В моменте

— Паш, — заходя в тир, Лера пыталась привлечь его внимание и понять, насколько все на самом деле серьезно. — Я с преступниками не разговариваю, — обиженно на первый взгляд сказал он. — Слушай, там не так все страшно. Я свидетелем по делу прохожу. — Да, давай, успокаивай меня. — Меня послушай… — она уже хотела было начать объясняться, но он перебил. — Слушай, Лер, правда, надоело все. Не по пути нам. Я уже давно свыкся с мыслью о холостяцкой жизни, так что ничего удивительного. — Паш, постой, — но он просто развернулся и ушёл. В один миг все исчезло. Стало страшно, холодно и пусто.

***

Девушка резко открывает глаза и пытается понять, что произошло. Она до сих пор не может понять: где правда, а где вымысел? Она судорожно тянется к письму, чтобы вновь удостовериться в фактах. «Привет, ты знаешь, насколько это странное чувство: писать девушке письмо в места не столь отдаленные? (Вспомни и представь, как я усмехаюсь на этом моменте). Я никогда не был романтиком, да и не собирался им становиться, но знаешь, появилась тут одна особа, которая напрочь сбила меня с пути. Про тебя говорю между прочим, так что улыбнись. Тогда после нашего первого раза я и представить не мог, что могу так краснеть и заикаться, когда речь заходит о даме. Саламатин — гад, всю малину обломал. Хотелось что-то сказать, думал лежал как лучше начать разговор. Как-то не очень тогда вышло. Слушай, ты не помнишь, как мы диван то разложили? Чисто технически очень любопытно, с учетом нашего состояния. Вообще не помню. Но помню знаешь что? Твои руки, нежные пальчики, прерывистое дыхание, влажные поцелуи. Помню как боялся сделать лишнее движение в твою сторону. Вы, миледи, сумели пробудить во мне что-то. Вспоминаю сейчас и мурашки бегут по телу, как тогда. Лера, потерпи чуть-чуть, я обещаю, что эту страницу своей жизни ты сможешь вырвать и выкинуть. Впереди будет ещё столько всего прекрасного. Знаю, ты не любишь всю эту романтичную хрень, но я буду рядом. Главное — держись, не унывай и знай, что я рядом. P.S. Жду ответа.» Улыбка на лице девушки светилась не долго. Металлический скрежет и командный голос снова заставил девушку вернуться в реальность: — Крапивина, на выход. Приготовить руки, — ей ничего не оставалось делать, как подчиниться и следовать инструкциям. Раньше, когда она находилась в стенах РОВД, Лера не особо ощущала эту специфичную атмосферу: холод, отрешенность, желание спастись. — Лицом к стене, — пока снова не раздался этот противный скрежет двери, Крапивина не понимала, что должно произойти и куда ее ведут. — У вас пятнадцать минут. — Привет, — видя его перед собой, слыша его голос, глаза девушки невольно стали наполняться влагой. — Ты пришёл, — сокращая расстояние и вставая напротив него, проговорила Лера. — А ты письмо не прочитала? Почему я не должен был прийти?! Технически — да, невозможно. Я не родственник, не адвокат. Но я не был бы я, если бы не нашёл возможность, — сталкиваясь с ней взглядом, произносит Макаров. — До сих пор перечитываю, — с мягкой улыбкой, вспоминая его слова, произносит девушка. Она обвивает его шею руками и оставляет лёгкий поцелуй на его губах. Красивый кадр мог бы быть, если бы не обстановка, которая каждый раз напоминала серьезность ситуации. — Паш, я должна была тебе все объяснить, — она впервые чувствовала себя настолько виноватой. Это чувство с каждым днём накрывало ее все сильнее и сильнее. — Не плохо было бы, но получилось то, что получилось. Не нужно сейчас себя винить в этом. Лучше расскажи, как с тобой обходятся? — его голос был полон заботы, нежности, но при этом нельзя было не уловить тревогу, что он испытывал за неё. — Все хорошо, если так можно выразиться, — она нервно улыбнулась, вспоминая дам, с которыми разделяет пространство, — я справлюсь, ты же меня знаешь, — она легконько стукнула его кулачком мол, не сомневайся во мне. — В любой другой ситуации я бы сказал тебе: «Хватит быть сильной», а сейчас даже рад, что ты такая, — он усмехается со своих слов. Тянется рукой к ее волосам, чтобы хоть на миг подарить друг другу тёплое воспоминание. Лера не отпрыгивает как раньше, она лишь прикрывает глаза, забываясь в ощущениях, льнет к нему ближе. Макаров продолжает пропускать пряди шёлковых волос сквозь пальцы. Девушка чуть наклоняется вперёд и едва ощутимо касается его губ своими. Он отвечает также, желая вкусить этот трепетный момент: впервые она сделала шаг навстречу, впервые поцелуй не ради удовлетворения физиологической потребности. Этот поцелуй буквально означал новый уровень развития их отношений. Паша притягивает ее ближе к себе, насколько это ещё оставалось возможным, вовлекая Леру в поцелуй глубже, практически оставляя без кислорода. Его руки опускаются на талию, чуть сдавливая, но не причиняя вреда и боли. Завестись обоим не составляло никакого труда, но и это впервые стало для них новым, поскольку обстановка, к сожалению, не позволяла направить энергию в другое направление. — Гражданка Крапивина, время вышло. На выход, — оба моментально отрываются друг от друга. Несмотря на приказ, пара продолжает смотреть друг другу в глаза. Они будто вели немой диалог. — Десять секунд подождите, — произносит Макаров, — можно тебя попросить кое о чем? — еле слышно обращается к своей девушке мужчина. — Да, что такое? — с некой тревогой реагирует Крапивина. — Напиши ответ на письмо. — Хорошо. Мне пора, — она чуть мнётся, но все же произносит, — Паш, ты мне нравишься, — высокие слова о чувствах она ещё не набралась храбрости произнести, даже это — уже большой шаг для неё, но этого хватило, чтобы внутри него что-то приятно кольнуло, а на лице появилась искренняя счастливая улыбка. — Ты мне тоже. Будь осторожна, скоро все закончится, я обещаю, — на прощание он оставляет кроткий поцелуй. Сердце разрывается от картины, что открылась его взору: она в наручниках, стоит лицом к стене — хрупкая и беззащитная. Он готов в этот момент свернуть горы, отдать все, что есть, лишь бы она была снова свободной.

***

Возвращаясь в камеру, она уже продумывала, что напишет ему, и смеялась внутри со своих мыслей: пропустит ли цензор такое письмо, на волю. — Ну что, барышня, какого это ложиться под мента? — то, что такого приветствия по возвращении она не ожидала — это мягко сказано. Хотя, очевидно было, что матёрые представительницы женского пола рано или поздно узнают о ней чуть больше, чем должны.