Пожалуйста, будь моим смыслом

В госпитале Конохи шумно и людно. Какаши несколько раз извиняется, наступив кому-то на ноги, пока пробирается к детскому отделению. Едва Кьюби вырвался, мирных граждан эвакуировали в убежище, но были и те, кто попросту не успел уйти из-под удара, и беснующийся демон-Лис покалечил и убил многих хороших людей. Теперь в холле госпиталя настоящая давка: кто-то терпеливо ожидает помощи, кто-то пытается разузнать о состоянии своих близких, а кто-то тихо плачет в углу, сжавшись в комок. Какаши чуть не спотыкается об одного такого несчастного: мальчишка с длинным старым шрамом через всю переносицу, прикусив край ладони, сидит у стены на корточках и раскачивается с полными воды глазами. Какаши успевает мимоходом пожалеть паренька и задать себе вопрос, кого же тот потерял. Учителя, брата, родителей? Да и есть ли разница, когда тебе объявляют, что дорогой и близкий человек тебя больше никогда не обнимет?.. Но вскоре толпа оттирает его в сторону, и Какаши не успевает подойти и поговорить с мальчишкой. Да и что ему участие постороннего АНБУ? Какаши не слышит из детского отделения ровным счетом ничего, пока не открывает дверь: тогда его буквально сносит звуковой волной. «Вот это звукоизоляция», - восхищается Какаши, машинально затыкая пальцами уши. Мимо, спотыкаясь, пролетает молоденькая нянечка с бутылочкой в руках. Она не обращает никакого внимания на Какаши, хотя следовало бы остановиться и строго спросить, что это делает посторонний в детском отделении. Вместо этого нянечка вваливается в одну из палат, и вопль, чуть не порвавший Какаши барабанные перепонки, мгновенно стихает, будто повернули невидимый рубильник. Выждав для приличия минуту или две, Какаши приближается к палате и вежливо стучится. - Йо, - поднимает Какаши ладонь в знак приветствия. – Я – Какаши Хатаке, пришел за… - Знаю, знаю, - нянечка досадливо мотает головой, поворачиваясь в сторону Какаши. – Подождите несколько минут, я как раз кормлю вашего подопечного. Только сейчас Какаши присматривается к младенцу, которого нянечка держит на руках, и сердце его падает. Даже замотанный в пеленки по самые уши, маленький Наруто – копия Минато-сенсея. Какаши непроизвольно впивается ногтями в мякоть ладони, чтоб наваждение спало, и поднявшийся к горлу комок рассосался. «Ты еще перед женщиной нюни распусти! – одергивает себя Какаши. – В форме АНБУ пришел, официальный донельзя, и будешь сопли на кулаки мотать?» Мысленные пощечины помогают. Какаши делает лицо побезразличнее и приваливается к косяку, наблюдая за тем, как ест маленький Наруто. Он торопится и не успевает глотать, поэтому нянечка периодически отнимает у него соску, бдительно следя, чтобы маленький жадина не захлебнулся. В какой-то момент нянечка решает, что Наруто уже наелся, и тот, лишенный бутылки, разражается воплем – по ушам Какаши снова бьет звуковая волна. - Нет, нельзя больше! – нянечка вскакивает и принимается трясти мальчишку, пытаясь убаюкать. – В тебя не влезет! Куда там! Наруто вопит так, что Какаши невольно восхищается: голосом он точно пошел в маму. Громкая и несдержанная Кушина-сан порой вынуждала подумывать о покупке берушей. Внезапно нянечка замирает, как вкопанная – ее косынка сползла на глаза, временно ослепив. - Какаши-сан, вы не могли бы взять ребенка на руки? – зовет нянечка, не решаясь двинуться, чтоб не споткнуться ненароком. – Или поправьте мне косынку, будьте добры. Коснуться молодой женщины Какаши не решается, поэтому принимает из ее рук ребенка и держит, пока нянечка поправляет прическу и косынку. И лишь завязав кипенно-белый треугольник ткани на затылке, нянечка спохватывается: - Да что же вы его держите, как кабачок на рынке? - А как нужно? – растерянно спрашивает Какаши. По незнанию он держит Наруто вертикально на вытянутых руках, будто он – готовая взорваться бомба. Фыркнув, нянечка выхватывает Наруто из неумелых рук Какаши и кивком зовет того к пеленальному столу в углу палаты. - Вы хоть