Да здравствует Король

– Уилл служил Беккету и молчал об этом! – громко заявляет мистер Гиббс, возмущённо потирая усы, – Ему нужен компас. Джеймс поднимает голову и видит в десятке метрах от себя командующих корабля. Подслушивает и внимательно вникает в их разговор - не скрывает от себя грешную заинтересованность, да и более того признаётся себе в неприятном чувстве превосходства над женихом Элизабет, ведь его мотивы чисты и не скрыты. – Он ищет сундук, – дёргает усами Джек, смотря на горизонт. Капитан морщит нос и, будто сплевывает раздражение, мол "и слав богу, что тот сейчас не с нами". – Да, он что-то говорил про сундук, – подтверждает юная леди, не подозревая, что делится с нехорошими людьми о замыслах другого нехорошего человека. С другой стороны, кого вообще можно назвать хорошим, если даже чистый и верный Джеймс готов был с особым гневом убить Джека, захлёбываясь собственным триумфом. – С сундуком кампания станет морской владычицей! – Что на нас плохо отразиться, – сразу поясняет капитан девушке. Джошами покидает их, отдаёт приказы для ускорения пиратского брига. Нельзя отставать и позволить Джонсу или Беккету нагнать их. – Помилование! Служба капером на благо Ост-Индской торговой кампании, – насмехается Воробей, читая документ, что тот выхватил у аристократки. – Как будто меня можно так дёшево купить, – но письмо прячет у себя, как и говорит особо громко перед всеми матросами - хвастается своей способностью отказать в мелочных предложениях ради блага свободы своей и команды. Донна проходит к ним и отвлекает старательно флиртующего Джека от Элизабет, которая явно и не была против: – Оставь невинное создание, старый ты извращенец, – хлопает того по спине. Мисс Элизабет тут же уходит к другой части корабля. – Что ты здесь забыла, дьявольское отродье? – раздражённо спрашивает Джек, переключая своё внимание на неё. – У меня свои мотивы, не волнуйся, - Донна говорит серьёзно и без каких-либо шуток и сарказма, действительно настроена серьёзно, – Почему твой компас отказывает? – Мой компас в порядке! – скорее возмущённо восклицает пират, – А что? Неужели он указал тебе..? - заискивающе, противно цедит; насмехается над ней и над Элизабет. Знает о пленительном и путающем эффекте компаса, что смутит любую заблудшую душу. Женщина не отвечает, разворачивается и уходит. – А где плата?! - нахально смеётся, смотря на уходящую спину воровки. Ведь нет ничего слаще, чем душевные терзания. Громко выдыхая, та кидает ему достаточно увесистый мешок. День приходится очень жаркий, знойное солнце обжигает кожу. Донна уходит в каюту, прячась от вероятности получить солнечный удар. Дневной сон, дублирующий произошедшее ночью, поражает своей реалистичностью и вовлекает её на несколько часов. Жаром объятые тела, капли пота, сливающиеся в одно, их смазанные поцелуи.

***

– Вижу берег! – кричит один из матросов. Судно останавливается. Донна раскрывает глаза и необъяснимо чувствует сердцем: сундук совсем недалеко. Она выходит из каюты. – Я с Вами! – заявляет она, проходя к собранной компании, что остановятся на Исла-Крусес. – Нет, – Джек кивает старпому и продолжает загрузку шлюпки необходимыми вещами. – Госпожа Мёрдок, шлюпка не потерпит более 5 человек, поэтому Вы будете излишни на операции, - отводит её в сторону Джошами, по-отечески хлопая её по плечу. – Что за бред? – спорить с пиратами не стоит. Она понимает, почему Воробей не допускает её к сундуку, да, собственно, правильно делает. Будь на то её возможности, она бы сама не пускала себя в путешествие с собой. Только когда это её же и останавливало? Пираты не задерживают своего пристального внимания на воровке - каждый матрос знает цену флирта с ней, добавляя к имеющимся легендам своего вымысла, таким образом, Донна Мёрдок - своеобразная женщина, что отрезала палец матросу, желающему просто поговорить с ней, что толкнула ухажера за борт. Сама воровка никогда бы и не позволила себе подобного поведения, но и отрицать слухи никогда не торопилась. Женщина проходит к другой стороне корабля, - идея выкрасть шлюпку не кажется плохой, но самостоятельно добраться до берега будет проблематично. Не легче ли будет добираться вплавь?

