Двадцать первое поколение служителей бога

Я бы доблестно проспал и весь следующий день, но проснулся от того, что что-то обжигало меня под носом. Потерев зудящую область, я обнаружил густое, белое, мятное вещество с синими полосочками. Зубная паста! Коварные коллеги! Уже умываясь, я понял, что сотрудники попались мне отнюдь не такие скромные, как были мои до этого. Эта мысль меня обрадовала: однообразие наскучило бы мне уже через день-два. Глянув на себя в зеркало, я убедился, что старушка продала мне стандартную трехпроцентную перекись водорода: я прожил несколько дней спокойно, мои волосы не опадали, я не лысел. Отнюдь: они отрасли еще больше и закрывали мне обзор. Левый локон я случайно намочил, и теперь он плотно закрывал мой глаз. Я откинул его назад и внимательно поглядел на себя еще раз. *** - Тише сидите, а то пропустим самое главное, - наставлял человек в белом лабораторном халате. Изредка от нетерпения он доставал красный маркер и внимательно изучал надписи на нем. В темноте его лица не было видно отчетливо, как и светлого цвета волос, которые у него вились кудряшками. Из-за них, а также из-за преданных темных глаз и маленького носика, в лаборатории его называли Бяшей. Бяша был известным юмористом, он просто обожал разыгрывать своих коллег, и они платили ему тем же. Бяша учился носить линзы, но он утверждал, что носить их категорически неудобно, да и стоят они дорого. Потому периодически Бяша надевал большие круглые очки невероятных размеров, за которыми и глаз видно не было. Сейчас весь малочисленный коллектив лаборатории сидел в громадном шкафу новичка. О, неугомонные рабочие соорудили там потайной вход – тот, кто о нем не знал, но внезапно обнаруживал, часто орал: «Нарния!» - смеша всех подряд. До того, как он проснулся, они тихо переругивались, обсуждая, когда новичок, наконец, проснется. Тогда-то Бяша и предложил намалевать новичку усы из пасты, чтобы не слишком долго ждать ответственного момента. Едва новичок протянул руку для того, чтобы откинуть прядь, народ сзади Бяши зашептался: «О, сейчас! Да, сейчас!» - и множество пар глаз приникли к дверной щелочке. Они ожидали криков и истерики, но отнюдь не того, чего услышали. «Раз уж и коллектив нестандартный, то и реагировать на их шуточки я буду нестандартно» - решил я, увидев, что над левым глазом нарисована красная пятиконечная звезда, и, словно капля крови, от звезды вниз стекала красная линия до середины щеки. Я хищно улыбнулся: - Ну охренеть теперь, - сказал я довольным голосом, не пытаясь стереть с лица эту дрянь. - Да он идиот, - раздался голос из шкафа. Я обернулся, увидев шкаф с приоткрытой дверцей, щель которой хорошо освещалась. Я еще никогда не видел многоглазого говорящего шкафа; вот уж чего не ожидал. Мой громкий вопль разнесся по всем этажам лаборатории. - Вот ради этого стоило приходить, - удовлетворенно ответил шкаф, заливаясь разнокалиберным смехом. - А ты еще и уходить можешь?! А ну не двигайся, сволочь деревянная! – я схватил с полки мыло, воинственно направив его на шкаф. - Боже, я больше так не могу, - застонал шкаф. Он откровенно ржал надо мной, шатаясь и издавая булькающие звуки. Я был растерян. Если над вами еще никогда не смеялся многоглазый шкаф, то вы еще ничего не видели в этой жизни, так и знайте. Затем послышался какой-то шорох и переругивание. Я испугался, подумав, что, может, в шкафу подралась моя одежда, и поспешил схватить ножницы. Но внезапно глаза исчезли, а из шкафа вывалился человек. Он встал на ноги, отряхнув свой халат, выругался вслух, помянув, что успеет отомстить. Он важно сложил руки на животе, кинув взгляд на меня, и поспешил перевести не начавшийся разговор в другое русло: - Здравствуйте. Вы, верно, новичок? Я один из ваших новых коллег, друзья зовут меня… кхм… Борис Акакиевич Магомедов, - заметив мою насмешливую улыбку, он решил продолжить свое представление. – Однако многие зовут меня просто Бяшей. Я попросил бы вас поскорее переодеться и познакомиться с работниками. Ну, и