раз имели дело с такими малышами? – деловито спрашивает нянечка, укладывая Наруто. - Боюсь, что нет, - вежливо отзывается Какаши. - О чем думает Третий, хотела бы я знать, - закатывает глаза нянечка, стремительно разматывая орущий кулек. – Да ты мокрый, Наруто-кун, вот и скандалишь! Ничего, сейчас… Заодно и Какаши-сану покажем, как тебя пеленать, да? - Минуточку, - торопливо говорит Какаши, сдергивая с глаза хитай. Еще ни разу он не открывал шаринган для подобной ерунды, но сейчас Какаши слишком вымотан, чтобы учиться пеленанию самостоятельно. Спасибо тебе, Обито, ты даже не представляешь, в каких ситуациях приходится использовать твой подарок. Знал бы – насмерть бы задразнил. «Как же! – вдруг слышит Какаши голос Рин в своей голове. – Да вы передрались бы за право заботиться о ребенке Минато-сенсея!» Пока Какаши отвлекается на внутренние диалоги, нянечка успевает бросить мокрое в большой, стоящий под пеленальным столом, бак, вытащить из стопки чистого белья широкую белую пеленку и кладет Наруто на нее строго посередине. Какаши пристально наблюдает за тем, как двигаются руки нянечки, запоминая информацию намертво. То, что он хоть раз увидит, уже никогда не забудет – Копия, что сказать. Пеленая, нянечка продолжает рассказывать то, что считает необходимым поведать «бестолковому молодому АНБУ» - о режиме дня, питания и сна малыша, сроках вакцинации, температурном режиме дома и правилах купания. - Все запомнили? – строго спрашивает нянечка, вручая плотно спеленутого Наруто слегка обалдевшему от количества информации Какаши. – Ох. Просто кивните, если запомнили хотя бы что-то. - Все в порядке, - спешит заверить нянечку Какаши. – Спасибо за вашу помощь. По глазам нянечки Какаши читает, по какому маршруту должен быстро-быстро идти господин Третий, но от комментариев она все же удерживается: не след критиковать Хокаге в присутствии члена его армии телохранителей. Вздохнув, нянечка только советует: - Покупайте детскую смесь в магазинчике на углу улицы, она здесь немного дешевле. И в случае необходимости сразу приносите малыша к нам, не занимайтесь самолечением. - Что? – мозг Какаши выхватывает из слов нянечки только самое важное. – Но разве вы… Третий-сама сказал, вы дадите мне коробку смеси на первое время. - А Третий-сама не сказал случайно, где я возьму лишнюю коробку смеси, когда у меня еще пять голодных ртов на попечении, а аптека госпиталя уже закрыта? – взвивается все-таки нянечка, не выдержав. – У меня каждая мерная ложка на счету! О чем он думает, интересно мне знать? - Но в деревне траур! – растерянно говорит Какаши. – Магазины закрываются… Ох, уже что, шесть вечера? Нянечка всплескивает руками, смеряя Какаши уничижительным взглядом, и только командует: - БЕГОМ! Дважды Какаши повторять не приходится – покрепче вцепившись в Наруто, он длинными заячьими прыжками достигает выхода из детского отделения и вываливается из Госпиталя на улицу. Правильному АНБУ не след думать такие вещи о своем начальстве, но видимо, Какаши – неправильный АНБУ, потому что он костерит Третьего буквально на все лады. Шесть вечера! Какого демона Третий-сама вызвал Какаши не с раннего утра? Магазинчик на углу ожидаемо оказывается закрыт. Какаши замирает перед запертой дверью, спешно рисуя в своей голове карту Конохи. Так, еще один есть на другом конце деревни. Можно успеть! По земле бежать неудобно – Какаши получше перехватывает Наруто и взбегает по отвесной стене, чтобы оттуда перебраться на крыши. Теперь до магазинчика рукой подать… - Как – смеси нет? – оторопело спрашивает он продавца через каких-то семь минут. - Ничего не поделаешь, уважаемый сан, - разводит руками тот, - народ в панике, сметают все, что видят. С утра давка была такая, что меня чуть не затоптали. Уж я и старался по упаковке на руки отпускать, но все равно на всех не хватило. - Какая паника, вы о чем? – в отчаянии восклицает Какаши. – Все закончилось еще несколько дней назад! Продавец оглядывается по сторонам, вытирая