Lena Black and thе thread of fate

POV Лена Дюма Как я ни старалась владеть собой, я задохнулась от изумления. Просторное подземелье, в которое я вошла. Стены, сложенные из темного камня, были тускло подсвечены факелами. Справа и слева от меня вздымались ряды пустых скамей, но впереди, где скамьи стояли на возвышении, на них темнело много человеческих фигур. Сидящие вполголоса переговаривались, но как только за мной закрылась массивная дверь, в зале воцарилась зловещая тишина. — Вы заставили нас ждать, — проговорил холодный мужской голос. — Прошу прощения Корнелиус, — сказала я. — Я не знала, что время изменили. — Визенгамот в этом не виноват, — возразил он. — Утром к тебе была послана сова. Садись. Я перевела взгляд на стоящее посреди зала кресло с цепями на подлокотниках. Каждый мой шаг по каменному полу отдавался громким эхом. Когда я осторожно опустилась на краешек сиденья, цепи угрожающе звякнули, но обвивать мои руки не стали. Чувствуя себя, прямо скажем, неважно, я подняла глаза на сидящих перед мной. Их было человек пятьдесят, и на всех, насколько я могла видеть, были мантии сливового цвета с искусно вышитой серебряной буквой «В» на левой стороне груди. Все смотрели на меня сверху вниз — одни чрезвычайно сурово, другие с откровенным любопытством. Посреди переднего ряда сидел Корнелиус. Этот упитанный мужчина сегодня расстался со светло-зеленым котелком, который частенько носил; не было и добродушной улыбки, с которой он, бывало, обращался к Гарри. Слева от Фаджа я увидела дородную волшебницу с квадратным подбородком и очень короткими седыми волосами. В глазу у нее поблескивал монокль, и выглядела она довольно-таки устрашающе. По правую руку от Фаджа сидела другая колдунья, но она так далеко откинулась на спинку скамьи, что лица не было видно. — Очень хорошо, — сказал Фадж. — Обвиняемая явилась — наконец-то. Можно начинать. Вы готовы? — крикнул он кому-то из сидящих. — Да, сэр, — откликнулся сбоку услужливый голос, который был мне знаком. Перси, брат Рона, сидел на самом краю переднего ряда. Я взглянула на него, рассчитывая хоть на какой-то приветственный знак, но напрасно. Держа наготове перо, Перси сквозь стекла роговых очков смотрел на лежащий перед ним пергамент. — Дисциплинарное слушание от двенадцатого августа объявляю открытым, — звучно провозгласил Фадж, и Перси тотчас начал вести протокол. — Разбирается дело о нарушении Международного статута о секретности Леной Меропой Дюмой. Допрос ведут: Корнелиус Освальд Фадж, министр магии; Амелия Сьюзен Боунс, глава Отдела обеспечения магического правопорядка; Долорес Джейн Амбридж, первый заместитель министра. Секретарь суда — Перси Игнациус Уизли… — Свидетель защиты — Альбус Персиваль Вулфрик Брайан Дамблдор, — произнес сзади негромкий голос. Я обернулась так стремительно, что заболела шея. На Дяде Альбусе, который неспешно шел через зал, была длинная темно-синяя мантия, и лицо его выражало непоколебимое спокойствие. Седина волос и длинной бороды серебрилась в свете факелов. Поравнявшись со мной, он посмотрел на Фаджа сквозь полукружья очков, сидевших на середине крючковатого носа. Члены Визенгамота зашептались между собой. Все глаза были устремлены на дядю Альбуса. Одни судьи выглядели раздосадованными, другие — слегка напуганными, но две пожилые волшебницы в заднем ряду приветственно помахали дяде. При виде дяди Альбуса в груди у меня, как от пения феникса, поднялось мощное чувство защищенности и надежды. Мне захотелось, чтобы дядя на меня посмотрел, но тот не спускал глаз с явно взволнованного Фаджа. — А… Дамблдор, — проговорил Фадж, пришедший, судя по всему, в полное замешательство. — Значит, вы… Э… Получили наше… Э… Сообщение о том, что время и… Место