Совершенно летние метки

Не вполне трезвая Золушка пинком распахнула дверь, прошла в дом и, увидев, что возле двери собралось всё её семейство, тут же перешла в наступление: — Вы чего тут стоите руки в боки? — Тебя заждались, милая доченька, — ласково произнесла мачеха. — Это что же, вам больше заняться нечем? Мало я вам заданий дала, да? Час ночи, а вы уже прохлаждаетесь. Ну погодите у меня, бездельницы! — Не изволь гневаться, милая сестрица, — успокаивающе вымолвила Мари. — Твоё новое платье готово, я только что закончила расшивать его блестящей нитью. — Ладно, тащи платье, я примерю, — сменила Золушка гнев на милость. — Аннетт, а ты испекла мои любимые заварные пирожные шантильи? «Попробовала бы я их не испечь», — подумала про себя Аннетт, а вслух сказала: — Разумеется, ненаглядная сестрица, я весь вечер старалась, чтобы тебя порадовать. Угощайся на здоровье! Золушка взглянула на серебряный поднос с горой румяных шариков, источавших такой волшебный аромат ванили, что, наверное, и мёртвый бы проснулся, чтобы попробовать хоть один. Но Золушка только недовольно скривилась: — Зачем такие большие сделала? В рот не влазят. — Прошу прощения, сестрица, я лишь хотела, чтобы в них поместилось больше крема, ведь я знаю, как ты любишь… — Ладно, я и так съем, — прочавкала Золушка, слизывая вывалившийся крем с ладони и вытирая руки о платье. — Чего уставилась, Аннетт? Платье всё равно стирать, оно потное. Вот, кстати, прямо сейчас возьми и постирай, пока не засохло. Мари, ну сколько можно бегать, тебя не за платьем, а за смертью посылать! Мари тем временем разложила перед Золушкой платье из ярчайшего красного шёлка, расшитое причудливым золотым узором из цветов и райских птиц. Аннетт только ахнула в восхищении, помогая сестре снять испачканное платье для стирки, Золушка же едва взглянула и принялась орать: — Корова ты криворукая, сколько материала испортила! — Я не криворукая… — Ах, так ты специально хочешь выставить родную сестру на посмешище? — от возмущения Золушка даже забыла, что сестра на самом деле сводная. — Это что у тебя: розовый лепесток или червяк? А это что за уродство? — ткнула она пальцем в птичью головку с изящным хохолком. — Это райская птица, последняя мода, — растерянно пролепетала Мари. — Это адский чёрт с рогами, вот это что! — воскликнула Золушка и рявкнула: — Иди переделывай, сей же час! Наутро мачеха с дочерьми собрались на семейный совет. — Я так старалась, шила это платье, — всхлипывала Мари, — почему она не ценит? — Она подняла на мать красные глаза, но та лишь глубоко вздохнула и сказала: — Мне она велела посадить два розовых куста, а я хотела ей угодить получше и посадила целых три, так она мне приказала третий куст выкорчевать! Думаю, у нас только один выход — выдать нашу Золушку замуж. Надо, чтобы она поехала с нами на бал. С этими словами она окликнула проходившую мимо падчерицу: — Золушка, доченька моя любимейшая, мы все очень просим тебя поехать с нами на бал. Нам так грустно там без тебя, лишь о тебе весь вечер и думаем. — А что я забыла на вашем балу? Толпа народу, шум, суета, король опять толкнёт торжественную речь на час, пока еда остывает. — Там ещё будет принц, — вкрадчиво напомнила Мари. — В гробу я видала вашего принца! Замуж мне пока не хочется. А чтобы потрахаться, у меня есть маркиз Делоне. Мари не удержалась и захихикала, чем тут же заслужила тычок под рёбра от матери, Аннетт же затрепетала от смущения и опустила глаза. А Золушка развернулась и ушла. — У меня есть идея, — робко промолвила Аннетт, когда немного пришла в себя от потрясения. — Давайте обратимся к Золушкиной крёстной. Она добрая женщина и к тому же фея. Она поможет. Фея явилась в тот момент, когда Золушка примеряла платье с переделанной вышивкой. — Ты поедешь на бал, — произнесла