Союз нордов, установление личности и черный камень душ, или как маги Коллегии детективами стали

      – Парни, это не смешно! Вы что там, факелом мне в лицо потыкать решили?!              Кажется, Онмунд не сразу понял, что говорил это самому себе. И что свет какой-то слишком… Светлый для факела. Не такой. Больше напоминал «Свет свечи». Но Онмунду не шибко хотелось верить в происходящее с ним, а потому его тяжелая, будто с бодуна, нордская (что противоречит вышеуказанным обстоятельствам похмелья) голова перебирала все возможные варианты произошедшего, от банальной галлюцинации до чрезмерного употребления суджаммы, где-нибудь в покоях архимага. А ведь мог бы спокойно идти на урок к Турриану, продолжать копаться в том двемерском клинке, изучать необычные структуры его зачарования… Ой, да сколько можно света…              – Дж'зарго, а ну убери свои свитки от моего лица, а то хвост спалю!              Впрочем, призывы не были услышаны, а если и были, то неизвестный источник освещения предпочел притвориться глухим. Потому Онмунду ничего не оставалось, кроме как оглядеться.              И захотеть перестать глядеть обратно.              Он обнаружил себя в крайне необычном месте. Было решительно непонятно, Этериус это или план Обливиона, но определенно не слишком похоже на какую-либо часть Нирна. По крайней мере, из тех, о которых студентам Коллегии решались рассказывать преподаватели. Огромные темно-розовые столбы уходили в безоблачные дали неизвестного неба, фиолетовые, как чернила каракатицы, шипы вылезали из… Земли, а сама земля напоминала черные-черные медовые соты. Иных описаний в голову Онмунду не приходило – только безмятежная легкость…              Прерванная в который раз какими-то недалекими, глядевшими на него.              Стоп, глядевшими?              Онмунд увидел два огромных, искаженных глаза, пытавшихся вглядеться в безмятежную пустоту вокруг норда. Один из них, желтый, смотрел в это величественное мерцание с непониманием и страхом, а другой, красный – с подозрением и тяжелым грузом осознания.              Насколько же маленьким Онмунд себя ощущал.              Внезапно раздался голос, столь громкий, что норд едва не оглох.              – Ты меня слышишь? Кто бы ты ни был, мы хотим тебе помочь!              Еще бы чуть-чуть, и Онмунда начало раскатывать в лепешку волной звука – но он вдруг понял, что это ему лишь кажется. Только свет по-прежнему раздражал его глаза, однако и тот отступал, уступая место тем самым гигантским глазам.              И тут они, казалось, начали отворачиваться от Онмунда.              – Стойте!              Норд закричал, как умеет норд. Нет, Голосом маг не владел, но без умения громко кричать в бурю не сунешься и на рыбалку в море Призраков не поплывешь.              – Ты это слышал, Орторн?       – Да! Слышал! Тот, кто внутри, услышал нас! И даже ответил!              Внезапно Онмунда осенило.              – Орторн? Это ты?       – Ты меня знаешь?              Да, да, Онмунд его знал! Необычайно зажатый для альдмера, несколько трусливый, с нервным голосом и вечно испуганными глазами, Орторн был самым обычным учеником Коллегии – не считая, какое совпадение, развитых навыков школы Иллюзии. Кажется, только благодаря этому он смог решиться обокрасть Урага и сбежать. Непонятно было только, как такой трус вообще решился на преступление против Коллегии.              Хотя, судя по его вполне живым глазам, это позволило ему стать единственным выжившим студентом прошлого курса. Как ни удивительно… Лишнее доказательство того, что выживает самый скрытный.              – Я Онмунд! Ты на курс старше!       – Да, я тебя вспомнил!       – Еще бы, норд в Коллегии, такое забудешь.              Теперь Онмунд узнал и второго. И в этот раз он был не удивлен, а искренне рад. У него появился шанс понять, что произошло.              – Ма́рен! Мастер Марен Краалу собственной персоной! Как я тебя сразу не узнал, самый молодой ворчливый данмер в Нирне!       – Рад, что ты сохраняешь присутствие духа, плен у Идеальных Повелителей – это серьезно. Меня, правда, удивляет, что ты нас слышишь.              «Идеальных По… Стоп, я в камне душ?»              Но до мыслей норда не было дело высокомерным эльфам. Да и не могли они увидеть шока на этом еще подростковом лице. Не босмеры, чтобы иметь орлиное зрение и видеть нордика в столпах света.              – Раз он нас слышит, у меня есть лишь одно предположение.       – Какое же, Орторн? Онмунд украл чью-то душу, и за это сел в клетку?              Онмунд, не узнай он говорящих раньше, подумал бы, что спорят не иначе как Ауриэль и Боэтия. И бога времени отчитывает почему-то даэдра интриг…              Подумал бы он так из-за громкости. Казалось, что кристаллические колонны сейчас расколятся от шума, но им было все равно. А вот головная боль Онмунда стала совсем невыносимой. Словно дремора-керл заехал булавой по голове, и в глазах начали летать крылатые сумраки.              – Эй, я Вас и без крика слышу!       – Онмунд, прости, – голос Марена стал тише, но эхо до сих пор грозились уничтожить небо, – это я все еще отчитываю одного недалекого альтмера за то, что тот так легко поверил Вызывающей и проходимцам из крепости Феллглоу.       – Прости, Марен, но я сейчас серьезно. Если дело касается Коллегии и плена души, то у меня только одна версия, кто за этим стоит, и одна, кому это разгребать.       – Просвети.              