Совершенно летние метки

В том краю, где реки огненные, в том краю, где реки пламенные, там никто никогда и не слыхивал, что есть реки, сотворённые из воды. Не слыхали они ни о реках голубых, что несут свои полные воды через равнины гордо, как королева несёт шлейф, ни о реках бурых, с быстринами и омутами, где у берегов растут восковые жёлтые кубышки с болотным запахом, ни о реках бирюзовых, пляшущих по камням среди гор с весёлым смехом. Нет, все реки в том краю — лишь из горячего пламени, и языки его танцуют на ветру, а на перекатах речной поток рассыпается снопом искорок, как бенгальский огонь. И текут эти реки огненные через равнины снежные, равнины безбрежные. А как прекрасны эти реки ночною порой! Они видны издалека, они освещают равнину далеко окрест своими всполохами, как полярное сияние в северных широтах. Но горе тому путнику, что осмелится полюбоваться этим зрелищем, ибо ночью бывает дождь. Днём реки огненные, как положено рекам, испаряются, и собираются их испарения на небе в огненные облака. Прохладно чистое голубое небо, но, чем больше оно заволакивается огненными тучами, тем жарче становится воздух. И по ночам эти тучи проливаются огненными дождями. Горе тому путнику, что попадёт в дороге под огненный дождь, — нет ему спасения от неминучей гибели. Но те немногие, кому довелось найти укрытие и спастись, говорят, что за всю жизнь не видали ничего прекраснее огненного дождя. Капельки огня падают на землю сквозь ночную мглу, и во всём мире остались лишь два цвета: красный и чёрный, будто чёрное бархатное платье красавицы расшито сверкающими рубинами. Все дома в том краю сплошь деревянные. Пробовали строить и из кирпича, и из камня — всё сгорает под огненным дождём. И лишь древесина дуба столетнего, дуба могучего способна выдерживать огненные дожди ночь за ночью. Только прочнее закаляется дерево в огне, и стоит такой дом века вечные, и не боится он ни огня, ни сырости. Потому и сажают в том краю испокон века дубы, и вырастают их стволы до небес, а раскидистые ветви дотягиваются до гор, и хватает всем людям древесины на дома. А по осени вырастают на тех дубах белые жёлуди, и жар-птицы склёвывают их прямо с деревьев — ядрышки съедают, а скорлупки кидают вниз. И покрывают осколки белых желудёвых скорлупок землю, словно белый снег, и потому не тает тот снег ни от рек огненных, ни от дождей пламенных. Старожилы рассказывают, будто завёлся в том краю однажды злющий-презлющий дракон. Был он сам зелёный и толстый, а хвост — длинный и бугорчатый. Когда распахивал он огромные перепончатые крыла и взмывал над городом, шум и ветер стоял — что настоящий ураган, и жители в испуге прятались по домам. И изрыгал тот смертоносный дракон воду из своей страшной пасти. Заливали потоки той воды реки огненные, реки пламенные, и шипели реки, борясь с противником, и тяжело дышали горячим паром в изнеможении. И пересохли огненные реки, и прекратились огненные дожди, и стали гибнуть без дождя растения, и наступили в том краю засуха и голод. И объявил тогда дракон, что перестанет он иссушать реки и покинет тот край навсегда, если самая красивая девушка бросится при нём в огненное озерцо — всё, что осталось от рек огненных в том краю, и сгорит в нём заживо. И наутро все девушки города, как одна, явились на главную площадь, и каждая из них заявила, что готова пожертвовать собой ради своего народа. И оплакивали люди своих доблестных дочерей, и воздавали им хвалу. А правитель того города вышел к дракону и сказал, что, по его же собственному условию, тот должен выбрать среди девушек красивейшую. И стал дракон выбирать, и не мог он выбрать. Были среди тех девушек блондинки с волосами сиреневыми, как нежная фиалка, были брюнетки с волосами фиолетовыми, как наливной баклажан, были и такие, чей цвет волос напоминал спелую малину или сладкое красное вино. И все они были красавицы, как на подбор, прекрасные, как дождливая ночь. И думал дракон три дня и три ночи, и от напряжения голова его отвалилась, а туловище потом поросло травой и превратилось в гору. И огненные реки снова стали полнопламенными, а поля — плодородными, и расцвёл город ещё краше, и девушки города расцвели ещё краше, ибо доброта и любовь к людям делают девушку истинной красавицей. Эти реки — реки огненные, реки пламенные — они сделаны из шоколадной глазури. Это сейчас она застыла, а, когда я варил её, она бурлила и пузырилась, как настоящий вулкан, и грозилась облить и сварить меня заживо. Эти равнины — равнины снежные, равнины безбрежные — они из сладкого крема. Я взбивал его миксером и забрызгался с головы до ног. Этот город, который я выстроил, этот мир, который я выдумал, — это торт, который я сделал для тебя. Я пёк его весь день и украшал всю ночь. Потому что сегодня твой день рождения. Потому что ты любишь сказки, а я люблю тебя. Я создал землю и реки, деревья и дома, людей и дракона. Я стал демиургом края огненных рек. Я лепил из мастики эти домики, брёвнышко за брёвнышком, стеночку за стеночкой, они разваливались, а я лепил их заново. Я лепил жёлуди на деревьях и маленьких человечков. У меня не хватило коричневой краски — она вся ушла на домики, и мне пришлось сделать волосы человечков фиолетовыми, а жёлуди — белыми. Я слепил для тебя дракона, я любовно выдавливал ему чешуйку за чешуйкой, но у него отвалилась голова, и пришлось переделать его в гору. Но всего этого я уже не стану тебе рассказывать. Потому что ты любишь сказки, а я люблю тебя. Ты улыбаешься растерянно и восхищённо. Я не знаю, что восхищает тебя больше: то, как красиво и необычно выглядит торт, или то, что я ради тебя возился с ним всю ночь. Но это не важно. Единственное, что важно, — это твоя улыбка, твой нежный смех и твои слова: — Как — всю ночь? Что, правда? Ты сумасшедший! Да, правда. Да, я сумасшедший. Да, я чертовски хочу спать, и у меня на правой руке мозоль, а на левой — два ожога, потому что эти огненные реки действительно ужасно жгучие. Трудно, оказывается, быть Богом. Но и это тоже не важно. И ты знаешь, я готов сделать то же самое снова, и ещё, и ещё — столько раз, сколько судьбой мне будет позволено встречать твой день рождения рядом с тобой. И ты знаешь, я готов броситься ради тебя в реку огненную, реку обжигающую и пожирающую, я готов свариться, сгореть, сгинуть в ней заживо, если так будет нужно, чтобы тебя спасти. Потому что я сумасшедший. Потому я что я люблю тебя.