она сама все меньше понимала, зачем отправилась с Артуром в путь. — Трина, — шепотом позвал Гавейн, — через две недели мы прибудем в деревню Мерлина. Ты должна начать действовать. Он поймет, что вы лжете, когда никто из жителей не узнает тебя. На душе похолодело. — Я не знаю, что мне делать, — отчаянно, еле слышно. — Мерлин не дает никаких дельных советов, наши уроки мне ничем не помогут… Я не смогу убить Моргану, Гавейн. Я не знаю, как еще доказать Артуру, что я верна ему. Он оглянулся, убеждаясь, что остальные всадники едут на достаточном расстоянии, чтобы не суметь подслушать. — Убить Моргану? — он наклонился, шипя ей на ухо. — Ты с ума сошла? Это не поможет тебе в деле с Артуром. Я не знаю, как эта идиотская мысль пришла… — Мерлин, — бросила, прерывая. — Он сказал, что я должна сделать это, иначе Артур никогда не отправится в мой мир… Гавейн хмурился, слушая ее. — Тебе не нужен Артур, Трина. Тебе нужны Грааль и Мерлин, он сам мне об этом сказал. Поэтому выкинь из головы все мысли о… — Я слышал свое имя? — надменный голос мага совсем рядом заставил Трину вздрогнуть. Гавейн, казалось, не был удивлен появлением Мерлина. — Да, мы говорили о том, что иногда ты раздаешь ужасно глупые и опасные советы, — злобно выпалил рыцарь, сверля друга глазами. — Что за… — Сэр Гавейн, вы совершенно правы, — надавил маг, взглядом показывая, что все вокруг обратили на них внимание. — Привал не стоит откладывать. Леди устали. Джудит зарделась от того, что великий советник причислил ее к числу леди. — Предлагаю сделать остановку у Сочных холмов, что в получасе езды. Там есть вода, хорошее укрытие с пещерой в скалах, где можно устроить леди, и дичь. Теперь рыцарь говорил нарочно громко. Остальные согласно закивали, ожидая решение Артура. — Решено, — подтвердил король, который остановился, прислушиваясь к ним. — Леди Трина, — он тепло улыбнулся ей и виновато склонил голову, — простите мне мой промах, я совершенно не подумал, как вам, должно быть, тяжело в пути. — Что вы, ваше высочество, — машинально отреагировала. — Вы и так создали мне лучшие условия из возможных.

***

Сочные холмы полностью оправдывали свое название. Склоны высотой в несколько сотен метров густо покрывал ярко-зеленый весенний лес, а у подножия вилась бурная горная река. В последних лучах уходящего солнца вода казалась розовато-синей с крапинками черных теней от отражающихся крон. — Ты расположишься там, — указал Гавейн в сторону черной зияющей дыры в одном из склонов. Вокруг нее видны были скалы, в сумерках похожие на щербатые зубы. Трина сглотнула ком в горле. Она молча смотрела на дыру, чувствуя страх и нежелание заходить внутрь. — Когды мы разожжем костер, внутри будет тепло и светло, — прочел ее мысли Гавейн. — С тобой будет Дуждит, а у входа будет Мордред. Либо, — он помедлил, и Трина обернулась, заметив искру от бесов в глазах, — ты можешь расположиться вместе с королем и нами прямо на мокрой земле. Шатры здесь ставить негде. — Будто в пещере я будто спать на перине, — буркнула еле слышно. То, что Артур, будучи королем, спокойно спал в любых условиях, даже вне шатра, который везла вьючная лошадь, Трину не удивляло. Для нее же самой этот походный опыт был первым. Да и зачем ночевать в лесу, когда твой дом стоит прямо у его кромки? — Спасибо, — искренне добавила, понимая, что рыцари действительно предоставляют ей лучшие из возможных условий. Гавейн кивнул, казалось, о чем-то задумавшись. — За скалой, левее, есть заводь, — наконец произнес. — Если захочешь умыться, сообщи мне. — Я думала, мой провожатый — сэр Мордред, — усмехнулась. — Я сообщу ему, не стану отвлекать тебя от дел, — обиженно. Намекая на холодность последних дней. — Сообщи мне, — отрезал, игнорируя выпад. — Борс, Персиваль, — продолжил