Сила жизни

Разум Милославы пытался сложить воедино осколки последнего часа. Она чувствовала облегчение, но в то же время была опечалена. Она оплакивала друзей, которых потеряла, и поклялась, что однажды сделает так, что Дарклинг умрет медленной и мучительной смертью. И это меньшее, что она могла сделать. Как только ее ноги благополучно оказались на палубе нового корабля, Милослава собралась, отряхнулась и вытянула руки вперед, чтобы разгладить ткань пальто. Затем заправила назад волосы, слегка влажные от тумана. — Петр, — крикнул Штурмхонд. — Какие у нас потери? — Восемь человек погибло, — раздался в ответ мужской голос. Милослава не могла разобрать откуда он доносится. — На китобойном судне осталось четверо, груз уже поднимают. — Святые, — выругался Штурмхонд. Он повернулся к кораблю, который они только что покинули, ведя какую-то внутреннюю борьбу, а затем попросил мушкетеров прикрыть их. Казалось, все происходит как в тумане, Милослава начала терять счет времени. Палуба кружилась или ей так просто казалось? Девушка лихорадочно оглядывалась, пытаясь задержать взгляд на чем-то одном. «Все в порядке, ты жива!» — мысленно повторяла она себе. Но это было бесполезно, ей казалось, что в любую минуту ноги ее подогнутся, и она рухнет на пол. Еще два члена экипажа перепрыгнули через перила корабля, один из них сильно истекал кровью. Рана вернула Милославу к реальности, она была им нужна. Какой прок от целительницы на корабле, если в минуты опасности она будет безжизненным овощем сидеть в углу? Снова воздух разрезал громоподобный звук, Милослава боролась с собой. Она не убежала. Она не боится. Да, Дарклинг монстр, но даже самых страшных чудищ можно победить. — Он атакует! — закричала Тамара. А затем корабль поглотила тьма. Это было ужасное, но такое знакомое чувство. Милослава быстро замотала головой туда-сюда, надеясь найти хотя бы слабый намек на свет. Ее охватила паника, она не могла дышать. Милослава ненавидела темноту. Она боялась не темноты, а того, что таилось в ней. Там всегда поджидало что-то ужасное и мерзкое, готовое проглотить тебя одним махов, даже не разжевав. В темноте Милослава была одна. Ее пальцы сжались вокруг рукояти кинжала, который она отчаянно прижимала к груди. — Освободите меня! — Ну конечно, Алина. Она может остановить это. — Дайте мне помочь. — Сделай, как она просит, — Милослава слышала голос Штурмхонда и звон ключей, но не могла точно определить, откуда идёт звук. Она надеялась, что он где-то рядом. Через несколько секунд сквозь мрак прорвался свет. Милослава увидела, как когтистые лапы тьмы отпускают корабль. Команда зааплодировала, но в глубине души девушка знала, что на этом их проблемы не закончились. Воздух наполнился воплями, Милослава подняла голову и увидела существо, не похожее ни на что другое. Оно словно вышло из ночного кошмара. Тело его расплывалось, а потом вновь обретало форму, пальцы больше похожие на когти тянулись к перилам корабля. Во многом это нечто напоминало волькру. Однако очертания у него были человеческие. — Нужно сейчас же отсюда убираться! — крикнула Алина. Штурмхонд колебался. Он посмотрел на Милославу. На мгновение их взгляды пересеклись. Он ждал, что она скажет ему, что делать? Двое из их команды все еще были на борту, и если они уплывут сейчас, то те погибнут. А если останутся, то умрут все. Капитан отвернулся от целительницы, черты его лица ожесточились. — Марсовые отплываем, — приказал он. — Шквальные, на восток. Шквальные у мачты подняли руки, и корабль тронулся. Но