фея тоном судьи, объявляющего смертный приговор. — И не подумаю! — ответила Золушка и показала крёстной язык. Фея легко коснулась Золушкиного платья своей волшебной палочкой, и — о ужас! Бриллиантовые серьги исчезли из ушей, сверкающее платье превратилось в какой-то бурый балахон, подозрительно напоминающий мешок из-под картошки, а на ногах вместо элегантных золотых туфелек оказались деревянные башмаки, перемазанные не-хотелось-думать-чем. — Так будет отныне выглядеть твой наряд, если ты посмеешь ослушаться, — ледяным тоном произнесла фея. — Сейчас я верну тебе твой прежний вид, но имей в виду: каждый раз, как ты будешь вести себя неподобающим образом, с твоим нарядом будет что-нибудь происходить, пока ты не окажешься в грязных обносках, как сейчас. Да, и не вздумай пить что-то крепче лимонада! Если только коснёшься бокала с вином, он тут же превратится в мышь. А бутылка — в крысу! — поспешно добавила фея, вовремя сообразив, что крестница не дура. Золушка знала, что с крёстной шутки плохи, но всё же во время пира улучила момент, когда её соседка, графиня Жако, отвернулась, и схватила её бокал. Напрасно — из её рук тут же выскользнула юркая мышь и свалилась прямо на бархатное платье графини. Восьмидесятипятилетняя графиня, которая передвигалась с таким трудом, что от кареты до праздничного зала её несли два дюжих лакея, в мгновение ока запрыгнула на стул и разразилась истошным визгом. Мышь — то ли не удержавшись, то ли от испуга — всё-таки свалилась на пол и скрылась, а графиня упала лицом в блюдо с салатом и послала за носилками, чтобы ехать домой. Всё это было бы смешно, если бы не стоило Золушке исчезновения бриллиантовых серёг. — Достопочтенные гости! — торжественно объявил принц. — По традиции, я выбираю девушку, которая откроет бал, и сегодня честь первого танца принадлежит великолепной Золушке! Великолепная Золушка уверенно вышла на середину зала, поклонилась по кругу всем гостям, как предписывал ритуал, а потом вскарабкалась на рояль и начала лихо отплясывать, задирая юбки, пока у неё не отвалились каблуки туфелек. После чего принц стащил её с рояля, и она так и осталась стоять, заключённая в крепкое кольцо его рук. — Эй, пустите меня! — завопила Золушка. — Пойдёмте поговорим. Наедине. — Никуда я с вами… Тут Золушка увидала, что её прекрасное платье красного шёлка как будто вылиняло на солнце, стиснула зубы и покорно побрела вслед за принцем в одну из пустых комнат. — Зачем вы это сделали? — с трудом сдерживая ярость, спрашивал принц. — Зачем вы плясали на рояле, выставляя меня на посмешище? Думаете, я не видел, как вы спрятали бокал графини Жако и подсунули ей живую мышь? Вы были здесь три года назад, вы слушали мои признания в любви, только чтобы посмеяться надо мной! — Вы меня до сих пор помните? — изумлённо спросила Золушка. — Как я мог вас забыть? Вы были тогда совсем девочка, такая нежная и трепетная, и в белом воздушном платье походили на головку одуванчика. Я потерял голову от любви. А вы исчезли, даже не попрощавшись, и я понял, что вы весь вечер играли мной, как кот мышью. Я разрыдался, а потом пошёл напился. Одному Богу известно, что мне пришлось вынести в тот вечер! Все эти три года я тщетно старался вас забыть! Но вы снова явились сюда, чтобы издеваться надо мной! Что я вам сделал плохого? Золушка угрюмо молчала. — Простите. Желаете выпить? — уже гораздо тише спросил принц. — Нет-нет, — испугалась Золушка, — у меня аллергия на хрусталь. Вот, как дотронусь до хрустального бокала, так сразу, не поверите, лихорадит. — А если так? — улыбнулся принц, налил шампанское, воткнул в бокал трубочку и поднёс к Золушкиному рту. После пятого бокала Золушка сделалась разговорчивее. — …а поскольку она мне поставила такие нечеловеческие условия, то деваться мне было