конечно, приступить к работе, - ничем не выдавая своего смятения, или, возможно, неудобства, он вышел. Несмываемый красный маркер, выпавший во время припадка смеха, так и остался лежать в шкафу. Я решил пока не одевать идеально-белоснежную форму, которая виднелась из-за приоткрытой дверцы шкафа. Она больше походила на праздничную, и явиться в ней значило бы привлекать к себе больше внимания, чем остальные сотрудники. Что может быть лучше и удобней, чем праздничный костюм? Правильно, джинсы и лабораторный халат! Едва я вышел, прямо на меня налетел ребенок лет десяти, насколько я успел рассмотреть, мальчик, с довольно странной прической. Хотя, мне ли говорить о странностях прически? В общем-то, он с разбегу юркнул под мой просторный лабораторный халат и попросил молчать. Не спрашивая ничего, я ожидал появления какого-нибудь монстра с клыками, которого вполне мог испугаться и я. Но страхом одержим я не был: успев познакомиться с юмором моих коллег, я мог не сомневаться в том, что это их проделки. Из задумчивости меня вывели громкие крики вылетевшей из-за двери в конце коридора девушки. У нее были короткие темные волосы, едва прикрывавшие пунцовые уши, естественно, стандартные глаза европеоидной расы (а вы ожидали «больших карих глаз, с длинными ресницами»?), слегка подкрашенные тушью. Ни во что примечательное одета она не была: короткая юбка (да простит меня женская половина; если бы я был девушкой, я бы, конечно, описал все нюансы, но я всего лишь скромный парень, мало интересующийся деталями женского туалета. Если хотите моего мнения, то женщинам лучше вообще было бы ходить без всей этой шелухи, она явно лишняя), свитер с совой и теплые лосины. - Мать твою, Лео! Где тебя носит, засранец?! А ну иди сюда, сейчас кто-то получит, мелкая деньгопросирательница! – отдышавшись, она подбежала ко мне, узнав у меня, не видел ли я «этого маленького бесенка». Получив отрицательный ответ, она настроилась на дружелюбие, сказав, что ее зовут Иланил, спросила, что я предпочитаю: чай или кофе? Я ответил, что люблю дистиллированную воду без примесей и, пожалуй, пить я пока не хочу. Девушка рассмеялась и предложила провести до столовой. Я постарался заговорить ее ровно настолько, чтоб она не увидела «засранца» Лео, который медленно уползал в противоположную сторону. - Вы уже, наверное, познакомились с моим братом Бяшей? – Иланил хихикнула, закрыв рот ладошкой. У меня возникло предположение, почему именно Бяше посчастливилось вывалиться из шкафа. Едва я об этом подумал, мои догадки мало-помалу подтверждались. – Знаете, я немного странный человек, поэтому прошу, чтобы вы на меня не обижались. Я всегда предупреждаю об этом: никогда не спорьте со мной. Если бы вы ответили, что вы предпочитаете кофе, то я, вероятнее всего, расцарапала бы вам лицо, обозвав как-нибудь по пути, - она снова хихикнула, а я решил, что отныне не буду распространяться о моих вкусовых предпочтениях, отдавая первенство дистиллированной воде. - Мой младший брат постоянно пренебрегал этим; в конце концов, мы стали люто ненавидеть друг друга. Но уже никак не можем без споров. Я устроилась здесь работать по его просьбе: ему было скучно без меня, а мне без него, - рассказывала она, глядя в окно с рассеянной улыбкой. Что до меня, так мне существ противоположного пола было не понять, как им не понять физику. Я не особо удивлялся ее откровенности; лучше, нежели истерика. Она продолжала, но я отвлекся от ее слов. Я погрузился в пучины человеческой психологии, вспоминая наиболее старые цитаты великих о женщинах и их немотивированном поведении. Кажется, я совсем упустил нить разговора, когда вспоминал о течении феминисток в Америке и сравнивал их с поведением описанных в древних художественных произведениях их предшественниц. Раньше я не задумывался об этом, и мысль, казалось, неслась по волнам моего сознания, облачая его в новые одежды и спонтанные идеи. Тем временем Иланил уже перестала говорить, поняв, что пока это бесполезно. Как ни странно, она