передником пухлые руки. Как бы невзначай он заставляет Какаши выйти из его магазинчика и аккуратно запирает дверь, вешая на ручку табличку «закрыто», а потом вполголоса, не оборачиваясь, говорит: - Так ведь… Биджуу никто не видел с той поры. И никто не знает, куда он делся. Кицунэ… Где прячется, черт бы его побрал, вернется, пожрет еще ночью… Может, и вовсе в человека перекинулся, кто их знает, демонических тварей… Простите, уважаемый сан, у меня нет ничего для вас. Попробуйте поспрашивать у коллег, наверняка у кого-то есть маленькие дети в семьях, уж поделятся, а там и паника схлынет… Вы идите… Плюнув на трусливого гражданского, Какаши измученно прислоняется к стене магазинчика, пытаясь собрать в кучу мозги. Идея, конечно, хорошая – да вспомнить бы, у кого из старших шиноби родились недавно малыши! Последние девять месяцев он ходил за Кушиной по пятам и видеть не видел ничего вокруг, кроме ее беременного живота. К кому бежать? Да еще Наруто, то ли снова проголодавшись, то ли просто устав от тряски на бегу, начинает кукситься и хныкать сквозь сон. Хоть к Третьему иди снова, клади младенца на его рабочий стол и требуй накормить, раз уж дезинформировал! Да ведь какой позор будет – провалить миссию в первый же день! Что же делать? Какаши еще пару часов обходит Коноху, стучась в двери. Открывают многие, но пока Какаши на свою странную просьбу получает только вежливые отказы. Кого ни спроси, даже те, у кого на руках совсем крошки, говорят, что дети едят вовсе не смесь. А куда делись запасы со склада, хотел бы знать Какаши в таком случае!.. Какаши уже решается рискнуть и купить обычного коровьего молока в единственном еще не закрытом магазинчике, как слышит за спиной движение и резко оборачивается. Реагировать с кульком на руках непривычно, и Какаши чуть не роняет свою драгоценную ношу, машинально потянувшись к оружейному подсумку. Но узнает стоящего перед собой ребенка и вместо атаки вежливо склоняет голову: - Итачи-сан. Итачи, сын начальника полиции Фугаку Учихи, гораздо младше Какаши по возрасту, но, тем не менее, Какаши использует уважительные суффиксы. Во-первых, Какаши хорошо воспитан, а во-вторых, нельзя пренебрежительно общаться с членом клана, который великодушно разрешил ему оставить подарок Обито в глазнице. Тем более, Фугаку Учиха – тот самый человек, чье авторитетное решение и решило участь Какаши: что бы там ни думали остальные Учихи, Фугаку-сан был на голову выше их всех, и с ним считались. А сам Итачи в своем-то нежном возрасте считается гением, поэтому Какаши даже радуется, что у него заняты руки: было бы неприятно поссориться с ним из-за своих обостренных рефлексов. - Какаши-сан, мама просила вам передать, - говорит Итачи. И протягивает Какаши бутылочку с молоком. *** - Отчет должен быть на моем столе не позже вечера пятницы, - чеканит Сарутоби, сурово глядя на застывшего перед ним АНБУ, только что вернувшегося с поисковой миссии. – Можете быть свободны. АНБУ коротко наклоняет голову и испаряется так быстро, будто теневого клона использовал. Сарутоби вздыхает и массирует узловатыми пальцами ноющие виски. Как-то он успел уже отвыкнуть от обязанностей главы деревни, пока Минато занимал эту должность. Раздавать первые миссии новоиспеченным командам, требовать отчетов у давно успешно работающих шиноби, распекать разгильдяев… Разгильдяев хватало, были таковые даже среди АНБУ, вот и приходилось Сарутоби периодически развешивать тумаков, напоминая о сохранении морального облика шиноби, как например, вот этому Коту… Ну, да ладно. Сегодняшний рабочий день уже закончен и Сарутоби запирает двери в кабинет. Обычно он не задерживается на работе, но с тех пор, как он отдал Наруто на попечение Какаши Хатаке, Сарутоби постоянно сомневается в своем решении. Хорошо, что много лет тому назад Сарутоби купил у бродячего торговца за совершенно неадекватные деньги дивную игрушку – хрустальный шар, позволяющий незаметно следить за любым человеком. Одна беда: артефакт жрал неимоверное количество чакры и вызывал неизменную мигрень уже через пять минут подглядывания, поэтому Сарутоби редко пользовался шаром без серьезной необходимости. И, каждый раз, откладывая шар в сторонку после «сеанса связи», он сжимал трещащую от боли голову ладонями и клялся, что это был последний раз, но… Сарутоби запускает пальцы в ящик стола и наощупь находит гладкую поверхность шара. Почувствовав хозяина, артефакт радостно «кусает» его руку, начиная пить чакру стремительными глотками. - Разобью я тебя однажды, честное слово, - обещает Сарутоби, устраивая шар на специальной мягкой подушечке на своем столе. – Ладно. Честное слово, сегодня – в последний раз. Я уже не мальчишка, у меня нет столько сил, чтобы тебя кормить. Прозрачный, как слеза, артефакт ехидно мерцает в самой глубине, будто говорит: «Да-да, я верю». Вздохнув, Сарутоби прокусывает палец и наносит щедрый мазок кровью, затем еще один. Кровь мгновенно всасывается и собирается в центре шара в багровое облако. - Ладно. Покажи мне Асуму, для начала, - ворчит Сарутоби, устраиваясь удобнее. Сына Сарутоби обнаруживает сидящим на разлапистой ветке дерева. Знать бы, где оно – увы, артефакт имеет достаточно небольшой радиус обзора. Паршивец опять курит – ну, попадись теперь Асума в лапы отцу, точно отправит негодника на самые грязные общественные работы! Сам Сарутоби позволил себе закурить не раньше, чем Тобирама-сенсей назначил его на пост Хокаге, и то – трубку и качественный табак, а не дешевые сигареты. Хорошо хоть, Асума понятия не имеет, как Сарутоби раз за разом… Ох, артефакт не терпит долгих разглядываний картинки, жрет чакру даже на расстоянии! Впрочем, игрушка оправдывает такие жертвы – к примеру, наблюдая за тем, как Какаши мечется по деревне в поисках еды для Наруто, Сарутоби увидел ту неприятную сцену в магазине и уже наутро вызвал хозяина магазинчика к себе «на ковер». Тот потел, кряхтел и клялся, что ни в чем не виноват, но Сарутоби, возмущенный до корней волос, выдернул Фугаку Учиха чуть ли не из постели и заставил провести детальную проверку деятельности этого ушлого предпринимателя. Начальник полиции Конохи не подкачал – к вечеру были обнаружены несколько спекулянтов, которые скупали товары тележками в надежде создать искусственный дефицит, а затем продавать коробки и пакетики дороже их реальной стоимости. Такого Сарутоби не терпел – весь дефицит был возвращен на прилавки, спекулянты отправились на тяжелые общественные работы, а самому хозяину магазинчика Сарутоби от всей своей широкой души вкатил огромный штраф, чтобы тот десять раз подумал, прежде чем снова плести интриги. Сарутоби, в конце концов, планировал расшевелить Какаши, вывести из апатии, чтоб тот побегал, но не морить ребенка голодом! - Покажи мне Хатаке, - велит Сарутоби хрустальному шару. – Асума, Асума, был бы ты лет на пять младше, горела б твоя задница огнем, честное слово. На слове «задница» шар услужливо ее и отображает – только оттопыренный зад принадлежит вовсе не своевольному отпрыску Сарутоби. Теперь шар демонстрирует Какаши Хатаке – согнувшись в позу, которую невоспитанный сын называет «позой пьющего оленя», Какаши драит пол в своем доме. Раз за разом он полощет тряпку, в которой с трудом угадывается старая форменная футболка, в ведре, хорошо отжимает и вновь бросается на борьбу с грязью. Сарутоби одобряюще улыбается: ну, вот, все правильно. Дети не должны жить в грязи. Насколько Сарутоби в курсе, молодой Хатаке и раньше слыл крайне аккуратным и чистоплотным парнем, но с того дня, как Сарутоби свалил на него опеку над младенцем, Какаши стал драить полы по три раза на дню. Впрочем, в доме, где жило восемь, подумать только, собак, пол пачкался очень быстро. - Звук, - распоряжается Сарутоби. Он, не отводя взгляда от картинки, сует руку в ящик стола и вытаскивает обезболивающую пилюлю. Раскусив хрусткую оболочку, Сарутоби глотает лекарство и весь обращается в слух. - Он опять плачет, Какаши, - слышит