Дарклинг не готов был просто отпустить их. Милослава так сильно от него устала. Шхуну беспокойно качало, целительница вцепилась в перила, стараясь не смотреть на воду. Она была уверена, что еще чуть-чуть и ее вырвет. В ушах звенело, девушка не могла полностью сфокусироваться на происходящем. Гремели пушки, палубу заволокло дымом, и Милослава сдавленно закашляла. Она проклинала себя за то, что оказалась так близко к перилам и даже не смогла порадоваться, когда пушечное ядро вывело из строя китобойное судно. И это дало им возможность вырваться из хватки других гришей. Корабль рванул вперед, но сильно оторваться им не удалось. Тьма снова догоняла их, на этот раз все было по-другому. Она походила на рычащего хищника, преследующего свою добычу. Новые существа Дарклинга ринулись вперед, отрывая матросов от такелажа. Милослава отпустила перила, нырнув в драку, в которую не стоило вступать. Толя бросил ей пистолет, и она поймала его на бегу, засунув кинжал в карман. Ее палец нажал на спусковой крючок. Пули, казалось, только на мгновение замедляли существ, прежде чем их тела вновь восстановились. Милослава сосредоточилась на мишенях, это было бесполезно. Они плыли недостаточно быстро, чтобы оторваться, и существа продолжали их догонять. Это был бесконечный цикл, и в конце концов у Милославы закончились пули. Она не могла сказать, то ли небо заволокло серыми облаками, то ли монстры Дарклинга вернулись с подкреплением. Святые, она умрет здесь. Съеденная заживо вовсе не гигантским белым медведем. Лучше бы уж это был белый медведь. — Молния! — Раздался звонкий голос Штурмхонда. Отлично, еще лучше. Сначала они зажарятся, а потом их съедят. Какой прекрасный способ умереть. Давление резко поднялось, отчего заложило уши. Воздух затрещал, и от статического электричества по коже Милославы побежали мурашки. Яркие молнии пронзили небо, на секунду сбивая с толку существ. Этого было достаточно, чтобы успеть сбежать. Корабль рванул вперед, Милослава покачнулась и рухнула назад, ударившись плечом о перила. «Точно будет синяк», — подумала она. Девушку окатило водой, намочив одежду, но ей было все равно. Они оторвались. Корабль Дарклинга и его монстры исчезли из поля зрения. Милослава рассмеялась, но это скорее было похоже на звуки кошки, которую душат. Девушка понадеялась, что никто этого не услышал. Милослава бросилась в распростертые объятия Тамары, команда вокруг них визжала и рычала. Они действительно сбежали. Тамара со смехом отпустила ее, Толя тут же закинул целительницу на плечо, пританцовывая на месте и вопя как сумасшедший. Милослава ощутила ликованием, ее друзья были живы, и она все еще была с ними. Это точно большое достижение. Толя осторожно поставил ее на землю. Глаза Милославы метнулись к капитану, который уже смотрел на нее. Она подошла к нему, заметив выражение его лица. Не колеблясь, она обвила его руками. Он засмеялся таким заразительным смехом, что даже Милослава не смогла удержаться. — Кажется, мы кое о чем договаривались, — произнес Штурмхонд, когда она отступила. — Такого я не припоминаю, — улыбнулась Милослава, стараясь не засматриваться в его мутно-зеленные глаза. — А что припоминаешь? — Что ты умолял меня полюбить тебя, — дразнящим тоном ответила она. Штурмхонд притворился нахмурился. — О, милая, мне не нужно умолять, я знаю, что ты уже влюблена в меня. Милослава могла бы согласиться, но промолчала, борясь с желанием озвучить свои мысли. В животе затрепетали бабочки, когда его рука коснулась ее поясницы. Ей точно конец.

