Lena Black and thе thread of fate

POV Гарри Поттер В ту ночь никто в башне не спал. Все знали, что замок снова обыскивают сверху донизу. Собрались в Общей гостиной и ждали новостей. На рассвете в гостиную спустилась профессор МакГонагалл и сказала, что Блэк опять ускользнул. На другой день по всему замку были приняты более жесткие охранные меры. Профессор Флитвик учил главные входные двери распознавать Блэка по увеличенному портрету. Филч носился по всем закоулкам и коридорам, заколачивал все щели и мышиные норы. Сэра Кэдогана уволили, его портрет отправили обратно на пустынную площадку восьмого этажа. На входе в башню опять появилась Полная Дама, отреставрированная специалистами. Она все еще нервничала и согласилась вернуться на работу при одном условии: ей дадут дополнительную охрану. Специально для нее наняли грозного вида троллей, которые ходили по коридору, злобно хрюкали и мерились дубинками. Я обратил внимание, что одноглазая ведьма не охранялась и доступ к ней был открыт. Очевидно, Фред и Джордж правы: только они, а теперь еще я, Лена, Рон и Гермиона знали о тайном ходе прямо под ней. — Как по-твоему, — спросил я Рона, — Не сказать ли о нем кому-нибудь? — Нет, — помотал головой Рон. — Ведь он сюда проник не через «Сладкое королевство». Если бы магазин был ночью взломан, знаешь сколько было бы шуму! Я был рад, что Рон одного со мной мнения. Забьет Филч этот проход, и я никогда больше не смогу попасть в Хогсмид. Рон в мгновение ока стал знаменитостью. Первый раз в жизни не я, а он был в центре всеобщего внимания. И надо сказать, ему это нравилось. Хотя он все еще окончательно не пришел в себя после ночных переживаний, он взахлеб рассказывал всем и каждому об этом происшествии, украсив его россыпью подробностей: «Сплю это я и вдруг слышу, как будто кто-то что-то рвет. Я подумал — это во сне. Но тут, представляете, чувствую сквозняк… Проснулся, гляжу: полог с одной стороны сорван. Я повернулся, а он прямо надо мной стоит… как скелет. Волосы колтуном. В руке огромный нож, сантиметров тридцать, а то и сорок. Смотрит на меня, а я на него. Я как заору — и его как ветром сдуло.» Прослушав эту душераздирающую историю, девочки со второго курса вернулись к своим делам. А Рон обратился ко мне: — Как ты думаешь, почему он исчез? Я и сам ломал над этим голову. Почему Блэк, обнаружив, что выбрал не ту кровать, не прикончил Рона, поднявшего истошный крик, и не стал искать Лену. Двенадцать лет назад он хладнокровно убил столько ни в чем не повинных людей, а тут пять безоружных мальчишек, и четверо из них крепко спят. — Наверное, решил, что ты своим криком разбудил всю башню и ему надо скорее уходить из замка, — поразмыслив, сказал я. — Помедли он немного, ему бы пришлось убить всех гриффиндорцев, иначе из гостиной не выбраться. Да еще учителя… А Невилл попал в опалу. Профессор МакГонагалл просто рассвирепела: навсегда отлучила его от Хогсмида, наложила наказание и запретила сообщать ему пароль. Бедный Невилл каждый вечер теперь ждал у портрета с Дамой, пока кто-нибудь подойдет и проведет его, дежурные тролли, фланирующие по коридору, смотрели на него с большим подозрением. Но конечно, самому суровому наказанию Невилла подвергла бабушка — все остальное было так, пустяки. Два дня спустя после вторжения Блэка она прислала ему Громовещатель. Эта позорная кара обрушилась на Невилла во время завтрака. Совы-почтальоны, как всегда, влетели в Большой зал, неся в клювах письма. На стол перед Невиллом приземлилась огромная амбарная сова, в клюве у нее был красный конверт. Сидевшие напротив меня Рон и мы сразу узнали Громовещатель — Рон в прошлом году получил такой же от миссис Уизли. — Хватай его и скорее беги отсюда! — крикнул Рон. Говорить дважды не надо было. Невилл схватил письмо