Детективный Отдел: Дело Не Решить

      Он и подумать не мог, что Присцилла живет с Максимильяном, но ее возмущенный взгляд говорил сам за себя. Она даже немного скалилась, начала наливатся краской от гнева, но после все же запустила руку в карман, вытянула связку ключей. Быстро найдя нужный, она открыла ворота, пропустила их, после зайдя следом. От этого даже стало неуютно, но Виктор, переборов себя, успокоился. Нужно было дышать размерено и тогда эмоции слабее на него воздействовали. По крайней мере, в этой ситуации.       Путь от ворот к крыльцу дома показался невероятно долгим. Он растянулся, как патока, и все не хотел пускать рядовых к их цели, но стоило только им ступить на ступени из темного дерева, как время продолжило свой нормальный ход.       Присцилла протиснулась между ними, специально толкая и не переставая фыркать. Один проворот, второй, и дверь открывается перед ними без каких либо усилий. Она не была тяжелой, не открывалась со скрипом, а была обычной дверью обычного жилого дома. От этого даже стало неинтересно, но после, глянув во тьму коридора, Форст почувствовал, как азарт лишь разжигается.       К сожалению, ему все еще нужно было следовать правилам досмотра.       Присцилла шагнула внутрь, прокрутилась на носках, поворачиваясь к ним, и одарила их недовольным взглядом, таким, каким обычно одаривают непрошенных гостей. Она явно вжилась в роль и от этого даже захотелось улыбнутся. Это был очень милый вид.       — Я же не имею права вас не пустить?       — Теперь нет, — Виллиамил показал ей ордер, загадочно улыбнулся. — Иначе пойдешь по статье «противодействие делам армии», а там уже и все твои грехи вскроются. И ты сама понимаешь, чем тебе это сулит.       Она и сама это понимала, отчего скорчила недовольное лицо и отошла с прохода, пропуская внутрь. Первым прошел Виллиамил, все зорко осматривая и пытаясь найти подвох. Виктор же зашел спокойно, ничего особо не боясь. Все же это Присцилла, она не пожелает ему вреда. Наверное… Ее напряженный вид все же не сулил ему хороших впечатлений и признания своей неправоты, так что он продолжал наблюдать за ней одним глазом.       Это было неприятно делать.       — Комната его где? — Виллиамил, склонив голову, рассматривал наполнение шкафчика на кухне, где кроме круп ничего не стояло. — Я не хочу рассматривать, что вы едите, это дело к моему коллеге.       — Мне кажется, это слишком личное, — Форст смутился и слегка покраснел.       — Тебе стоит посмотреть на еду, — Присцилла тыкнула его в бок, отчего он вздрогнул от боли. — Талия уже моей, а я вообще-то девочка.       — Эй!       Виктор фыркнул, надул щеки, возмущенно смотря на нее. Правда, Присциллу это даже не тронуло — она все так же смотрела на него с веселыми искорками в глазах, натянув на лицо победную улыбку. От этого даже стало слегка тошно, отчего их игру пришлось прекратить. Он не мог объяснить причины этому явлению, но в какой-то момент она просто показалась ему слишком уж наигранной и даже кукольной. Будто эмоцию нарисовали, а это выглядело довольно жутко, особенно с осознанием такого.       Ему больше нравилось, когда куклы были простые и пустые, без особых красок.       В этом раунде Наив явно почувствовала свое превосходство, гордо задрала нос. И только после прекращения их игры они поняли, что Виллиамил в это время успел пропасть. Ну, как пропасть — уйти на второй этаж. Присцилла от этого вздрогнула и уже хотела побежать наверх, но Виктор, движимый странным порывом, взял ее за руку, не давая уйти.       — Я хочу поговорить. И чтобы ты не бегала от меня к другим мужчинам хотя бы сегодня.       — Я и не бегаю! Я просто… Должна проследить, как проводят осмотр моего дома, вот! — Присцилла нервно почесала кончик носа.       — Посмотри, как я его провожу. Я такой же солдат, как и он.       Ей явно было неудобно. По ее виду было видно, что она хочет уйти наверх, спрятать что-то или не дать увидеть, но от этого и он не мог позволить ей убежать. Да, было это эгоистично, но они не были идеальными, никогда, отчего он смог все-таки взять себя в руки и сжать ее ладонь посильнее. Все же Виллиамил явно надеялся на то, что он ее придержит. Иначе бы так не исчез.       Присцилла попыталась вновь вытянуть свою руку, а он лишь взял ее ладонь в свою, повел в гостиную, где всевозможных ящиков и мест для хранения было намного больше, чем он сам ожидал. Там, на журнальном столике, были обнаружены и странные бумаги, которые он быстро взял на изучение.       — Что это?       — Договор об аренде! Был конфликт с арендатором, вот и достали, не твое дело.       Виктору на это действительно было все равно, но для виду он быстро пробежался по нему глазами, остановившись лишь на подписях. Они были с расшифровкой, но даже так было понятно, кто какую оставил. В то время как у Присциллы она была скомканой и довольно простой, у Максимильяна она была размашистой, вычурной и настолько непонятной, что он едва ли бы смог ее повторить. От этого даже стало слегка обидно и ему показалось, что его просто унизили этой самой подписью. Хотя, что еще нужно было ожидать от аристократа? Правильно, ничего другого.       Отложив договор в сторону, он прошелся по гостиной, рассматривая шкафы и их содержимое. Кроме непонятного серванта, белья, книг подозрительного содержания и стопок пустых бумаг, ничего не было обнаружено. Ничего подозрительного и того, что могло бы быть использовано в качестве улик. Так даже стало неинтересно.       Он даже смог услышать довольное фырканье. Да уж, Присцилла явно гордилась собой и тому, какой он неудачливый. Это даже слегка разозлило и Виктор посильнее стиснул зубы, что заболели от этого действия и слегка его отрезвили. Это было ему нужно.       Уже собираясь язвить в ответ, он услышал, как Виллиамил зовет его со второго этажа.       — Форст, подойди пожалуйста! Со своей девочкой, желательно.       Виктор посмотрел на нее, она на него и они быстро направились к лестнице, причем наперегонки. Это было чем-то неоговоренным, но они все равно побежали, желая как-то обогнать другого. Присцилла явно хотела узнать, стоит ли Форсту видеть нашедшее, так что умудрилась даже ударить его локтем в живот, отчего он на секунду перестал дышать, но смог ухватиться за ее руку, остановив ее и так немного, но отомстив за самого себя. Все же если и бороться, то только в скорости, а не в игре без четких правил. Он не любил подобные явления.       Она запищала, отчего слух ненадолго, но ухудшился, да только ему это было неважно. Он взял ее на руки, держа крепко и одновременно с этим удивляясь тому, какая же она на самом деле тяжелая. Раньше ему казалось, что она полегче, а здесь и сейчас, когда он судил о ней не по воспиминаниям, все оказывалось немного хуже. Впрочем, это не было причиной прекращать ее любить. Он слегка сжал ладони на ее плечах и бедрах — где, собственно, и держал — почувствовал под тканью ее одежды легкое тепло. Это было приятно ощущать, чувствовать, что она такая же живая, как и он. Для него важно было это понять.       По лестнице они пошли практически спокойно, только Наив все пыталась вырваться и пойти самой. Ей явно не нравилось это проявление любви, но Форст понимал, что на это надо было пойти, чтобы придти одновременно и не рассорится в попытке придти первым. Все же этот странный конфликт перешел чуть ли не в явное и яркое соперничество. Он этого не хотел, как и того, чтобы она пропала вновь и непойми на сколько.       