Будь разговор тихим, Онмунд начал бы прислушиваться. Но нужды в этом не было. Имена звучали как гром – не из-за неожиданности, понятное дело. Хотя седых волос они Онмунду прибавили – так спокойно рассуждать о коллегах и их недостатках…              – Энтир и Арнел Гейн. Первое предположить легче всего, потому что всякие темные дела в Коллегии ведет только он. И душок у него соответствующий, воровской. Второе с натяжкой. Финис слишком труслив и для первого, и для второго, Неласар сейчас гостит в Морфале у Фалиона, и пусть он обладает достаточной невезучестью для такого прокола… Слишком уж он параноик для экспериментов над бывшими коллегами. Остальные бы только плечами пожали…       – Но только если Энтир просто плюет на безопасность тех, кто использует его товар, то для Арнела Гейна наш дорогой нордский друг превратится в увлекательный эксперимент, который поможет ему в поиске ответа на вечную загадку Тамриэля.              На словосочетании «Арнел Гейн» и «эксперимент» Онмунд поежился, больше инстинктивно, но с некоторым пониманием вопроса. Ученый никогда не отличался… Взвешенностью решений на пути к цели. Как и любой фанатик своего дела.              «Может, потому всех фанатиков своего дела и собирают под одной крышей?»              – Это которая про двемеров?       – Да, Онмунд, только не та, почему они исчезли, а та, зачем им нужны были в машинах камни душ, если они так презирали магию.       – Боюсь, правда, ни одна из этих загадок не коррелирует с поиском ответа на вопрос, как спасти Онмунда, – голос Орторна выражал редкое сочетание неуверенности и иронии.       – И снова тебя спасать мне, мой холодостойкий друг, как и с амулетом, – проворчал Марен, правда, скорее добродушно-сочувственно, чем раздраженно. – Правда, задачка нетривиальная, отнюдь не под мою профильную школу магии.       – Как и еще одна, – в громоподобном голосе Орторна внезапно появились нотки озарения, такие, словно он вспомнил что-то важное. – Ты что, был здесь с Энтиром?              Онмунд вдруг вспомнил свои первые попытки связаться с миром за пределом камня и побледнел. Он, совершенно неожиданно для себя, понял, что был здесь не с каджитом. Почему он предположил наличие кота рядом – непонятно. Виды Альфтанда шли в сочетании с другими ушами…              – Да, в руины мы вошли вместе с ним.       – Ладно, значит, я все-таки должен Марену, – Орторн с легкой досадой кинул что-то коллеге. – Он говорил, что в пещеру по нашему входу, судя по следам от сапог, вошли два мага из Коллегии. Словно это он босмер, а не Энтир.              Онмунд начал привыкать к свету, и ему, наконец, удалось разглядеть местность через стенки камня. На него в четыре глаза смотрели альтмер и данмер, причем оба с таким выражением лица, словно попробовали перебродившее мамонтово молоко. И нет, это было не великое пьянство, но великая скорбь. Хотя сам Онмунд подозревал их эмоции в духе «Опять новичок попал в какую-то беду, не прошло и полгода.» Повезло норду, что он с самого начала пришел в Коллегию с приличным уровнем магии Разрушения, и его под свою горячую пушистую руку упек Дж'зарго – а то и искать бы не стали.              Правда, именно эти двое его и не искали. Судя по всему, Марен вел Орторна в Коллегию на суд за кражу книг, о которой последний месяц сокрушался гро-Шуб. Расправа в досудебном порядке была не в стиле Краалу – этому проще было бахнуть тебя параличом и отнести архимагу или мастеру-волшебнику, чем самому наказывать на свою голову всяких недалеких, мешавших предаваться левитации и упражняться в трансмутации с телекинезом. А Орторну, можно сказать, повезло, потому что украл он, в числе прочего, пару книжек, без которых Марен не мог усовершенствовать заклинания другой своей любимой школы – Восстановления (уж больно любили айлейдские короли-чародеи насылать на врагов даэдрические болезни). Сидел бы альдмер в темнице в роли подопытной крысы, только пришел славный Краалу, всех негодяев оттра… Хм-хм. Не туда, не туда уводит Онмунда, надо было идти в другую коллегию.              – Мне кажется, я даже вижу его. А вытащить камень можно?       – Не стоит, Орторн, – голос Марена казался началом речи Толфдира на первом уроке. – Он же не просто лежит, а лежит в автоматоне. Двемерские сферы используют камни для распределения энергии, я не знаю, проходит ли через этот камень энергия и как это скажется на Онмунде.       – Не знал, что двемеры были большими фанатами некромантии. Уж больно это похоже на плен души или что-то в таком роде. Кстати, а разве в двемерских механизмах камни не белые?              Глаза Марена вдруг резко расширились. «Неужели они только догадались, что я могу быть пленен лишь черным камнем?» – подумал Онмунд с видом эксперта. Долго это, впрочем, не продлилось.              – Белые… И заряженные обычно не душами, а чистой магической энергией… И, если машина сломана, разряженные… Значит, все хуже, чем я думал.              Орторна передернуло. А Онмунд снова начал ощущать себя чурбаном в голове студента. Который сейчас разрубят колуном знаний.              – Марен, объясни мне…       – Онмунд, видишь ли, – речь Марена приобрела тон педагога, который на экзамене отчитывает ученика за полную некомпетентность, – преобразование обычного камня душ в черный требует весьма специфического ритуала, направленного на уплотнение его поверхностного слоя, увеличение магической проводимости кристаллической решетки, создание отдельных магических капканов… Мне довелось наблюдать это действо при зачистке одного некромантского логова – затраты магии таковы, что нужно пять Энтиров для такого дела.       – Ты хочешь сказать, – голос Орторна окрасился в недоверчивые, даже подозрительные тона, – что у ребят были гости?       – Да. И это явно не фалмеры, их максимум – собрать посох и пуляться огненными шарами...              Орторн скептически фыркнул. Видимо, он подвергал само существование деградировавших снежных эльфов сомнению. А потом крепко задумался и выдал:              – Мне показалось странным, что душа Онмунда вообще влезла в камень и преобразовала его. Они же еще и заполненные в сферах… Ну, тех, что движутся. Это значит, что, во-первых, само осуществление ритуала истощило магический запас всех магов в помещении, а во-вторых, для ритуала нужно даже больше людей.       – А нам – больше информации. Потому я осматриваю местность с помощью заклинания преобразования глаза, а ты, Орторн, поговори с Онмундом. Только тихо.              Марен покинул откровенно небольшое поле зрения норда, оставив его наедине с Орторном. Онмунд посмотрел на него – глаза альтмера были сосредоточены на камне, в попытке вглядеться в камень. Бесполезной, но все-таки предпринятой… Внезапно стало светлее – правая рука Орторна была осторожно направлена в сторону камня, а из нее исходило какое-то свечение. «Кражу мыслей применил, что-ли?» – подумал Онмунд с некоторым опасением.              – Твоя воля слишком сильна, чтобы я смог подчинить тебя иллюзии, однако прочитать твои мысли прямо сейчас я могу. Это нужно на тот случай, если говорить тебе о чем-то будет неприятно, и проще об этом просто подумать.              Онмунд засмущался. В основном потому, что ему пришлось напрягаться даже для того, чтобы вспомнить, какая сейчас эра.              – Ну тогда я сейчас применю другое заклинание.              Левая рука эльфа тоже обратилась к камню. Это заклинание Онмунд узнал сразу – «Успокоение» он и сам применял, в основном на агрессивных животных в лесу и у морских берегов. Онмунду, против его воли, стало куда более спокойно, хотя это и проявлялось лишь в облегчении мыслительных процессов… Непонятно было, как заклинание действует через камень душ, конечно…              – Надо было чаще ходить на уроки к Турриану.              Действительно. Но, как видно, Орторна частое посещение уроков только к побегу подтолкнуло…              – Так, ладно, думаю, проще будет тебя расспросить, чем читать твои вечно отвлекающиеся на всякие посторонние проблемы мысли. Что вы с Энтиром здесь забыли, Онмунд?              Через минут пять усиленного вспоминания, собирания мозаики из разрозненных остатков памяти и поминания всех матерей Скайрима, Онмунд смог сказать что-то вразумительное.              – Дж'зарго и Энтир, пока ставили опыты с этими каджитскими свитками, напали на след пропавших студентов. А Энтиру я, несмотря на помощь Марена, все еще должен денег, как и один из пропавших студентов. Потому меня взяли в оборот. Путь наш лежал в руины Альфтанда… И все. Больше я ничего не помню.       – Здесь мы тебя и нашли. В камне души, вставленном в двемерскую сферу-стража. А что было на входе? Необычного?       – Нет, мы просто вошли… И все, как отрезало.              Онмунд почувствовал себя абсолютно бесполезным. Как можно было забыть все, что было после входа в Альфтанд? Он настолько малохольный? Быть не может, норд он, в конце концов, или кто?              – Нет, скамп тебя подери, ты двемер.              Заклинание еще действовало. Неловко вышло.              Тем временем, подошел Марен и занял свое привычное место по соседству с Орторном. Можно сказать, принял ругательную позу. Его взгляд выражал серьезную обеспокоенность в сочетании с напряженным процессом размышления.              – Марен, я думаю, объяснений стоит искать у Энтира. Онмунд сейчас не поможет.       – Ну, с нашего выхода он точно не уходил. Это я проверил.       – Может, попытаемся пойти вперед?              На Орторна посмотрели с выражением мастера школы Колдовства, чей ученик вместо дреморы-валкиназа призвал кучу скампьего навоза.              – Орторн, я тебе поражаюсь. У тебя хватило хитрости и навыков школы Иллюзии украсть ценнейшие труды из-под носа принца знаний в орочьем обличии, но не хватает ума прочитать дневник этого исследователя нужным глазом.       – Ты правда думаешь, что он видел тут фалмеров? – сказал Орторн самым скептическим своим тоном.       – Не просто думаю, я знаю, что здесь водятся фалмеры. Тебе, опять же, не хватает глаз, а я побывал во множестве фалмерских укрытий. После Инеевого маяка сам по сторонам глазеть бы начал, как параноик.              Эльфы снова забыли о норде, как неожиданно. Не только в контексте громкости… Какая еще экспедиция?              – Ребята, а можно потише? Я тут слышу вас с таким эхо, что впору и фалмерам услышать, даже если их тут нет!       – А они есть, меж тем. Правда, эти незадачливые исследователи их несколько проредили, но по большей части ценой собственной жизни.              Какие исследователи? Онмунд не мог вспомнить, кого они тут видели с Энтиром, да даже Энтира едва вспомнил…              – И хорошо, что не видишь, Онмунд. Здоровее будешь.       – Ты не снял заклинание?       – А как я тебе его сниму? Оно на определенное время ставится. Ближайшие несколько минут буду наслаждаться твоими размышлениями.              Марен посмотрел на Орторна взглядом саблезуба, чей олень посмел не согласиться с нанесением смертельных ран в шею. Альтмер поспешил притвориться оленем, но уже мертвым. Теперь расспросы начал Марен, явно обладавший большей информацией, чем сам норд.              – Онмунд, ты точно ничего не помнишь?       – Если бы помнил – подсказал.       – Это наводит на нехорошие подозрения, – Марен говорил с трагичностью служителя Аркея на погребении, что заставило Онмунда невольно содрогнуться. – Амнезия просто так не происходит. Уж не был ли поиск пропавших учеников предлогом для чего-то?       – Чего, Марен? – Орторн уставился на коллегу, и хотя качество зрения все еще подводило Онмунда, он уже примерно догадывался, что альтмер гадает, что имеет в виду данмер.       – Скажи, ты точно чему-то научился за время плена в Феллглоу?              Послышался сдавленный, чуть ли не возмущенный кашель Орторна. Кажется, эта метафора его не шибко устроила. Или просто вызвала к жизни множество «интересных» воспоминаний.              – Ну, не сравнивай Энтира и Призывателей.       – Да я и не стремлюсь, но интерес к запретному за ним известен.              Орторн, кажется, тоже принял скорбный вид, осознавая, что Энтир тут все-таки замешан. Онмунд прекрасно представлял себе босмера, толкающего магам темные камни душ и сердца даэдра – но чтобы самому заниматься некромантией? Для этого он казался слишком осторожен.              – Думаешь, он виновен? Мне кажется, он недостаточно рисковый для этого, – высказал свои подозрения Онмунд.       – Думаю, он причастен. Это даже хуже, потому что тогда будет непонятно, как его наказывать. И непонятно, кто тогда приложил ко всему… Этому руку.              Онмунд почувствовал себя жертвой, маленькой жертвой большого обмана, частью чего-то большего. Действительно, одно дело если бы его просто убили и пленили в камне душ, но совсем другое – когда он имеет возможность общаться с внешним миром без помощи какого-либо сложного ритуала, да еще и подвержен заклинаниям оттуда… Разве что сам не пробовал пока.              Онмунд попытался создать огненные заклинания. И, к своему удивлению, вполне осилил не только простое пламя, но и огненный шар… Эффект был, правда, неожиданный.              – Что происходит?!              Крик Орторна чуть не оглушил Онмунда, но зато привел в чувство. «Действительно, ведь я в камне душ, а они спокойно используются в качестве огненных ловушек!»              – А заодно ты можешь контролировать свой камень. Это уж совсем необычно.       – Скоро это твое заклинание закончится, Орторн? – возмутился Онмунд.       – Уже почти.       – Зато у нас есть все необходимые данные о том, что произошло, – сказал торжествующий Марен. – Теперь, когда я увидел, каков эффект у заклинаний Онмунда, точно. Единственное… Онмунд, по моей команде, плюнь своим обычным, самым используемым огненным заклинанием вперед себя, хочу кое-что проверить.              Норд, давно уже перешедший на экспертный уровень, недолго думая, использовал требуемое. Товарищи, конечно, отпрянули, а на потолке, судя по всему, остался неплохой образец последствий использования магии школы Разрушения.              А еще, судя по отсутствию язвительного ответа, заклинание Орторна закончилось. Что Онмунд встретил с видимым облегчением.              – Итак, что мы имеем? – голос Орторна впервые за все это время звучал с интонацией нескрываемого любопытства. Вот оно каково – терять возможность читать мысли. И ждать ответов у Марена. Он был известен в том числе долгими рассуждениями.       – Хм… По углам лежат бутылки с медом и вином «Алто», половина из них разбита. Шел бой. С использованием школы Разрушения. Не знаю насчет Иллюзии, но огня было достаточно, чтобы потолок подкоптился… А из относительно целых автоматонов только полуразвалившаяся сфера с Онмундом внутри… При этом, судя по следам от пламени, фалмеры тоже использовали магию. Но они не оставили ни стрел, ни элементов брони…       – Наверняка отступили.       – Или среди них не было лучников, а вместо них маг с посохом. Значит, все лучники вели рукопашную схватку.       – Магический бой на ближней дистанции? Идеально для Энтира, с его-то склонностью к цепным молниям. Думаю, только, что фалмеры не оценили.       – Но и тел не оставили. Думаю, они могли либо вернуться за телами, либо толком никого не потерять. Особенно после того, как всю магию из нападавших выжали досуха.              Наступило молчание. Долгое и задумчивое. То состояние разговора, которое Онмунду должно было нравиться, ведь обычно оно означало либо согласие, либо готовность к схватке… Но тут, скамп их раздери, не норды, в эльфы – в их случае можно было ожидать вообще что угодно. Конечно, Марен верный товарищ, стремящийся помочь каждому члену Коллегии, но никогда не знаешь, чем в подобной ситуации может обернуться его ворчливость и раздражительность. Про Орторна и говорить нечего.              Онмунд уже немного приноровился смотреть за пределы камня. Со временем, привыкая все больше, он начал действительно понимать, почему этот камень называют «черным». Внутри, несмотря на название, вполне себе светло. И даже больше – как начал догадываться Онмунд, черные они не потому, что не светят, а потому, что его стенки достаточно мощны для отражения внутрь всей мощи души разумного создания. Она ведь разумная, может попытаться выбраться. И именно эти стенки его в начале ослепили… Отражать энергию целой метущейся души – занятие сложное, что сказать.              – Один вопрос – как можно было так нажраться?..              Это невинный вопрос Марена вызвал гром. Как оказалось, Орторн просто хлопнул себя по лбу.              – Марен, есть мысль. Довольно некрасивая, но все же…              Голос Орторна задрожал. Он явно испугался собственной идеи, но ничего более действенного, видимо, так и не придумал.              – Говори, – сказал Марен, смотря прямо в альдмера. И хотя Онмунд не мог четко видеть взгляд, он примерно представлял, какая идея может быть некрасивой.       – Сочетание алкоголя и… Всего того, что мы с тобой тут успели увидеть, дает мне только одну картину – омерзительно и страшно. Настолько, что Онмунд загнал это все в подсознание.              Норд аж присел. Настолько постараться забыть, что это… Получилось? Что же за ужас там творился? И почему товарищи об этом обмолвились лишь парой слов? Все это уже выглядело пугающе, но копошение в его подсознании… Чересчур.              Орторн думал так же, но он слишком отчаялся понять что-то без подобных методов.              – Онмунд, я могу попытаться подвергнуть тебя одному заклинанию школы Иллюзии, которое… Не хочу использовать, но иного выхода у меня нет.       – Это не моя школа, Орторн, – покосился на альдмера Марен, – но хотя бы скажи, что за заклинание?       – Это два заклинания. Я применю их одновременно. «Явление ужаса» и «Подчинение воли». Первое вызовет твои, Онмунд, страхи, в которых может быть в том числе и вчерашнее, а подчинение воли не позволит этим страхам на тебя напасть, и даже больше – позволит мне выбрать их образ, а значит и отыскать тебе нужное в твоих страхах. Использование «Кражи мыслей» не помогло, потому что ты ничего не помнишь на сознательном уровне, а красть из подсознания даже Древис не умеет. Придется вместо кражи заняться китобойным промыслом.              Онмунд подивился, какое благородное сравнение эльф придумал для столь нелицеприятного действа.              – То есть ты станешь моим страхом, покопаешься во мне и найдешь нужное? Как это…       – Мерзко, – отрезал Марен.       – А у нас есть другой способ узнать все прямо сейчас?              Делать действительно было нечего.              Орторн приготовился к заклинаниям. Они засверкали в его руках, такие маленькие, но, если знаешь об их свойствах, угрожающие и тревожащие. Онмунд, уже совсем неплохо видевший вблизи, заметил в его глазах страх, самый неподдельный – тот, который бывает от осознания последствий, а не от банальной трусости.              И тут норда захватило потоком воспоминаний, запрятанных в глубочайшем колодце. Огромные кристаллы, окружавшие Онмунда, вспыхнули всеми цветами, известными человеку и меру, и извергли из себя потоки энергии, расползавшиеся по камню лавовыми потоками, обжигавшими ноги сквозь ботинки. Онмунд инстинктивно отпрянул – и упал в один из этих потоков, который, вместо того, чтобы убивать его, стал просто обвалакивать, унося в самые неизведанные места камня душ… А значит и собственной души?              Онмунд начал, неожиданно для себя, понимать сущность камня душ. Снаружи это кристалл, но внутри он является лишь отражением души, заточенной в камне, насколько бы он не казался просто кучей блестяшек. И, если так подумать, то изучать душу, заточенную в камне, куда проще – при условии, что вы пробили своей магией стенку. Вероятно, у Орторна это получилось потому, что Онмунд принял заклинания, чем повлиял на камень.              Но это также означало, что у него есть воля, в отличие от мертвого существа. Он может немного подчинять камень своей воле, манипулировать проводимостью оболочки, передвигаться внутри камня, общаться с внешним миром… Но самое главное – он может, он сам распоряжается своей волей, а не просто выполняет функцию, как это положено мертвецам. Это открывало широкие возможности… Он же может изучить зачарование, не проходя курс! Может, ему зачтут все это экстерном?..              Однако поток мыслей был прерван. Перед глазами Онмунда замелькали картины прошлого, которые он так долго прятал – голодные годы после войны, когда приходилось есть кору и шишки, восстание предельцев, оторванные уши нордов на поясе у той изгойки, безумный шторм, чуть не утопивший его рыбацкое судно, огромный осьминог… Щупальца ползут к нему, какая-то еще магия вмешалась в процесс…              Норд начал вдруг вспоминать отдельные подробности вечера, которые, как всполохи огня, ласкали глаза до слез. Его качнуло, как в хороший осенний шторм – коридоры, полные крови, тела убитых рабочих… Сошедший с ума каджит… Запах паленой шерсти, необычайно спокойный Энтир, достающий самое крепкое «Алто»...              Он хочет скумы.              Они все хотят скумы.              – Ребят… Я начинаю вспоминать…       – Что?              Онмунд видел все это. Видел, но не хотел верить. Он мог только пересказывать.              – Каджита, любителя скумы, который набросился на нас от ломки. Нам пришлось его сжечь… Не говоря уже о том, что мы нашли всех этих погибших… Следы крови на стенах, дневники… Энтир узнал кого-то, он плакал, когда увидел тело одного из них… Он сидел над ним, проклиная двемеров за создание фалмеров, разбил руку в кровь о стенку… Его гримаса была почти как у мертвеца… Мы хотели выйти и похоронить их всех, но буря… И в итоге мы надрались от шока, потому что иначе было либо холодно, либо тошно. Энтир уснул даже раньше меня, и сказал мне сторожить, потому что в его сумке какая-то настроечная сфера, без которой мы не пройдем дальше. Естественно, не помогло, и я уснул. Потом я слышал крики, звуки боя, чувствовал запах паленой кожи, удары током… Звуки механизмов… А дальше я ничего не помню. Отрубился.              