Что он только что сказал?
Пенелопа не была уверена, что достаточно хорошо расслышала слова, которые только что вырвались из уст Колина Бриджертона.
Дыхание перехватило. Чтобы его восстановить, она начала быстро дышать, вследствие чего закашлялась.
— Ты в порядке?
Нет, ну это уже слишком! Сначала он ошарашивает ее своими вопросами, а затем спрашивает, в порядке ли она.
— Что? Ты думаешь, я могу быть в порядке? — голос Пенелопы был близок к писку, что говорило о крайней степени раздражения. Колин, похоже, даже слегка испугался её, поскольку он немного отшатнулся. — Не подходи ко мне! — почти закричала она, поскольку этот чрезвычайно наглый мужчина подошёл к ней, и намеревался подойти ближе. — Ты… Ты.
— Пэн…
— Не называй меня так!!! — взорвалась Пенелопа. — Зачем ты издеваешься надо мной? К чему эти дурацкие вопросы?
— Впервые слышу, чтобы леди называла предложение руки и сердца дурацким. — Колин попытался отшутиться, но было понятно, что он тоже крайне удивлен тем руслом, в которое зашёл их разговор.
— Не смешно. — Пэн гневно отмахнулась от него. — Как ты можешь шутить на такие серьезные темы?
— Потому что я не понимаю, что тебя так разозлило! — в его голосе начало тоже проскакивать раздражение.
— Не понимаешь? Так я тебе объясню… — как можно быть настолько глупым? Видимо Пэн слишком сильно идеализировала Колина и его умственные способности. — Присаживайся, думаю, это надолго.
Он на самом деле присел, и даже постарался усесться поудобнее, всем своим видом показывая, что готов слушать. Это очень злило. Но выговориться хотелось больше, чем развернуться и уйти, поэтому пришлось смириться.
— Как ты знаешь, я впервые вышла в свет два года назад…
— А это относится к делу?
— Да, поэтому лучше не перебивай. — Пэн на секунду прикрыла глаза и продолжила рассказ. Но в голове промелькнула мысль, может ли человек, которого, как ей казалось, она любила, так сильно раздражать. — Так вот, это был большой провал. Девушка, не самая красивая, не самая веселая, так ещё и одетая в жёлтые, «счастливые», как их называет mama, но по сути ужасно смотрящиеся на мне. У меня не было никаких шансов найти себе мужа. Я не могла себя даже достойно защитить от нападок такой змеи, как Крессида. А Бриджертоны всегда приходили мне на помощь. — она горько усмехнулась -Ты всегда
общался со мной, иногда даже приглашал танцевать… Вообще, был крайне мил со мной. Как думаешь, почему ты это делал?
— Ну потому что я всегда считал тебя своим другом, и всегда был рад с тобой пообщаться. — Колин начал как-то неуверенно, как будто бы знал, что его слова будут подвергнуты критике.
— Ох, Колин. Даже если это и так, то это не основная причина. — Пенелопа затрясла головой — Тебе просто было жаль меня! Глупую, тихую и непривлекательную девчонку, подругу своей сестры. — из глаз всё-таки появились непрошенные слезы, которые она сразу же утерла рукой.
Колин встал и попытался подойти к ней, но она отошла почти что к двери.
— Пенелопа… Ты не понимаешь, что говоришь…
— Я прекрасно осознаю, что и как говорю. — несмотря на все эмоции, голос сейчас звучал очень твердо и холодно. — Ты жалел меня тогда, и жалеешь сейчас. Ты понял, что я обижена твоими словами, и хочешь так загладить вину. Но не таким образом, Колин! — голос опять предательски дрогнул.
— А что, скажи на милость, плохого в моем предложении! — слова Колина были очень громкими. Оставалось надеяться, что никто больше их не услышит. — Что такого ужасного в том, чтобы получить предложение от молодого и более-менее обеспеченного джентльмена из респектабельной семьи? О, прости! — он ударил себя по лбу. — Возможно твои амбиции распространялись дальше? Может быть, тебе нужен титул!
Пенелопа задохнулась. Она никак не ожидала от Колина таких грубых, циничных и злых слов. Атмосфера в комнате накалилась до предела.
— Знаешь, никогда не думала, что ты можешь произнести такие слова. Ты прекрасно знаешь, что меня не интересует титул. Всё, чего я хотела, и чего для тебя хотела бы твоя семья, это найти в браке любовь. Я знаю, как счастливы твои сестра и брат. И знаю, что ты не чувствуешь по отношению ко мне ничего, кроме жалости и, может быть, лёгкой симпатии. И я не хочу связывать себя клятвами с тем, кто никогда не сможет почувствовать по отношению ко мне чего-то, хотя бы отдаленно похожего на страсть. Поэтому я даже слышать не хочу о том, что ты только что соизволил мне предложить. Да и вообще у меня нет желания слышать твои следующие слова. Поэтому, прошу меня простить, но мне пора. Извинись за меня перед Элоизой.