На секунду сконфужившись, он остановился в самом конце лестницы и стал осматриватся. Дверей здесь было достаточно, и все они были открыты. Причем с двух сторон коридора. Он не хотел прослыть перед Наив дураком, что пошел не в том направлении, так что только и делал, что хлопал глазами до того момента, пока в одном из прямоугольников света из двери не промелькнула тень. Этого ему было достаточно и он спокойно выдохнул, направился туда.       Виллиамил за время, что они находились внизу, успел вытащить из шкафов всю одежду, которая только в них была, побросать на кровать, пусть и неаккуратно, но не так, чтобы те смялись. За это его можно было бы похвалить, но Форст отчего-то захотел расфасовать все по виду одежды. От этого вида просто стало неуютно и он концентрировал на этом все свое внимание.       — Ты чего?! — Присцилла оттолкнулась от Виктора, выпала из его рук. Но волновало ее не это. — Ты как посмел так лезть!       — Это разрешено. Не волнуйся, я не перейду грань дозволенного, как ты.       От этих слов Наив покраснела хуже Знамени, сжала руки в кулаки и уже чуть ли не летела ударить его по лицу. Только Виктор успел ее поймать, схватить покрепче, пусть это и было трудно. Все же в ярости она была хуже любого мужчины, что он узнал так печально. Хоть и не очень хотел так ее хватать, но и драки допускать так же не хотел. Иначе бы были проблемы и у Виллиамила, и у нее. Вот уж кто-кто, а этот рядовой не переломится и дойдет до суда.       — Так, давайте без этого! — Форст вскрикнул в попытке их образумить. — Иначе рассоримся и ничего не добьемся!       — Да пожалуйста, я не против!       — Ладно, хорошо, — Дапас выдохнул, сжал переносицу в попытке сдержать свои эмоции. — Кто-то явно хочет, чтобы мы ушли.       — Ты просто переходишь границы.       — Нет, Форст, все в рамках дозволенного. Просто и ему, и ей есть что скрывать. Аж интересно, что.       — Нечего мне скрывать! — ее крик вьелся прямо в мозг, Виктор не смог сдержать себя и сощурился, выдохнул через рот, посильнее сжимая Присциллу в руках. Она завертелась еще сильнее.       На нее бросили победный взгляд, начали перебирать наряды, да так по актерски медленно и с дотошностью, что это и вовсе вывело ее из себя и она начала идти на крайние меры, уже даже пинаясь и кусаясь. Это было не слишком хорошо, что Виктор поспешил обозначить коротким вскриком. Виллиамил это заметил, бросил на них короткий взгляд, а после с легкостью аристократа махнул на нее рукой, отчего Наив перестала брыкаться и на минуту вовсе отключилась.       — Что ты сделал?! — здесь пришла очередь злится уже Виктору.       — Просто заклинание спокойствия. Такое часто пробуют на детях, — Дапас пожал плечами так, будто ничего страшного и не сделал. — Она будет такой, пока я не использую следующее заклинание. Или не будет ну уж слишком ярких эмоций. Сильнее тех, до которых я ее довел. Но это вряд ли будет.       — Ты совсем?!       В это время Присцилла медленно подняла голову, громко промычала, стараясь так, видимо, выразить свое состояние. Форст обеспокоенно положил ее на пол, сжал ее лицо в своих руках, осматривая и пытаясь понять, было ли еще какое побочное действие. Пока кроме вялости демона, что только вышел из обморочного состояния, ничего особого не было. Это радовало, так что он, не сдерживаясь, обнял ее крепко-крепко.       Она непонимающе положила руки на его плечи, пока не решаясь сжимать, только глупо хлопала глазами. Потом она запустила лицо в его волосы, весело фыркая и посмеиваясь. Да и сам Виктор, признаться, этого захотел, тоже зафыркал, продолжая обнимать ее и начиная гладить по спине.       Виллиамил в это время, не обращая внимания на парочку, которую считал неимоверно глупой, спокойно перебирал вещи, не переставая удивляться их количеству.       