***

– Заткни пасть, это крокен! – спорят Пинтел и Раджетти, отплывая на шлюпке с командой: Джек, Элизабет и Джеймс. Последние недовольно переглядываются, подобное поведение взрослых людей сильно удивляет их, но аристократы в прошлом оставляют сцену без лишнего слова. – Крякен! Подплывая к берегу, верные друзья меняют тему спора. Джеймс приходит к одному выводу: постоянные придирки друг ко другу они используют, как развлечение, они отвлекаются от невесёлой реальности в глупых спорах. Это, возможно, имеет смысл в спасении от суровой жизни пиратов. Донна подготавливает шлюпку, бросает туда свой кремневый пистолет, плотную перчатку для боя. Жар охватывает каждого на судне, половина матросов сняла плотный вверх, красуясь своими алкогольными животами. Женщина стягивает с себя жилет, пряча его под сиденьем. Грубым взмахом шпаги она обрывает канат, держащий шлюпку над водой. – Донна, Джек настрого запретил, – Джошами не заканчивает фразу, женщина спрыгивает. Только приземлившись на небольшую лодку, она задирает голову и приветливо машет старпому - словно и не украла только что шлюпку, словно и не ослушалась строгого наказа. Путь до мистического сундука, способного решить все проблемы, неблизкий. Троица из пирата и былых аристократов обходят треть от острова по побережью. Элизабет может только надеяться на исправность компаса, но с последними инцидентами, когда стрелка показывала на потаённую страсть, она не уверена в качестве атрибута. – Не думаю, что здесь кто-то когда-то бывал, – проходит Джеймс к девушке. Пират давно в нетерпении убежал далеко вперёд. – Здесь бывал, – возражает мисс Суонн, добро смотря на давнего знакомого. Она истинно благодарна ему за снятие стоящего напряжения и завышенных ожиданий от неё и компаса, в котором она сильно сомневается. Нет ничего лучше старого друга, именно так. – Знаете про это место? – Из истории. Церковь пришла на остров и принесла спасение, болезни и смерть. Говорят, священнику пришлось похоронить всех, одного за другим. Это свело его с ума, и он повесился, – кратко говорит Элизабет, вспоминая уроки с домашним учителем. В этот же день после занятий Уильям принёс маленькой девочке букет из диких роз и самодельное кольцо из костей. Радостная девочка и рассказала ему про изученный остров 'костей'. Элизабет коротко улыбается и смущается, в сердце теплится надежда на спасение суженого. – Лучше сойти с ума в центре всего мира, чем оставаться в одиночестве и в здравом уме, – Джеймс узнаёт этот влюблённый взгляд, именно о нём Норрингтон мечтал несколько лет. Не говорит, но тяжко вздыхает, с нескрываемой тоской в глазах оглядывая окрыленную Суонн. – Милуетесь, голубки? – возвращается к ним Джек, пропускает вперёд компас и прожигает презрительным взглядом командора: без всяких сомнений служилый здесь только из соображений Воробья поглумиться над старым другом. – Только после Вас, сэр, – не без издёвки пропускает вперёд пирата Джеймс. Воробей отдаёт тому свою лопату и уходит за Элизабет. Командор же подмечает ревностность капитана. Смешно! Грязный, незнающий этикета и правил морали - Джек невероятный глупец! Неужели он серьёзно надеется на сердце мисс Суонн? Однако, именно к нему Элизабет расположена больше. Она останавливается, указывая на место, где зарыт сундук. Джек машет служилому, чтобы тот самостоятельно вёл раскопки. Совершенно спокойно усаживается рядом с указанным местом и не без удовольствия наблюдает, как бывший командор выполняет грязную работу. Донна оставляет шлюпку с другой стороны берега и быстро находит компанию: удачная остановка. Не спеша, она проходит к ним, совершенно непринуждённо, словно и должна была оказаться здесь, словно не от неё Джек отмахивается, как от надоедливой мухи. Доставая сундук, команда прислушивается: биение сердца действительно и реально. В глазах Элизабет загорается надежда на спасение жениха, в глазах Джека - свобода, и только служилый поднимает чёрное честолюбие, возвращение ко власти и собственного уважения. – Так ты не врал... – искренне удивляется Джеймс, держа в уме дрожащую надежду, вспыхнувший огонёк смысла. – Я часто так делаю. – ворчит капитан, увлечённо изучая сундук, – Вас это удивляет? – он только поворачивается к служилому, как дёргается от неожиданности. Рядом с ним стоит недоброжелательно настроенная женщина, которую оставили на корабле - ужасный исход событий. – Не без причин! – кричит подходящий к ним Уильям - промокший и продрогший до последней клеточки. Разгневанный путник, что совершенно случайно выжил, совершенно случайно выбрался и так гордо предстоит перед командой мечты - каждый настроен только на получение собственной выгоды. – Уилл! – Элизабет преисполненная чувствами