не обиделась на меня, возможно, она была не такая уж и вспыльчивая, как она предупреждала. Постепенно я стал размышлять о ней, изредка косясь в ее сторону и, сбившись с мысли о феминистках, я сравнивал ее с теми девушками, которых знал до этого. Они были, по моему мнению, скучны и примитивны. Отвечали односложно, предпочитая технику мужчинам; они обожали шоколадные печенья и черные строгие костюмы. Никогда они не желали иметь дело с молодыми людьми моего возраста; я свято верил в то, что их материнские инстинкты потонули в жировых складках их животов. Мы дошли до столовой. Она была похожа на обычную школьную, отличаясь лишь тем, что громогласные учителя не орали на своих подопечных из младших классов, а старшие школьники не скатывали здесь «домашку». Аппетит у меня был слабоват, и я попросил чего-нибудь попроще. В данный момент я довольствовался на завтрак яичницей-глазуньей, которая улыбалась мне с тарелки ртом-беконом. Иланил предложила мне сесть за стол к ее друзьям. Я не стал возражать, думая, что чем раньше познакомлюсь со всем персоналом, тем лучше. Мне всегда казалось, что я внушал доверие, не прилагая особых усилий, что в очередной раз подтвердилось примером Иланил. Но, по закону подлости (а может, и вовсе по другому; я не разбираюсь в конституции невезения, пусть я и косячный), моя аксиома о себе была опровергнута. - Упал, отжался! Ты что, щенок, пропустил чего мимо «чебурашек»? - парень, явно воинственно настроенный, следил за моими движениями исподлобья, косо, вовсе не дружелюбно. Я лишь могу сказать, что едва я обратил на него внимание, так сразу потерял интерес: сказалась взаимная антипатия. Его длинные волосы меня бесили, узкие глаза раздражали (нет, я не расист!), а самодовольность черт его лица умаляла все его достоинства. Демонстративно я сел прямо напротив него и начал спокойно есть, глядя ему в глаза. Он цыкнул, явно раздраженный, отвернулся в сторону и, разломив ладонью напополам скамейку, где сидел, ушел. Иланил покачала головой: - Не очень-то ты и понравился лейтенанту. Его зовут Стендаль. Я даже и не думала, что он отнесется к тебе так серьезно. Обычно он так себя не ведет, - недовольно заметила она, попутно предлагая пересесть за другой столик, чтобы нас не заподозрили в вандализме. Я согласился, обдумывая странное поведение вояки, и продолжил разговор с Иланил. Так во время завтрака я узнал, что Секретная Лаборатория именуется Классическим Орденом. Классическим его назвали из-за того, что на протяжении нескольких веков, вплоть до двадцатого, существовала организация Черный Орден, а до этого, с века пятнадцатого и по семнадцатый, существовал негласный Белый Орден, о котором было известно лишь из скрытых из доступа книг. Тайну про этот Орден знали лишь Смотрители и, как указывается в книге, передавалась она устно. Вероятнее всего, новый Орден называть Серым не хотелось, поэтому владелец назвал его Классическим, создавая новую ступень в развитии организации. Она была создана не так давно, если смотреть с исторической точки зрения: где-то в начале двадцать первого века, когда загадочный путешественник, пересекая горы, не обнаружил в замерзшей пещере сгусток энергии, излучающий свет и волны ультразвука. С тех пор известно совсем немного. То, что рассказал мне нынешний секретарь научного отдела (тот самый, напоминающий кота). Кстати, в Классическом Ордене изначально было две классификации: Отряд Защиты и Научное Подразделение. Иланил, к сожалению, относилась к первому, а я ко второму. Из-за этого мне будет не так легко перезнакомиться со всеми сразу, все мои планы рухнули. С Иланил мне было проще завоевать их дружбу, нежели без нее. Однако, в пылу разговора, когда я сообщил ей об этом, она пообещала мне, что обязательно познакомит их со мной. Я от души поблагодарил ее, предоставляя ей право исполнителя. Мне показалось, что я проникся к ней ответными дружескими чувствами, что очень понравилось и мне, и ей. Так я приобрел первого друга как в жизни, так и в Ордене.