Двадцать первое поколение служителей бога

- Кажется, я заблудился, - неохотно сказал я самому себе шепотом, в очередной раз проходя мимо улицы Надоедливой. Ох уж не знаю, кто дал ей такое название, но оно точно ей подходило. Куда бы я ни сворачивал и не ехал, куда бы я не повернул голову - везде и всюду была эта улица. Чудеса в решете! По опыту я определил, что прохожих спрашивать бесполезно: они прошагивали мимо, как безвольные куклы или, не слушая меня, объясняли, что «уже поздно». Я так и не понял, что они хотели этим сказать, но потихоньку во мне начал просыпаться страх. События развивались как в американском фильме ужасов: примитивном и довольно штамповом. И тут я вспомнил, куда направляюсь. Люди из Лаборатории далеко не такие дурачки, какими их выставляют в народе. Кстати, вероятнее всего, все эти глупые слухи могли распространить сами работники. Хотя бы с целью того, чтобы их не беспокоили. Они могли притворяться дурачками на людях и плести чушь. И сейчас, возможно, они решили устроить мне проверку. Не знаю, на что они рассчитывают: на мозговой штурм или панику, проявление логики или актерский талант, но создать подобную реальность было вполне возможно. Когда-то я слышал, что есть специальные места, на которых устанавливают особый датчик с данными. Данные в основном о человеке, который должен был незаметно пропасть с оживленной улицы прямо в то место, где его ожидают. Такие датчики, едва зафиксировав нужного человека, мигом отправляли его в виртуальную реальность (о ней мало кому известно сейчас; считается, что она не переносит физическое тело), где и происходят важные встречи, которые никем не должны быть увидены. Я и сам не особо верил в эти сказки, но сейчас, случайно вспомнив об этом, подумал, что дело так и обстоит. Учитывая то, что с улицы Надоедливой нельзя было никуда исчезнуть, я решил, что программа циклична. Чтобы проверить свою теорию, я присел на лавочку и начал внимательно вглядываться в лица проходящих мимо людей. По идее, программа должна была распространяться и на их личности. То есть, грубо говоря, по одной и той же улице, не меняя своего маршрута, через равные промежутки времени должны были проходить одни и те же люди. Их слова «Уже поздно», которые они повторяли как один, тоже подтверждали мою догадку о цикличности программы. Ничего другого сказать или сделать они не могли. Увидев, наконец, ту же самую влюбленную парочку, которую видел полтора часа назад и идущую за ними по пятам собаку, я не стал более проверять: просто предположим, что теория верна. Но что же делать дальше? Выкрикнуть мою догадку в это виртуальное небо? Тем не менее, сидеть на лавочке более не имело смысла. Я вновь начал обходить улицу, рассматривая дома. Быть может, один из домов и есть тот, который мне нужен? Я осторожно постучал в дверь какой-то допотопной дачи: сейчас таких почти не строят. Мне никто не ответил. Особо не удивившись, я вошел внутрь и увидел хлопотавшую внутри хозяйку. Она пекла блины своему мужу, который сидел за столом и поедал каждый новый блин с той же скоростью, как хозяйка успевала приготовить новый. Я вновь попытался что-то спросить, но мне даже не ответили привычного словосочетания «уже поздно». Посетив несколько домов, я почувствовал себя привидением. Сломить дух пытаетесь, да? Не выйдет! Вызов принят! Разозлившись, я начал колотить кулаками по кирпичной стене. Костяшки ободрались; кулак немного соскользнул. Я отбил небольшой кусочек кирпича. Все еще злясь, я взял огрызок стены с собой и потащился к большому белому дому рядом с той самой скамейкой. Стирая кирпич в крошки, на всю белую стену я старательно выводил английскую фразу: «Challenge accepted!» - может, мне, наконец, что-нибудь ответят. Пока я вырисовывал восклицательный знак, ко мне пришла мысль, что эта реальность - что-то вроде игры. Может, я должен найти какой-то ключ от какой-то двери? Или должен найти человека, отличающегося ото всех, который на самом деле реальный, а не программа. Чего же вы хотите? Прикинув, что стоит начать размышлять заново, так сказать, танцуя от печки. Кто сконструировал эту реальность? Вероятнее всего, физики. Для чего и кого? Для Лаборатории Секретных исследований, в которую, наверняка, должен быть какой-то отбор, а не просто «решение на каком-то собрании». В Лаборатории могут работать представители точных и естественных наук, изучая что-то свое. Но меня пригласили в качестве химика-биолога. Значит, я должен где-то проявить свои знания. Где в виртуальной реальности может понадобиться работа химика-биолога? Думай! Мысли упорно не приходили. На моем пути нарисовалось готически-философское здание церкви, украшенное позолоченными куполами. Вот уж никогда не знал, что думать о религии. Почему-то, даже спустя много лет, люди верят в то, что кто-то устраивает их судьбы, молятся и поклоняются ему. Но ведь этот кто-то тоже должен был откуда-то взяться, просто по закону логики. Мало того, у каждой религии этот кто-то свой, разный. Их что, «там» стайка сидит? Однако я не раз слышал о «чудесных историях исцеления», «чудесных спасениях души» и прочих религиозных рассказах. Не поверить в такое обилие литературы тяжеловато, особенно, когда автор писать умеет настолько хорошо, что потихоньку переманивает на свою сторону, и начинаешь верить каждому предложению, слову. А рассказы о Сатане! Их, наверное, куда больше чем о Боге. Правда, читать их чуток интереснее: не толкают к религии так навязчиво. Поверить проще. Поэтому мне всегда было проще поверить во зло, а не добро. Почему абсолютное добро сидит одно-одинешенько где-то там, «наверху», а зло населяет всю планету и господствует в Аду? Все люди, вдобавок, грешны. Зло идет