некуда. Я и пошла домой, ещё и тыкву тяжеленную пришлось тащить. Тут ко мне подошли трое прохожих, стали плакаться, что они заблудились, попросили показать дорогу. Ну, мы и пошли вместе, раз нам оказалось по пути, они мне хоть тыкву помогли нести. Я предложила срезать дорогу через лес, сама бы я туда, конечно, среди ночи не сунулась, но у меня же были трое провожатых. А они сами оказались разбойниками. Золушка замолчала и потянулась к трубочке, не обращая внимания на то, что вся вышивка с платья исчезла, а шёлк приобрёл грязно-бурый цвет. — У вас же красть было нечего, — удивился принц. — Было. Больше нету. Сначала меня двое держали, а один насиловал. Потом насиловали остальные двое. Одновременно. Потом они убежали, а я вернулась домой. Даже кровь с платья не было сил отстирывать, просто плюхнулась на кровать, и всё. Наутро пришла мачеха, стала орать, почему я ещё сплю, когда завтрак не готов, а я её просто огрела по голове первым, что попалось под руку. А спала я тогда на кухне возле печки, так что это оказалась кочерга. Принц смотрел на неё глазами, полными ужаса. — И она умерла от ваших рук? — О нет, отлежалась и выжила. А платье я даже стирать не стала, выбросила и потребовала у Аннетт, чтоб отдала мне своё. Она даже ни о чём не расспрашивала, просто распахнула передо мной шкаф. Я же с кочергой стояла, — ухмыльнулась Золушка. — Это они на мне раньше ездили, потому что я им сама позволяла. А стоило один раз сказать «нет» и пригрозить кочергой, так они у меня стали как шёлковые. Кто б мог подумать, что всё так просто. — Вы не нашли своих обидчиков? — спросил принц после долгой паузы. — Я и не искала, — пожала плечами Золушка. — Темно же было, я и не разглядела их толком. — А почему вы с тех пор не приезжали во дворец? Вы же могли ещё раз попросить крёстную сделать вам платье и карету? Золушка махнула рукой. — Не в том дело. Увидеть вас, после всего, что случилось со мной? Да я и сама сделалась другим человеком. Я вдруг поняла, что всё самое страшное со мной уже случилось и больше бояться нечего. Надо просто брать от жизни то, что можешь, а во всём остальном просто нет смысла. Быть доброй, чистой, честной, отзывчивой — это всё никому не нужно. И с этими словами Золушка неожиданно разрыдалась. Принц отнёс совершенно пьяную Золушку в свои покои и положил на кровать, а сам лёг рядом поверх одеяла. Когда-то давно, целую вечность размером в три года назад, после такого же бала он стоял у окна и рыдал, а потом подошёл Делоне, тогда ещё граф, и они напились втроём с Делоне и ещё бароном Жако. Им захотелось более острых развлечений, чем старушечий полонез. Они переоделись простолюдинами, вышли вместе на улицу и отправились в какой-то знатный кабак. По пути им попалась крестьянская девушка с громадной тыквой, которую она невесть куда тащила среди ночи. Это показалось им тогда ужасно забавным, и они подошли к девушке познакомиться, а потом увязались за ней следом. Они хором отпускали шуточки насчёт тыквы — Делоне, помнится, сказал, что из неё можно было бы сделать карету, такая она огромная и тяжёлая, и это почему-то их всех невероятно развеселило. А потом Делоне заметил, что за транспортировку тыквы девушка должна их всех троих поцеловать. Она смутилась и отказалась, а он возмутился тогда, что простолюдинка смеет отказывать ему, принцу, и схватил её, и она так смешно сопротивлялась, а он был зол на всех женщин мира, потому что его бросила любовь всей его жизни, и решил, что уж от этой-то замарашки получит своё во что бы то ни стало… Принц тяжело вздохнул и с нежностью посмотрел на храпящую рядом Золушку. Наверное, он правильно сделал, что не стал ей всего этого рассказывать. Но он ещё об этом подумает. Может быть, он и расскажет когда-нибудь. Но в любом случае это будет уже после свадьбы.