бежит к избраннику, крепко обнимая, а после и целуя. Так правильно и естественно, так пленительно и единственно верно. – Будто мёдом намазано, – ворчит Джек. - Как ты добрался? – На черепахах! Схватил двух и добрался вплавь, – отшучивается Тёрнер. – Нелёгкое дело! – широко улыбается Джек, в мыслях прикидывая уровень опасности. Если он сможет перевести внимание мужчин на себя, Пинтелу и Раджетти останутся милые дамы. Сомневаться в выигрышном варианте он не стал, уж два то пирата со стажем придумают, что сделать с двумя непоседливыми дамами. Сейчас главное, чтобы Уильям и Джеймс не встали на одну сторону. В момент Джек осознаёт фатальную ошибку в виде опытного солдата на острове. – Ну, спасибо тебе, Джек! Ты загнал меня на корабль, чтобы погасить долг Джонсу, – Тёрнер явно оскорблён таким подлым жестом от человека, на чьей стороне он бился, от человека, к которому шёл за помощью - оказался в страшной ловушке. Джек раздражённо дёргает усами, дело - дрянь. – Что?! – возмущённо восклицает Элизабет, зло смотрит на Воробья. – Что?! – передразнивает высоким выдавленным голосом мужчина. – На Голландце мой отец. И ты знал это. – О, так вы встретились! – наигранно радостно улыбается пират. Пытается смягчить углы. – Хм, ну, тогда не за что! Уильям игнорирует актёрский талант Джека, проходит к сундуку и намеревается открыть его. – Что ты делаешь? – пират хмурит брови. Не к добру это особое рвение к сердцу. – Я убью Джонса, – уверенно заявляет Тёрнер. Он поглощён мыслью о спасении отца. – Нет, не стоит Уильям, – капитан выхватывает из ножен шпагу и угрожающе прикладывает к шее своего когда-то товарища, – Если Джонс умрёт, кто скажет его зверушке 'к ноге', а? Уильям смотрит на Джека снизу вверх. Отходит на два шага назад, к Элизабет. Сомневаться не стоит, она уже знает на чьей стороне и за что борется. Тёрнер выхватывает её шпагу и направляет к Джеку: – Я то своё слово держу. Я намерен освободить отца. Надеюсь, ты увидишь это. Джеймс оценивает ситуацию. Нельзя позволить уничтожить сердце, лорду Беккету оно без всяких сомнений нужно. Донна напрягается и осматривает ситуацию. У каждого из мужчин есть особый повод присвоить сердце себе. Алчность громким, оглушающим звоном бьёт по всему организму - не оставляет и малейшего шанса на успокоение, не оставляет варианта на проигрыш. – Сейчас я с Джеком согласен! – заявляет служилый, – Мне очень жаль, – добавляет. – Я знал, что полюблюсь тебе! – широко и радушно улыбается Джек, без излишней наигранности. Тому радостно, что он имеет за своей спиной хоть какую-то опору и пирату не придётся биться против каждого из присутствующих. Но Норрингтон меняет направление рапиры на пирата, стоит тому сделать хоть шаг в сторону служилого. Тёрнер подхватывает движение бывшего командора, указывает шпагой на него. Капитан Воробей теряется лишь на секунду, но направляет своё оружие на Уилла. – Лорду Беккету нужно то, что лежит в сундуке. Вручив ему это, я изменю свою жизнь. – Оу, чёрное честолюбие, – подмечает пират. – По мне так это светлый луч надежды, – улыбается Джеймс, даже позволяет себе посмеяться над загнанным положением пирата. Командор начинает битву за ключ, замахиваясь на Уильяма. Тот переправляет удар на Джека и ускользает от атаки Норрингтона. Удары, крики взволнованной Элизабет и звон холодного оружия. Донна внимательно смотрит за происходящим, молчит и перебирается вместе с мужчинами подальше от берега, но в бой не вступает - руки после активной гребли ещё болят. Шпаги встречаются и Джек на мгновение только удерживает их положение: – Поверь мне, мы не должны позволить ему заполучить сундук, – косится тот на служилого, обращаясь к Уиллу. Юноша и командор переглядываются. – Поверь мне, мне ты можешь доверять не больше, чем доверяешь ему, – настаивает Джек, но тут же хмурится: он что-то сказал не так. – Он просто хочет заполучить Элизабет, – поясняет Джеймс, пробуя решить конфликт без лишнего кровопролития. – Глупость, вранье, ерунда! Клевета! – тут же защищается Джек, настаивая на продолжении словесного спора. Донна закатывает глаза, выхватывает из рук Уилла ключ, тут же убегает. Летящую на неё шпагу Норрингтона она перехватывает рукой, перчатка из плотной кожи бесспорно помогает, свободной выхватывает свою рапиру из ножен и отбивает удар Джека. Уильям тут же перехватывает ключ, убегает дальше, а за ним капитан. Джеймс выхватывает лезвие из хватки женщины, замахивается на неё, используя базовый удар, как отвлекающий манёвр, и тут же ногой пинает её в живот от себя. – Не вмешивайтесь, – говорит ей командор и убегает за Джеком и Уиллом. Из лучших побуждений: Джеймс не станет ввести бой против женщины. Донна падает спиной на землю, держась