Рон Уизли и Собор Парижской Богоматери

      На следующее утро за завтраком царило дивное согласие. Клод влюблёнными глазами смотрел на Эсмеральду, та краснела, но выглядела при этом очень довольной. Аналогичным было поведение Гийома, который надышаться не мог на Ирэн, хотя, в отличие от маленькой цыганки, величественная красавица не выказывала ничего, кроме скуки. Адаберт со смехом поглядывал на дочь и зятя.       — Они сегодня перебираются в Париж, там у моего зятя есть книжная лавка в квартале волшебников, — пояснил он.       — В Париже есть квартал волшебников? — воскликнул Клод.       — Конечно есть, он спрятан на Ситэ между Овчинной и Суконной улицами, — объяснил Адаберт.       — О да, — холодные глаза Ирэн вспыхнули золотом, когда она посмотрела на священника. — Мы ведь можем навестить вас с супругой.       — Конечно, — подхватил очарованный Гийом.       Эсмеральда чуть не бросилась с вилкой на эту змею подколодную! Но священник предусмотрительно взял её за руку и с самым любезным видом ответил.       — Будем вам всегда рады.       А сам про себя добавил, уже для цыганки: «Она не знает, где мы живём, я ещё сам этого не знаю». Эсмеральда расслабилась и даже улыбнулась, красавица Ирэн проницательно посмотрела на неё, но говорить ничего не стала. После завтрака наступило время прощаться, Адаберт вручил Клоду письмо к таинственному Сен-Мару, в чьём доме они вскоре должны оказаться. Матильда расцеловала Эсмеральду и погладила кота, Ирэн тоже сердечно поцеловала девушку и попрощалась с мурчавшим от восторга Квазимодо. Затем красавица погладила архидьякона по щеке, а Рона по рыжим волосам. Гриффиндорец испытал столь острое и непривычное чувство восторга, что залился густой краской, архидьякон с трудом сглотнул и порадовал Эсмеральду ворчанием о невоспитанности некоторых женщин. Поведение Ирэн никого из домашних не удивило, даже её супруг стоял с радостной улыбкой. Мужчины обменялись рукопожатиями, после чего хозяин дома плеснул в пламя зелёной жидкости и громко произнёс адрес Сен-Мара. Огонь вспыхнул зелёным, все четверо смело шагнули в него, последнее, что увидел Клод, это край красно-белой розовой гирлянды.       Как и в первый раз, полёт оказался сущим кошмаром. В дикой жаре их вращало и крутило, правда теперь в архидьякона вцепилась не только Эсмеральда, но и ревнивый Квазимодо. Рон, оставленный в свободном плавании, обхватил себя руками, чтобы не задеть пролетавшие в зелёном огне предметы. Выпали они из роскошного мраморного камина в чрезвычайно светлой и чистой комнате. Подскочившие домашние эльфы тут же очистили пришельцев от следов копоти и сажи. Перед камином стоял невысокий седой человек с длинной белой бородой. Одет он был в бархатную чёрную мантию, на лысой голове элегантно заломленный колпак. Незнакомец держал в руках белую волшебную палочку, чья рукоять была инкрустирована серебром.       — Хм, ну надо же, юный Фролло, поздно ты решился взяться за образование, — насмешливо произнёс незнакомец удивительно молодым и красивым голосом.       Архидьякон молча протянул ему письмо, мужчина, посмеиваясь, взял его и распечатал. Некоторое время он был погружён в чтение, в это время Квазимодо шипел на Эсмеральду, которая пыталась встать поближе к священнику. Рон оглядывался, здесь было почти так же роскошно, как во дворце Мелюзины. Высоченные потолки заканчивались изображением неба в солнечный день, гладкие мраморные полы складывались в шахматный узор. Из узких высоких окон светило яркое солнце, в некотором отдалении от камина находился огромный дубовый стол, заставленный стопками бумаги. Эльфы появились с подносами, на которых стояли хрустальные кубки с малиновой жидкостью.       — Клюквенный компот, — произнёс Горациус Сен-Мар, не отрываясь от чтения.       Клод отказался, Эсмеральда взяла один, Рон, у которого пересохло горло, последовал её примеру. Напиток оказался приятным на вкус, в меру освежающим и сладким, Рон, осушив один кубок, взял второй. Вчера он под одобрительные подбадривания Ренара выпил пару золотых чаш с вином, поэтому с утра его мучила жажда и звенящая головная боль. Волшебник мужественно скрывал своё плачевное состояние от Делакуров, а в особенности от красавицы Ирэн. Но после полёта в камине жажда вновь вернулась.       