А их было на любую ситуацию и по нескольку штук: костюм для балов, для банкетов, для выездов на природу, на прием, в гости, на деревенскую местность, для посещения конюшен и так далее; штаны обычные деловые, деловые слегка широкие, деловые с низкой талией, с высокой, с креплением для ремня, без крепления, с вшитой стрелкой, с распашенными штанинами и так далее; рубашка с коротким рукавом, с длинным, деловая рубашка, рубашка под пиджак, рубашка белая, черная, бежевая для «повседневной» носки и… И тут во всем этом огромном гардеробе на глаза Виллиамила попалось нечто, чего в нем, по сути и правильности, не должно было быть. От слова совсем.       Вытянув из-под очередной рубашки, теперь уже на распах, черное одеяние, он сначала не сразу понял, что это вообще, но после узнал в этом рясу. Она была обычная, схожая на монашескую своим подолом, но сверху… Лучше всего он описал бы это словосочетанием «верх от формы четырехсотых отделов с юбкой и капюшоном». Она была неимоверно странной и он не мог понять, как это вообще носится, да и не особо хотел разбираться. Он просто взял ее друмя пальцами, будто держал что-то мерзкое, и принялся осматривать на предмет других интересностей.       Сначала он не мог найти ничего отличительного, если это можно было так сказать. Просто непонятного кроя ряса, так можно было подумать, но чуть позже обнаружились и вшитые штанины, и ремешки, несущие неизвестную функцию, и эмблемы на плечах, но далеко не армейские.       Белыми нитками была вышита белая пантера в круге.       — Виктор.       — А? — на его зов первым откликнулась Присцилла, немного расслабившаяся от объятий и поцелуев, которыми те обменивались за секунду до. — Так ты Виктор?       — Я, эм… Зачем ты меня позвал?       — Форсти, мой вопрос для тебя должен быть приоритетным!       Все же ее слова были проигнорированы. Стоило только Виллиамилу постучать по нашивке, как все его внимание переключилось на нее, испуг заполнил душу, а все эмоции, кроме страха, перестали существовать. Все внимание было направлено только в одну точку… Сейчас он не мог поверить в то, что это происходит. В то, что его предположения оказались правы и что Присцилла его прикрывала, наверняка находясь в курсе происходящего.       — Форсти, — она, не обращая внимания на их легкий обмен информацией, ткнула его в щеку, сама тоже надулась в обиде. — Я так тебя брошу и больше не приду и вообще возьму и оклеветаю вас всех. До кажного солдата шестисотых!       — А? Да, прости… Ты что-то спрашивала?       — Твое имя правда Виктор? Почему ты от меня скрывал? — она ласково погладила его по щекам, как бы извиняясь за прошлый поступок. — Это было так страшно?       — Не люблю свое имя.       — Тебе надо поменять его на Форсти, — она улыбнулась, немного сщурила глаза, становясь очень милой на вид. — Тебе подойдет. Будет очень мило.       Он лишь выдохнул, не понимая и не видя особого смысла в этой смене. Все же она и так называла его по свойски, что так… В этом не было проблемы, просто он не понимал, какой смысл она вкладывает в эти слова и поведение малолетней глупышки. Было ли это последствием от магии Виллиамила? Он не знал, но и понимать этого не хотел. Оба из вариантов приносили слишком много боли и неприятных ощущений.       Надо было просто ждать и отвлекать ее дальше.       Если это, конечно, можно было так назвать. С наложением того заклинания она превратилась в кошечку, которой только и нужно, чтобы ее погладили, так что, казалось, что и отвлекать ее не нужно, но отчего-то она все липла и липла, как грязь на ботинки. И из-за этого работать самому и как-либо помогать Виллиамилу не представлялось возможным. Впрочем, тому, казалось, помощь и не нужна. Он задумчиво заканчивал осмотр, перешел от шкафа к столу, последнему рубежу, если судить по раскрытым ящикам.       