командным голосом, — помоги леди обустроиться. Стараниями рыцарей в пещере действительно стало тепло и, насколько возможно, уютно. Вместе с Джудит они соорудили ложе из плащей и одеял, спать на котором было, очевидно, мягче, чем на лесной земле. Лежа и глядя в холодный каменный потолок, слушая мерное сопение Джудит, спавшей рядом, Трина вдруг задумалась: неужели модник Мерлин спит на земле вместе со всеми? В предыдущие дни он, как и Артур, и сама Трина, располагался в небольшом шатре. Любопытство толкало вперед, и Трина тихо поднялась с кровати и прокралась к выходу. К ее разочарованию, Мордред не спал, а значит, он не даст ей выйти. — Леди Трина? — обеспокоенно поглядел на нее рыцарь. — Что-то случилось? В тишине лагеря его слова показались слишком громкими. — Все в порядке, — поспешила заверить. — Я просто хотела взглянуть, как там остальные, — неловко закончила. Она сделала шаг вперед, выбираясь из пещеры в темноту окружающего леса, которую разрезал лишь небольшой горящий костерок. Вокруг огня лежали накрытые алыми плащами тела, слышался храп. Трина оглядела спящих, выискивая мага и, конечно, Гавейна. Мага она нашла не без труда: он лежал в бесформенной куче плащей и одеял, укутанный со всех сторон. Лишь черные волосы с длинной челкой, да тонкие пальцы, лежащие поверх одеяла, выдавали владельца. Трина усмехнулась, живо представляя бурчание королевского советника, когда он узнал, где ему предстоит спать. Убедившись, что маг не обманул ее ожиданий, Трина принялась выискивать наставника. Но никто из лежащих не был похож на него. Зато она увидела Артура, спящего на худом грязном покрывале и тоже укрытого плащом. Эта картина заставила ее тепло улыбнуться: король Логреса не переставал приятно удивлять. Но где же Гавейн? Она еще раз пробежалась глазами по рыцарям. Пусто. — Что-то случилось? — услышала спокойный голос откуда-то слева и радостно обернулась. Вот он! Должно быть, он снова не спал, оставшись в дозоре на случай опасности. Трина заметила, что Гавейн вообще мало спал, будто был сделан из железа и имел постоянно заряженный аккумулятор внутри. — Нет, я просто… — замялась. — Хотела посмотреть, как вы. Мне неловко, что… — Никто из нас не ожидал королевских условий в этом путешествии, — сухо прервал. — Мы рыцари и воины, Трина. Мы привыкли к подобному. Его тон задевал, но Трина старалась не показать виду. — Почему же, — она указала на Артура, пытаясь отшутиться, — условия у вас вполне королевские. К ее удовольствию у Гавейна сорвался смешок, а глаза его засияли. — Разве что, Меру приходится хуже всех, — поддержал шутку он. — Да, тяжело быть королевским советником, — протянула насмешливо. Гавейн не ответил, и повисло неловкое молчание. — Почему ты не спишь? — задал глупый вопрос с очевидным ответом. Гавейн вздернул бровь, подтверждая несуразность вопроса, и тут же вернул его: — Почему ты не спишь? Дорога, должно быть, очень утомила тебя, а завтра предстоит еще один день пути, прежде чем мы прибудем в Витчшир. — Как надолго мы задержимся там? — также игнорируя вопрос о сне. Гавейн пожал плечами. — Дня два-три. Об этой деревне всегда ходят противоречивые слухи, Артуру интересно ее изучать. — Где мы остановимся? — продолжила допрос. — Там же, где и все путники — в трактире. Трина кивнула. Говорить, что она никогда не была в трактире, было излишне. Гавейн и так это знал. Или догадывался. Трина видела, что он хотел что-то спросить, но, опасаясь, что Мордред может услышать, смолчал. Несколько минут они молча смотрели на пламя костра. Наконец, Гавейн прервал тишину. — Иди спать, Трина, — мягкий приказ. — Завтра трудный день. — Доброй ночи, Гавейн, — прошептала, пряча глаза. И скрылась в пещере, едва уловив еле слышное: — Доброй ночи, Трина.