Горациус закончил чтение и с любопытством посмотрел на гриффиндорца, затем снова перевёл взгляд на священника и неодобрительно покачал головой.       — Ты только посмотри на себя! Монах, а ведь мог стать приличным магом.       — Мои родители в то лето чуть не отдали меня инквизиторам, если я вам был так нужен, могли бы как-нибудь меня выкрасть, — возмутился священник.       — Нет, тут дело добровольное, если родители против, то мы не настаиваем. Хотя очень жаль, молодой человек, — затем его зелёные глаза остановились на Эсмеральде. — Мадам, вы выше всяких похвал, надеюсь, вы сможете уговорить супруга не пренебрегать образованием, недавно в Бобатоне открыли направление для таких недоучек, пусть запишется туда.       — Хорошо, — с улыбкой пообещала Эсмеральда.       — Так, — теперь старичок обращался ко всем. — Пожалуйста, дружок, не порть этот пуф, он мне дорог!       Пристыженный Квазимодо, который принялся было точить ногти о странную мягкую тумбу возле камина, сконфуженно отошёл от импровизированной когтеточки.       — Вот и славно, — Сен-Мар продолжил. — На самом деле вас ожидали, ещё на прошлой неделе профессор прорицания Гносиус Антиципатор составил чёткое предсказание, в какой день и час вас ждать, а также ваши цели.       — А оборотня он не предвидел?! — возмутился Клод.       — Предвидел, но там вмешательство не требовалось, — спокойно ответил Горациус. — Пройдёмте на площадку. Скоро появится карета, которая доставит вас в Бобатон.       Они вышли из комнаты с камином, прошли гулкими светлыми коридорами, пока не вышли на широкую мощёную каменной плиткой открытую террасу. Вид с неё открывался фантастический, насколько Клод помнил, то это слабо походило на очертания Байонны.       — Где мы? — спросил он у старичка.       — Вы на месте, с которого забирают будущих студентов Бобатона, — просто ответил Горациус Сен-Мар.       — Как вас не видят… простаки? — Клод всё ещё подозрительно оглядывался.       — Они не видят дальше своего носа, — хитро посмеиваясь, ответил старик, затем показал на какую-то точку в небе. — О, как всегда пунктуальны.       К ним с бешеной скоростью приближалось летящее нечто, в первую минуту Клод решил, что это ещё один дракон, и его желудок недовольно заворчал, обещая, что вчерашнее пиршество не пройдёт бесследно. По мере приближения объекта стало видно, что это огромная синяя карета, которую везёт дюжина сверкающих существ. Теперь Клод заподозрил единорогов, но оказалось, и тут он ошибся. Карета с грохотом приземлилась, перед людьми предстали огромные, каждый размером с доброго слона, кони. Масть их была золотой, длинные развевающиеся гривы белыми. Рон смотрел, разинув рот, всё же Хогвартс-экспресс куда удобнее этого экипажа. С облучка соскочил симпатичный юноша в синей мантии, он быстро развернул золотые ступени, так чтобы по ним можно было взобраться в карету, и открыл дверцу.       — Прошу, — пригласил всех Горациус. — Эта великолепная карета доставит вас в лучшую школу волшебства в мире.       Рон хотел было возмутиться, но не успел, Клод уже подхватил его под локоть и повёл к карете. Золотые кони били исполинскими копытами и смотрели на людей рубиновыми глазами. Гриффиндорец высвободил руку и бодро взобрался по ступеням, за ним последовала Эсмеральда с явно недовольным котом на руках. Клод махнул на прощание улыбающемуся старичку. Мальчик закрыл дверь за архидьяконом и, напевая неизвестную бравурную мелодию, запрыгнул на облучок. Кони взмыли в воздух, рассекая его мощными крыльями. Внутри кареты оказалось на удивление покойно, Эсмеральда передала шипящего кота архидьякону и тот успокоил его, погладив по рыжей голове. Рон посмотрел в окно, было здорово! Внизу проплывало очертание города и виднелся кусок моря. Наверное, что-то подобное испытывал Гарри, когда летал на Клювокрыле. Всего-то прошлый год, а кажется, что вечность назад. Архидьякон тоже посмотрел в окно и почувствовал головокружение, у него в голове раздался испуганный голос Эсмеральды, девушка сильно побледнела.       — Мы летим! — выдохнула она.       — Да, ты ведь уже летала на драконе, — он взял её за руку, та дрожала.       — Я боюсь!       Он передал возмущённого Квазимодо Рону, а сам усадил себе на колени Эсмеральду и обнял её. Волшебник и кот смотрели на них с осуждением.

