Принц несчастья

Его разбудили громкие голоса — где-то в коридоре спорили двое. — Ты совсем с ума сошла? Он же пытался тебя убить! Он пытался убить нас всех! — Я знаю, Лайт, и поэтому я прошу тебя это сделать. Лайт, значит. Она хочет, чтобы самодовольный джинн добил Гияса, пока он не в состоянии даже встать? Умно. — А если у него еще есть магические силы? Ты об этом подумала? — Арслан прямо-таки пыхтел от гнева. — Вдруг он нападет на нас? — Он ранен и едва может сидеть, — ответила она с досадой, и добавила уже мягче: — Я бы никогда не заставила тебя делать что-то опасное. Прошу тебя, это вряд ли займет много времени. — Ладно, — неохотно сказал Арслан после паузы. — Но если он хоть на пол пальца дернется, я за себя не отвечаю. Через мгновение загремел ключ, и решетка темницы Гияса отворилась, впуская двух посетителей. Гияс чувствовал себя чуть лучше, чем вчера, и даже смог приподнять голову, чтобы взглянуть на них. — Ты проснулся, — сказала она так, будто это было что-то хорошее. Гиясу показалось, что она едва заметно улыбается, но он не мог разглядеть ее лицо получше — слабый свет из окошка едва разгонял полумрак. — Зачем ты вернулась, служанка? Еще и с ним? — с трудом выговорил он, кивнув на Арслана. Тот стоял поодаль с мрачной миной на лице и смотрел на лежащего Гияса, словно тот был кучей навоза на полу. Впрочем, Гияс чувствовал себя настолько паршиво, что презрительный взгляд врага не особо усугублял ситуацию. — Мне не нравится, как он с тобой разговаривает, — резко сказал Арслан. — Не обращай внимания, Лайт, — спокойно ответила она. — Он всегда так себя ведет, и сейчас у него нет причин менять свои манеры. Пожалуйста, сделай то, о чем я тебя просила. Закатив глаза, Арслан поддернул повыше рукава и, подойдя к Гиясу, присел рядом с ним. Внезапно волшебный браслет на его руке ярко засиял голубым светом; лазурное пламя вспыхнуло и в глазах джинна. Спустя мгновение он опустил ладонь на лоб Гияса и грубо вдавил его голову в пол. — Что ты… — возмутился было Гияс, но договорить уже не смог. Внезапно каждую частичку его тела захватила чужеродная сила. Она была знакома Гиясу — он познал ее, когда Арслан стал его марионеткой во время битвы в пустыне. Тогда Гияс подавил ее своей мощью, а теперь он сам чувствовал себя куклой, пустым сосудом, в который свободно влилась чужая магия. Он попытался воспротивиться ей — и понял, что не может. Арслан вторгся в него, как хозяин, и теперь деловито изучал его сознание и тело изнутри, словно товар на рынке, а Гияс не мог совершенно ничего ему противопоставить. Магия, которую он пробудил в себе много лет назад, испарилась и не отзывалась ни на какие призывы. В этот момент ему стало страшно, до смерти страшно — настолько, что он застыл, словно парализованный. Никогда в жизни Гияс, знаменитый могущественный волшебник и королевский наследник, не чувствовал себя настолько беспомощным. Он ожидал, что сейчас сила джинна уничтожит его, испепелит изнутри, как соломенное чучело. Но прошло всего около минуты, и Арслан убрал руку, брезгливо вытерев ладонь об одежду. Его браслет погас, и в тот же момент его магия разом покинула тело Гияса. Его как будто ударили под дых, и он несколько долгих секунд не мог сделать ни вдоха. — Он пуст, — вставая, объявил джинн. — В нем нет ни капли магии. Мне кажется, даже в тебе ее больше, Джина. Все еще не отошедший от охватившего его ужаса Гияс наблюдал за ней. Но лицо ее было нечитаемым как маска. — Спасибо, Лайт. Иди, я догоню тебя. — Эй, я не оставлю тебя с этим… — Ты же сам только что удостоверился, что он не опасен, — она улыбнулась джинну, но словно через силу. — Я просто хочу осмотреть его раны. Я быстро, обещаю. Арслан бросил полный сомнения взгляд на Гияса, но, помедлив, все же скрылся в темном коридоре. Она опустилась рядом с Гиясом на колени и какое-то время сидела так, замерев как маленькая статуя. Наконец она глубоко вздохнула и подняла на него глаза — огромные, печальные и виноватые. — Мне следовало предупредить, — сказала она тихо. — Прости. Надеюсь, это было не больно. Он лишь покачал головой. Больно? Нет, это было не больно. Скорее, унизительно — чувствовать себя букашкой, пригвожденной к бумажному листу огромной булавкой, которая трепыхается из последних сил, но не может вырваться. Унизительно было чувствовать сковывающий страх. Унизительно было выглядеть беспомощным перед лицом своего заклятого врага. Гияс был зол, так зол на нее. Наверняка она сейчас жалеет его — ведь он действительно выглядит жалко: принц несуществующего королевства, обожженный, одетый в лохмотья вместо роскошных одежд, лишенный всей своей силы, неспособный даже поесть самостоятельно. — Я могу посмотреть на твои руки? Я аккуратно. Гияс напряг все оставшиеся в его ослабленном теле силы, чтобы перевернуться на бок и отвернуться от нее. Она встала не сразу — только спустя полминуты Гияс услышал, как зазвенели ее украшения и зашуршали одежды. — Я вернусь завтра. — Нет нужды, — Гияс пытался, чтобы это прозвучало гордо, но получилось, скорее, обиженно. Проклятье. — Я вернусь завтра, — упрямо повторила она. Миг — и решетка за ней с грохотом захлопнулась, а Гияс остался один в полной тишине.