Виктор пробежался глазами по обстановке и понял, что пропустил многое: была раскрыта тумбочка, прикроватный столик весь разворошен, из-под кровати вынули пару ящиков, так же пострадал и подоконник. Отчего-то он был уверен, что до их прихода здесь был педантичный порядок.       Осматривали стол со всей внимательностью: смотрели каждую бумагу, вчитывались в каждую строку, каждую папку проверяли так, будто в ней должна была скрываться дорога к драгоценным вечным камням.И он не был бы против этого, не будь у него на руках Наив и если бы он смог так же участвовать. Но сегодня этого не вышло и от этого было грустно.       Через время Виллиамил напрягся, бросил на Форста испуганный взгляд сделал знак рукой, чтобы он отвлек Присциллу лучше, чем делал сейчас. Нужно было не дать ей его увидеть? Виктор понял это именно так, отчего просто взял и поцеловал ее. С открытыми глазами. Она же их закрыла, так что это не было проблемой.       Такой вид слежки был ну слишком уж странный и неприятный. Вроде, и хорошие ощущения должен получать, а в итоге тебе противно и хочется помытся изнутри. Это было неприятно ощущать, так что от наблюдений за Цираночкой он перешел на наблюдения за Виллиамилом, что нагло загружал в сумку Форста папки. Папки, на которых была нарисована эмблема предателей…       От этого Виктор вздрогнул, в вместе с ним и Присцилла, что тут же почувствовала неладное и отстранилась.       Посмотрела в сторону, куда не нужно было смотреть…       — Вы что делаете?!       Виллиамил быстро, на ходу, закрыл сумку Виктора, дернул его за собой, буквально вытягивая из-под девушки. Та упала на пол, громко ойкнув и немного растерявшись, пока они уже сбегали по лестнице. Им нужно было выбежать с участка…       — Вилл! — Виктор бежал за ним, уже изрядно запыхавшись. — Что ты делаешь?       — Она вышла из спокойного состояния, ты понимаешь?! — он быстро толкнул входную дверь, выбежал на улицу. Оставалось совсем немного. — Она нас убить готова!       Кончиками пальцев он почувствовал, как вздрогнул Форст. Да и сам Дапас испытывал страх, он которого холодом сжимало сердце. Но не смотря на это, он понимал, что если это произошло, то он вскрыл верную жилу. Потому что на изъятую рясу девченке было совсем уж все равно.       От толчка второй двери по руке разлилась боль. Содрал кожу… Но теперь это было не важно. Они выбежали на открытый участок, так что Виллиамил быстро, не задумываясь, пустил в ход свою способность. Он чувствовал, как от каждой секунды в этом состоянии он слабеет, но и с кажной секундой они быстрее и быстрее отдалялись от того злосчастного дома.       И от преследования, которое могло бы быть.       Он спокойно выдохнул, не наблюдая вокруг никаких теней. Это было хорошо. Если их не было, значит, что они оторвались на такое расстояние, что их не нагнали за то время, что они потратили. Или что их и вовсе потеряли из виду, решив искать в другом месте.       Из быстрого перемещения их, правда, вывела совсем не его усталость, что уже тянула из него все соки. Отнюдь нет… Это была боль, растекшаяся по ноге с болью, как от огня. И еще присыпали солью с чесноком…       Он вскрикнул и упал, отпустив Виктора. Тот остался где-то вдалеке, пока Виллиамил успел пробыть в кругу своего заклинания еще около двух секунд. За это время он, не контролирующий ситуацию в полной мере, успел добежать до другой улицы и, с новой порцией боли впридачу, вписаться в стену не хуже потерявшей управление кареты. От этого и правда было больно.       