слушания изменены? — Мы с вашим посланием, должно быть, разминулись, — дружелюбно сказал дядя. — Но по счастливой случайности я прибыл в Министерство на три часа раньше, так что все в порядке. — Да… Хорошо… Нам, видимо, нужно еще одно кресло… Уизли, будьте добры… — Не беспокойтесь, не беспокойтесь, — приятным тоном сказал дядя. Вынув волшебную палочку, он легонько ею взмахнул, и рядом со мной ниоткуда возникло мягкое, обитое ситцем кресло. Дядя сел, положил руки на подлокотники, соединил кончики длинных пальцев и с вежливой заинтересованностью уставил взгляд на Фаджа. Члены Визенгамота по-прежнему вовсю перешептывались и ерзали; успокоились, только когда Фадж снова заговорил. — Да, — сказал он, шурша пергаментами. — Хорошо. Итак, обвинение. Да. Он извлек из лежащей перед ним стопки нужный лист, набрал побольше воздуха и стал читать: — «Подсудимой вменяется в вину нижеследующее: то, что она сознательно, намеренно и с полным пониманием незаконности своих действий, второго августа нынешнего года в девять часов двадцать три минуты вечера произнесла заклинание Патронуса в населенном маглами районе и в присутствии магла, что нарушает раздел тринадцатый Статута о секретности, принятого Международной конфедерацией магов». Вы — Лена Меропа Дюма? — спросил Фадж, глядя на меня поверх пергамента. — Да, — сказала я. — Вечером второго августа вы заклинанием вызвали Патронуса? — спросил Фадж. — Да, — сказала я, — Но… — Понимая, что вы находитесь в районе, изобилующем маглами? — Да, но… — Вполне понимая, что в данный момент в непосредственной близости от вас находится магл? — Да, — сердито сказала я, — Но я сделала это только потому, что на нас… Волшебница с моноклем перебила меня громким, низким голосом: — Вы смогли вызвать полноценного Патронуса? — Да, — ответила я, — Потому что… — Телесного Патронуса? — Что? — переспросила я. — Ваш Патронус явился в ясно оформленном виде? Не просто как облачко пара или дыма? — Не просто, — ответила я, испытывая раздражение и легкое отчаяние. — Это феникс, всегда феникс. — Всегда? — прогудела мадам Боунс. — Вы что, и раньше вызывали Патронуса? — Да, — сказала я. — Первый раз — когда мне исполнилось 23. — Где вы научились этому? — Я научилась этому сама, но благодаря Римусу Люпину я смогла научиться вызывать настоящего патронуса … — Впечатляюще, — сказала, глядя на меня, мадам Боунс. — Настоящий Патронус … Чрезвычайно впечатляюще. Некоторые волшебники и волшебницы снова зашептались; кое-кто одобрительно кивнул, но другие хмурились и качали головами. — Дело не в том, насколько впечатляющим было это волшебство, — брюзгливо проговорил Фадж — И если разобраться, то чем более впечатляющим оно было, тем хуже — ведь директор школы волшебства сделала это на глазах у магла! Те, кто хмурился, вполголоса обменялись фразами, выражающими согласие; но что заставило меня заговорить — это ханжеский малюсенький кивок Перси. — Я сделала это, чтобы прогнать дементоров! — громко сказала я, никому теперь уже не дала себя перебить. Я ожидала новых перешептываний — но наступила тишина, какой не было с начала слушания. — Дементоров? — переспросила после паузы мадам Боунс, вскинув густые брови и едва не уронив монокль. — Что вы хотите этим сказать, юная леди? — Я хочу сказать, что в том проулке на меня, моего крестника и его двоюродного брата напали двое дементоров! — А… — снова протянул Фадж, на этот раз язвительно улыбаясь и оглядывая Визенгамот, словно побуждая судей повеселиться с ним вместе. — Ну конечно. Я был уверен, что мы услышим нечто в подобном роде. — Дементоры в Литтл-Уингинге? — спросила мадам Боунс с великим изумлением. — Ничего не понимаю… — Не понимаете, Амелия? — Фадж по-прежнему улыбался. — А я