***

      Когда карета остановилась, ездоки почувствовали сильный толчок, от которого немного подпрыгнули. Они вышли на такой же почти площадке, какая имелась в доме Сен-Мара. Правда, когда один за другим они стали осторожно спускаться на землю, то у всех присутствующих перехватило дыхание от восхищения. Они оказались перед матово-белоснежным замком, чьи стены и башни взмывали ввысь. Пока гости стояли, задрав до боли в шее головы, чудесная карета с гигантскими лощадями взмыла вверх, подняв сильный шум и ветер. Клод прикрыл Эсмеральду плащом, Квазимодо, так и сидевший у него на руках, громко замяукал. Рон как всегда самостоятельно справлялся со своими проблемами, он еле удержал равновесие. Немного оглушённые, они не сразу заметили высокого гладко бритого господина с густыми чёрными волосами и гордым орлиным носом. Он щурил на них тёмные глаза, первым его увидел Рон, он же похлопал по плечу архидьякона, чтобы тот обернулся.       — Значит, вы и есть наши нежданные гости, — произнёс приятным баритоном незнакомец. — Добро пожаловать в Академию магии Бобатон, — он взмахнул палочкой и в воздухе возник герб: две скрещённые на синем поле волшебные палочки, из которых вылетали искры. Незнакомец сделал лёгкое движение рукой и герб растаял. — Меня зовут Арно де Лузиньян, я директор академии. Про вас мне известно всё, — не дал им ответить директор. — Следуйте за мной.       В замке царила тишина, нарушаемая только журчанием фонтанов да звучанием арфы где-то в отдалении. Эсмеральда с восхищением рассматривала обстановку, она видела стены, украшенные позолотой, движущиеся картины, гладкий, блестящий как зеркало паркет. Арно де Лузиньян хранил величественное молчание, они миновали длинную галерею, уставленную горшками с разноцветными гортензиями, поднялись на несколько пролётов по широкой лестнице с причудливыми резными перилами, пока не остановились возле огромных дверей. Директор взмахнул волшебной палочкой и створки отворились. Они попали в его рабочий кабинет: просторное и светлое пространство со стенами, обшитыми дубовыми панелями, и большим полированным столом у окна. Арно опустился в кресло и милостиво разрешил своим гостям присесть на широкую, обитую мягким наполнителем и бархатом скамью.       — Итак, мы имеем незадачливого путешественника во времени, священника-клятвоотступника, бедную цыганку и кота, который вовсе не кот, — перечислил он. — Я ничего не упустил?       — Нет, — мрачно согласился архидьякон.       — Предлагаю решать наши проблемы по убыванию, начнём с самой большой. Юноша, — обратился он к Рону. — Будьте добры, подойдите ко мне.       Рон поднялся и встал перед директорским столом.       — Прекрасно, теперь дайте сюда волшебные палочки и маховик времени, — ласковым голосом попросил директор.       Юный волшебник вывернул карманы и положил на стол обломки своей палочки, треснувший маховик, затем палочку лесника.       — Благодарю, — он улыбнулся и взмахнул палочкой. — Обливиэйт, — глаза директора стали как два чёрных колодца, из которых на мир смотрело что-то очень древнее.       Рон вскрикнул и осел на пол, Клод подскочил к нему. Взгляд парня потерял осмысленность, он что-то бессвязно бормотал.       — Что это такое? — вскричал священник, Эсмеральда закрыла руками рот, кот ощетинился.       — Тише, это заклинание забвения, необходимо стереть у него из памяти всё то время, что он провёл здесь, — теперь Арно прошептал заклинание и направил палочку на разрушенные магические предметы, на глазах они стали восстанавливаться. Вскоре палочка и маховик выглядели как новенькие. — Теперь отправим его обратно, для этого мне нужна помощь!       Арно подошёл к камину, влил туда летучей жидкости, отчего пламя вспыхнуло зелёным.       — Неси его, — обратился директор к Клоду, тот, подхватив волшебника под мышками, волоком донёс его к камину.       Директор завёл маховик времени, быстро сунул его вместе с палочкой в карман Рону и громко прокричал адрес: Англия, Оттери-Сент-Кечпоул, «Нора». Затем они вместе с Клодом запихнули Рона в огонь. Как только парень пропал из вида, архидьякон с хмурым видом спросил:       — Он хоть доберётся до дома?       — Конечно, доберётся, — даже оскорбился Арно де Лузиньян. — А вот помнить ничего не будет, но это даже к лучшему.       