Кажется, он заодно и вывихнул плечо…       Демоны вокруг удивленно зашептались, стали бросать на него испуганные взгляды и охать и ахать. Была даже пара смельчаков, что уже начали придумывать сплетни. Дапас, дрожа от слабости, попытался поднятся на ноги и уйти отсюда, но в глазах помутнело, к горлу поднялся комок, отчего ему оставалось только сесть назад.       Только долго он там не был. Виктор прибежал довольно быстро, пробрался сквозь толпу, правда, не так быстро, но потом смог до него добраться и быстро закинуть его руку на плечо. От этого по ней прошла такая боль, что Виллиамил был готов признать — это был действительно вывих. Нужно было дотерпеть до спокойного места, где лишних глаз не будет. А там скажет…       Найти такое место, правда, было довольно сложно. Даже если они и ушли от зевак, то толпа все еще осталась вокруг них в виде большого количества прохожих, что засмозабвенно шли по своим делам, особо не обращая внимания на тех, кто им в это время мешает. Пару раз их успели даже толкнуть… Это было очень неприлично.       Так же, к несчастью, попали они на улицу, где практически не было скамеек, а те, что были, успели занять демоны третьей возрастной группы или молодые, что общались и смеялись о том, как хорошо прогуливать школу. Это было мило, но кровь Виллиамила все продолжала смачивать штанину. Сесть нужно было как можно быстрей.       Так что после они сели на чье-то крыльцо, не заботясь о том, что их за это могут наругать. Надо было придти в себя….       — Как ты? — Виктор выдохнул, когда убедился, что друг сидит более менее устойчиво и никуда от слабости не скатывается и не наклоняется. Это было важно. — Опять же, выглядишь, будто умрешь.       — Я потратил большую часть своих сил, меня рвет, чувствую слабость, случайно вывихнул плечо, но это не точно, и у меня по ноге течет кровь. А ты сам как?       — Боже, Виллмамил! — Форст вздрогнул и стал осматривать его ногу, задрал штанину, отчего успокоившаяся боль загорелась новым огнем. — Как это произошло?       — Бежали и кто-то, видно, решил меня остановить. Стреляй они в кого-нибудь другого, так четко по касательной не прошли бы. Неоткуда было.       — Уверен, что в толпе никого из стражей не было? — Виктор все осматривал раеу друга. — Могли вора останавливать… Ох, а если это артерия?       — Не артерия. Фонтаном же не бьет.       — Но все равно!       — Если артерия, то било бы фонтаном! — Виллиамил рыкнул и оторвал от рубашки Максимильяна, которую забрал для изучения феномена безвкусцы, кусок и начал обматывать колено. — Это просто капиляры или типа того.       — Откуда у тебя это?       — Я забрал ту рясу и прихватил еще парочку вещей. Они ему все равно не подойдут, а мне пол нечем мыть, — с этими словами Виллиамил протянул Виктору рясу и продолжил пытаться обматывать ногу.       — Серьезно? — Форст удивленно захлопал глазами.       — Ты как думаешь?! Мне больно, а от этого доля сарказма и гнева растет быстрее, не глупи, Вик!       Виктор вздрогнул, быстро взял в руки разорванную рубашку и продолжил делить ее на лоскуты. Далее начал крепко обматывать вокруг ноги так, чтобы остановить кровь. И делал он это всего в пару слоев, чтобы увидеть, если его дело окажется провальным. Но пока этого не было и импровизированные бинты стали грязными только из-за крови, что уже была. На голубом цвете это быоюло очень понятно.       Через время, когда Виллиамил пришел в себя и перестал напоминать прозрачного жука, они встали и направились в сторону шестисот шестьдесят восьмого. Оба понимали, что им нужно было спешить — Присцилла уже наверняка тоже бежала к другу, надеясь его предупредить. К счастью, они обгоняли ее на несколько кварталов.       