за живот. Неожиданно больно. Времени лежать и выть от боли нет, воровка встаёт и продолжает погоню - битву за ключ, отражая удары крепких мужчин от себя. – Чертовка! – Джек снова останавливает битву, прерываясь на едкие фразочки, смотрит в упор на влезшую в бой женщину, – А я знал, что ты... Донна не даёт ему договорить, замахивается на него, уклоняется от атаки и ставит подножку Джеку. – Дрянь? – спрашивает она, возвышаясь над ним. – Продажная. Джеймс выхватывает с её рук ключ, хватает за ткань белой рубашки, отбрасывает назад на мягкий песок. Сразу убегает, отводит от них Уильяма. – Я так вижу, Вам нравится моё горизонтальное положение! И как любой мужчина, убегаете сразу! – кричит она в след исчезающим в джунглях мужчинам. Знает, что он и не услышал её слов. Донна раздраженно бьёт белый песок, медленно поднимается - неудачное падение. Джек встаёт быстрее и пинает в сторону её лица белый песок. Женщина дёргается, закрывая глаза. Раздражённо кричит: из всех них только незнакомый ей Уилл ведёт бой благородно и достойно. Оставляя позади Тёрнера, Норрингтон убегает дальше в тропический лес от противников. Воробей пинает того в спину, сбивает с ног, выхватывает ключ и забегает в заброшенную церковь. Джеймс за ним. В погоне по крутым лестницам никто из них не обращает внимания на повешенный труп священника, о котором говорила Элизабет. Командор хватает Джека за запястья и, превосходя его в физической силе, вжимает того в стену. Выхватывает ключ. Четвёртый этаж. Джеймс без оглядки выталкивает пирата с высоты, надеясь, что тот в полёте сильно повредится. Ключ у него. С падающим по канату Джеком поднимается, подлетая, Уильям, перехватывая ключ. По лестнице поднимается Мёрдок, замечая Джеймса. от исхода битвы зависит её успех и дозволение любого преступления. Донна крепче хватает шпагу, но на пути останавливается в мыслях: ключ наверняка окажется у кого-то из них троих. Легче будет перехватить ключ у победителя, уже уставшего за время битвы. Главное знать, в чьих руках ключ. Подобрав удобный ракурс на крыше, Донна опирается о стену и внимательно наблюдает за происходящим. Джеймс и Уильям стоят на краю и борются за ключ, что держит в руках служилый. Со спины к нему подходит капитан и аккуратно, стараясь не влезать в бой, пытается стянуть ключ. – Сзади! – кричит ему Донна, скрещивая руки на груди. Норрингтон крепче хватает ключ и переключает внимание на Джека. В одной неудобной позе на острой части треугольной крыши биться неудобно, что ставит Джеймса в неудобное положение. Но зло настроенная часть Уильяма поддерживает стремление служилого покончить с одним из противников. Двое против одного. Джек быстро остаётся без оружия. – Позвольте, я убью того, кто испортил мне жизнь, – просит Джеймс, любезно взглянув на Уилла. – Извольте, – улыбается Тёрнер, вспоминая пирату загон его на Летучий Голландец и особое внимание к его невесте. – А если вглядеться в суть Ваших притязаний, командор?! – одно из лучших оружий известного капитана Джека Воробья, – Кто именно в тот самый момент, когда Вы засадили пирата, решил освободить пирата? И отобрать у Вас Вашу возлюбленную? А?! И кто же тому виной, что Вы пьянчуга-матрос, который драит судно пиратов? – Заткнись! – слишком больно порой воспринимать правду. Как бы не было противно, это истина, которую тот не в праве оспорить. Норрингтон замахивается рапирой на Джека, но тот ловко спрыгивает с крыши с минимальными ушибами. Битва Джеймса и Уильяма продолжается с особой агрессивностью. Донна закатывает глаза, Джек только сильнее возбудил командора на битву. Командор и кузнец спрыгивает на водяное колесо, которое под весом мужчин оседает и слетает с петель. Они продолжают бой, аккуратно перешагивая по огромной субстанции. Донна наскоро спускается с колокольни и бежит за битвой, как и Джек. Вскоре приходится запрыгнуть за колесом и влезть в битву. Крепко держась за деревянные балки, бой продолжается. Ключ до сих пор у Джеймса. Колесо начинает заносить, Джек спрыгивает с конструкции. Донна проходит ближе к служилому, хватается за подвеску ключа. Тот угрожающе качает головой, крепко держа ключ. Женщина выталкивает его с колёса грубым пинком в живот, но поздно замечает, что в руке её остаётся одна лишь подвеска. Колесо заносит, Уильям и Донна кричат от скорости и грубости езды водяного колеса. Оно сбивает четырёх охотников Джонса насмерть, облегчая работу пиратам в борьбе с морскими демонами. Останавливается колесо в море, падает вместе с пассажирами. Кузнец и воровка дезориентированы и не в состоянии продолжать вести бой. Капитан Чёрной Жемчужины и былой командор продолжают битву за ключ, выходя за пределы джунглей к оставленной шлюпке. Джек