с ним рука об руку, таща внутри себя полный список грехов, и поверить в него просто, ведь оно существует. Внутри нас. Кто-то говорил мне, что добро тоже есть внутри нас. Но куда девается оно в стрессовых ситуациях? Почему мы бежим, в страхе спеша сохранить свою жизнь, а не помочь «вон той» старушке, которая лежит на земле, в луже крови? Почему мы не замечаем проблем других людей, но надеемся на то, что они поймут наш «глубокий внутренний мир»? Может, потому что за двадцать одно столетие в наших сердцах плотно закрепилось зло и эгоизм, нежели «путь в небо», который это же время назад открыл нам Бог? Каких только вариантов нет! Многие советовали просто полагаться на «волю свыше», грубо говоря, скидывать на неё свои проблемы. Не пошел сегодня на тренировку? Значит, так было угодно свыше. Умерла мама? Значит, надо было так… Поверить мне было сложно, ибо логичного доказательства о существовании Всевышнего я найти никак не мог, а как ученый точных наук не привык к неопределенности. С детства, как раньше, меня не учили, что все в руках доброго «Боженьки» и что не верить просто нельзя. Я родился тогда, когда уже нашел свое место в мире атеизм, и свобода вероисповедования прочно закрепилась в законодательстве. А уж раз этот вопрос оставался спорным, я как-то и не думал о религии, считая бессмысленным тратить свое время на философские вопросы. Я посещал церковь когда-то очень давно с моим приемным отцом. Он нашел меня, бездомного ребенка без родителей, зимой, замерзающего, и, как истинный христианин (отец, когда рассказывал мне это, подчеркнул это непередаваемой интонацией), подобрал меня. Я был крещен по его милости спустя год после моего спасения и до сих пор, не снимая, носил серебряный крест на цепочке. Крест для меня был и оставался каким-то надежным талисманом. На одну ночь (не помню точно почему) я снял его, положив на деревянный стол, и заснул без него. Я плохо помню детали моего сна, но, когда проснулся, мне привиделось, будто я гнию заживо. Я видел во сне, как моя продырявленная грудь гниет, я же был при этом жив, едва понимая, что происходит, ковырял свое тело дальше. Вскочив с постели, я был не на шутку испуган сном-кошмаром, столь сильно впечатлившим меня. Мне показалось, что вся вина в том, что я снял драгоценный талисман, который оберегал меня от гниения, от смерти во сне. Более креста я не снимал, потакая детским страхам. Традиции и поведение в храме я помнил очень слабо и решил, что раз уж это все равно виртуальная реальность, то и вспоминать не особо нужно. Едва я вошел, мою голову вскружил запах ладана и обилие золотых риз, отражающих огонь длинных свечей. Священник за алтарем читал какую-то проповедь, а может, и что-то другое; никогда не понимал смысл слов священников. Периодически прихожане крестились, некоторые даже кланялись. Я же тихо скользил от иконы к иконе, осторожно осматривая их рамочки на наличие подсказки к разгадке. Под иконой Божьей Матери висела золотая (слишком много здесь золота!) табличка с выгравированными на ней словами: «Науки в их совокупности предрасполагают ум к познанию существования Бога, существования души, нравственного закона и нашего предназначения в сверхчеловеческой судьбе. В этом смысле можно сказать, что физический мир – природа - есть таинство Божие». Я перечитывал фразу несколько раз, так и не понимая её смысла; в голове крутилась мысль, что фраза точно не из Библии. Я прислонился к стене рядом с табличкой: голова невыносимо заныла. Я уставился на громадную люстру со свечами, чувствуя, что еще немного, и от этих свечей у меня расплавится мозг. Чтобы хоть как-то разбавить монотонное гудение старика, я осторожно начал стучать по золотой табличке с таинственной фразой. Вот блин! Достучался. Табличка выскользнула после очередного толчка: прихожане укоризненно посмотрели на меня (вот уж чего не ожидал от этой программы!) и продолжили молитву. Подняв табличку, я хотел примостить ее на место, но сзади оказался выгравирован презанятный шифр, состоявший из цифр и какой-то электрокардиограммы. То место, где висела табличка, оказалось небольшим тайником, на дне которого была какая-то система. Она напоминала внутренности принтера или сканера. Возможно, от меня добивались разгадки сего шифра. А как только я должен был закончить, я должен был отнести свои результаты обратно в церковь и положить на дно тайника. Сканер был наверняка рабочий и, прочитав мои результаты, они бы выпустили меня с этой Надоедливой улицы в город, сообщив, что я уволен, или впустить в нужное здание и сообщить, что я прошел. Здесь разгадывать шифр (даже кроссворд, не то, чтобы шифр) мне было некомфортно, и я решил выйти на улицу. Двери церкви упорно не открывались, не желая, чтоб я выносил табличку из здания. Тогда я перенес шифр с таблички в блокнот, сообразив, что так они меня должны выпустить. Благо, хоть это сработало. Я вдохнул свежий поток воздуха, в мгновение оказавшись самым счастливым человеком. *** «И возродятся Четырнадцать Апостолов Ноя в последний раз, приняв вызов всех экзорцистов за двадцать одно столетие, и свершится последняя битва, и исчезнет Чистая Сила, не оставив за собой и одного Сердца». Я принял загадочный текст с радостью, потому что разгадывал я его долго, и, разгаданный, он получился у меня даже связным. Переполненный гордостью за себя и свой мозг, я осторожно положил листок с пророчеством на сканер. Из тайника показался слабый голубой луч. Постепенно он начал расширяться, наполняя собой все пространство, пока не исчезла церковь, и не остался только я и луч. Тогда он стал таким ярким, что мне пришлось зажмурить глаза. А потом закружилась голова и я, как оказалось позже, потерял сознание.