Сарутоби голос одного из нинкенов, живущих у Хатаке. – Ты бы проверил, может, его мыть надо? - Я его мыл десять минут назад, - машинально отзывается Какаши, не прерывая своего увлекательного занятия. – Паккун, где ты лазил, опять грязи на лапах принес! - Ну, извини, господин чистюля, я летать еще не научился, - оскорбляется пес. – Какаши, он орет! Проверь ребенка! Выругавшись сквозь зубы, Какаши швыряет грязную тряпку в ведро и размашистым шагом направляется «на звук». Сарутоби хмурится. Он запускает руку в карман и выуживает трубку, засовывает в рот и принимаетсч прикусывать мундштук. Поганая привычка, надо переходить на леденцы… Что-то не нравится Сарутоби, с каким лицом Какаши идет к ребенку… Однако, войдя в комнату, где надрывается плачем малыш Наруто, мимика Какаши совершенно меняется. - Ну, чего распищался? – дружелюбно улыбается Какаши, поднимая младенца на руки. – Песик разбудил? Песик сегодня будет на чердаке ночевать за такие дела. Нет, Наруто-кун, ты сухой, не обманывай. И не голоден. В книге сказано, что кормить я тебя должен не чаще, чем раз в три часа… Мимолетный взгляд на настенные часы. - Еще целых два, - констатирует Какаши. – Надо же, мне показалось… Ну, не кричи, не кричи… Какаши принимается прыгать по комнате, неуклюже баюкая орущий кулек. Сарутоби сочувствующе кивает, вспоминая, как точно так же прыгал с Асумой на руках, параллельно вещая всякий бред про «мартышек в сказочном лесу» и прочую фоновую чепуху. Хатаке, однако, начинает втягиваться. Судя по тому, что видит Сарутоби каждый день, Наруто чист, сыт и обласкан, несмотря на то, что сам Какаши, увы, все больше напоминает оживший труп. Жертвуя в угоду крикливому младенцу собственным сном, Какаши порой даже поесть забывает, и вот это как раз Сарутоби не радует… Какаши скачет по всей комнате вспугнутым зайцем. Наруто, которому активно что-то не нравится, заливается громкими трелями, заставляя даже Сарутоби подумывать об отключении звука. Наверное, этот звуковой, бьющий по перепонкам, фон и лишает Какаши бдительности: он не замечает, что сзади к нему подобрался один из его нинкенов, и от души наступает босой ногой на песий хвост. Взвизгнув от неожиданной обиды, нинкен от души вцепляется в голую хозяйскую лодыжку… Сарутоби делает вид, что не слышал сорвавшегося с губ молодого Хатаке слова. Потеряв равновесие, Какаши, будь он гражданским, наверняка бы грохнулся вместе с ребенком и покалечил бы и его, и себя, но дело спасает выучка шиноби: Какаши чудом успевает пустить в ступни чакру и удержаться в вертикальном положении. - Уруши! – хрипло выкрикивает Какаши. – Я давно обещал тебе купировать хвост, мне что, прямо сейчас заняться? От справедливой расправы пса спасает только стук в дверь. На одной ноге, пачкая свежевымытый пол собственной кровью, Какаши прыгает к входу и, балансируя в немыслимой позе, чуть ли не зубами снимает дверную цепочку. - М-микото-сан? – растерянно говорит Какаши, делая шаг назад. – И… Фугаку-сан… Добрый вечер. Но… - Добрый вечер, Какаши-сан, - официальным тоном здоровается Фугаку. – Извините за столь поздний визит, нас послал Третий-сама с небольшой проверкой. Сарутоби, уже собиравшийся прервать увлекательный просмотр и отправиться коротать вечер за чашечкой чая, навостряет уши. Здравствуйте, как говорится. Что за новости? Сарутоби уже пожилой человек, но пока еще в своем уме и точно помнит, что никого не посылал с проверками. Да и зачем, когда у него есть хрустальный шар? Тем более, кого-кого, а Фугаку он собирался держать от новорожденного Наруто как можно дальше. Учихам Сарутоби больше не видел ни одного повода доверять, а Фугаку был признанным лидером клана. Что ему нужно? И не пора ли свистнуть отряд АНБУ? Сарутоби ерзает в своем удобном кресле, как на иголках. Если бы шар не сосал чакру, как умалишенный, Сарутоби создал бы теневого клона и отправился бы на помощь Какаши, так сказать, сам. Но остается только наблюдать – и Сарутоби от души желает Фугаку не