И с этими словами Пенелопа Фезерингтон развернулась, и вышла из гостиной, оставив за дверями ошарашенного и как-будто пристыженного Колина Бриджертона.
А как только за ней закрылись двери дома, она свернула за угол, где было плохое освещение, и, не выдержав, заплакала. Хорошо хоть в коридоре никого не было.
Совершенно не хотелось ничего говорить Элоизе, или объясняться с кем-либо другим.
***
Минут через 5 она уже достаточно успокоилась. И даже вышла из дома Номер 5, никем не замеченная.
Настроение было ужасное. Но оказалось, что дома в кровати оставаться невозможно, поскольку в доме были какие-то гости. Поэтому Пэн взяла с собой горничную, и направилась к модистке.
Пожалуй, мадам Делакруа сумеет выкроить для нее немного времени.
Но, если уж неприятности приходят, так не одни. Поэтому стоило Пенелопе открыть дверь ателье, как на нее налетела Крессида Каупер. Последняя женщина в Лондоне, с которой можно вести более- менее приятный разговор.
— Осторожнее! О, Пенелопа Фезерингтон. — лицо Крессиды сначала скривилось, а потом приобрело слащавый вид, когда она поняла, что перед ней еë излюбленная жертва. — Смотрю ты пришла к портнихе заказать новые платья? Что же, дело хорошее. Только жаль, что такое трудное для тебя. С твоей-то комплекцией.- она критически оглядела Пенелопу. — Да уж, не завидую тебе. Это так печально, когда в таком юном возрасте кто-то весит… Хмм… Стоунов 25?
Пенелопа почувствовала, что краснеет. Прохожие кругом стали идти медленнее, надеясь услышать, чем всё закончится.
Нет, нельзя дать этой ведьме возможность и дальше мучить ее. Хоть раз в жизни Пенелопа сможет дать ей отпор.
— Да, Крессида. Это и правда ужасно. Почти так же ужасно, как когда леди выходит в свет уже который год, и при всех своих достоинствах, в виде богатого приданого, не может найти себе поклонника, который бы смог продержаться рядом с ней достаточно долго, и остаётся всё ещё мисс. Это очень неприятно, согласись? — Пенелопа закончила свою фразу, и посмотрела на Крессиду с ухмылкой, похожей на ее собственную.
Мисс Каупер буквально сочилась злобой. Но старалась держаться невозмутимо. Она не могла себе позволить скандалить при зрителях.
Поэтому просто посмотрела на Пенелопу взглядом, говорившим «Ты ещё пожалеешь», кивнула ей на прощание и удалилась в сопровождении эскорта своих верных подружек.
Зрители тоже быстро рассосались. Пенелопа, выдохнув, вбежала в лавку, где плюхнулась на стул перед мадам Делакруа, также пребывающей в шоке от всего услышанного.
— Мисс Фезерррингтон, — начала «француженка», протягивая Пенелопе стакан с чем-то, подозрительно напоминающим вино. — Я порражена. Прротивостоять такой женщине, как мисс Каупер… Я удивлена, как вас хватило смелости. Хотя… Смелости у вас хоть отбавляй, если вы создали такое дело. Я так понимаю, вы сюда шли ради него?
— Нет, — Пэн отхлебнула из стакана и закашлялась. Хорошо, что в ателье сейчас никого не было и они находились в задних комнатах, где никто не мог их подслушать. — На самом деле, мне хотелось выговориться. Простите, что отвлекаю, мадам Делакруа. Но мне просто больше не с кем поговорить.
— Что же, ну рассказывайте. Обещаю, что сохраню всё в тайне…
***
Через два дня в заметке Уислдаун звучали следующие слова:
Как это не было бы прискорбно, но ваш автор вынуждена сообщить, что на балу у Уинстедов, который почтили своим присутствием граф Чаттерис и его невеста, леди Хонория Смайт-Смит, была замечена танцующей гораздо меньшее число танцев, чем обычно, всё-ещё-мисс Крессида Каупер. Неужели, не смотря на все её приданое и на редкость «приятный» характер, популярность этой леди пошла на спад?
Всё может быть, полагает ваш автор. Не зря ведь, у мисс Каупер перевелись постоянные поклонники…