Было видно, что друзья обдумывают услышанное. Волны магии спали, и Онмунд осел в совершенно незнакомом кристаллическом «лесу». Огромные «сосны» стремились в самый верх, почти достигая «потолка», невидимого Онмунду, но вполне ощущаемого. Казалось, что это место закрыло его тут, не давая никуда пройти, делая пленником таинственного леса. Ему оставалось только ждать друзей, которых он теперь едва различал, и изучать местность. По ощущениям, он находился близко к магическим потокам двемерской сферы – «лес» был наполнен ручейками магии, слабой, но все же ощутимой, а сами «деревья» постоянно принимали и отдавали потоки магии. Онмунд предположил, что он находится поблизости от «центра управления» – ну или того, что от него осталось. Наверняка ритуал по его внедрению в камень повредил многие элементы, которые двемерские маги-инженеры строили в этих искусственных творениях. Из курса Турриана он вспомнил, что все двемерские камни были, как и положено, плодом недюжинной гномьей фантазии, совершенства технологий скайримского клана, не желавшего полагаться на магию сердца Лорхана, и обмана законов Нирна. Сделанные машинным образом, они, вероятно, никогда не вмещали по-настоящему большие души, но зато были куда более управляемы – в них не нужно было искать магические потоки, потому что все создавалось по одному шаблону. Такие камни куда лучше подходят для магических ловушек, экспериментов с душами, сложных, но не требующих большого количества магии зачарований… В общем, камешки крайне интересные.              Но ритуал мог многое повредить.              Тем временем, товарищи уже закончили размышления. Правда, кажется, они были не готовы выложить все сразу – пытались просто представить, что пережили Онмунд с Энтиром.              – Спать в этом месте…       – Затруднительно. Как в типичном обиталище некроманта. Хотя я не думаю, что Энтир настолько… Впечатлительный.       – Мне в Феллглоу и не в таких местах доводилось отрубаться. Но не по своей воле. Будь у меня в доступе алкоголь – спился бы. А Энтир, думаю, за годы путешествий по руинам много повидал и много хороших друзей приобрел.       – Он исследовал руины? Двемерские? – Онмунд отчетливо услышал удивление в голосе Марена. Хотя даже Онмунд знал о похождениях Энтира, достаточно, чтобы не побояться пойти с ним в Альфтанд.       – А ты не знал? – теперь настал черед Орторна удивляться. – Я не думал, что он настолько скрытный… Хотя ты у нас всего год, Марен, совсем забываю.       – Знаешь, а мои подозрения все крепнут и крепнут.              Голос Марена становился все более и более… Задумчивым? Нет, Онмунд чувствовал другое – он готов был поклясться, что даже через камень чувствует накатывающее озарение.              Правда, к развитию этого озарения Онмунд был не готов.              – Так… А вот это интересно.       – Что?       – Орторн, я только что начал понимать логику действий Энтира.       – Торгашескую?       – О нет, это уже не торговец, это банкир, заинтересованный в возвращении долгов. Можно было бы спасти Онмунда ценой своей жизни, но это сделал бы герой. Можно было бы бросить его и спастись самому, но это было бы трусливо. Энтир поступил как психопат и гений в одном флаконе – применил не тратящий много магической энергии отчаянный захват душ, саданул по Онмунду каким-то заклинанием школы Разрушения из своего богатого арсенала…       – ...Наверняка ведь еще и запрещенным…       – …Поместил нашего пьяного норда в ближайший камень души и стал отбиваться от фалмеров. Или гостей, которые хотели устроить здесь некромантское логово. А может, это сами гости применили что-то из арсенала плена душ на наших ребят, а Энтир вообще не причем. Я бы вообще не подумал, что это его рук дело, но следы боя крайне специфические.       – В каком смысле?       – Орторн, посмотри на стену в вон той трубы, что ты видишь? – голос Марена снова звучал, как у педагога – правда, такого, который сам только-только понял параграф, преподаваемый студентам.       – Ну, покрошилась стенка, и что?       – Это двемерский металл, Орторн, он не крошится от времени и силового воздействия, даже от сотни ударов, будь то меч или магия. А еще он не плавится просто так, от открытого огонька. Для этого требуется что-то необычайно мощное, скорее всего потоки энергии в форме дуговых разрядов…              Онмунд уже достаточно приспособился к освещению в «комнате», чтобы заметить, насколько расширились глаза Орторна. До него начало доходить. А вот Онмунд пока плохо понимал, что происходит.              – Нам нужно понять, кто на это способен из известных нам магов?       – К этому я и клоню. Заклинания Энтира – уровня эксперта минимум и в основном электрические, что нетипично для рядового некроманта, предпочитающего огонь, и следы от них весьма необычные – они буквально раскалывали камень в труху, в некоторых местах у труб это особенно видно, а в металле оставляли трещины. А вот заклинания некромантов и фалмеров – огненные, да еще и слабенькие, они просто тут все обугливали. В то же время огненных заклинаний уровня эксперта, которые бы этот камень плавили и которыми владеет наш заточенный, как мы недавно убедились, я тут не наблюдаю – а значит, в бою он был недолго или не был вообще. Некроманты не оставили бы камешек здесь, как и фалмеры – значит, бой продолжился, а Энтир продолжил путь вниз вместе со сражающимися…       – В надежде, что вернется за Онмундом потом, конечно же. Но не вернулся. Возможно, у всех магов после этого действа кончился запас магии, и они просто побежали куда глаза глядят. А глядели они вниз.              