ведёт битву не честно, ровно как господин Норрингтон. Их шпаги сталкиваются и остаётся решение за физической силой. Зная, что шансы на победу сокращаются, капитан судна отпускает свободную руку к кобуре. Ровно то же самое, в это же мгновение делает и Джеймс. Они держат лезвия выше своих голов и прижимают к подбородкам дуло своих пистолетов, сняв их с предохранения, сжимая противника в безвыходном положении. Элизабет бьётся против троих монстров, в панике осматривая остальных членов команды Жемчужины: Пинтел и Раджетти выталкивают шлюпку к морю, присвоив себе сундук, Уилл и Донна не могут ровно встать на ноги после инцидента с колесом, а Джек и Джеймс держат друг друга на мушке, игнорируя весь мир вокруг себя. От раздражения и безысходности юная девушка кричит и, вооружившись двумя саблями Пинтела и Раджетти, вступает в бой с демонами. Дочь губернатора с бледной кожей и нежными руками убивает головорезов, талантливо управляясь холодным оружием. Звук выстрела сзади. Девушка испуганно смотрит за спину, не желая видеть упокоенное тело ни Джека, ни Джеймса. Но за её спиной только падающий демон Дейви Джонса и еле стоящая на ногах Донна, крепко держащая свой кремневый пистолет. Чудом не промокший порох после остановки колеса в море спасает девушку. Уильям останавливает задорно смеющихся пиратов, решивших покинуть остров в одиночку с сундуком. Джек и Джеймс отвлекаются друг от друга только стоит им увидеть подходящих демонов. Вставая спиной друг ко другу, они отражают атаки прихвостней Джонса. Мёрдок продолжает битву с юной девой, помогая ей одолеть нападающих. – Их слишком много! – кричит Элизабет, стоит всей команде подойти к шлюпке. – Нам не уйти от них без сундука, – заявляет Джеймс, продумывая план действий. – Что Вы хотите этим сказать?! – возмущается аристократка, смотря на знакомого своего детства. – Все в шлюпку! – командор хватает сундук и, перекрестившись, делает шаг вперёд. – Вы сошли с ума! – кричит ему Элизабет, хватая того за плечо. – Не ждите меня, – говорит он, зная, что где-то должна быть шлюпка Донны. Он убегает. – Ох, какой джентельмен, – кривится женщина, наблюдая за тем, как демоны убегают за ним. – Предлагаю послушать его, – заявляет Уилл, и все прыгают в шлюпку, собираясь к отплытию. Женщина стоит и наблюдает за подобной картиной. Что-то идёт не так. Сердце пропускает удар, она не может оставить мужчину одного - не может оставить его наедине с единоличным триумфом, с собственным спасением и её душегубием. – Донна! – кричит на неё Элизабет, не желая оставлять на проклятом острове ещё и женщину. Воровка смотрит в сторону джунглей и сжимает челюсть до боли. Черт с этим Норрингтоном - и без каперской грамоты, да правительственного дозволения жила, проживёт ещё, вероятно, недолго. Она прыгает в шлюпку и отплывает от острова. Элизабет явно расстроена потерей друга, что не остаётся незамеченным. Донна мягко перехватывает с её рук компас, держит за ладонь. Из любопытства открывает волшебный атрибут, который без всякого сомнения указывает на Исла-Крусес. Женщина сразу захлопывает компас, не желая думать о трусливом побеге. Она прячет собственность Джека в свой карман, не собираясь направляться к лорду с пустыми руками. Джеймс победно улыбается, стоит только своре демонов покинуть остров. Но улыбка вскоре исчезает: он совершенно один. Норрингтон мог только надеяться на кодекс чести Уильяма, который мог согласиться на подобную авантюру и составить компанию, однако, и тот покинул остров. Диверсия удалась, но ценой полного одиночества. Джеймс выходит на берег и с ужасом смотрит, как кракен пожирает и ломает Чёрную Жемчужину. Смотрит, как огромные щупальца ломают корабль в щепки. Норрингтон не желает думать, что отправил Элизабет, Донну и бравых ребят на смерть, но разум твердит ему одно: по его вине все люди на корабле мертвы. Не желая смотреть за тонущим кораблём, он уходит вглубь острова, пытаясь найти приспособления для выживания. Каждый шаг, как тысяча лишений, прожигает часть души: неужели ради собственного благополучия он готов был поставить под удар жизни людей? Он пытается оправдать себя незнанием, но понимает, что, открыв пустой сундук, Дейви Джонс начнёт мщение за своё сердце. Орган стучит в его кармане, совсем рядом с его собственным. Солнце садится за горизонт. Одинокий костёр трещит на берегу, обжигая панцирь пойманной черепахи. Джеймс достаёт мясо из костра и жадно ужинает. Это единственное, что он мог себе позволить. Звезды ярко горят, освещая путь опытному и образованному моряку домой. Считывая созвездия, как карту неба, Норрингтон отплывает на шлюпке, на которой до острова добралась Донна. Он не имеет ни малейшего представления о