***

Спалось Трине откровенно плохо. Во сне снова явилась бабушка, призывая поторопиться. В голове роились мысли про сказанное Гавейном о Граале и Мерлине. Рядом ворочалась Джудит, а с потолка пещеры капала вода, со звонким звуком разбиваясь о пол. Когда небо чуть посветлело, выказывая первые признаки рассвета, Трина приподнялась на ложе, пытаясь разглядеть Мордреда. Юноша мирно сопел у входа, и Трина решила, что это лучший шанс проскользнуть мимо охранника в лес и к реке, чтобы справить нужду и умыться. На этот раз побег удался. Она незаметно прокралась за скалу, левее от входа, как говорил Гавейн, и выдохнула. Впереди, за деревьями, слышался шум реки, и Трина поспешила туда. Наставник не обманул: едва Трина выбралась из леса, как увидела заводь, которую образовала бурная горная река, упершись в изрезанную шрамами скалу. Или, наоборот, падала с нее, так как, оглядевшись, Трина увидела водопад пару десятков метров высотой, живым и шумным потоком льющийся с каменной поверхности. Левее река петляла, уходя вдаль, за поворот, туда, куда взгляд Трины уже не мог дотянуться. Место казалось укромным и, решив, не терять времени, пока рыцари не проснулись, Трина принялась стягивать одежду. Едва она разделась и зашла по грудь в обжигающе холодную воду, сзади раздались шаги. Трина замерла. Был ли это кто-то из рыцарей? Если да, то почему они не окликают ее или не уйдут, осознав, в каком виде леди перед ними? А может, это разбойник, о которых так часто предупреждал ее Гавейн? Лихорадочно соображая, что будет делать в таком случае, Трина медленно повернулась. На берегу, уже успев раздеться до пояса и начав расшнуровывать брюки, невозмутимо стоял Гавейн. — Эй! — возмущенно окликнула его Трина. — Что ты делаешь?! Поняв, что обратила на себя его внимание, она инстинктивно закрыла грудь руками, надеясь, что все остальное скроет темно-зеленая речная вода. Гавейн же наигранно изобразил удивление, продолжая медленно расправляться со шнуровкой. — О, леди Трина, какой неловкий момент. Уверен, что, если бы вы сообщили мне, что идете к реке, такого бы не произошло. Козел. Снова он издевается. — Я хотела помыться в одиночестве! — выпалила, крепче сжимая руки на груди. Почему он не отвернулся? Почему, в конце концов, не прекратит снимать свои штаны?! — Стой! — почти закричала, когда его руки коснулись пояса, намереваясь стянуть остатки одежды. — Что ты делаешь?! — То же, что и ты, — невозмутимо. — Хочу помыться. — Нет! — вскричала, поднимая руку. И тут же опустила ее обратно на грудь, испугавшись. Гавейн прекратил раздеваться, шагнув к самой кромке воды и практически возвышаясь над Триной, стоя на берегу. Ей хотелось посмотреть ему в глаза, отчитать, возмутиться поведением, но на уровне ее взгляда застыли четко очерченные мышцы пресса, треугольной дорожкой уходящие к … Трина ненавидела себя за то, что не могла оторваться от них. Она уже видела торс Гавейна, но сейчас, в золотистом свете рассвета он, Гавейн, конечно, был особенно прекрасен. — Трина. — Вернул ее к реальности хриплый голос, из которого вдруг пропала насмешка. Она нехотя подняла глаза, снова утопая в синеве взгляда принца Лотиана. — Больше не нарушай моих приказов. На моем месте мог быть кто-то другой из рыцарей, кто не внял бы твоим мольбам не раздеваться. А разбойникам и вовсе было бы плевать. Он смотрел строго, серьезно, а на последних словах во взгляде и вовсе мелькнула злость. Он злился на нее за то, что она ослушалась? Да кто он такой? Это она и поспешила озвучить. — Я отвечаю за безопасность в этом путешествии, — невозмутимо ответил. — А ты ставишь свою под очень большую угрозу, убегая от охраны. Он сел на корточки, всматриваясь в ее лицо, и повторил знакомое: — Ты хочешь жить, Трина? — Хочу, — выпалила, не