Ребят понесло. Весь дальнейший разговор двух восторженных эльфов выглядел так, будто они раскрыли тайну исчезновения двемеров, а не одного-единственного норда.              – Кажется, нападение совсем уж неожиданным не было, иначе поисковиков бы убили сразу, и тут никакая магия разрушения не поможет. Соответственно, Энтир сражался, а потом отсюда пропал, уже во время сражения, – сделал вывод Марен. – У нас не Валенвуд, трупы босмеров сами собой не пропадают. Значит, Энтир поместил Онмунда в камень душ из сферы, которая наверняка погналась за фалмерами или за некромантами, а сам сбежал, воспользовавшись заминкой с истощением магии.       – Кстати, если здесь были некроманты, то это точно не они, – дополнил Орторн с видом знатока школы Колдовства. – Уверен, они бы пленили душу Онмунда правильно. Вместо этого они напали на наших магов и фалмеров. Значит, сначала напали фалмеры, затем сфера, а следом и некроманты, а потом первые и, возможно, последние углубились в руины, с Энтиром или без него. Наверняка некроманты активировали плащи душ, после чего напали на группу сражающихся. Правда, не учли, что один из них столь высокого уровня, пусть даже и слегка нетрезвый.       – По этой же причине Энтир не смог сразу забрать камень – тот был в страже, а страж сражался с фалмерами и некромантами. Торгаш держал оборону, драпал под чарами невидимости или умирал, это сейчас не столь важно.       – Судя по количеству крошащегося металла, сражался он долго.       – Но нашего друга он в любом случае уже к этому моменту профукал. Наверняка думал, что Онмунда закинет в один из его камней, и продолжил бой.       – Только вот в таком случае он идиот и применил заклинание неправильно. Примерно такого же идиотического уровня его познания в школе Колдовства. Финис как-то рассказывал случай еще времен преподавания Фалиона, когда Энтир, будучи экспертом школы Разрушения, но недавно лишь поступившим в Коллегию, решил посоревноваться с призванным дреморой-валкиназом в мощи заклинаний. Только вот призвал он атронаха, и тому не понравилось пуляние в него огненными шарами…              Онмунд чуть не оглох от раскатов смеха. «Вас же самих услышат? Почему вы так ржете?»              – Да, кажется я понимаю, почему ты ушел к Вызывающей. Эта дама, при всей своей склонности к разговорам с Шеогоратом, была крайне подкована в школе Колдовства.              Онмунду надоело слушать этих двух заносчивых меров. Ему хватало переругиваний Нирии и Фаральды, а тут два куда более спокойных эльфа становились какими-то невозможными, невыносимыми занудами. Пора было переходить к делу.              – Марен!       – Да, Онмунд?       – Напомни, почему с нами не было тебя?       – Потому что я бегал за одним незадачливым высоким воришкой.       – Орторн, если я отсюда выберусь, то прибью тебя! Будь со мной Марен, меня бы превратили на пару минут в сприганна, а все фалмеры лежали бы с вечным параличом!       – Не преувеличивай, Онмунд, Марен добился ранга мастера в Изменении не для того, чтобы делать крутым тебя.       – Да, превратить тебя в сприганна – это перебор. Себя я превратить разве что в дракона не могу, а вот с окружающими трансформация работает только по принципу Ваббаджека. То есть абсолютно случайно, но в большинстве случаев в курицу. Или в грязекраба. Или в сыр.       – И вообще, мы отвлеклись, – «Ну наконец-то, Орторн, до тебя доперло.» – Нам надо думать, как вытащить оттуда Онмунда.       – Ну, в теории мы можем просто взять с собой камень. На практике я хочу спасти еще и Энтира.       – В каком смысле?       – В смысле я нашел его следы. И ведут они все-таки вниз.              Орторн лишь усмехнулся.              – А еще меня слепым называл.       – Так ты их увидел? Что ж не сказал раньше?       – Все ждал, когда ты сам найдешь.       – А я тут причем, друзья-маги? – задал казавшийся очевидным вопрос Онмунд.       – А все просто, – ответил Марен так, словно объяснял орку назначение ванной комнаты. – Твой камень – это аккумулятор сферы-стража. Или скорее система распределения температуры в нагревательной системе. Это мешает нам тебя без проблем вытащить… Но зато, в теории, ты можешь подключиться к управлению ей – все равно охранная программа выведена из строя. Тебе повезло – обычно камень после выведения машины из строя разряжается.       – Или же машину сначала разрушили, а затем в камень попала душа Онмунда.       – Этот вариант сработает, если Онмунд не почувствует ничего. Тогда мы просто заберем камень, и все будет несколько проще. А пока я даже трогать не хочу, вдруг потоки энергии все-таки есть.              Онмунд задумался. «Лес», который его окружал, все больше напоминал не просто часть центра управления, а сам этот центр. Они были словно тросы, с помощью которых правили рулем имперцы на своих больших кораблях. Прикасаясь к ним, Онмунд начинал словно ощущать потоки энергии, идущие сквозь камень к частям машины и питающие ее… Они явно сбоили. Но то, что они сбоили, означало только одно – они имели место быть.              Загвоздка состояла лишь в одном – Онмунд был весьма паршивым зачарователем.              – Для взятия машины под контроль наверняка нужно хорошо владеть зачарованием.       – Наверняка. А может и нет, – хитро прищурился Марен. – Это же камень твоей души.       – В таком случае моя душа – потемки!              