мотивах этой женщины, да и знать не хочет: туманная, неизвестная, острая на язык. Думать о ней в столь ответственный момент - к беде. Собирая шлюпку, Джеймс находит припрятанную бутылку рома и её жилет. Прячет обратно вещицу. Он продолжает путь ровно до рассвета. Измученный, уставший от активной ночной работы Джеймс падает на ровной поверхности шлюпки. Он совершенно один. Пытается прогнать навязчивые мысли о неминуемой гибели, совершенном одиночестве и подступающем чувстве великого страха. Жаркое солнце долго не садится за горизонт, долго обжигает кожу одинокого во всём море командора. Джеймс долго смотрит на безоблачное небо, стараясь не думать ни о своём состоянии, ни о погибших на Жемчужине. Он только благодарен неусидчивой воровке за предоставленную шлюпку. Появляются первые звезды. Мужчина проклинает себя за отсутствие секстанта и хронометра, но старается проложить себе путь без приспособлений, вытягивая вперёд кулак и, ставя на него второй кулак, продолжает выстраивать примерный угол в градусах между полярной звездой и северным горизонтом: считает, что кулак будет примерно равен десяти угловым градусам. Определив нужное направление, Джеймс хватается за весла и гребёт по нужному направлению. Первые лучи солнца останавливают работу Джеймса. С рассветом Норрингтон видит судно королевского флота. Спасение. Он выпускает последнюю пулю своего кремневого пистолета, но корабль не совершает ровно никаких действий. Джеймс кричит, срывает голос, но понимая тщетность звукового сигнала, ищет на шлюпке то, что могло бы помочь. Наскоро расправляет жилет Донны и видит падающий на лодку крупный осколок от зеркала. Играя с отражающей поверхностью и ракурсом, тот отпускает в сторону корабля 'солнечный зайчик'. Корабль меняет направление ближе к нему. Спускается шлюпка. Джеймс падает спиной на шлюпку в бессознании: он слишком устал, а из вернувшего честолюбия после разговора с Донной не смог позволить себе выпить целую бутылку рома, которую наверняка она же и украла. Его бросают в трюм. Он был готов к этому: такой распорядок действия и должен быть. Былой командор глубоко дышит и чувствует себя свободно, стук чужого сердца в нагрудном кармане даёт гарантию возвращения его чести и положения. Скоро всё закончится.

***

– Вы не имеете права! – кричит Донна, дергаясь и пытаясь выбраться из крепкой хватки служилого человека. – Я выполнила свою часть сделки! – В этом Вы несомненно правы, мисс Мёрдок. Однако, сделка устарела, – совершенно спокойным тоном говорит лорд Беккет, трепетно держа в руках грязный мешок, что облепляют мухи. – Не волнуйтесь, Вы проведете свой срок ожидания в комфортабельной камере, которую только может позволить выдать вам Порт-Ройал. Стук. В кабинет входит знакомый ей человек. – О, адмирал, прошу, проходите, – любезно провожает в кабинет Норрингтона Катлер. – Как Вам на новом посту? – Вы вызывали меня, лорд Беккет? – адмирал не смотрит в сторону гостьи и своего покровителя, также игнорирует и его вопрос. – Да, – коротко отвечает лорд, – Есть кое-что. На новом посту Вам пригодится старая подруга, – Катлер указывает Джеймсу на качественный футляр для оружия, до сих пор сохранивший свой первозданный вид. Донна внимательно слушает любезный диалог двух мужчин, не решаясь посмотреть на знакомого с последнего путешествия. Как он смог выбраться из острова живым и получить должность при указе о его казни за дозволение пиратского побега? – Мисс Мёрдок, прошу Вас не волноваться, Вы проведете в камере не больше недели. После Ваша душа будет упокоена, – совершенно спокойно переключается лорд на женщину. Звон лезвия. Джеймс проверяет свою шпагу, созданную когда-то Уильямом Тёрнером. – Почему договор был аннулирован без моего ведома? – Донна поднимает взгляд на Катлера: она его не боится, как и не боится смерти. У неё имеется запасной план. Она не смотрит на новоиспечённого адмирала, понимает, что он также всё продумал и единственный смог использовать сердце - без всякого сомнения достоин уважения и восхищения, но та и принимать не хочет его "хорошесть". – При составлении документов был как раз таки пункт об изменении условий при Вашей неявке. – Значится, компас Вам также не нужен, – женщина прячет атрибут в кармане своих штанов. – Вас сопроводят в камеру. Несколько служилых приковывают женщину наручниками и уводят. Джеймс лишь в последние несколько секунд успевает посмотреть на пленную и с ужасом узнать в ней ту самую воровку. Дождавшись вечера, не собираясь грызть себя вопросами и догадками о судьбе дражайшей мисс Элизабет или же мисс Мёрдок, Джеймс заходит в темницу. Прохлада, достигаемая за счёт толстых каменных стен приятно ласкает кожу, но женщина, находясь здесь