Директор оглядел оставшихся и остановил взгляд на коте.       — А вот и вторая проблема, — он взмахнул палочкой и произнёс заклинание.       Кота подбросило вверх, после чего его объяло ярким светом с искрами, Квазимодо стал расти и вскоре приобрёл очертания, привычные Клоду. Перед ним вновь стоял его воспитанник, горбатый и свирепый, одетый в холщовое рубище. Архидьякон с радостью подбежал к нему, тот упал на колени перед ним. Арно криво усмехнулся.       — Я ещё не закончил, — произнёс он с ленцой, крутя в изящных пальцах волшебную палочку. — Отойдите, преподобный отец.       Клод послушался, Квазимодо смотрел с ужасом, как на него несётся новая вспышка света. Страшная боль пронзила его уродливое тело, она затопила всё сознание, горбун упал на пол и стал конвульсивно дёргаться. Клод и Эсмеральда смотрели на поразительные метаморфозы, тело Квазимодо стало принимать правильные пропорции. Вытянулись горбы, с хрустом встали на место кости, съёжилась и исчезла гигантская бородавка. Чудовищные клыки приобрели очертания правильных ровных зубов. Молодой человек, тяжело дышавший на полу, не имел ничего общего со страшным горбуном Квазимодо, за исключением рыжих волос и голубых глаз. Его нельзя было бы назвать красавцем, нос хоть и утратил свою четырёхгранную форму, всё же был крупноват и мясист. Шея широка и коротка, плечи могучи, но рост всё равно был не велик. Квазимодо не приобрёл красоту, но он обрёл нечто куда более надёжное — общую «нормальность».       — Отец, — сказал он чистым голосом, обращаясь к Клоду, и от звуков собственной речи, явственно услышанной, молодой человек зарыдал.       Архидьякон бросился к нему и помог подняться. Эсмеральда всё еще сидела, словно пригвождённая к лавке, у неё не было слов.       — Отец, что со мной? — вопрошал Квазимодо, ощупывая своё тело.       — Ты больше не обездоленный, сын мой, — священник с чувством обнял воспитанника.       Директор Арно подошёл к ним.       — Я немного утомился, приглашаю вас на обед и небольшую экскурсию по нашей школе.       Школа Бобатон действительно поражала воображение, замок окружали аккуратные ухоженные сады, со множеством беседок и журчащих фонтанов. Цветы здесь цвели особенно пышно и даже обычные розы были размером с крупную тарелку. По саду летали сладкоголосые птицы с ярким оперением, Эсмеральда с восторгом узнала попугаев и райских птиц, которых видела в Андалусии. Попугаи и Клоду были знакомы, некоторые парижане держали их в домах наряду с сороками, он помнил скандал, который случился из-за королевской фаворитки, некой Перетты. Проказливые горожане научили птиц произносить её имя и пару непристойностей про особу короля. Закончилось всё тем, что птичек отобрали, а их хозяев кинули в тюрьмы. Король Людовик не прощает обид. Когда они обошли замок по периметру, у главного входа перед ними предстал прекрасный беломраморный фонтан, в котором били струи дивной чистоты и аромата.       — А это фонтан Никола и Пернель Фламель, — объяснил директор. — Вода эта обладает целебными свойствами.       — Его построил Никола Фламель? — с жаром спросил архидьякон.       Арно бросил на него проницательный взгляд.       — Философский камень утерян, Никола Фламель сам мне признался, что второй такой создать невозможно, — директор произнёс это размеренно и спокойно.       У Клода в лице дёрнулась мышца.       — Значит, нет никакой надежды!       — Боюсь, что так, милейший Клод, но вы бы лучше сосредоточились на своей прелестной супруге, подобные красавицы редко рождаются на свет, — Арно с улыбкой посмотрел на зардевшуюся Эсмеральду. — Но нас уже ждут в столовой!       Они вошли через главный вход, прошли долгий холл и вышли в не менее величественную залу. Длинные столы, покрытые кипенно-белыми скатертями, стояли рядами, на них располагались изящные бронзовые вазы, наполненные розами. Между столами и лавками стояли ледяные скульптуры кентавров, единорогов и сатиров, которые переливались всеми цветами радуги. Директор подвёл всех троих к учительскому столу. Как только гости расселись, Арно де Лузиньян хлопнул в ладони и на столах возникли различные аппетитные кушанья, а откуда-то из боковых приделов раздалось красивое женское пение.       — Это хор нимф, — небрежно объяснил директор, накладывая себе на тарелку кусок окорока. — Я пригласил их усладить наш слух во время трапезы.       Ели в неловком молчании, которое решился прервать директор, он обратился к Квазимодо.       — И как тебе, юноша, в новом теле?       — Спасибо, — немного заикаясь, ответил Квазимодо, пряча взгляд.       — Что ты собираешься делать? — любопытство зажглось в тёмных глазах.       — Я? Я вернусь с мэтром в Париж к своим колоколам, — неуверенно ответил бывший кот.       — Не думаю, что это удачная идея, — покачал головой директор. — Горожане не узнают тебя и испугаются, это может привести к крупным неприятностям как для тебя, так и для Клода.       — Так сделайте меня обратно горбатым и глухим! — с готовностью попросил Квазимодо.       — Глупости, — отмахнулся от него Арно. — Я предлагаю тебе вариант получше, оставайся здесь, у нас есть небольшая колокольня, к тому же ты мог бы выполнять обязанности садовника.       — Но… — юноша перевёл взгляд на Клода. — Я не хочу, — тихо произнёс бывший горбун.       — Не хочешь или не желаешь расставаться с тем, кто тебя воспитал? — поинтересовался директор. — Не глупи, парень, я редко бываю так добр. Здесь ты будешь в безопасности, сможешь заниматься интересным делом и, конечно же, ты будешь видеться со своим воспитателем. Причём довольно часто.       — Как это? — не понял Клод, до этого внимательно слушавший разговор Лузиньяна и своего воспитанника.       Директор повернулся к нему.       — Горациус ведь рассказал тебе о нашей новой программе, рассчитанной на взрослых магов, которые пропустили этапы обучения?       Клод переглянулся с Эсмеральдой. Позже, когда обсудили все детали дальнейшего обучения архидьякона, Квазимодо дал согласие, чтобы остаться в Бобатоне. Признаться честно, это место поразило его воображение, ему нравилось, что здесь чисто и красиво, а после того, как ему показали колокольню, где высились ряды прекрасных пузатых колоколов, бывший горбун и вовсе утвердился в правильности решения.       После обеда они вновь проследовали в кабинет директора, где Арно де Лузиньян снял последнее заклинание, наложенное сломанной палочкой Рона. Клод вновь увидел золотую цепь, которая связывала их с Эсмеральдой, но теперь под действием другого колдовства цепь эта распалась и исчезла. Цыганка тут же отбежала от священника на другой конец обширного кабинета, ничего не произошло. Она засмеялась и сделала грациозный пируэт, Клод улыбнулся ей. Директор тоже смотрел с одобрением на девушку.       — Насчёт мыслительной связи, то это по желанию, если хотите, то я сниму её, — произнёс он с улыбкой.       — Да!       — Нет!       Одновременно вскричали священник и цыганка, после чего замолчали, ведя яростный мыслительный разговор. Клод недоумевал, почему она желает сохранить эту связь, которая приносила им порой не меньше страданий, чем физическая скованность. «Ты ведь пообещал, что будешь слышать меня!» — возмутилась Эсмеральда. — «Я желаю, чтобы это сохранилось». Архидьякон сдался, директор тонко улыбнулся, что же, женщина имеет огромную власть над мужчиной, а юная и ревнивая ни за что не откажется от возможности незримо шпионить за своим возлюбленным. Он ещё раз поздравил всех с освобождением, вручил Клоду свисток, с помощью которого он мог бы призвать карету, и проводил их площадку.

***

      Квазимодо со слезами на глазах простился с архидьяконом и цыганкой, священник благословил его и впервые в жизни запечатлел поцелуй на его лбу. Молодой человек ещё долго смотрел вслед карете, которая уносила от него самого дорогого человека. Мальчик на облучке завёл маховик времени и кони понесли их назад на полмесяца в день, когда они только покинули Париж. Благодаря маскирующим чарам ни карету, ни лошадей никто не заметил, Эсмеральда и Клод сошли на землю перед домом цыганки. Открывший им Гренгуар был порядком изумлён, что они так быстро вернулись. Поэт получил от своего наставника десять ливров — сумма, которую взял с собой в путешествие Клод, и пожелание найти другой приют. Сообразительный Гренгуар не стал себя долго уговаривать, с некоторым огорчением он попрощался с Джали и быстро скрылся в суетливом парижском утре.