Смех на этот раз уже был приглушен. Кажется, Онмунд попал в более изолированную от звуков часть камня. Это его радовало – потому что подтверждало мысль, что здесь находились остатки центра управления.              – Рад, что ты еще можешь шутить. Да, наверняка темновато. Но ты обязан попробовать. Турриан уже привлекал тебя к зачарованию. И если все получится…       – Я уже давно чувствую. По крайней мере, слабые потоки магии и энергии… Очень специфического характера.              И тут его осенило.              – Что-то похожее было на зачарованном двемерском клинке, который нам показывал на последнем занятии Турриан!       – Значит, анимункул до конца не уничтожен. Печально, но зато теперь мы точно знаем, что двемерский автоматон еще сражался, когда в него попала душа.       – Какое полезное знание, – фыркнул Орторн.       – Оно действительно полезное. Просто потому что запутывает нас еще больше – это Энтир во время боя с фалмерами применил хаотический захват души, и Онмунд из-за искажений, вызванных чужими плащами, переместился в отвлекающего фалмеров автоматона, или во всем виноваты некроманты?       – Но в любом случае Энтир – идиот, это мы установили.       – Или не ожида от «гостей» подвоха. Что еще хуже.              Онмунд продолжал. Магические потоки струились по всему камню, но он ухватывал пока лишь то, что было в «лесу». Теперь, когда он вспомнил последний урок Турриана, потоки начали чувствоваться легче. Магия двемеров отличалась от обычной – она была куда более стандартизированной, но при этом слабо дифференцированной, в одном зачаровании могли переплетаться совершенно разные потоки, но столь похожие, что их было трудно отличить. Онмунд даже подумал, что именно двемеры придумали, как накладывать на предмет больше одного зачарования, но сейчас это было не столь важно. Чем скорее он возьмет потоки под контроль, тем быстрее они найдут Энтира и все узнают.              Магические потоки браться под контроль не хотели. Их было много, и одно только это мешало сосредоточиться. Не говоря уже о том, что количество школ магии было совершено неприличным. Двемеры стремились впихнуть в машину все – энергию пара, огненные шары, укрепление магией Изменения брони и сочленений, возможность модифицировать защитную программу в камне при помощи магии Колдовства, лечение двемеров-солдат… И все это до сих пор работало! Видимо, экономию энергии они тоже возвели в абсолют.              Онмунду приходилось мысленно потеть. Усталость в камне не чувствовалась, но вот метафорическая «голова» напрягалась сверх всякой меры. Норду никогда не давалось самокопание…              Стоп, а ведь он изучает не камень. Он же себя изучает! Значит ли это…              Онмунд посмотрел, и точно! Камень душ стал воплощением его нервной системы! Это уже было намного понятнее. Колетта хорошо объясняла анатомию, и уж строение нервной системы в основных чертах он знал. Видимо, помещенный в камень мозг с нервами взял на себя многие функции искусственных конструкций двемеров…              Онмунд помытался отыскать «дерево», которое управляло бы конечностью. Это было довольно трудно, но ориентироваться по потокам магии Разрушения оказалось хорошей идеей – руку он нашел быстро. Коснувшись ее, он представил, что двигает ей… Судя по удивленным звукам снаружи, у него получалось.              Но лес был огромен…              Но это не лес! Это же его разум!              Онмунд представил, что растет. Просто так, конечно же, не вышло. Пришлось искать «дерево», связанное с центром магии Изменения. И увеличивать себя в размерах. Неизвестно как, но это сработало – и теперь «лес» казался ему пластиной размером с ладонь.              – Ничего себе! Я даже вижу тебя теперь!              Удивленный и непонимающий возглас Марена впервые показался Онмунду хорошим знаком.              Положив правую ладонь на пластину, Онмунд постарался почувствовать все «деревья» как естественную часть своей головы…              Неожиданно яркая вспышка ослепила его, и в следующую секунду он стал видеть глазами автоматона. Чувствовать его «нервами». Двигаться его колесным механизмом. Он стал сферой.              Детали под ним начали собираться в единое целое. Онмунд встал. Перед ним стояли меры, не казавшиеся уже столь огромными. Измученный, забитый Орторн и просто уставший Марен смотрели на него, как фалмеры на Снежного Принца – ослепительная красота не поражала их только потому, что они ничего не видели.              А потом Онмунд увидел замерзшие трупы исследователей, сложенные столбиком у окровавленного стола с разобранным пауком. И его, прямо перед Орторном, стошнило… Двемерским маслом?              – Оч-чень любопытно, – протянул Орторн. – Двемерская сфера-страж, которая на самом деле норд и эксперт школы Разрушения. И которую тошнит. Прямо на меня.       – Которая наверняка захочет тебя прибить, – дополнил Марен, глядя на Онмунда, как на ожившую двемерскую сферу… А, точно.       – Я уже не слишком и против. Меня столько раз за последнюю неделю хотели прибить, что я готов просто выбрать самый оригинальный и безболезненный способ.       – Пока что самым оригинальным из всех способов прибить Орторна мне кажется утопление в кипящем двемерском масле. Не безболезненно, зато вкусно. Фалмерам подойдет, им своих есть не привыкать.              Марен и Орторн посмотрели на него совершенно неописуемым образом.              Это он что, у автоматона позаимствовал двемерский юмор?