несколько часов, замерзает. Она сидит в одной из отдалённых камер и обнимает себя за колени, прячась от лунного света. – Добрый вечер, мисс Мёрдок. – Миссис тогда уж, прошу, – говорит Донна, не смотря в сторону служилого, – К чему эти церемонии? – спрашивает она, не желая видеть перед смертью его. – Проявляю уважение, – темнит Джеймс. – Для такой гадости, как я? Наболтыхались в навозной жиже? – вспоминает она ему их разговор. – Образно... Не хотел Вас оскорбить. – О, ещё как хотели, – щурится Донна, не желая поднимать взгляд на того, кем прежде времени восхитилась. Стоило ему только вернуть её уважение, как дал понять: он ничем не лучше подлого воронья, которых сам и не терпит. – Я хотел спросить насчёт благополучия Элизабет, – мужчина громко сглатывает, чувствуя неловкость сего происходящего. – В последнюю нашу встречу она и команда собирались на тот свет, чтобы вызволить Джека. – Почему же Вы не с ними? – Джеймс, Вы так и не поняли? Всё, что мне нужно было от него - это сопровождение до сундука, а в последующем - сердце Джонса, чтобы я не оказалась здесь. Вы можете меня осуждать, но от этого мужчины только этого и стоит требовать и ожидать. – она молчит, но вскоре поднимает мёртвый взгляд на него, – Чего я не ожидала от Вас, так это побега с сердцем от нас, от демонов Джонса, от всего мира. То есть всего того, что сделал бы любой, но не Вы. – Если Вас это успокоит, то я сам не ожидал подобного исхода событий, – адмирал смотрит на неё сверху вниз, но вскоре присаживается, оставив свод правил и надлежащего поведения с заключёнными в стороне, – Я хотел поблагодарить Вас и вернуть кое-что, – Джеймс протягивает через решетки её протертый жилет. – Благодарю, – женщина сразу накидывает на плечи тёплую накидку, согретую по большей части от тепла служилого: протащить в темницу что-либо нелёгкая забота, поэтому тот прятал вещицу за пазухой, – Джеймс, возьмите компас. – Неисправный языческий компас Воробья? – Да. Адмирал проходит к полке с вещами заключённых, берёт в руки атрибут. – Куда он указывает, господин Норрингтон? – спрашивает женщина. Джеймс открывает компас и наблюдает за вращающейся стрелкой, которая в момент останавливается и указывает на миссис Мёрдок. С громким хлопком он закрывает, наверняка, проклятую вещицу и возвращает на место. – Какая знакомая реакция, – сладко улыбается она, – Жаль, если я сбегу конкретно сейчас, то Вас снова обвинят, осудят и повяжут к виселице. Мне бы очень не хотелось снова видеть Вас грязным и пьяным, – женщина совершенно спокойно говорит об этом, подразумевая успешный побег Норрингтона. – С чего Вы взяли, что Вам удастся сбежать при мне? – мужчина проходит к её камере и внимательно смотрит за её стеклянным взглядом. Это смирение и понимание своей смерти? – А с чего Вы взяли, что у меня не получится? – Вы бились за сердце, чтобы отдать его лорду Беккету. Если бы я только знал, мы могли объединить усилия, – говорит тот, желая сменить тему. – Смысл Вам объединяться со мной? – Потому что Вы неплохой солдат, – Джеймс серьёзен, он не высмеивает её, он говорит с уважением и неким восхищением, – Вы прикроете спину товарища в случае опасности, что произошло в случае с Элизабет, Вы опытны в фехтовании, Вы... – Остановитесь, оно не стоит того внимания, которое Вы уделяете. – Вы бравый воин, Донна. Я бы хотел видеть Вас в своей команде, рядом с собой, – говорит Джеймс, садится на лавочку напротив женщины, – Вы грешны, миссис Мёрдок. Не говоря о нашей связи, Вы отдались разбою. Я мог бы понять Вас, если бы наблюдал муки совести, но я не слеп и прекрасно вижу Ваше равнодушие к судьбе и возможной расплате за грехи. Эта темница и казнь - Ваша расплата, – он громко сглатывает, смотря на её спокойный взгляд, – Каждый из нас ведёт ежедневную борьбу с самим собой. Вы же были испытанием, которое я не выдержал, – он отдаёт себе отчёт в том, что даёт слабину, но ему действительно важно видеть хоть какую-то причастность женщины в разговоре. – Прознали моё имя... – говорит она, игнорируя его слова о грехах. – Я открыл Ваше дело. Интересное у Вас имя для итальянки. Да и происхождение не низкое, как я и подразумевал ранее, – Донна - женское имя от итальянского высокого мужского титула Дон. – Да, раннее я практиковала языки и фехтование. – Как Вы пришли к воровству, пиратству? – Об этом в деле Вам не напишут. – Я бы хотел услышать первоисточник. – Мне было 18, когда отец отчаялся пытаться выдать меня замуж. Зачем мужчинам рядом сильная женщина? Это понизит их уровень самолюбия. После произошедшего я не чувствовала себя человеком, я чувствовала себя комком боли и страдания, которые никак не отступят, – Донна громко сглатывает и часто путается в словах, – Я