делать ошибок. И еще один непонятный Сарутоби момент. Зачем Фугаку привел с собой супругу? - Да, конечно, - кивает Какаши, освобождая проход. – Проходите, пожалуйста. Шар плохо передает мелкие детали мимики, но Сарутоби видит, что Какаши нахмурился. Конечно, в АНБУ дураков не берут, а интеллект молодого Хатаке и вовсе поражал воображение – Сарутоби прекрасно понял, что Какаши тоже ищет в действиях Фугаку подвох. Но, не решаясь идти на конфликт с начальником полиции, Какаши ведет себя безупречно вежливо и в то же время очень осторожно. Вцепившись в продолжающего выводить рулады ребенка, Какаши терпеливо ждет, пока гости разуются, и именно в этот момент взгляд Фугаку падает на забытое в углу полное грязной воды ведро. - Я пол мыл, - неловко оправдывается Какаши. – Извините, Фугаку-сан. Сарутоби прослеживает направление следующего взгляда Фугаку – на пятна крови. - Меня собака укусила, - еще больше смущается Какаши. – Простите, Фугаку-сан. - Ох, Фугаку, не пугай мальчика, - вдруг решительно вмешивается Микото. – Какаши-сан, позвольте помочь. Микото ловко перехватывает младенца из рук Какаши и прижимает к себе. Оказавшись в женских объятиях, Наруто вдруг недоуменно икает и замолкает ненадолго, чтобы сразу же развопиться пуще прежнего. - Да ты мокрый, Наруто-кун, вот и капризничаешь! – говорит Микото, пощупав пеленку. - Как – мокрый? – взвивается Какаши, потеряв самообладание. – Я его проверял пять минут назад! Забыв о том, что нога у него сочится кровью, Какаши буквально вырывает подопечного из рук Микото и стремительно прыгает в сторону оборудованной под детскую маленькой комнатушки. Стремительно развернув мокрого мальчишку, Какаши заматывает его в чистое с такой же поразительной скоростью, с какой складывает печати на миссиях. - Ох, да не волнуйтесь вы так, Какаши-сан, - миролюбиво говорит Микото. – Положите мальчика, я залечу вам рану. Сарутоби успел уже забыть, что Микото когда-то обучалась на ирьенина. Наверное, потому что обучение так до конца и не прошла, освоив только Мистическую ладонь. Этого не хватало на полноценную работу медика, но немного помогало на миссиях, пока Фугаку не привел ее в дом в качестве супруги и не приставил к сковородкам и детям, лишив радостей походной романтики. Кажется, Микото рада быть полезной: она старательно залечивает и без того почти затянувшиеся ранки, пока ее муж под шумок сует нос в комнаты, ванную и на кухню. Поведение Фугаку заставляет Сарутоби недоумевать пуще прежнего. Фугаку ведет себя крайне невоспитанно по отношению к хозяину дома. Какаши – не сопливый генин, в свои юные четырнадцать он уже АНБУ, а это чего-то стоит. И если это обыск – что именно ищет Фугаку? И, что еще сильнее терзает Сарутоби, кто дал ему ордер? В том, что ордер у Фугаку имеется, Сарутоби не сомневается – Фугаку не полный идиот, чтобы без ордера проводить обыск у АНБУ. Шимура, если это ты… - Вы хорошо справляетесь, Какаши-сан, - говорит Фугаку, незаметно вернувшись в комнатку, где его жена уже несколько минут воркует над младенцем, не замечая все сильнее смурнеющего Какаши. – В доме просто стерильная чистота. Но меня смущает ваш пустой холодильник. Вы вообще едите? Похоже, эти слова застают Какаши врасплох. Он мнется, не зная, что ответить, пока Фугаку не задает еще более неудобный вопрос: - У вас хватает денег? Я знаю, что новые миссии вы не берете, а цены на детские вещи мне знакомы – у самого младенец в семье. - Все в порядке, - скомканно благодарит Какаши, - Третий-сама выделяет для Наруто пособие. - И конечно, оно полностью уходит на ребенка, - констатирует Фугаку. Сарутоби даже на плохой картинке внутри шара видит, как ярко у Какаши загораются уши. - Конечно, - несколько возмущенно отзывается он. – Я сохраняю все чеки, если вы сомневаетесь, что я… - Что вы, Какаши-сан, - спокойно перебивает его Фугаку. – Я уверен, что чеки в полном порядке. Более того, я уверен, что вы вложили в Наруто все собственные сбережения и теперь самоотверженно