и; держа его перед собой как бомбу, пулей вылетел в холл. Слизеринцы за своим столом покатились со смеху. Письмо взорвалось почти у самых входных дверей. Голос бабушки, стократ усиленный, наполнил замок так опозорить всё славное семейство Долгопупсов! Мне было жаль Невилла, и я не сразу заметил, что и мне есть письмо. Опомнился я, когда Букля больно клюнула меня в руку. — Ой! — воскликнул я от неожиданности. — А, это ты, Букля! Я взял у нее письмо и открыл конверт, а Букля тем временем принялась за хлопья, оставленные Невиллом. Записка была от Хагрида. Дорогие Гарри и Рон! Как вы насчет того, чтобы выпить со мной чашку чая сегодня вечером около шести? Я зайду за вами в замок. ЖДИТЕ МЕНЯ В ХОЛЛЕ. ВАМ ОДНИМ ВЫХОДИТЬ ЗАПРЕЩЕНО. Не вешайте носа. Хагрид — Он, наверное, хочет подробнее узнать про Блэка! — решил Рон. Ровно в шесть мы вышли из гостиной, миновали чуть не бегом троллей и спустились в холл. Хагрид уже нас ждал. — Привет, Хагрид! Ты, наверное, хочешь узнать, как все было в ту ночь? — спросил Рон. — Я знаю. — Хагрид отворил двери и выпустил нас наружу. — А-а, — слегка разочарованно протянул Рон. Первое, что мы увидели в хижине Хагрида, был Клювокрыл. Он лежал, вытянувшись во всю длину на лоскутном одеяле Хагрида, плотно прижав крылья к бокам, и с наслаждением уплетал тушки хорьков, лежащие перед ним на большом блюде. Я поспешно отвернулся от малоприятного зрелища и увидел на дверце гардероба, на плечиках, огромный каштанового цвета костюм с премерзким оранжевым в желтую полоску галстуком, явно приготовленные для выхода. — Ты куда-то собрался, Хагрид? — спросил я. — На слушание дела «Клювокрыл против Комиссии по Обезвреживанию опасных существ». Оно будет в эту пятницу. Поедем в Лондон вместе, Клювокрыл и я. Я уже заказал два спальных места в «Ночном рыцаре». У меня от стыда заныло сердце. Я совсем забыл, что суд над Клювокрылом так скоро. У Рона вид был такой же несчастный. Вылетело у нас из головы и обещание подумать над защитой Клювокрыла. Вновь обретенная «Молния» затмила все другие дела и заботы. Хагрид налил нам чаю и предложил сдобных булочек с цукатами, но мы от булочек отказались: нам слишком хорошо была знакома стряпня Хагрида. — У меня к вам… э-э… нелегкий разговор, — на редкость серьезно заявил Хагрид. — О чем? — спросил я. — О Гермионе. — А что с ней такое? — спросил Рон. — Как бы это сказать… После рождественских каникул она и Лена частенько сюда захаживали. Уж больно ей одиноко. Сначала вы из-за «Молнии» перестали разговаривать. А теперь вот из-за кота… — Он сожрал мою крысу, — взвился Рон. — Так ведут себя все коты, — упрямо продолжал Хагрид. — Она часто плачет. У ней нелегкое время, да. Сдается мне… она это… откусила слишком большой кусок Ну, все эти предметы… А она еще — представьте себе! — она и Лена нашли время помочь мне и Клювокрылу. Такие дала… э-э… советы… Теперь у Клювокрыла есть надежда… — Прости, Хагрид, это мы должны были помочь… — начал смущенно оправдываться я. — Тебя никто не винит! — прервал меня Хагрид. — И тебе было нелегко. Я ведь все вижу. Ты тренировался день и ночь. Но скажу честно: для вас крыса и метла дороже друга. Вот и все. Я с Роном смущенно переглянулись. — Знаешь, Рон, как она расстроилась, когда Блэк чуть тебя не зарезал. Сердце у нее где надо, у Гермионы. А вы двое не разговариваете с ней… — Если она избавится от этого кота, я опять буду с ней разговаривать, — не унимался Рон. — А она и слушать ничего не хочет! Этот кот — какое-то чудовище! — Ну… это понятно. Люди частенько глупо себя ведут со своими любимцами, — изрек мудрый Хагрид. За его спиной Клювокрыл выплевывал кости хорьков прямо ему на подушку. Остаток вечера проговорили о шансах Гриффиндора на победу в борьбе за Кубок. И в девять часов Хагрид отвел нас