спрыгнула с обрыва. Но меня нашёл Голландец. Джонс спросил, боюсь ли я смерти. Увидев его лицо, я поняла, что хочу жить, если смерть - это нахождение с ним. Я заключила сделку с морским дьяволом. – Зачем Вы лжёте? – резонно спрашивает Джеймс, наблюдая за старательно вымученным лицом женщины. – Видно? – спрашивает женщина, – Тогда это будет одна из версий. Второй вариант: я дочь шальной аристократки, которая скрывала от меня всякую информацию об отце, потому что он был пиратом. Причем он - пиратский барон. Матушка была действительно очень экстравагантной женщиной. – Как Вы так бесстыдно лжёте? – Враньё – залог огромной самоуверенности и удачи. А так как я знаю, что эту информацию Вы не проверите и не узнаете наверняка, то я могу говорить вечно. Следующий вариант: матушка - бедная купчиха, отец пьянь редкая. И я захотела жизни получше... – Я понял. Правды от Вас я не услышу. – А зря. Я вот только придумала, что бежала с собственной свадьбы и случайно угодила к пиратам. Джеймс сидит напротив женщины, смотрит в её неживые глаза и не может понять: что-то не так. Их разделяет два метра и железная решётка. Донна сидит в тени, копирует позу служилого. Широко расставленные ноги, локти на коленях и взгляд исподлобья. Лунный свет ярко освещает его черты лица, он точно греческий Бог: высокий лоб, тонкие губы, плавная линия подбородка, ровный аристократический нос, оливковые глаза с потухшей искрой и с таким же потухшим желанием жить. Она не говорит ему об этом, о своем восхищении не только к его характеру и судьбе, но и внешности. – Вы знаете о массовой казне причастных людей к пиратству? – голос слабо, еле заметно дрогает, а взгляд отрешён от реальности. Он совершенно потерян. – Да. Поэтому и думаю, стоит ли бежать или лежать с трупами... – Как адмирал, я не могу позволить Вам покинуть порт Ройал, – Норрингтон тяжело выдыхает и опускает глаза. – А как Джеймс? – Как Джеймс я не должен здесь находиться. – Я обещаю Вам найти Элизабет и обеспечить ей безопасность, – говорит Донна, внимательно смотрит на него. – Меня повесят, если я останусь. – А если уйдете после моего визита, я сам стану преступником. С минуту они смотрят друг на друга, не находя слов. Однако, решается на разговор мужчина: – Я ухожу. Составляю докладную о том, что Вы находитесь здесь на период всего моего присутствия. Требую повышенного внимания к Вам, как для особо опасной представительницы пиратов, для отвода от себя обвинений в соучастии или содействии, – Джеймс встает с места, прокручивает в руках ключи от камеры, – Через час приходит охрана и, пожалуйста, чтобы к тому времени Вас не было, – мужчина протягивает пряжку за один ключ от именно её камеры. На лунном свету он держит ключи. Женщина протягивает руку к нему, а под светом её ладонь теряет человеческий вид, показывая адмиралу её запасной план. Кости, покрытые ошметками кожи и мяса. Джеймс в испуге дёргается, но руку не отпускает, протягивает свободу своему залогу безопасности Элизабет Суонн. – Вы знаете цену проклятья? – спрашивает он более тихо. – Я использую её себе на руку. Меня не убить, пока ацтекское золото у меня, – Донна хватает ключи, но тот, плевав на приличия, держит ее мертвенно холодную ладонь. Теперь он понимает, что ему казалось странным в ней весь их диалог, почему она добралась до Порт-Ройала с большой задержкой. – Вы уже понимаете цену, – говорит он, – Между жизнью и смертью, без чувств и восхищений. Вы существуете, но не более. Чувствуете ли Вы морской бриз, тепло солнца и терпкость вина? Моё тепло? – Джеймс держит её руку, оглаживает кость. – Нет, – Донна мягко убирает ладонь, – Это не Ваше дело. – С каждым разом удивляюсь Вашим действиям. Вы сами то можете прочитать свои помыслы? – Джеймс, жить интереснее, когда не знаешь, что будет с тобой через три дня. Я думала, Вам это должно быть известно, – женщина открывает камеру и смотрит на мужчину на расстоянии полуметра. – Да. Интересно и нестабильно, – говорит Норрингтон, мягко положив руки на её плечи и отводя в угол, неосвещенный луной. – Стабильность лишь иллюзия. Кто мог дать Вам гарантию, что на месте командора Вы не получите обвинения в том, что помогли пирату бежать? – говорит она и, качнув головой, собирает свои вещи. Она собирается уходить, как чувствует его ладонь на своей. Джеймс провожает воровку, мягко касаясь её ладони без перчаток. Он не комментирует свои действия, не отмахивается от приличий, не даёт объяснения неожиданному действию. Не принято держать даму за руку без перчатки, если это не её спутник, но адмирал в который раз нарушает это правило, прекрасно зная о том, что в прошлом она имела высокое положение, а значит, наверняка, знает об этом. Донна уходит.