вам объясню. Дементоры — отличная выдумка для того, чтобы вывернуться. Просто превосходная. Ведь маглы дементоров видеть не могут, не так ли, мисс Дюма? Очень удобно, очень… Но это только ваши слова, никаких подтверждающих свидетельств… — Я не вру! — громко заявила я, перекрыв очередную волну шепота на скамьях. — Их было двое, каждый приближался со своего конца проулка, вдруг стало очень темно и холодно, Дадли почувствовал их и побежал… — Довольно, довольно! — воскликнул Фадж с чрезвычайно презрительным видом. — Увы, я вынужден прервать этот, без сомнения, хорошо отрепетированный рассказ… Дядя Альбус кашлянул. В зале суда опять стало очень тихо. — Дадли Дурсль был не единственным свидетелем присутствия дементоров в этом проулке, — сказал он. Надутое лицо Фаджа вмиг сделалось дряблым, точно из него выпустили воздух. Секунду-другую он смотрел на дядю. Потом с видом человека, берущего себя в руки, сказал: — Боюсь, Дамблдор, нам некогда слушать новые байки. Я хочу решить вопрос быстро… — Я могу ошибаться, — произнес дядя любезным тоном, — Но мне кажется, что согласно Хартии о правах подсудимой дается возможность представлять свидетелей в свою защиту. Не предусмотрено ли это, мадам Боунс, — он обратился к волшебнице с моноклем, — Нормами, принятыми в Отделе обеспечения магического правопорядка? — Предусмотрено, — пробасила мадам Боунс. — Вы совершенно правы. — Ну ладно, ладно, — сухо согласился Фадж. — Где же свидетель? — Я привел эту женщину с собой, — сказал дядя. — Она ждет за дверью. Могу я уже?.. — Нет, не вы… Сходите, Уизли! — гаркнул Фадж, обращаясь к Перси. Тот немедленно встал, сбежал по каменным ступеням с судейского возвышения и торопливо прошел мимо дядя и меня, не глядя на нас. Мгновение спустя Перси вернулся, ведя за собой миссис Фигг, явно испуганную и еще более сумасшедшую на вид, чем обычно. Дядя встал, уступая кресло миссис Фигг, после чего сотворил себе другое. — Ваше имя и фамилия! — громко потребовал Фадж, когда миссис Фигг боязливо примостилась на самом краешке сиденья. — Арабелла Дорин Фигг, — сказала миссис Фигг дрожащим голосом. — И кто вы, собственно, такая? — спросил Фадж недовольным и высокомерным тоном. — Я жительница Литтл-Уингинга, мой дом недалеко от дома Гарри Поттера, — ответила миссис Фигг. — Мы не располагаем данными о том, что в Литтл-Уингинге живет кто-либо из волшебников или волшебниц, кроме Гарри Поттера, — немедленно вмешалась мадам Боунс. — Ситуация там, ввиду… Ввиду прошедших событий, находилась под пристальным наблюдением. — Я сквиб, — объяснила миссис Фигг. — Поэтому вы могли и не взять меня на заметку. — Сквиб? — переспросил Фадж, подозрительно ее разглядывая. — Мы это проверим. Передайте потом моему помощнику Уизли сведения о ваших родителях. Кстати говоря, могут ли сквибы видеть дементоров? — поинтересовался он и поглядел влево и вправо вдоль скамьи. — Еще как можем! — негодующе воскликнула миссис Фигг. Фадж, вскинув брови, снова перевел на нее взгляд. — Очень хорошо, — сказал он отчужденно. — Ну, и что вы хотите нам рассказать? — Второго августа около девяти вечера я вышла купить кошачьей еды в угловом магазинчике в конце улицы Глициний, — затараторила миссис Фигг, как будто выучила эти слова наизусть, — И тут я услышала в проулке между улицами Магнолий и Глициний какой-то шум. Подошла, заглянула в проулок и увидела бегущих дементоров… — Бегущих? — резко спросила мадам Боунс. — Дементоры не бегают, а скользят. — Вот-вот, это я и хотела сказать, — торопливо поправилась миссис Фигг, на ее высохших щеках выступили пятна румянца. — Они скользили по проулку к двум подросткам и девушке. — Как они выглядели? — спросила мадам Боунс. Она так сощурила глаза, что обод монокля