в замок. В гостиной у доски объявлений толпилась оживленная группа гриффиндорцев. — На той неделе Хогсмид, — прочитал Рон, вытянув шею над их головами. — Что ты об этом думаешь? — спросил он у меня, выбирая место, где бы сесть. — К счастью, Филч не забил досками горбунью. Ход в «Сладкое королевство» открыт. — Гарри! — вдруг кто-то шепнул мне прямо в ухо. Я резко повернулся и увидел Гермиону, она сидела за столом позади нас, просто ее не было видно за горой книг. Теперь она чуть-чуть их раздвинула и шептала в щелку: — Если ты снова пойдешь в Хогсмид, я скажу про Карту профессору МакГонагалл. — Кажется, кто-то что-то сказал, Гарри? — Рон так разозлился, что даже не взглянул на Гермиону. — Как ты можешь, Рон, тащить его с собой, — возмутилась Гермиона, — После того, что случилось ночью! Я обязательно… — Ну теперь ты хочешь сделать все, чтобы Гарри исключили из школы! — зло прошипел Рон. — Ты уже причинила столько вреда в этом году! Гермиона хотела что-то ответить, но в этот миг к ней на колени, тихо урча, вспрыгнул Живоглот. Гермиона испуганно глянула в лицо Рона, подхватила кота и побежала наверх в спальню. — Так что ты об этом думаешь? — спросил Рон, как будто никакой перепалки с Гермионой не было. — В прошлый раз ты почти ничего там не видел. Ты даже не заходил в «Зонко»! Я огляделся, нет ли поблизости Гермионы. — Ладно, пойдем, — сказал я. — Только в этот раз возьму с собой мантию-невидимку. * * * В субботу утром я уложил в сумку мантию-невидимку, сунул в карман Карту Мародеров и спустился со всеми в Большой зал. Гермиона то и дело подозрительно на меня поглядывала, но я старался избегать ее взгляда. А когда все вышли в холл и двинулись к дверям, я у нее на виду побежал вверх по мраморной лестнице, как будто к себе в спальню. — Пока! — крикнул я Рону. — Увидимся, когда вернешься! Рон улыбнулся и подмигнул мне. Я спешил на четвертый этаж. По дороге вынул из кармана пергамент и, присев за одноглазой ведьмой, разгладил его на коленях. По направлению ко мне двигалась какая-то точка, рядом с ней написано крошечными буквами «Невилл Долгопупс». Я мгновенно вынул волшебную палочку, шепнул: «Диссендиум!» — и сунул сумку в открывшееся отверстие в статуе. Но сам не успел туда прыгнуть, Невилл вышел из-за поворота и, увидев меня, очень обрадовался. — Привет, Гарри! Я совсем забыл, что ты тоже не идешь в Хогсмид. — Привет, Невилл. — я быстро вышел из-за статуи, пряча в карман Карту. — Что собираешься делать? — Ничего, — пожал плечами Невилл. — Сыграем в хлопушки? — Сейчас не могу, мне надо в библиотеку. У меня еще не закончено сочинение о вампирах для Люпина… — Я тоже пойду с тобой, — сияя, проговорил Невилл. — Я его еще и не начинал. — Как же это я забыл… Я ведь его вчера вечером закончил… — Вот здорово! Значит, ты мне поможешь! — на лицо Невилла набежала тучка. — Я никак не могу разобраться с чесноком. Есть его надо, или что… Невилл вдруг осекся: к нам приближался Снегг. Бедняга спрятался за мою спину. — Что вы здесь делаете? — Снегг остановился, переводя взгляд с меня на Невилла. — Странное нашли место встречи. Слева и справа от статуи были двери, ведущие в разные части замка. Я со страхом следил, как Снегг посмотрел на одну дверь, на другую и вперился в одноглазую ведьму. — Мы не договаривались о встрече, мы случайно встретились, — сказал я. — В самом деле? Вам это свойственно, Поттер, возникать в неожиданных местах. И почти всегда на это есть особая причина. Советую вам немедленно вернуться в башню Гриффиндора, где вам сейчас и полагается быть. Я с Невиллом, не говоря ни слова, отправились, куда было велено. А Снегг, оставшись один, тщательно ощупал рукой голову одноглазой горбуньи. Мне удалось отделаться от Невилла у портрета Полной Дамы. Сказал ему пароль, а сам, сделав