В моменте

Он не собирался сидеть сложа руки, не собирался выжидать момент, когда уже можно будет переходить от слов к действиям. Внутри все кипело от злости, бессилия, ожидания и неизвестности. После их встречи все это обострилось. Ему безумно хотелось закрыть ее собой, скрыть от всех и наслаждаться вновь ее присутствием, слышать смех и видеть улыбку на некогда беззаботном лице. — Паш, сядь. Не мельтеши перед глазами, — пытался все это время успокоить и вразумить того Саламатин. Если честно, то всему отделу надоело видеть своего начальника, самого сурового, но справедливого, таким потерянным. — Ты можешь организовать ещё одно свидание? — он произнёс это тихо, боясь перейти грань дозволенного с начальником. — Ты прекрасно знаешь, что была бы моя воля, ты бы каждый день с ней виделся, но ты не хуже меня знаешь, что не все так просто, — и Саламатин был прав. Как бы не хотели, но порой обстоятельства выше всех нас. Время приближалось к вечеру, город медленно загорался огоньками, что выключались на улицах, в магазинах и квартирах. Люди делились на несколько категорий: кто-то торопился покинуть рабочее место, чтобы вновь утонуть в домашней рутине, кто-то торопился красиво скоротать вечер с другом/подругой, а кто-то просто готов был уже уснуть и проснуться в новом дне, который должен был чем-то приятно порадовать и удивить. Невольно наблюдая на проходящими мимо людьми он впервые ощутил чувство зависти: вот парень молодой идёт спокойно, держа за руку свою девушку. Они мило переглядывается, ведут лёгкий диалог. Или вот семейная пара, чья дочурка вприпрыжку пытается скорее удрать от родителей на площадку, чтобы быстрее занять освободившиеся качели. Он мечтательно задумался о том, какой он был бы отец, какая чудесная малышка с полными тепла и света глазами и лёгкими кудряшками могла бы быть у него. Грустно, но все же ещё впереди, так ведь? Придя домой, он на своё же удивление отказался от стакана виски, нельзя было терять равновесие в такой сложный и неоднозначный период. Время тянулось слишком медленно, или только так казалось. Прошло несколько дней с момента их встречи, и Макарова все не покидало чувство тревоги за даму своего сердца. Ещё масла в огонь добавляло затянувшееся молчание со стороны Леры. Она же обещала написать ответное письмо, в чем дело? Если учесть такой достаточно быстрый способ общения, как электронная система ФСИН письмо, где написанный задержанным ответ на бумаге передаётся цензору, а после сканируется и отправляется по указанному электронному адресу, то непонятно почему он до сих пор ничего не получил.