глубоко ушел в плоть. — Ну, один крупный такой, другой, наоборот, худенький… — Да нет же, — с раздражением перебила ее мадам Боунс. — Дементоры. Опишите их. — О, — сказала миссис Фигг, у которой и по шее разливалась теперь краснота. — Они были большие. Большие, в плащах. Я почувствовала ужасающую невесомость в недрах живота. Все, что говорила миссис Фигг, звучало так, словно в лучшем случае она видела дементоров на картинке. Между тем никакая картинка не в состоянии передать подлинное ощущение от близости этих существ. Как жутко они движутся, летя в дюймах над землей. Какой гнилостный от них запах. С каким невыносимым клокочущим звуком они всасывают в себя окружающий воздух… Во втором ряду невысокий кряжистый волшебник с пышными черными усами, наклонясь к самому уху кудрявой соседки, что-то ей прошептал. Она ухмыльнулась и кивнула. — Большие, в плащах, — холодно повторила мадам Боунс, в то время как Фадж насмешливо хмыкнул. — Понятно. Что-нибудь еще? — Да, — сказала миссис Фигг. — Я их почувствовала. Стало очень холодно, а вечер, заметьте, был летний и очень теплый. И мне показалось… Что все счастье ушло из мира… И я вспомнила… Страшные вещи… — ее голос задрожал и умолк. Глаза мадам Боунс открылись чуть шире. Под бровью у нее я увидела красный след от врезавшегося монокля. — Что дементоры делали? — спросила она, и я ощутила прилив надежды. — Они приближались к мальчикам и девушке, — сказала миссис Фигг окрепшим и более уверенным голосом. Краснота сходила с ее лица. — Один мальчик упал. Другой мальчик и девушка отступали перед дементором и пытались его отогнать. Это были Гарри и Лена. Лена сделала две попытки, но вылетал только серебристый пар. С третьего раза она и Гарри вызвали Патронуса, и олень с фениксом сначала отбросили первого дементора, а потом по просьбе Гарри и Лены защитили двоюродного брата Гарри от второго. И… В общем, да, так оно и было, — несколько неуклюже закончила миссис Фигг. Мадам Боунс молча глядела на нее сверху вниз. Фадж шуршал пергаментами и не смотрел на миссис Фигг вовсе. В конце концов он поднял глаза и агрессивным тоном спросил: — Значит, вот это вы и видели? — Да, так оно и было, — повторила миссис Фигг. — Очень хорошо, — сказал Фадж — Можете идти. Миссис Фигг перевела испуганный взгляд с Фаджа на дядю Альбуса, потом встала и зашаркала к двери. Я услышала, как дверь закрылась за ней с глухим толчком. — Не слишком убедительные показания, — надменно изрек Фадж. — Не знаю, не знаю, — возразила мадам Боунс своим густым голосом. — Она очень точно описала действие, производимое дементорами. И я не могу представить себе, зачем ей понадобилось бы врать, что они там были, если бы их там не было. — Прогуливаясь в населенном маглами пригороде, дементоры случайно наткнулись на волшебников? — язвительно проговорил Фадж. — Вероятность крайне мала. Даже Бэгмен не поставил бы на это… — Ну, вряд ли кто-нибудь из нас думает, что дементоры могли оказаться там случайно, — непринужденным тоном заметил дядя. Сидевшая справа от Фаджа волшебница, чье лицо было скрыто в тени, слегка пошевелилась. Все остальные пребывали в молчании и неподвижности. — И что это должно означать? — ледяным голосом спросил Фадж. — Что, по моему мнению, им было приказано туда явиться, — ответил дядя. — Если бы кто-нибудь приказал двум дементорам отправиться на прогулку по Литтл-Уингингу мы, я думаю, знали бы об этом! — рявкнул Фадж. — Вовсе нет, если допустить, что дементоры исполняют теперь приказы не только Министерства магии, — спокойно возразил дядя. — Я уже сообщал вам, Корнелиус, свои суждения на этот счет. — Да, сообщали, — сказал Фадж с напором, — И у меня нет причин видеть в них что-либо кроме пустой болтовни, Дамблдор. Дементоры