вид, что забыл сочинение в библиотеке, остался снаружи. Подождав, пока дозорные тролли отойдут подальше, вынул Карту, внимательно в нее вгляделся и с облегчением обнаружил, что точка с именем Северус Снегг находится у себя в кабинете. Не мешкая, я помчался на четвертый этаж, открыл горб, залез в него, скользнул по каменному скату на дно, где меня ждала сумка, стер с пергамента Карту и со всех ног бросился бежать по подземному ходу. * * * Закутавшись поплотнее в мантию-невидимку, я вышел из «Сладкого королевства» на залитую солнцем улицу перед лавкой и ткнул Рона локтем в спину. — Это я, — шепнул я. — Что ты так долго? — Снегг немного задержал… И мы отправились прямиком по Главной улице. — Где ты? — то и дело шепотом спрашивал Рон. — Никуда не делся? Странно это все-таки… Зашли на почту. Рон стал для виду прицениваться к совам — не послать ли одну в Египет Биллу. За это время я успел все хорошенько осмотреть. На полках сидело штук триста сов всех цветов и размеров: от серых гигантов до совсем крошечных («только местная доставка»), умещающихся на ладони. И все они ласково ухали, разглядывая меня. Потом отправились к «Зонко». Лавка была битком набита школьниками, и мне приходилось соблюдать величайшую осторожность, что бы не наступить кому-нибудь на ногу. Вот поднялся бы переполох! Каких только диковин там не было! Стоящие на полках штуковины могли бы удовлетворить самые немыслимые фантазии Фреда и Джорджа! Я шепотом распорядился, что мне нужно купить, и незаметно передал Рону несколько золотых монет. Вышли из лавки с похудевшими кошельками, зато карманы оттопыривали бомбы, заряженные навозом, икотные конфеты, мыло из жабьей икры, кружки, кусающие за нос. День был ясный, дул легкий ветерок. Даже в «Трех метлах» сидеть не хотелось, и поэтому мы двинулись в гору к Визжащей хижине, имеющей самую дурную репутацию во всей Британии. Хижина стояла на холме немного в стороне от деревни. И даже сейчас, при дневном свете, вид у неё был жутковатый: окна заколочены досками, одичавший промозглый сад. — Даже хогвартские привидения здесь не бывают, — сказал Рон, прислонившись к забору и разглядывая хижину, — Я спрашивал у Почти Безголового Ника. Он сказал, что здесь обитает лихая компания. Никто не может сюда войти. Фред с Джорджем пытались, но все двери крепко заперты. После подъема в гору мне и стало жарко, и я, хотел было минут на пять откинуть капюшон, как вдруг совсем близко послышались голоса. Кто-то поднимался к хижине с другой стороны. Секунда-другая, и мы увидели Малфоя в сопровождении Крэбба и Гойла. — Вот-вот прилетит от отца сова с известием, — разглагольствовал Малфой. — Он поехал на суд свидетелем. Расскажет там про мою руку, как я три месяца не мог ничего делать… Крэбб с Гойлом хохотнули. — Как бы мне хотелось самому услышать выступление на суде этого патлатого безмозглого великана: «Не-е, честно, в ем ничаво опаснова нет». Гиппогрифу давно пора сдохнуть… Неожиданно Малфой увидел возле хижины Рона. Лицо его расплылось в злобной ухмылке. — А ты что здесь делаешь? — Малфой перевел взгляд на покосившуюся хижину. — Наверное, ищешь, где жить? Ты ведь давно мечтаешь об отдельной комнате! Говорят, вы все спите в одной спальне. Это правда? Я схватил Рона за шиворот, помешав броситься с кулаками на своего врага. — Предоставь его мне, — шепнул я ему на ухо. Да, грешно не воспользоваться таким случаем. Я неслышно перебежал за спину Малфоя и его верных телохранителей, нагнулся и поднял с дороги большой ком влажной земли. — А мы тут обсуждаем твоего друга Хагрида, — продолжал паясничать Малфой. — Представляем себе, что он говорит на суде Комиссии по обезвреживанию опасных существ. Как, по-твоему, он заплачет, когда гиппогрифу отрубят… Плюх! Голова Малфоя мотнулась, его белобрысые