В моменте

Юношеский максимализм пропадает тогда, когда реальность перестаёт совпадать с действиями. Сначала тебе кажется, что ты свернёшь горы, потом ещё и звёзды с неба достанешь, а в конце тебя возвысят до богов. Ты не думаешь, что это не так, что жизнь сложится иначе мол, у меня по другому быть и не может. Но. Всегда есть это «но», которое с грохотом, через боль и слёзы, возвращает тебя в реальность. Девочки мечтают о принцах, мальчики — о том, как беспечно проживут свою жизнь, гоняя на крутой тачке, разбрасывая купюры. В жизни этот сценарий, конечно, тоже работает, но очень и очень редко. Согласитесь? Писать о любви — просто, рассуждать о ней — ещё проще. А что тогда трудно? Трудно понять и принять это чувство, впустить в свою жизнь и, пускай сделав ошибку, не потеряв в неё надежду. Лера часто думала о том, как могла бы повернуться ее жизнь. Нет, не до роковой встречи, а вообще. Что, если бы она в какой-то момент свернула с одного пути, встав на другой. Что тогда? Попала бы она в эту ситуацию? Встретила бы она Макарова? Существует множество теорий создания мира. Например, что где-то там есть другие вселенные, где есть такие же мы, только действия наши полностью противоположны. Здесь мы встретились, а вот там нет, а ещё в другой мы встретились, но разошлись. И так бесконечно можно выдвигать теории, думать как лучше, но если мы здесь, то и должны проживать моменты здесь и не думать, а что было бы, если… . Мы этого сейчас точно не узнаем.

***

— Павел Сергеевич, я честно не понимаю цель нашей встречи, — начала адвокат сразу, как только они встретились, — вы сами понимаете и лучше меня знаете: статья тяжелая, часть ещё тяжелее, до десяти лет, плюс штраф до миллиона, который могут в случае чего заменить прибавкой к сроку. — Мне нужно понимать последовательность Ваших действий, чем я могу посодействовать. — Вы же сам из полиции, я уверена, что начали уже оперативно розыскные действия. В ближайшее время будет назначен суд. Насколько я понимаю, история набрала свои обороты, поэтому нам необходимо выиграть на первом суде как можно больше времени для предъявления всех доказательств непричастной Валерии Николаевны. Первое, о чем мы будем ходатайствовать — это домашний арест. Поскольку в этом деле я скорее напарник, то с Вашей стороны мне не помешали бы все материалы. — Да, конечно. Я буду держать Вас в курсе всего, что сумею найти и узнать. Сейчас полным ходом идёт поиск свидетелей, как только что-то станет понятно — я сообщу. — Ну что же, была рада знакомству, до встречи. — Взаимно. До свидания.

***

Интересно, но до этих событий никто так не интересовался внутренним состоянием Макарова, а тут все так и лезут в душу, так и жужжит эта заезженная фраза: — «Все будет хорошо». Он и сам никогда не копался в себе, привык все пускать на самотёк и заглушать виски. А тут какой вечер уже загоняет себя вопросом: когда все началось? Чувства Макарова всегда были глубокими, он утопал в отношениях с противоположным полом. Женщина, находящаяся рядом с ним, становилась центром его мира: он трепетно относился к девушкам, их чувствам, проявлял максимум заинтересованности в дальнейшем развитии отношений. Даже если девушка была просто подругой, он всегда готов был прийти на помощь. Это также отчетливо прослеживалось в отношениях с коллегами. Хоть Павел Сергеевич был требовательным к сотрудникам и подчиненным, даже имел нотки деспотичности, но это не отменяло всех тех качеств, какими он был наделён как человек. Он мог взорваться с тупости и заторможенности, мог орать, надрывая связки, даже по пустякам, но когда случался коллапс в жизни кого-либо из сослуживцев, он непременно шёл навстречу и находил правильные слова. В юношестве девушки иной раз пользовались влюблённостью Макарова, когда им было это выгодно. «Паша, извини, мы с девочками договорились сегодня погулять, не получится встретиться», — он это проглатывал, молча ждал пока любимая выделит на него время. И происходило это не потому, что девушке нужно было личное пространство, а потому, что удобно было держать рядом с собой парня с влюбленными глазами. Так происходило несколько раз, пока не появилась Ольга, с которой он сумел довести отношения до брака. Окрылённый чувствами он был в их паре тем, кто любил за двоих. Безусловно Ольга тоже испытывала к нему тёплые чувства, но все же карьеру она поставила в этих отношениях на первое место. Два человека с волевым настроем, но в разных направлениях, не смогли бы построить полноценную ячейку общества. Их союз начал давать трещины как ни странно не сразу. Сначала это были тихие вечера, когда оба не знали, что сказать друг другу после работы, когда желание одного не входило в планы другого. Вскоре, понимая, что все близится к точке невозврата, Макарова охватило чувство ревности. Это и стало финалом их семейной жизни. В глазах многих они прекрасно гармонировали на рабочем месте, сумев сохранить баланс между статусами: начальник/подчиненный/бывший супруг. Мало кто догадывался, как трудно им это удавалось. Однако, все понимали, что если между ними что-то и сохранилось, то это ненадолго. Так и вышло. В очередной раз, уходя даже не попрощавшись, Ольга посеяла в груди майора чувство обречённости. Обречённости на одиночество. Все изменилось, когда в его жизни появилась наглая и дерзкая девчушка, которая так яро отстаивала свои границы. Он в очередной раз пытался сломать невидимую стену, что образовалась из ниоткуда, пытался снова стать нужным кому то не просто как коллега, а как любимый человек. И когда все уже казалось бы сложилось, то на пути у его счастья снова возникла преграда. Возвращаясь в очередной вечер домой в раздумьях, он поймал себя на мысли, что в этот раз все совсем по-другому, хотя общая закономерность все же есть. В этот раз он понял другое — за образом железной леди скрывалась девочка, которой однажды не повезло, которой нужно заново научиться доверять и любить. Макаров усмехнулся с этой мысли, что они очень схожи в этом. Под строгостью самоуверенного опера, скрывался тот, кому не повезло до недавнего момента найти родственную душу. — Если я все делаю правильно в этот раз — дай знак, — поднимая голову вверх, тихо произнёс он. Не особо веря в то, что говорит. Может так совпало, а может действительно есть кто-то или что-то, что помогает нам в самые трудные минуты — это было не столь важно. Важно то, что в следующую минуту, раздался звонок. — Паш, в общем, я договорился, будь завтра там же в то же время. К кому подойти ты тоже в курсе. Максимально острожно и без глупостей, усмири свой пылкий нрав хотя бы для своего же блага, — всю эту пламенную речь с максимальной осторожностью, без лишних имён и адресов произносит Саламатин, — Ало? Паш, ты слышишь меня? — Я Вас понял, Виталий Леонидович. Все будет сделано в лучшем виде, — на этой фразе он отключился, подняв глаза снова вверх и прошептав: — «Спасибо», хотя не понимал кому.

