***
К счастью, все пять с небольшим недель восстановления Купера прошли без серьезных ударов стихии — несколько раз маленький лагерь задевало боковыми фронтами, но везение имело безобразное свойство рано или поздно заканчиваться. Ясный день начался с подозрительного затишья. Дальний погодный датчик «проснулся» ближе к полудню, сигнализируя о резком усилении ветра. Амелия сняла показания и потерла переносицу, опуская планшет с обновленной погодной картой на конторку. Всякий раз самый сильный шторм настигал именно в тот момент, когда, казалось, человек был меньше всего к нему готов. Амелии потребовалось немного времени, чтобы справиться с паникой — иначе в этом дивном новом мире невозможно было бы выжить. — Как погодка, мэм? — светски поинтересовался Купер, приподнявшись, опираясь руками о столешницу — перед ним был снятый аккумуляторный блок ТАРСа. Морпеха пора было возвращать в строй. — Предположительно не больше двух часов. Но удар будет стремительный, скорость ветра уже шкалит за тридцать пять миль в час. Нам предстоит ближний бой, — невесело улыбнулась Амелия, прикидывая, что хотя бы теоретически можно было спрятать внутрь модуля и тем самым одновременно уберечь оборудование и утяжелить само временное жилище. Амелию все чаще посещало беспокойство: теперь, когда их стало вдвое больше, следовало скорее переходить к следующим стадиям развертывания колонии и воспроизводства ресурсов. Почти двадцать лет поддержания жизнедеятельности Ромилли на орбите уменьшили полезные запасы «Эндьюренс», и теперь приходилось подходить к расчетам потребностей с максимальными обоснованиями. Времени на принятие решений оставалось все меньше. — Быть может, нам стоит пока переместиться на более безопасное место? — предложил Купер, внимательно разглядывая напряженную складку на лбу Брэнд. — Отключимся от энергосистемы и переждем на той гряде. Но Амелия покачала головой. — Предстоит демонтировать как минимум часть оборудования. Спрятать его на время шторма можно будет только здесь, в модуле, и кое-что — под ним. И потом… Я боюсь оставлять здесь все на милость стихии. Ну что ж, значит, им предстояло встретить врага лицом к лицу, и, значит, они сделают это во всеоружии. До наступления темноты оставалась еще добрая половина светового дня — но беспокойство нарастало неумолимо, неконтролируемо. ТАРСа пришлось пока отложить — если не вырубится основное энергообеспечение, Купер планировал заняться им как раз во время шторма, раз уж они будут намертво запечатаны в этой консервной банке. Амелия и КЕЙС доставили ближнюю энергоустановку и маленькую конденсационную станцию к шлюзу модуля, и теперь, не обращая внимания на порывы все усиливающегося ветра, заносили, завозили, раскладывали и укрепляли ящики и брезентовые свертки. То, что устанавливалось и настраивалось неделями, должно было быть демонтировано всего за несколько часов. Купер, был занят своеобразной приемкой и дальнейшим размещением поклажи внутри модуля — так, чтобы при малейшем движении все это не свалилось людям и роботам на головы, никого не убило и не покалечило. Несмотря на возражения Амелии, внешний энергоконтур пришлось отключить — Купер настаивал, что так будет безопаснее. Боковые стенки модуля дополнительно укрепили выдвижными пластинами, предусмотренными на случай радиационных всплесков — была иррациональная надежда, что это немного убережет их от ревущего урагана, несущего, помимо пыли, довольно внушительные куски породы. Когда небо за щитками мостика уже было темным, и море пыли беспокойно плескалось — пока относительно безопасно, но черная полоса пыльной бури сплошной завесой уже наступала с западных хребтов на равнину, — Амелия, окинув еще раз взглядом всю безрадостную картину, задраила за собой шлюз. Отстегнув герметичные перчатки и отставив шлем на какой-то из ближних штабелей ящиков, она шагнула куда-то к боковой панели. Один за другим извлекла легкий скафандр второго типа, утепляющий комплект, перчатки и гермошлем старого образца. — Держи. На случай, если придется эвакуироваться отсюда. Купер и не думал возражать: у Амелии был гораздо более обширный опыт общения с местным климатом. Поэтому, доковыляв до капсулы вакуумного душа, он наскоро облился не успевшей прогреться струей влажного воздуха и пообещал себе, что, как только полноценно встанет на ноги, немедленно спустит с чертовой орбиты «Эндьюренс» с вменяемой санитарной системой. — Ничего, сейчас согреешься, — невозмутимо утешила его Брэнд, наблюдая, как у Купера, влезающего в гермокостюм, едва попадает зуб на зуб от холода. — Если вырубит и запасные генераторы тоже, то в этой робе можно дотянуть до утра. В его распоряжении оказался запасной костюм, не слишком удобный. Он уже успел отвыкнуть от негнущейся ткани и довольно топорных сочленений. — Дотянуть? — Ну… Теоретически.***