задумываясь. — Тогда не делай глупостей. Гавейн поднялся, завязывая шнурки на штанах. — У тебя есть десять минут на твои дела, — бросил, уходя. — Я подожду за деревьями. — Заметив ее негодующий взгляд, добавил, — я не буду следить, не беспокойся. Если почувствуешь опасность, кричи. И, не успела Трина ответить, как он и правда скрылся за деревьями, на ходу натягивая рубашку. В лагерь они явились с первыми лучами рассвета. Рыцари уже проснулись. Кто-то готовил завтрак, кто-то точил мечи, а кто-то собирал поклажу. Едва они подошли к пещере, Трина услышала взволнованный хор голосов Джудит и Мордреда. — Миледи! Где вы были? Мы беспоко… — Чтобы не беспокоиться, — прервал их Гавейн, — нужно лучше следить за своей подопечной. Она строго посмотрел на Мордреда. — Зачем ты так? — вспылила Трина. — Они не виноваты, что я сбежала. Строгий взгляд настиг и ее. — Сэр Мордред стал рыцарем короля, — отчеканил наставник, — он должен быть более внимателен и осмотрителен. — Вы правы, — сэр Гавейн, — виновато отчеканил Мордред. — Больше не повторится. Гавейн молча кивнул. — Собирайтесь, — кинул Трине, уходя. — Мы выезжаем в течение часа.

***

По сравнению с населенными пунктами двадцать первого века, Витчшир был очень маленьким поселением. С полтора десятка деревянных домов, да один каменный, который ярко-выделялся на фоне остальных. Металлическая вывеска, криво привинченная над входом, выдавала местный трактир. «Туманный порог», — гласила надпись. «Что ж, судя по всему, именно здесь мы остановимся», — подумала Трина. Снаружи трактир выглядел более, чем сносно. По крайней мере, по сравнению с ее ожиданиями. На каменных стенах даже вился зеленый плющ, который придавал зданию уютный вид, а у входа расположилась пара перевернутых бочек, которые служили столиками. Погода была теплой, несмотря на затянутое серыми облаками небо, и у столиков попивали эль несколько путников. Трина предположила это по потертым сумкам, свисающим с плечей или валяющимся у ног. Да и одежда трактирных гостей была схожа с той, на которую король и рыцари сменили свои привычные плащи и доспехи. В Артуре и свите теперь совсем было не узнать правителя и его известных на все королевство воинов. Они были одеты в простые белые льняные рубахи, в основном небрежно развязанные у горла и местами уже выпачканные в дорожной грязи; черные кожаные штаны и стоптанные сапоги. Красные плащи были надежно спрятаны в сумки, а кольчуги и доспехи — загружены на несколько вьючных лошадей, наряду с провизией и товарами из Камелота, которые должны были поддержать легенду о странствующих торговцах. Для этого же на подъезде к поселению их группа разделилась на несколько поменьше. Почти с десяток мужчин, да пара девушек, путешествующие вместе, несомненно, вызвали бы множество вопросов и подозрений. Так, было решено, что Артур отправится вперед вместе с Мерлином, Гавейном, Борсом и Галахадом. Трину и Джудит же будут сопровождать Персиваль, Мордред, Бедивер и Гарет. Трине и Джудит предстояло играть роль сестер Персиваля, которые отправились в далекое путешествие вместе с ним. Поэтому на обеих девушках были надеты те же простые кожаные брюки и жилеты, да белые рубахи. Никаких платьев и плащей из дорогих тканей. И, Трину особенно это радовало, никаких сложных причесок и долгих сборов по утрам. Въезжать в поселение решено было по очереди, и первым возможность отправиться на отдых, конечно, выпала леди. Именно поэтому Трина с провожатыми уже стояла у двери местного постоялого двора, чувствуя неожиданную пустоту и неловкость от того, что Гавейн, Мерлин и Артур остались в часе езды позади, пережидая. Ей то и дело хотелось обернуться на дорогу, выискивая короля со спутниками, но она одергивала себя. Нельзя привлекать внимание к тому, что она кого-то