волосы облепила мокрая грязь. — Кто это?.. Рон ухватился за забор, чтобы со смеху не упасть на землю. Злокозненная троица волчком завертелась на месте, Малфой счищал с волос грязь. — Что призошло? Кто это сделал? — В этом месте очень мощные привидения. — Рон говорил, как будто сообщал прогноз погоды. Крэбб с Гойлом явно струсили: накачанные мускулы от привидений не спасут. Малфой окинул испуганным взглядом безлюдную местность. Я тихонько прошел по тропинке к особенно вязкой луже, полной густой зловонной жижи… Плюх! Плюх! Плюх! На этот раз досталось всем троим. Гойл бешено прыгал на месте, стараясь стряхнуть липкие комки с маленьких тупых глазок. — Вон оттуда швыряют. — Малфой махнул метра на два в сторону от того места, где стоял невидимый я. И стал рукой вытирать залепленное грязью лицо. Растопырив руки, как зомби, Крэбб, спотыкаясь, двинулся вперед. Я обежал его, схватил палку и швырнул в спину. Крэбб сделал в воздухе что-то вроде пируэта: откуда могла прилететь эта палка? Глядя на него, я согнулся пополам от беззвучного смеха. Кроме Рона, никого рядом не было, и Крэбб пошел прямо на него. Я подставил ему ножку, Крэбб споткнулся и полетел на землю. Его огромная ножища взмыла вверх и задела край моей мантии. Капюшон сполз, и моя голова открылась. Какую-то долю секунды Малфой пялился на мою голову парящую в воздухе. — А-а-а! — завопил он, тыча в меня пальцем. Повернулся и бросился наутек, Крэбб с Гойлом не отставали. Я нахлобучил капюшон обратно. Но было поздно. — Гарри! — отчаянно крикнул Рон, подбегая к тому месту, где только что висела моя голова. — Немедленно беги отсюда! Малфой расскажет, что ты здесь был. Скорее обратно в замок! — До скорого! И, не прибавив ни слова, не чуя под собой ног, Я помчался в Хогсмид. Поверит ли Малфой в то, что он видел? Поверят ли его рассказу? Никто не знает про мантию-невидимку. Никто, кроме Лены. Сердце у меня оборвалось. Расскажи ей Малфой о случившемся, она сразу поймет, что здесь было на самом деле. Скорее в «Сладкое королевство», скорее по ступенькам в подпол, по каменному полу к люку! Я сорвал с себя мантию, сунул под мышку и припустил по подземному ходу… Вдруг Малфой первый вернется в замок? Сколько он будет искать кого-нибудь из учителей? Задыхаясь, чувствуя боль в боку, я не сбавлял скорости до самого ската. Мантию придется оставить здесь, ведь Малфой может выдать меня, сам того не подозревая. Я спрятал ее в темный угол и полез наверх, потные руки скользят, а надо спешить, дорога каждая минута. Вот наконец и горб, я коснулся его палочкой, высунулся, огляделся — никого. Я вылез наружу, горб сомкнулся, но только что я выскочил из-за статуи, как услыхал приближающиеся шаги. Это был Снегг. Он спешил ко мне, и его черная мантия развевалась как пиратский флаг. Затормозив перед мной, он оглядел меня с головы до ног. — Ну? — едва скрывая торжество, произнес Снегг. А я изо всех сил старался изобразить невинность, хотя понимал, как это глупо: лицо у меня все в поту, руки измазаны. Я поскорее сунул их в карманы. — Следуйте за мной, Поттер, — приказал он. Понурившись, я пошел за ним по лестнице вниз, незаметно вытирая руки об изнанку школьной мантии. Спустились в подвалы и вошли в кабинет Снегга. Я был здесь всего один раз, тогда положение тоже было не из лучших. За полтора года банок с мерзкими слизнями на полках заметно прибавилось. Все они мерцали в огне камина, что придавало кабинету особенно зловещий вид. — Садитесь, — сказал Снегг. Я сел. Он остался стоять. — Мистер Малфой только что был у меня. Он рассказал мне странную историю, Поттер. Я промолчал. — По словам мистера Малфоя, он стоял и разговаривал с Уизли, как вдруг огромный ком грязи ударил его по затылку. Что бы это могло быть? — Понятия не имею. — я постарался