находятся в Азкабане, где им и положено быть, и делают то, что мы от них требуем. — Тогда, — проговорил дядя тихо, но отчетливо, — Мы должны спросить себя, почему кто-то в Министерстве послал второго августа двух дементоров в тот проулок. В полной тишине, которая наступила вслед за этими словами, ведунья, сидевшая справа от Фаджа, наклонилась вперед, и я наконец-то смогла рассмотреть ее получше. Низенькая и довольно толстая, она выглядела как большая бледная жаба. Лицо широкое и рыхлое, шея короткая, как у Вернона, рот широченный, дряблый. Глаза крупные, круглые и немного навыкате. Даже маленький черный бархатный бантик на коротко стриженной курчавой макушке и тот наводил на мысль о большой мухе, которую жаба вот-вот поймает, высунув длинный клейкий язык. — Слово предоставляется Долорес Джейн Амбридж, первому заместителю министра, — объявил Фадж. Меня поразил ее голос — тоненький, девчоночий, неустойчивый. Я то ожидала кваканья. — Я уверена, что неправильно вас поняла, профессор Дамблдор, — сказала она с жеманной улыбкой, не сделавшей, однако, ее большие круглые глаза менее холодными. — Так глупо с моей стороны. Но на одну маленькую секундочку мне почудилось, будто вы предполагаете, что Министерство магии приказало кому-то напасть на двоих подростков и девушку! Она издала серебристый смешок, от которого волосы у меня встали дыбом. Вместе с ней засмеялось еще несколько членов Визенгамота. При этом было совершенно ясно, что ни одному из них вовсе даже не смешно. — Дементоры подчиняются только приказам, исходящим из Министерства магии. Это факт. Неделю назад двое дементоров напали на Лену, Гарри и его двоюродного брата. Это тоже факт. Отсюда логически вытекает, что кто-то в Министерстве приказал им совершить это нападение, — вежливо сказал дядя. — Можно, конечно, допустить, что эти двое дементоров вышли из-под контроля Министерства… — Все дементоры до единого находятся под контролем Министерства! — прогремел Фадж, сделавшийся красным как рак. Дядя чуть наклонил голову и вновь поднял. — Тогда, несомненно, Министерство проведет полное расследование того обстоятельства, что двое дементоров оказались очень далеко от Азкабана и совершили нападение без приказа. — Не вам решать, Дамблдор, чем должно заниматься Министерство магии! — рявкнул Фадж, теперь уже пурпурный — такого оттенка, каким гордился бы сам Вернон. — Не мне, конечно, — мягко согласился дядя. — Я всего-навсего выразил уверенность в том, что этот вопрос не останется без внимания. Он посмотрел на мадам Боунс. Глядя ему в глаза и слегка хмурясь, она поправила монокль. — Я хотел бы напомнить всем присутствующим, что поведение этих дементоров — пусть даже они не плод воображения подсудимой — не рассматривается нами сегодня! — сказал Фадж. — Мы собрались, чтобы установить, нарушила ли Лена Дюма Статут о секретности! — Совершенно верно, — отозвался дядя, — Но вопрос о присутствии дементоров в этом проулке имеет прямое отношение к делу. В статье седьмой Статута говорится, что в исключительных обстоятельствах применение волшебства допускается. Под понятие исключительных обстоятельств подпадают, в частности, ситуации, когда имеется прямая угроза либо жизни применяющего волшебство лица, либо жизни других присутствующих волшебников, волшебниц или маглов… — Мы знакомы с седьмой статьей, спасибо! — крикнул Фадж. — Конечно знакомы, — учтиво сказал дядя. — И тогда мы все должны согласиться с тем, что использование Лены Дюмы в тот момент заклинания Патронуса сполна оправдывается исключительными обстоятельствами, о которых идет речь в данной статье. — Если там были дементоры, в чем я сомневаюсь! — Вы слышали об этом от очевидицы, — перебил Фаджа дядя. — Если вы