ждет. Нельзя показать, что она знает кого-то из спутников, кроме тех, что прибыли в Витчшир вместе с ней. Конспирация казалась шаткой и совершенно необязательной, но Трина послушно следовала плану. Стараясь не нервничать и сосредоточившись на изучении местности, она стояла посреди главной площади Витчшира, окруженной домами и несколькими рыночными лавками, которые еще продолжали работать, несмотря на вечернее время. Торговцы пытались распродать остатки овощей, дичи, да впихнуть приезжим несколько новеньких дорожных плащей и начищенных сапог. Вокруг поселения возвышались серые скалы, то тут, то там перемежающиеся вкраплениями зеленых низкорослых кустов и деревьев. Скалы надежно защищали поселение с трех сторон, окружая его. Вперед путь был только один, отметила Трина, — через горы. Значит, когда они решать отбыть из Витчшира, им предстоит еще более сложный путь. От этой мысли и без того без конца ноющие мышцы, казалось, отчаянно закричали. Удивительно, как Трина до сих пор ходит при такой нагрузке. — Все готово, — вырвал ее из размышлений голос Персиваля, который вышел из трактира. — Я договорился о нескольких чистых комнатах и ужине. Трина и Джудит, — рыцарь немного помедлил, привыкая называть их по именам, — я провожу вас. Внутри трактира было шумно, пахло пролитым элем и вином, кислым потом и, бог весть, чем еще. Трина сдержала порыв поморщиться. Чего она ожидала? Гостиницу с пятью звездами и рум-сервис? Она вздохнула, убеждая себя, воспринимать все, как приключение, которое, если завершится успешно, принесет огромную пользу не только ей, но и ее семье. В конце концов, героиня любимой «Чужестранки» никогда не жаловалась на обстановку, и ей не пристало. В зале трактира было полно людей. Рассевшись за деревянными столами, многие из которых стояли на кривых ножках, гости громко стучали кружками по столу, горланили песни или вели тихие, скрытные беседы. По залу с тарелками в руках носились несколько мальчишек. Официанты. В дальнем углу, за деревянной стойкой с выставленными на ней кружками, Трина увидела местного бармена. А вернее, барменшу. Пышногрудая рыжеволосая женщина, плотно сложенная и одетая в платье с глубоким декольте, усердно натирала не слишком чистой тряпкой посуду. Еще раз вздохнув, Трина покорно последовала за Персивалем на второй этаж по ветхой, скрипящей лестнице. На втором этаже располагалось несколько дверей в спальни для гостей, и Трина затаила дыхание: что ее ждет за одной из них? Персиваль прошел по коридору в дальний конец, открывая комнату и жестом приглашая девушек внутрь. К радости Трины, в комнате было чисто, хотя и пахло пылью и сыростью. Все убранство составляло две простых деревянных кровати с порядком потрепанными матрасами, да ширма. Прямо напротив двери в стене зияло чернотой открытое окно. — Я попросил принести вам горячей воды, — доложил Персиваль. — Я и Мордред расположимся в соседней комнате. Остальные, — он махнул головой вверх, и Трина заметила шаткие ступени, убегающие этажом выше, — будут на третьем этаже. — При малейшей опасности… — Кричи, — закончила за рыцаря Трина, вспомнив слова наставника, и Персиваль кивнул. — Мордред встретит вас через полчаса у двери, чтобы проводить вниз. Через полчаса, помывшись в едва теплой воде с помощью Джудит, Трина вместе со служанкой и провожатым спустилась на первый этаж. За одним из столов она увидела Персиваля, который жестом подозвал их. На столе стояло несколько тарелок с горячей едой: жареная курица с овощами, что-то, похожее на соленья, и неизменные для трактира кружки с выпивкой. Когда Трина села и взялась за ручку одной из кружек, Персиваль удивленно взглянул в ее сторону, но промолчал. Он изредка бросал косые взгляды в сторону двери, так же, как и Трина, ожидая прибытия