изобразить на лице легкое изумление. Глаза Снегга впились в мои зрачки. Вот так следует смотреть на гиппогрифа — кто кого переглядит. Я изо всех сил старался не моргнуть. — А потом мистер Малфой увидел весьма странное привидение. Можете вообразить, Поттер, что это было такое? — Не могу. — я старался держаться как можно естественнее. — Это была голова, Поттер. Ваша голова, она парила в воздухе. Воцарилось долгое молчание. — Может, ему надо обратиться к мадам Помфри? — первым заговорил я. — Раз ему мерещатся такие… — Что же ваша голова могла делать в Хогсмиде? — мягко промолвил Снегг. — Вашей голове запрещено там появляться. Равно как и всем остальным частям тела. — Я это знаю, профессор. — я сделал над собой усилие и стер с лица малейшие признаки виновности и страха. — Похоже, у Малфоя галлюци… — Малфой не страдает галлюцинациями! — рявкнул Снегг и, опершись ладонями в подлокотники стула, на котором сидел я, нагнулся ко мне, так что наши лица чуть не соприкоснулись. — Если ваша голова, Поттер, была в Хогсмиде, значит, и вы, весь целиком, там были. — Я все время находился в башне Гриффиндора, как вы мне велели. — Кто-нибудь может это подтвердить? На это я ничего не ответил. Губы Снегга искривила ядовитая усмешка. — Ну так вот. — Снегг выпрямился. — Весь волшебный мир, начиная от Министра магии и кончая завхозом, делает все, чтобы уберечь Лену Дюму и ее знаменитого крестника Гарри Поттера от Сириуса Блэка. А знаменитый Гарри Поттер сам себе закон. Пусть простые смертные беспокоятся о его безопасности? Знаменитый Гарри Поттер ходит, где ему вздумается, не утруждая себя мыслями о последствиях. Я не открывал рта. Снегг хочет вырвать у меня признание. Этого не будет. У Снегга нет никаких доказательств — пока нет. — Как вы похожи на своего отца, Поттер. Просто удивительно! — неожиданно сказал Снегг, и глаза у него сверкнули. — Он тоже был на редкость высокомерен. Немного удачливее других на площадке для квиддича, а гонору сколько! Так важно разгуливал по школе в окружении друзей и поклонников… Да, сходство прямо-таки сверхъестественное! — Мой отец не важничал, — не сдержался я. — И я тоже. — И школьный устав был не про него писан, — продолжал Снегг по праву сильнейшего, его худое лицо искажала злоба. — Правила ведь для других, для людей попроще, а не для победителей в Кубке школы. Упивался собственным величием… — Замолчите сейчас же! — я вскочил на ноги. Меня захлестнула ярость, какую я ни разу не испытывал с тех пор, как убежал с Тисовой улицы. Лицо у Снегга окаменело, черные глаза метали молнии. — Что вы сказали, Поттер? — Сказал, чтобы вы замолчали. Вы не смеете так говорить о моем отце! Я знаю о нем всю правду. Он спас вашу жизнь! Мне рассказала Лена! Если бы не мой отец, вас бы вообще здесь не было! Лицо Снегга, не отличавшееся яркостью красок, стало совсем серым. — А Лена не рассказала тебе, при каких обстоятельствах твой отец спас мне жизнь? — прошипел он. — Она, видно, посчитала, что подробности слишком ужасны для ушей бесценного Поттера. Я прикусил губу. Я не знал подробностей и не хотел в этом признаться. Но Снегг это сразу понял. — Я не допущу, чтобы у вас так и осталось неверное представление о вашем отце. — лицо его передернула ненавидящая усмешка. — Вы, наверное, вообразили себе геройский поступок?! Тогда позвольте мне внести некоторую поправку в ваше представление. Ваш драгоценный отец и его друзья решили сыграть со мной веселую шутку… Она могла бы кончиться моей смертью, если бы ваш отец в последнюю минуту не опомнился. Ничего доблестного он не сделал. Всего-навсего спасал свою шкуру вместе с моей. Удайся их шутка, он вылетел бы из школы. Снегг оскалился, обнажив желтые неровные зубы. — Выверните карманы, Поттер! — неожиданно приказал он. Я не шевельнулся. Меня