***

— Ну что, барышня, какого это ложиться под мента? Когда Крапивина услышала это, то на секунду ей стало обидно за Пашу. Кого кого, но называть его «ментом» — означило оскорбить. А Макаров точно не был тем, кто заслуживал это в свой адрес. — Что молчишь то? К тебе люди обращаются, — подключилась ещё одна. И озвучивая эти утверждения нежели вопросы, сокращали расстояние, в то время когда Лера хотела просто лечь на своё место. — Прекрасно, — ее просто вынудили ответить, они бы все равно не отстали, — лечь под настоящего, волевого и честного офицера — мечта каждой уважающей себя девушке. Но вам наверное даже не снилось испытывать такие чувства, вы ощущений таких не знаете. В вашем понимание лечь — это продаться. Мне вас жаль. Она говорила это, четко выделяя слова, передавая весь смысл и своё отношение как к Паше, так и присутствующим. Те лишь ехидно улыбались, предвкушая свои следующие действия. Один короткий шаг и через секунду воздух выбивается из легких. Удар под дых — лишь малая часть того, что действительно было на уме этих дам. Пока одна наслаждалась изменениями в лице и хрипами Крапивиной, другая нагнулась к ней, вложила все силы, сдавливая челюсть, и произнесла голос родным яда: — Смотри — ка, как быстро можно потерять равновесие и не дай бог покалечиться, а все потому, что слишком резко поднял голову. И помни, что дверь в камеру закрывается быстрее, чем до верхов доходят жалобы. — Надеемся, урок ты усвоила. Каждая из них пошли по своим койкам. За весь оставшийся день никто больше не произнёс ни слова. Леру охватывали непонятные чувства: ей хотелось ответить им, постоять за себя как она это умела, но понимала, что физически уступает им. Ещё она постоянно прокручивала в голове мысль, что не хочет опускаться до их уровня, не хочет снова гостить в себе то, что так пыталась вновь зародить — мягкость и лёгкость. Лера не хотела вновь представь в следующий раз перед Пашей снежной королевой. Она видела свет в его глаза, некое тепло, и если поначалу это пугало ее, то сейчас она безнадёжно утонула в этом. Когда уже начало темнеть, девушка вспомнила о своём обещании. Она несколько раз мысленно прокрутила свой монолог прежде чем перенести его на лист бумаги. Чтобы не вызвать мысль о том, что она уже строчит жалобу, Лера делала вид, что рисует. «Привет. Я долго думала, как начать, поэтому скажу так: Паш, спасибо. Спасибо, что пришёл, это так ценно, учитывая мое положение. Ты не представляешь с какими чувствами я находилась это время, живя в неведении о том, как ты теперь ко мне относишь. И я хочу сказать ещё кое-что, наверное, лично не смогу это озвучить, поэтому — прости меня. За то поведение, за те слова, что возможно делали тебе больно. Я давно такого не встречала, не думала, что ещё существует прекрасные принцы, пускай даже и с автозаком под рукой. Все эти знаки внимания мне чужды. Но, если бы у меня сейчас была такая возможность, но я бы с радостью сходила с тобой на свидание. Такое, знаешь, настоящие. Чтобы был приглушённый свет, фоном играла лёгкая музыка, ты бы подливал мне вино, а после мы легко переминались с ноги на ногу в танце. Возможно окончание вечера в моем представлении звучит слишком сказочно, но ты бы проводил меня до дома, мягко и едва ощутимо поцеловал в губы, я бы раскраснелась и быстро убежала в дом. Смешно, правда? И комично. Наш бы вечер закончился по другому, нам ли не знать — это уже проверено. Ты спросил про диван, честно, если я правильно помню, то это произошло уж по факту, когда мы поняли, что спать по другому неудобно. Но ты, как истинный джентельмен, готов был спать на полу…» На какое-то время она отвлеклась, вспоминая моменты той ночи, которые смогла запомнить: как оказалась на спине, как ощутила тяжесть его подкаченного тела, как сама себе позавидовала в тот момент чисто по женски. Как поймала себя на мысли, что ей нравится его запах, что придавал ему брутальность. Как провела влажными губами по его плечу, шее, скуле, проделав путь, чтобы прикусить мочку уха и слегка простонать, показав, как ей нравятся его действия. Она не знала, что говорить в такие моменты. Точнее, знала, но боялась, что не сможет выразить это так, как ей хотелось бы. Его пальцы так умело справлялись с ее одеждой, а особенно бельём, что девушке приходилось действовать решительнее. Со стороны это выглядело как безумие. Двое оголодавших по плотским утехам людей, бесстыдно пользуются освободившимся местом для соития. Однако, это было не так, но поймут они это, когда будут при свете дня, застенчиво прятать счастливые улыбки. «…мой словарный запас истёк на сегодня. Не знаю, допишу ли я чего-то нового завтра, но одно скажу точно — я очень рада, что ты появился в моей жизни». Она аккуратно сложила листочек несколько раз и заложила его в одну из своих книжек, что сумела достать в местной библиотеке.

***

Утром следующего дня как ни странно все в РОВД вновь попали в царствие злобного дракона и получили каждый по своим заслугам. И это даже порадовало их, ведь Макаров пусть даже и так, но проявил хоть какие-то чувства, кроме безразличия. — Павел Сергеевич, зайдите ко мне, — отвлекая майора от крика на одного из новых сотрудников, попросил Саламатин. Мужчина переключился тут же, мчась на непонятно откуда взявшейся энергии. — Есть новости? — закрывая за собой дверь, с порога начал он. — Могу сказать, что гособвинителя я знаю лично, попробую переговорить, узнать насколько все серьезно. Также прошёлся по своим людям, мне дали контакты одного крутого адвоката, тебе лучше с ним встретиться, обсудить все. Уверен, он найдёт лазейку устроить вам очередную встречу. Можешь на сегодня быть свободен. — Спасибо. Я твой должник. — Не за что. Ты мне лучше скажи, настолько все серьезно, что ты перестал быть похожим на того Макарова, коронно все знают? — Как ты мог заметить, не все так просто, не все зависит от меня. Поживем — увидим. Заходя за вещами в кабинет, он наконец увидел на рабочем экране ноутбука оповещение о новом сообщении на почту. С большой надеждой открывая его он видит заветные строчки. Словно камень с души на короткий миг спадает чувство тревоги. «Привет…» Казалось бы, как часто мы не ценим простого общения, но как оно необходимо каждому. Особенно, когда любишь.