остальных. Во взгляде рыцаря мелькало волнение: путешествия по ночному лесу, в предгорьях, были не самыми безопасными. Пусть даже с королем и остались верные рыцари и маг. Казалось, прошла вечность, прежде чем в дверь все-таки вошли Артур и его свита. Уставшие, мокрые от пота, в пыли. Должно быть, они гнали лошадей, чтобы успеть до поздней ночи на постоялый двор. Гавейн и Артур оценивающе окинули зал взглядами, задерживаясь на каждом из посетителей, прикидывая, кто из них опасен, а кто безобиден, и наконец остановились на Персивале, Трине и компании. И тут же скользнули дальше, не выдавая ни намека на знакомство. Увидев остальных невредимыми, в безопасности, Трина выдохнула и почувствовала, как еда охотнее лезет в горло, не застревая где-то непроглоченным комом. А от эля, кружка которого подходила к окну, и вовсе становилось легко. — Какие красавчики пожаловали! — услышала Трина слащавый голос барменши и мгновенно обернулась. У стойки стояли Артур и Гавейн, широко улыбаясь. Улыбка короля была приветливой, привлекательной, но улыбка Гавейна… вышла соблазнительной и грешной, и Трине отчего-то неистово захотелось его стукнуть. Особенно, когда барменша ответила своей. Трина крепче сжала ручку кружки, борясь с желание запустить ей в рыжеволосую красотку. Артур и Гавейн начали о чем-то болтать с барменшей, и спустя пару минут она выдала им несколько дверных ключей и крикнула прислуживающим мальчишкам: — Бард! Агро! Налейте и принесите нашим новым гостям эля и вина, да поживее! И ужин! Мальчишки метнулись врассыпную, кто на кухню, кто за стойку, а Трина заметила, как барменша аккуратно прячет в лиф горсть золотых сверкающих монет. Да уж, определенно хороший план не выдавать в себе богатых особо, разбрасываясь деньгами. Впрочем, возможно, торговцы в Логресе тоже были не из бедных, Трина не знала. Она едва не поперхнулась элем, когда увидела, как Гавейн, отходя от стойки, целует барменше руку и та краснеет, слово созревший на грядке помидор. Трина и сама чувствовала, что краснеет. Только от злости. Желание запустить в этих обоих кружкой все возрастало. Она вдруг вспомнила, что говорили рыцари о Гавейне, когда она только прибыла в Камелот. Что женщины и выпивка были его еженощными спутниками, и мало кто мог соревноваться с ним в количестве того и другого. Щеки запылали жаром. С тех пор, с первых дней пребывания, она больше не думала об этом. Тренировки, дружеское общение, отзывы слуг заставили забыть о том, что говорят о ее наставнике лучшие друзья. А что, если он, и правда, был бабником и пьяницей? Тогда ей было бы легче его не… «Если любовь мешает долгу, не впускай ее в свое сердце. Не люби», — непрошенно всплыли в голове слова Мерлина. А ведь она пообещала ему, что разлюбит. Что будет бороться с чувствами. И она должна. Не ради мага, но ради себя. Влюбляться в Гавейна было очень плохой идеей, будь он благородным и верным или распутником: совсем скоро она признается Артуру, заберет Грааль и Мерлина и отправится обратно, в двадцать первый век. Туда, где Гавейн существует только в легендах. «В которых далеко не так прекрасен, как в реальности», — еще одна лишняя мысль. Да что это с ней? Трина осуждающе взглянула на остатки эля в кружке. Должно быть, это он играл злую шутку, заставляя ее поддаваться размышлениям и эмоциям. Пожалуй, хватит. Она резко встала, сказав Персивалю, что собирается спать. Джудит тут же поспешила за ней. Вскочил и Мордред, но Трина пригвоздила его к месту, жестко сообщив, что если за ней на каждом шагу будет ходить охрана, кто-нибудь да заподозрит, что она не просто заезжая торговка. Рассудив, что до второго этажа Трина сама может добраться без приключений, рыцари неохотно отпустили ее. В комнате было душно, несмотря на то, что из открытого окна