***

Утро следующего дня было, если так можно выразиться, самым счастливым за последние несколько дней. Кто бы мог подумать, что в двадцать первом веке человек будет так радоваться пятнадцатиминутной встрече. Но это были не те обстоятельства, не тот момент про который можно рассуждать подобным образом. Все было иначе, и эти пятнадцать минут сейчас были как вечность, как глоток свежего воздуха в самых жаркий и душный день. Макаров никогда не задумывался насколько противен может быть скрежет металлических дверей, насколько воздух пропитан злостью и ненавистью в этих местах. Так странно было поймать себя на этих мыслях после стольких лет работы в органах. Наверное правда, что все, что случается в жизни, даётся для чего-то, раз сейчас его накрыли такие размышления. Дверь открывается, и он видит ее. Видит, как обстановка начала прогибать ее под себя, как Лера потихоньку начала сдавать. Плечи больше гордо не расправлены, в глазах нет того огонька, лицо отражает страх и отчаяние. Как только они остались наедине, ей хватило доли секунды, чтобы сократить расстояние между ними. — Паша, — уткнувшись ему в грудь, тяжело вздохнув, произносит она. — Тшш, я здесь, я рядом и не оставляю тебя, — будто чувствуя все ее эмоции произносит он, пытаясь подарить хотя бы на этот короткий миг чувство защищенности. Хочет, чтобы она сейчас расслабилась и ни о чем не думала. — Я думала, ты больше не придёшь, — это стало навязчивой мыслей, что она потеряет то, что ещё не успела найти. Того, кто ей стал так дорог. И как бы она не боялась этих чувств, не боялась признаться в них, она все же сделала это — призналась самой себе, что влюблена. — Это не просто, но я обещаю тебе, что не оставлю тебя. Веришь? — заглядывая в глаза, полные печали, спрашивает он. — Верю, — быстро кивая, отвечает она. Ей так не хватало его тепла рядом, не хватало касаний, что сама первая тянется к нему за поцелуем. Этот поцелуй был так необходим обоим. Она боится его отпускать, боится, что все это нереально, вот она сейчас откроет глаза и все исчезнет. Её руки обвивают его шею, Лера вкладывала всю благодарность ему за его поступки, все чувства, которые возродились с появлением Макарова в ее жизни. Именно благодаря ему она поняла, что действия человека говорят куда больше слов о неземной любви. Его пальцы перебирали ее волосы, она же снова и снова утопала в этих ощущениях. Как бы она хотела выразить все словами, но открывая на доли секунды между поцелуями глаза, вновь успевала словить некий страх, что он не так воспримет. Не так поймёт смысл сказанного, накрутит себя, что девушка просто хочет использовать его в своём нынешнем положении. — Как я хочу остановить это мгновение, — прижимаясь своим лбом к его, прошептала Лера. — Скоро все закончится. Я тебе обещаю. Потом ещё взвоешь, что меня слишком много, — стараясь вложить максимум серьезности и уверенности в свои слова, даря лёгкую улыбку, чтоб взбодрить. — Звучит устрашающе, — с иронией, но так же тепло отвечаем и прижимается ещё ближе к нему. — Слушай, не самая лучшая атмосфера, но все же Валерия Николаевна, вы будете моей девушкой? А то как-то мы все пропускаем этот шаг в наших взаимоотношениях, — он заглядывает в ее глаза, чтобы увидеть взаимность. — А ты так и не понял? А ещё опер, — с некой игривость задаёт риторический вопрос и вновь находит его губы, тем самым даёт ему своё согласие. — Ну не знаю, хотелось бы официального ответа, — будто не понимая ее действий отвечает он. — Блин, Макаров. Даа, — громко и смеясь произнесла она. Наконец в этом помещении сменились ощущения, их чувства вытеснили ту серость и мрачность этих стен. Пара, улыбаясь, успела обсудить какие-то простые житейские темы, слегка была затронута тема её дела, но это быстро ушло на второй план со словами: — «Верь мне». Но как мы знаем, все хорошее быстро заканчивается, порой даже не успев начаться. — Время, — раздался голос охранника, и девушке пришлось разомкнуть свои объятия, успев оставить лёгкий поцелуй на губах Макарова. И несмотря на всю ситуацию, сегодня Павел Сергеевич остаток дня проведёт с дурацкой, но счастливой улыбкой на лице. Чем в очередной раз удивит коллег.