Пока о ТАРСе можно было забыть, по крайней мере до окончания непогоды. Ни о каком продолжении работы речь не шла — в течение четверти часа после отключения генераторов пространство модуля выстудилось так, что дыхание превращалось в густой искрящийся пар. Они сидели каждый в своем кресле — на мостике, единственном не заваленном деталями и оборудованием, и, если бы не завывания черной вьюги и грохот камней об обшивку, с известной долей фантазии можно было представить, что они вновь летят — в бескрайней тьме космоса. По большей части — молчали. Легкого разговора завязать не получалось, сказывалось напряженное ожидание… неизвестного. Повисали длинные паузы. Запотевали щитки шлемов, и пар от дыхания, выходящий из клапанов, оседал едва заметными блестками на решетку оснастки пола. — Знаешь, я хочу сказать… — Купер, не… Они начали одновременно, и одновременно осеклись, услышав перебивающий друг друга радиообмен в передатчиках шлемов. Вновь воцарилась чуть шуршащая электронная тишина. — Амелия… Голос из внутреннего динамика звучал совсем близко, совсем рядом с повлажневшей от конденсата из-за разницы температур щекой, извиняющийся, чуть подрагивающий то ли от раскаяния, то ли от помех. Она украдкой бросила взгляд в соседнее кресло — но Купер не обратил внимания, он смотрел куда-то вдаль. — Амелия, я… Он замялся, не умея найти подходящих слов, и сейчас, как никогда раньше, почувствовав острый и болезненный укол вины. Амелия вздернула голову, резко выдыхая, так, что на щитке появились чуть заметные радужные разводы. — Ты уверен, что хочешь об этом говорить? Вместо ответа он протянул руку в гермоперчатке вправо — к штурманскому креслу. И почувствовал, как сжалось сердце, когда в ответ — не сразу, далеко не сразу, — рука Амелии, тоже в шести слоях специальной ткани, легла в его ладонь. — Простишь ли ты меня? Она явственно припомнила ужасающую гонку за разлетающейся на куски «Эндьюренс» на низкой орбите планеты Манна, пляску по кругу на чудовищной скорости, срывающийся в хрип голос, смертную тень, настигавшую их с каждой секундой. Ледяная тьма. Бескрайний космос. Страх. Небытие — в одной секунде до. Вспомнила, как за мгновение до собственного беспамятства смотрела на него, на его отчаянный взгляд, упертый, исподлобья, и ловила себя на мысли, что он — лучшее, что случилось с миссией «Эндьюренс». Какие уж там девяносто процентов. Но знать об этом Куперу было совершенно не обязательно. — Сорок семь минут до полного ухода пылевого фронта, — оповестил присутствующих КЕЙС, считывавший данные с припрятанного под корпусом модуля метеодатчика. Сам датчик был цел и даже ретранслировал информацию с двух дальних — это значило, что они относительно целы. — Пообещай мне, что, наконец, покажешь мне, как тут и что. Если хочешь знать, мне осточертело сидеть в этой скорлупе. Амелия закатила глаза. Он точно шел на поправку.***
— На поверхности можно находиться и без гермокостюма, атмосфера пригодна для дыхания, — заговорила она, уже будучи плотно закупорена в скафандр — видимо, не доверяет пока этой самой атмосфере, и Куперу показалось, что он слышит ее голос, очень глухо, но слышит. Впрочем, в то же мгновение включился динамик-ретранслятор. — Средняя температура поверхности от минус сорока двух до плюс шестидесяти шести по Цельсию. Этот мир может быть обитаем. Планета, которая могла бы стать их домом. — Пойдем, я покажу тебе территорию. Она показала жестом на его шлем, так как нужно было синхронизировать радиообмен. Убедившись, что он слышит её, — и что это по большей части взаимно, хоть и не без помех, Купер послушно последовал за Амелией, спрыгнув на песок площадки перед жилым модулем. Здесь, в самом центре площадки, предполагалось, что четыре модуля образуют комплекс: отсеки должны были соединяться узкими коридорами из пластика, укрепленного дополнительно противоштормовыми щитками. Лаборатория в свою очередь будет иметь соединение с четвертым грузовым отсеком, который должен быть переоборудован под хранилище генетического материала — святая святых «плана Б». Местность, несмотря на угнетающее отсутствие зелени, выглядела многообещающе: низкое плоскогорье, обрамленное грядами холмов, перемежающимися равнинными участками. — Если исходить из аналогий, то эта планета едва вышла из катархея, — глухо прошелестел голос Амелии во внутреннем коммуникаторе. — Технически, наверное, похоже на Землю, а?.. Она кивнула, затем указала на две ближние вершины. — Ближайшие температурный, климатический и сейсмический датчики установлены вон там. Обработка ведется удаленно, сигнал дотягивается до дата-центра. — Он проследил за взглядом Амелии. — Но батареи приходится менять чуть чаще, чем раз в сутки. Дальние датчики — на той гряде и в противоположной стороне — точно такой же. В ночное время подсвечены за счет малых солнечных батарей, сигнал не доходит сюда, поэтому… Да, проделывать такой путь ежедневно — та еще забота. Она показала на смотровую площадку над старым лагерем Эдмундса. — Отсюда по вечерам можно видеть «Эндьюренс». Мы с КЕЙСом готовились к отстыковке модулей в штатном режиме… до твоего прибытия. Купер уловил в ее голосе нетерпение и беспокойство. Пришло время сменить статус гостя на более привычный.