дул поднявшийся к ночи ветер. — Желаете отправиться ко сну, миледи? Я помогу вам… Трина покачала головой. — Я хочу прогуляться, — неожиданно выпалила, и служанка округлила полные ужаса глаза. — Но, миледи, нам нельзя выходить! — Я хочу прогуляться одна, — добавила, и вовсе шокируя служанку. — Никто не заметит. К тому же, сэр Гавейн научил меня обращаться с оружием… — Вы не понимаете, миледи! Ночью в поселениях небезопасно… — Я выросла в одном из таких, помнишь? — бросила Трина, ища аргументы в пользу своей казавшейся даже ей самой безумной идеи. Джудит упрямо покачала головой. — Я должна сообщить… — Нет. — Отрезала. — Я приказываю тебе, Джудит, никому не говорить. Запрещенный прием. Но Трина не была уверена, что он сработает: кого служанка боялась больше — рыцарей или ее? Ответ очевиден. Но Джудит неожиданно согласилась. — Хорошо. Но я пойду с вами. Этого еще не хватало. — Или так, или я скажу рыцарям, — настаивала Джудит, и Трине пришлось согласиться. Спустившись по лестнице, Трина изо всех сил молилась, чтобы рыцари не заметили, как она пробирается к двери. На ее счастье в трактир только что вошло еще несколько человек, и Трина решила, что за их спинами вполне получится спрятаться. Да и не будут же ее спутники все время пялиться на дверь? Решив в этом убедиться, она быстро оглядела рыцарей: они были заняты разговорами, не обращая внимание на происходящее. На коленях почти всех из них, кроме Артура, Мерлина и Мордреда, сидело по девице. Трина скривилась. Решимость ее возросла. Пока они тут развлекаются, она тоже имеет право на свободную прогулку. Хотя бы подышать воздухом у трактира, а не сидеть в пыльной комнате… Последняя пара входящих уже закрывала дверь, и Трина рысью прошмыгнула мимо них. На площади, несмотря на позднее время, было людно. За уличными столиками толпились посетители, которые не уместились в зале. Их освещал слабоватый свет от горящих факелов, расставленных у входа, да свет, идущий из окон. Трина вдохнула полной грудью вечерний горный воздух и шагнула вперед, к центру площади, оглядываясь. Джудит сзади нее пробурчала что-то про холод и опасность и не спешила двигаться с места, уходя дальше крыльца трактира. — Далеко собрались, красотки? — тут же окликнул их хриплый пьяный голос, но Трина предпочла его проигнорировать. Джудит же спешно подбежала к леди, хватая за руку и яростно шепча: — Леди Трина, пожалуйста, вернемся. Трина качнула головой. Она еще немного подышит, чтобы освежить спутанные после алкоголя мысли, и потом зайдет. Ничего не случится за пару… — А ты хорошенькая, — тот же голос прозвучал уже из-за спины, и Трина повернулась. За ней стоял высокий, метра под два ростом мужчина, с длинной рыжей бородой. На его коричневой льняной рубахе виднелось большое мокрое пятно. Трина молчала, надеясь, что, если продолжит игнорировать незнакомца, он уйдет. Но, конечно, это было зря. — Выпейте с нами, — напирал бородач, уже встав перед ними. — Обещаю, что вам понравится, — отвесил он шуточку с сальным намеком. — Спасибо… эээ… сэр, — замялась Трина. — Мы прибыли сюда с братом и вышли, чтобы… — С братом? — хохотнул. — И где же он? — Здесь, — ровный голос, полный угрозы, совсем рядом. Черт. — Как хотите, — обиженно буркнул бородач и отошел. Трина порадовалась, что до драки, как это обычно бывает в кино, не дошло. И развернулась, чтобы встретить злой взгляд Гавейна. — Сколько еще я буду спасать тебя от твоих же глупостей? — прорычал, вырывая Трину из рук Джудит, и, вопреки ожиданиям, волоча не внутрь таверны, а дальше на площадь. — Ты понимаешь, что ищешь не самых лучших приключений? Решила-таки умереть? Или быть обесчещенной где-нибудь за… Он прервался, глубоко вдыхая и хватаясь за переносицу. Хватка на ее руке разжалась. Трина впервые видела