по-прежнему сомневаетесь в ее правдивости, вызовите ее еще раз, задайте ей новые вопросы. Я уверен, она охотно явится. — Это… Я… Никак! — взбеленился Фадж, нервно шелестя пергаментами. — Мне… Я хочу покончить с этим сегодня, Дамблдор! — Но вам ведь, разумеется, безразлично, сколько раз слушать свидетельницу, если в противном случае суд рискует совершить серьезную ошибку, — сказал дядя. — Серьезную ошибку, ну надо же! — заорал Фадж. — Министерство не имеет права исключать мою племянницу с посады директора, и я напомнил вам об этом, Корнелиус, вечером второго августа, — сказал дядя. — Оно не имеет также права отбирать волшебные палочки, пока обвинение не доказано. Мне и об этом пришлось вам напомнить вечером того же дня. Быстрота, с какой вы взялись обеспечить соблюдение закона, достойна восхищения, но второпях вы сами — без сомнения, непреднамеренно — чуть было его не нарушили. — Законы можно и поменять! — свирепо заявил Фадж. — Конечно, — кивнул дядя. — И создается впечатление, что вы, Корнелиус, меняете их на каждом шагу. Почему за те несколько недель, что прошли после моего вынужденного ухода из Визенгамота, суд начал разбирать такие мелкие вопросы, как использование волшебства в присутствие магла полным составом? Некоторые волшебники заерзали, как будто им стало неудобно сидеть. Лицо Фаджа приобрело цвет темного кирпича. Но похожая на жабу колдунья справа от него просто глазела на дядю без всякого выражения на лице. — Насколько мне известно, — продолжил дядя. — Ей предъявили конкретное обвинение, и она привела доводы в свою защиту. Все, что она и я можем теперь делать, — это ждать вашего вердикта. Дядя умолк и снова свел кончики пальцев воедино. Взбешенный Фадж пялился на него волком. Я скосила глаза на Дядю Альбуса в надежде на какой-нибудь успокаивающий знак. Он совсем не был убежден, что дядя правильно сделал, дав Визенгамоту понять, что пора принимать решение. Но дядя опять оставил без внимания мою попытку встретиться с ним взглядами. Он по-прежнему смотрел на скамьи, где судьи торопливо, шепотом обменивались мнениями. Я принялась изучать свои ступни. Сердце, разбухшее, казалось, до неимоверных размеров, громко било в моем ребре. Я думала, что разбирательство продлится дольше. Я отнюдь не была уверена, что произвела благоприятное впечатление. Я ведь и слова толком не вымолвила. Я должна была подробнее рассказать про дементоров, про то, как я упала, как меня и Дадли чуть не поцеловали… Дважды я поднимала глаза на Фаджа и открывала рот, чтобы заговорить, но сердце разбухло до того, что перекрыло путь воздуху, и оба раза я только делала глубокий вдох и снова переводила взгляд на свои туфли. Потом шепот умолк. Я хотела посмотреть на судей, но оказалось, что намного, намного легче по-прежнему исследовать туфли. — Кто за то, чтобы оправдать подсудимую по всем пунктам? — прогудел голос мадам Боунс. Я рывком подняла голову. В воздухе были руки, много рук… Больше половины! Часто-часто дыша, я попыталась сосчитать, но не успела я кончить, как мадам Боунс спросила: — Кто за то, чтобы признать подсудимую виновной? Фадж поднял руку, с ним еще полдюжины человек, в том числе колдунья справа от него, усатый волшебник во втором ряду и его кудрявая соседка. С таким видом, точно в горле у меня застряло что-то крупное, Фадж оглядел всех судей, потом опустил руку. Два раза глубоко вздохнул и голосом, полным сдавленной ярости, произнес: — Так, хорошо, очень хорошо… Оправдана по всем пунктам. — Отлично, — бодро сказал дядя. Поднявшись на ноги, вынул волшебную палочку и заставил оба обитых ситцем кресла исчезнуть. — Признаться, мне пора. Всего вам доброго. И, не взглянув на меня, он стремительно вышел из зала. Конец POV Лена Дюма