голодаете. Видимо, замечание попадает в яблочко – уши Какаши становятся просто-таки двумя факелами. Но снова начинает плакать Наруто, и Какаши радуется возможности отвлечься: - Простите, мне пора его кормить, - говорит Какаши, взглянув на часы. Поняв достаточно прозрачный намек, Фугаку вежливо кивает, обозначая уважительный поклон, и взглядом манит жену к выходу. Куда там! Склонившаяся над кроваткой Микото не замечает вокруг ничего – нежно поглаживая щечку Наруто, украшенную тонкими отметинами в виде лисьих усов, она воркует, как голубица над гнездом. Поэтому Фугаку приходится слегка покашлять, а потом, не добившись реакции, коротко и сурово позвать: - Микото! Только теперь Микото приходит в себя и жалобно смотрит на мужа. Мимо Какаши вся эта пантомима проходит незамеченной: он занят приготовлением питания для Наруто, (отмеряя) молочный порошок на точных весах. Аккуратист Какаши, Сарутоби даже не сомневается, что дозировка порошка будет идеально совпадать с прописанными в книге нормами. С такой нянькой не забалуешь! - Что ж, я вижу, у Наруто-куна все в порядке, - дипломатично заявляет Фугаку, когда он и его жена уже стоят в дверях. – Спокойной ночи, Какаши-сан. И как отец желаю – сил вам. Последние слова Фугаку прозвучали необыкновенно искренне. Сарутоби вспоминает, что Фугаку сам пару месяцев, как обзавелся вторым сыном и необыкновенно этим гордится. Однако его не оставляет в покое сам факт визита Фугаку, да еще в такой поздний час, когда ходить по соседям считается попросту неприличным. Что-то здесь нечисто… - Проследи за ними, - велит Сарутоби шару. Чакры, которую он может отдать прожорливому артефакту, осталось не так много: минут на десять наблюдения. Сарутоби от души надеется, что чета Учих выдаст себя чем-нибудь эдаким и развяжет ему руки. С той злополучной ночи, когда Минато и Кушина, борясь с ползущей по венам смертью, доверили ему сына, Сарутоби не верит ни одному из Учих, и особенно – таким сильным, как Фугаку. Кьюби не просто так сорвался с цепи. Сарутоби знает. Он чует это, как чует раненую белку охотничий пес. И во имя безопасности Наруто Сарутоби должен вывести Фугаку на чистую воду, даже если завтра придется есть обезболивающие пилюли горстями. До самого дома пара следует в гордом молчании, и Сарутоби уже успевает разочароваться в пустой трате чакры. Но его терпение все же вознаграждено по заслугам: едва дверь захлопывается за спиной Микото, та буквально взрывается: - Нет, ты видел? Ребенок растет в свинарнике! - Микото, где твои глаза? – миролюбиво спрашивает Фугаку, снимая куртку. – Какаши – тот еще чистоплюй, у него с пола можно есть. - У него собаки! - И что? Между прочим, общение с животными идет малышам на пользу. Итачи просит щенка уже несколько месяцев, между прочим. - Только через мой труп! – топает ногой Микото. – Вот умру, пусть хоть акулу себе заведет! Хмыкнув, Фугаку проходит на кухню. Пока он заваривает себе чай, Микото продолжает разоряться. Сарутоби никогда не видел ее в таком настроении: Микото славится своей кротостью трепетной лани, она послушная жена, и никто ни разу не слышал, чтобы она говорила с мужем в таком тоне. - О чем думает Третий, хотела бы я знать! Отдал Наруто-куна на воспитание подростку! Ребенок воспитывает ребенка, что за театр кабуки такой? – Микото всплескивает руками, повязывая поверх платья передник, и начинает недовольно греметь кастрюлями. – Зато когда я просила, когда умоляла дать Наруто шанс расти в нашей семье, что Третий сказал? Что сказал, напомни? - Микото, успокойся, - голос Фугаку ощутимо холодеет. – Думай, когда говоришь, женщина. Не след жене начальника полиции критиковать Хокаге. - Да что же это за власть такая, которую даже покритиковать нельзя! – потеряв самообладание, Микото всхлипывает. – Кушина была моей лучшей подругой, я знаю, что она была бы рада, если бы Наруто и Саске росли, как молочные братья. Фугаку, ты видел, чем он кормит ребенка? Стиральным порошком! - Адаптированной