точно оглушило ударом в ухо. — Выверните карманы, иначе мы сейчас пойдем к директору! Я повиновался. Похолодев, я достал и карманов пакет с побрякушками из «Зонко» и Карту Мародеров. Снегг взял сначала пакет. — Мне это дал Рон. — хорошо бы Рона предупредить до того, как Снегг его увидит. — Он купил это, когда был там прошлый раз. — Вот как! И вы с тех пор носите этот подарок в кармане? Как трогательно! Ну а это что? Снегг взял Карту. Я собрал все свои силы, чтобы у меня в лице не дрогнул ни один мускул. — Просто кусок пергамента, — пожал я плечами. Снегг перевернул его, не сводя с меня глаз. — Зачем тебе этот ветхий пергамент? Не выбросить ли мне его в огонь? — Снегг протянул руку к камину. — Не надо! — живо отозвался я. — Ну что ж! — ноздри у Снегга задрожали. — Это, наверное, еще один драгоценный подарок от Уизли. А может, это некое послание, написанное невидимыми чернилами. Или инструкция, как проникнуть в Хогсмид, минуя дементоров? Я потупился. Глаза у Снегга горели недобрым огнем. — Посмотрим, посмотрим, — говорил он, вынимая волшебную палочку и разглаживая кусок пергамента на столе. — Поведай свой секрет! — Снегг коснулся палочкой пергамента. Ничего не произошло. Я сжал руки, чтобы унять в них дрожь. — Откройся мне. — Снегг постучал палочкой. Пергамент оставался девственно-чистым. Чтобы успокоиться, я несколько раз глубоко вздохнул. — Профессор Северус Снегг, декан этого факультета, приказывает открыть ему всю содержащуюся в тебе информацию! — Снегг изо всех сил ударил палочкой по Карте. И по гладкой поверхности Карты вдруг побежали слова, как будто их выводила чья-то невидимая рука. М-р Лунатик приветствует профессора Снегга и нижайше просит не совать длинного носа не в свои дела. Снегг остолбенел. Я смотрел на послание как громом пораженный. Но Карта на этом не остановилась. М-р Сохатый присоединяется к м-ру Лунатику и хотел бы только прибавить, что профессор Снегг урод и кретин. Со смеху умрешь, будь ситуация не столь серьезной. А пергамент между тем строчил свое: М-р Бродяга расписывается в своем изумлении, что такой идиот стал профессором. Я в ужасе зажмурился. Когда я открыл глаза, на пергаменте появилась еще одна надпись: М-р Хвост кланяется профессору Снеггу и советует ему, чертовому неряхе, вымыть наконец голову. Мадам Рут советует профессору Снеггу не быть таким кретином и идиотом. Я замер в ожидании грозы, которая вот вот должна была разразиться. — Ну-с, — тихо проговорил Снегг. — Мы этим займемся… С этими словами профессор подошел к камину зачерпнул из кувшина на полке горсть поблескивающего порошка и бросил его в огонь. — Люпин! — позвал он. — Вы мне нужны на пару слов! Вконец оторопевший я уставился на огонь. В пламени обрисовалась длинная фигура, которая быстро вращалась. Еще несколько секунд — и из камина собственной персоной вылез профессор Люпин, отряхивая золу с потрепанной одежды. — Вы меня звали, Северус? — спросил он кротко. — Разумеется, звал, — ответил Снегг с перекошенным от ярости лицом. — Я велел Поттеру вывернуть карманы, и вот что там было, — сказал он, вернувшись к столу. И Снегг махнул рукой на пергамент, на котором все еще красовались послания Лунатика, Бродяги, Сохатого, Хвоста и Рут. На лице Люпина появилось странное отчужденное выражение. — Ну? Люпин не отрываясь смотрел на карту. Мне показалось, что он быстро что-то соображает. — Ну? — повторил Снегг. — Пергамент полон черной магии. А это, Люпин, по вашей части, если не ошибаюсь. Как, по-вашему, где мог Поттер его взять? Люпин оторвал глаза от пергамента и, глянув искоса на меня, дал мне понять, чтобы я ни во что не вмешивался. — Полон черной магии? — повторил он невозмутимо. — Вы так полагаете, Северус? А мне кажется, это просто кусок пергамента. Он будет оскорблять