***

Когда шторм закончился, Милослава решила не смотреть, как Алина убивает морского хлыста и забирает себе его чешую. В Милославе просыпалось врожденное желание исцеляться каждый раз, когда она видела, что кому-то больно. Она была целительницей и должна была лечить раненых, а не заставлять их страдать еще больше. Девушка устроилась в небольшой каюте, скорее похожей на кладовку. Принесла сюда стул и лучшую койку, которую смогла найти, та была не очень удобной, учитывая, что это был просто огромный кусок дерева, на котором вполне мог поместиться человек. Милослава сделала все возможное, чтобы она выглядела удобной, постелила поверх одеяло и даже принесла подушку. Слева от нее лежало много вещей, которые она сделала сама. Ее щеки раскраснелись, а от использования силы, по венам, казалось, бежало электричество. Тут были тонизирующие средства, мази и пара пинцетов, которые лежали рядом с бинтами. Комната была наполнена золотым сиянием света масляных ламп. Здесь должно было быть светло, чтобы она могла видеть, что делает. Ей уже удалось исцелить большую часть экипажа, включая близнецов, которые пришли к ней после того, как добили морского хлыста. Штурмхонд заявился, когда уже была глухая ночь. Он вошел тихо, но Милослава издалека услышала его шаги. Она оторвалась от бинтов и внимательным взглядом осмотрела его. Видно было, что он устал, лицо побледнело, а мешки под глазами подтверждали ее предположение. Волосы падали ему на лицо неряшливыми локонами, а одежда была измята и заляпана кровью. Штурмхонд сел перед ней, их колени соприкоснулись. — И что с тобой в этот раз? — Милослава вздохнула, ожидая, когда он покажет, что нужно исцелить. — Ничего такого, с чем бы я не мог справиться сам. Мое очарование все излечит. — Я заметила, — нежно улыбнулась Милослава. — Давай, показывай, что там у тебя. Штурмхонд неловко кивнул, его пальцы начали расстегивать пуговицы на рубашке. Милослава изо всех сил старалась одновременно не покраснеть и не закричать. Она видела многих членов экипажа без рубашек, ей не привыкать. Тело корсара ничем не отличалось. Но кому она врала? Это был Штурмхонд. Он был не обычным матросом, который не обращал внимания на то, какого она пола, он был ее капитан. Тем, кто всегда узнавал, как у нее дела, понимал ее потребности. Она чувствовала его заботу. С ним все было по-другому. Лично для нее. Он, наверное, много раз снимал рубашку перед девушками, она слышала истории от Тамары. Но чувствовал ли он себя иначе сейчас? Когда перед ним была Милослава? Девушка слишком боялась узнать ответ. Как только она пересечет черту, пути назад уже не будет. Ее дыхание сбилось, она не могла не заметить глубокий порез на его подтянутом животе. Милослава глубоко вздохнула и протянула руки вперед. Штурмхонд следил за ней, зачарованный каждым ее движением. — Нужно продезинфицировать рану, прежде чем я заживлю ее. А то можно занести инфекцию, — сказала она, откинувшись на спинку стула после того, как внимательно осмотрела порез. Комната трещала от напряжения. Взяв тюбик с лекарством, которое сделала сама, Милослава осторожно провела кистью по ране. Штурмхонд вздрогнул. — Потерпи немного, а потом я исцелю рану. Не так уж это и больно. — Ты возьмешь меня за руку, если будет слишком больно? — На губах Штурмхонда заиграла хитрая улыбка. — Не будь ребенком, — хихикнула Милослава, продолжая заниматься раной. Но прошло всего пару минут, как Штурмход картинного зажмурился и застонал: — Нет, эту боль невозможно терпеть. Ты должна взять меня за руку. Смех Милославы заполнил комнату. Капитан определенно любил драматизировать. — А как я исцелю тебя? Для этого мне нужна рука. — Ничего не знаю. Отрасти себе еще одну. — Штурмхонд, ты же знаешь, что это невозможно. Милослава отставила тюбик и взмахнула рукой, сшивая кожу. — Нет ничего невозможного. Целительница покачала головой, несколько прядей выпали из хвоста, который она завязала перед тем, как начать лечить экипаж корабля. Штурмхонд не сводил с нее взгляда. Милослава смотрели на него сквозь темные ресницы своими зелеными, как изумруд, глазами. Ее щеки раскраснелись от использования силы, свет, казалось, отражался на ее кожи. Она выглядела такой живой. Завораживающей. Возможно, она сирена, посланная околдовать его. Они оба молчали, не в состоянии оторвать глаз друг от друга. Штурмхонд протянул руку вперед, чтобы убрать выпавшие пряди, его пальцы едва коснулись ее лица. Милослава потянулась к его руке. Святые, он погубит ее. Штурмхонд опустил взгляд на ее губы. Они были такие алые и притягательные. Он хотел поцеловать ее. Сам того не осознавая, он начала наклоняться к ней и понял, что она делает то же самое. Они были так близки. Милославе вдруг стало так жарко, будто она сидела у раскаленной печи. От Штурмхонда пахло морем, и девушка была уверена, что никогда не сможет забыть этот запах. В дверь постучались. Они отпрыгнули друг от друга, неловко кашляя, когда на пороге появился Толя. Милослава хотела закричать. Момент был испорчен.