его таким эмоциональным, и от шока не знала, что сказать. Он был зол. По-настоящему зол. На нее. Трина сглотнула. — Гавейн, — аккуратно тронула его за предплечье. — Я думала, что если… — Вовсе ты не думала! — прикрикнул, заставив бородача и нескольких мужиков рядом посмотреть на спорящих и злостно ухмыльнуться. — Вовсе ты не думала, — уже тише, шипя. — Ты сейчас же пойдешь в свою комнату, закроешь дверь и останешься там до тех пор, пока я не приду за тобой. — Да что ты о себе возомнил?! — вспылила. Эти повадки тирана ужасно злили. «До тех пор, пока я не приду за тобой». Да кто он, все же, такой? Гавейн тяжело вздохнул, снова беря Трину за плечи, поворачивая к себе и пристально глядя в глаза. Его лицо наклонилось так близко к ее, что Трина чувствовала запах эля, кожи и… женщины? Щеки снова обдало жаром. Она попыталась вырваться. — Послушай меня, Трина, — он крепче стиснул ее. — Я знаю, что ты не привыкла ко всему этому. Я знаю, что ты не хотела бы здесь быть, но… Я прошу тебя, не делай глупостей. Если ты решила убить себя от безысходности и отчаяния, то я не дам тебе этого сделать. Я говорил с Мерлином… Мы поможем тебе. Просто дай нам шанс успеть это сделать. После я сам провожу тебя к кромлеху, и… Слова лились из него потоком. Обычно он не был столь разговорчив. Неужели он был пьян? Нет, взгляд был достаточно осознанным и держался он твердо. Да и сколько он мог успеть выпить за последние двадцать минут? — Я не пьян, Трина, — мягко. Да как он постоянно читает ее мысли? Может быть, Мерлин научил его своим фокусам? — Откуда ты всегда знаешь, что сказать, — не сдержавшись, прошептала. — Откуда ты всегда знаешь, где я? — Ты очень плохо скрываешь свои эмоции и побеги, — сокрушенно покачал головой, отпуская Трину. Трина зарделась. Он был прав. — Ты сказал, что говорил с Мерлином, что вы поможете мне. Как? Он резко качнул головой. — Здесь не время и не место. Я не должен был говорить этого. Я расскажу тебе все позже, обещаю. — Спасибо, — тихо, не зная, что еще сказать. — Пойдем. Я провожу тебя в комнату. — Я не хочу в комнату, Гавейн. Я хочу прогуляться. Хотя бы немного. Пожалуйста. Он приподнял бровь: — За несколько дней пути на лошадях и ночевок под открытым небом не успела надышаться воздухом? — Это другое, — тряхнула волосами. — Я просто… Мне нужно провести небольшой ритуал. «Дай мне сил и мудрости. Помоги мне». Сейчас, как никогда, ей необходимо было вознести мольбу лесу, почувствовать древнюю силу деревьев… — Мне нужно в лес. Ненадолго. Пожалуйста. Она умоляюще глядела на Гавейна. — Сейчас? — не сдавался он. — Это не может подождать до отъезда или утра? Тряхнула головой. — Сейчас. Когда никого нет. Прошу. Должно быть, он прочел что-то важное в глазах Трины, потому что повернулся к служанке, сказав: — Джудит, иди в комнату. Я здесь и прослежу, чтобы ты зашла внутрь без происшествий. Мы с Триной немного прогуляемся. Джудит, все это время боязливо стоящая в стороне, поспешно кивнула и побежала к двери. Несколько мужиков у входа свистнули ей вслед, побудив Гавейна угрожающе посмотреть на них. Но в остальном вечер тек своим чередом, и на Трину и Гавейна больше никто не обращал внимания. — Нам придется идти около получаса, чтобы дойти до леса, — он протянул руку. — Надеюсь, ты правда, знаешь, что делаешь. Трина изумленно глядела на протянутую ей ладонь. Внутри все свело от желания взять ее, почувствовать тепло мозолистых пальцев. И она тут же поспешила ему поддаться. Гавейн сжал ее руку и повел вперед. — Спасибо, — прошептала, чувствуя, как слезы благодарности выступают на глазах. Несмотря на злость, на то, что она была такой глупой, была лгуньей, он все равно защищал ее, исполнял прихоти… — Спасибо за все, — добавила громче и крепче стиснула его пальцы в ответ.