каждого, кто захочет его прочесть, так уж его заколдовали. Детская проказа, но вряд ли опасная. Думаю, Гарри купил его в лавке шутливых розыгрышей. — В самом деле? — Снегга трясло от гнева. — Вы думаете, такое могут продавать в лавке шутливых розыгрышей? Не кажется ли вам более вероятным, что он получил этот пергамент непосредственно от его изготовителей? Я не понимал, о чем говорит Снегг, Люпин, по-видимому, тоже. — Вы подразумеваете господина Хвоста и других? — спросил он. — Гарри, вы знаете кого-нибудь из этих людей? — Нет, — не раздумывая ответил я. — Вот видите, Северус. — Люпин опять повернулся к Снеггу. — Я уверен, что это штуки из «Зонко»… И как раз в этот самый миг в кабинет ворвался Рон. Задыхаясь от бега, он остановился у стола профессора. И, несмотря на бешено стучащее сердце, проговорил: — Это… я… дал… Гарри… Купил… в «Зонко»… сто… лет… назад… — Ну вот, Северус, — довольно хлопнув в ладоши, сказал Люпин. — Дело прояснилось. Я отнесу пергамент обратно в «Зонко»? Не возражаете? — Люпин свернул Карту и сунул ее куда-то в складки мантии. — Гарри, Рон, идемте со мной, я хотел бы объяснить вам еще кое-что про вампиров. Простите, Северус. Я не смел поднять глаз на Снегга. Мы молча вышли из кабинета. Люпин заговорил только в холле. Посмотрев на меня, он хотел было что-то сказать, но я его опередил. — Профессор, я… — Мне не надо никаких объяснений, — прервал меня Люпин. И, оглядев пустой холл, понизил голос: — Я случайно знаю, что эта Карта много лет назад была конфискована кое у кого Филчем. Да, я знаю, что это Карта, — пояснил он, заметив наши изумленные взгляды. — Не хочу знать, как она попала к вам в руки. Меня вот что поражает: почему вы не отдали ее преподавателям. Тем более после того случая с паролями. Мы все видели, что случается, когда важные сведения о замке валяются где попало. И я, Гарри, не верну тебе Карту. Я этого ожидал и не стал возражать. Я сгорал от желания узнать, на что же намекал Снегг. — Почему Снегг подумал, что я получил Карту прямо от ее изготовителей? — выпалил я. — Видишь ли… — Люпин как будто подыскивал ответ. — Наверное, решил, что этим изготовителям очень хотелось выманить тебя из замка. Наверное, их бы это порадовало. — Вы их знаете? — спросил пораженный я. — Мы встречались, — коротко ответил Люпин, смотревший на меня как никогда строго. — Не ожидай, Гарри, что я когда-нибудь еще приду тебе на выручку. Я не сумел тебе внушить, что Сириус Блэк — это очень опасно. Твои родители, Гарри, отдали свои жизни, чтобы спасти твою, а Лена рисковала своей жизнью в ту ночь чтобы спасти тебя. Лена отдавала себе отчет в том что может погибнуть, но ей было наплевать на себя. Идиственное, что ее тогда беспокоило это был ты и больше никто. И чем же ты отплатил им? Поставил на кон против их жертв пакет с магическими штучками. И Люпин ушел, оставив меня на растерзание совести. В кабинете Снегга мне так тяжело не было. Я и Рон медленно поднимались по мраморной лестнице. Проходя мимо одноглазой ведьмы, я вспомнил про мантию-невидимку. Она все еще была там, в начале подземного хода, но я не посмел спуститься за ней. — Это я во всем виноват, — вдруг сказал Рон. — Я тебя уговорил идти в Хогсмид. Люпин прав: мы поступили глупо. Не надо было этого делать… — и Рон опять замолчал. В коридоре, где ходили дозорные тролли, мы увидели идущую навстречу Гермиону. По ее лицу было видно — она знает, что произошло. Сердце у меня упало: сказала ли она профессору МакГонагалл про Карту? Гермиона подошла к нам и остановилась. — Радуешься нашим неприятностям? — съязвил Рон. — Успела уже наябедничать? — Нет, — сказала Гермиона, держа в руке письмо. Губы у нее дрожали. — Я просто подумала, вам надо это знать… Хагрид проиграл дело. Клювокрыла казнят. Конец POV Гарри Поттер