смесью, - поправляет Фугаку жену. - Порошком! Я понятия не имею, из чего делают это детское питание, но точно не из молока! Микото ненадолго замолкает. Присмотревшись, Сарутоби видит слезы на ее щеках. Однако… Да, Микото не раз за ту неделю, что Наруто живет с Какаши, приходила к Сарутоби и умоляла позволить ей взять Наруто в семью. Но как бы Сарутоби ни желал Наруто познать материнскую любовь хотя бы таким путем, позволять Учихам находиться рядом с мальчиком нельзя. Тот страшный человек в оранжевой спиралевидной маске… Сарутоби готов поклясться, что видел в отверстии маски блеснувший алой каплей шаринган. Пока Сарутоби размышляет, Микото успевает утереть лицо и теперь, надувшись, мешает что-то съестное в кастрюле. Фугаку тем временем спокойно пьет чай, уткнувшись в газету. Что, все? Спектакль для Сарутоби окончен? - Фугаку, пожалуйста, - нарушает тишину Микото, и Сарутоби слышит в ее голосе мольбу. – Пожалуйста, сделай что-нибудь. Может, господин Шимура… - Я не пойду с такими просьбами ни к Третьему, ни к Данзо, - отбривает Фугаку невозмутимо, даже не посмотрев на жену. – Я тоже удивлен решением Хокаге-сама, но пока глава деревни он, а не я. В конце концов, Какаши состоит в АНБУ, он – опытный боец и всегда все делает добросовестно. - Ты действительно не видишь разницы между работой и воспитанием ребенка? – всхлипывает Микото. – Кушина… - Кушина любила этого парня, как сына, - Фугаку ставит чашечку на стол с чуть более громким стуком, чем надо бы. – И ты должна помнить это лучше меня, Микото. Это ведь ты была ее подружкой, не я. Тебе молоко ударило в голову. В возрасте Наруто-куна нет ни малейшей разницы, кто моет его и кормит из бутылочки, было бы сухо и сытно. И с этим Какаши справляется отменно. Денег, которые выделяет ему Третий, не хватит даже, чтобы котенка накормить. Я тоже не имею ни малейшего понятия, в чем цель Третьего, но наше дело маленькое – наблюдать и быть готовыми помочь. Ты и так тайком передаешь через Итачи свое молоко для Наруто, тебе мало? - Так ты знаешь… - растерянно шепчет Микото. - Конечно, я же не слепой, - раздраженно отзывается Фугаку. – Вместо того, чтобы заниматься, Итачи бегает у тебя на посылках. Ему учиться надо… Похоже, что жесткие слова мужа выбивают Микото из колеи окончательно. Бросив бурлящую на огне кастрюлю, она садится на корточки рядом с плитой и плачет, вытирая лицо рукавами. Кажется, теперь Фугаку понимает, что перегнул палку – он оставляет бесполезную газету и бросается утешать жену. Куда там! Микото самозабвенно оплакивает возможность нянчить Наруто, и Сарутоби чувствует себя последним подлецом. - Я не сошла с ума, Фугаку, - всхлипывает Микото, прижимаясь к широкой груди мужа. – Я чую, что-то плохое надвигается. Сердце чует, понимаешь? Сны плохие по ночам приходят… У меня даже молока меньше стало, хотя раньше на троих хватило бы! Я боюсь, боюсь! - Точно – молоко в голову ударило, - ворчит Фугаку, поглаживая жену по черным, как вороново крыло, волосам. – Успокойся, пожалуйста. Я держу все под контролем. Обещаю, если я почувствую хоть малейшую угрозу безопасности и благополучию Наруто, я немедленно подниму вопрос об адекватности решения Третьего на ближайшем совете, и мы отнимем мальчика у Какаши. Если совсем припрет, попрошу заступничества Данзо, он давно на Третьего зуб точит… Микото, ну, не плачь. Тебе скоро Саске кормить, у тебя молоко свернется… Хрустальный шар заволакивает дымкой изнутри, а через мгновение перед Сарутоби лежит бесполезная стеклянная игрушка. Все, чакра кончилась – ее хватает только на поддержание жизни тела, не больше. Сарутоби долго думает, покусывая мундштук трубки. Он чувствует себя старым так сильно, как никогда раньше… Потянувшись, Сарутоби берет с края стола изящную рамку для фотографий. Сдув незаметную пылинку, он подпирает щеку рукой и смотрит, смотрит… - Минато, - голос Сарутоби звучит устало и надтреснуто. – Минато, пожалуйста, скажи, что я не выжил из ума и не сгублю их обоих…