Даже с их малой скоростью они упорно приближались к цели. Это было нужно для них, они не сдавались, и терпели порой появляющиеся выстрелы боли: Виллиамил от свежести раны, Виктор от того, что как-то не так наступал на сломанную ногу. Она уже начинала заживать и болела не постоянно, но все же то, что лечить ее нужно было еще около месяца, чувствовалось.       Кстати, нужно было дойти до врача на перевязку…       Прошло еще минут десять и показался отдел. От его вида Форст почувствовал невиданную радость, он успел осознать, как же по нему соскучился. Хотя и не видел его всего лишь день… Это было великолепным чувством, он усилил шаг чуть ли не до бега. Дапас тоже пошел за ним, не обращая внимания на темп. Видно, он тоже прочувствовал все то вдохновение, что заполнило Виктора и передалось ему.       — Вик, подожди! — Виллиамил дернул его прямо у порога. — Я совсем забыл!       — Что такое?! Нам нужно как можно быстрее, ты же знаешь!       — Опись изъятого, — Дапас быстро вытянул из сумки папку, раскрыл ее, указыавая на единственный лист, что был в ней. — Без нее все то, что было нами взято, не будет считатся уликой.       — И что же ты предлагаешь?       — Подпись своей девушки знаешь? Подпишись за нее, она не докажет, если все будет правильно.       — Но это же фальсификация…       — А ты готов всего лишиться просто потому что она на стороне возможного убийцы? Виктор, это жизнь. Она вообще сплошная фальшь, если вдумываться.       От этого было даже грустно. Но он, понимая, чего может лишиться и что может последовать, взял перо в дрожащие руки. Нужно было успокоить эту дрожь, он затаил дыхание, пытаясь придти в себя. И вроде это даже дало результат — подпись получилась хоть и не один в один, но все же очень схожей с той, что была. Дапас быстро помахал рукой, которой держал папку, давая чернилам высохнуть, а потом они быстро побежали к ступеням, после вверх по ним.       Двери в отдел теперь перестали быть тяжелыми. Форст хотел как можно быстрее поймать Максимильяна, сдать его со всеми потрахами, прекратить наконец несправедливость! Убрать деготь из меда. И думая об этом, он и вовсе забыл о регламенте, пробежал мимо опешевшего Золтана не хуже профессионального бегуна, чуть не врезался в Юллиана, что нес кружку с кипятком, и остановился только у Константина, что как раз выходил из кабинета.       — Капитан Дире, у нас продвижение в деле D-I! — Виктор вскричал, не имея сил сдерживаться и говорить хоть немного тише. Ему нужно было, чтобы все услышали и узнали, чтобы все знали, кто на самом деле Максимильян Барсоди.       — Неужели? Что именно?       Краем глаза Форст заметил, что Максимильян вышел из закутка. Без кружек и прочего, что вновь породило в нем зерно сомнения. Мало ли что он там делал, без кружки и напитка в нем… Мог ли он, как-то зарание узнав о их делах, решить подсыпать «сено» уже во все напитки? Это нужно будет проверить.       — Убийца был обнаружен! Как и доказательства о его причастности, так что я уверен!       — Ну и кто же? — со стороны зала послышалось недовольное ворчание Сигизмунда. — Давай, раз уж устроил сцену, как в театре, не делай в тем паузы еще длиннее драматичных.       — Это Максимильян Барсоди, архивист отдела шестьсот шетьдесят восемь! И он стоит сейчас у правой стены, не переставая усмехаться и думая, что я глупец и раскрыл не того!       Он смог увидеть, как с лица врага сходит усмешка. Он сжал посильнее ладони, сложенные у груди, стал смотреть на рядового не с самовлюбленностью и гордостью, а с враждебностью и даже желанием убить.       — Так, — Константин выдохнул, поставив точку в этой короткой вражде, подозвал Максимильяна ближе взмахом руки. — Каковы основания для обвинений?       — Опрошенные мной демоны уже давно подмечают, что с жертвами был замечен мужчина, по описанию похожий на него. Так же явное недовольство своим положением здесь и просто нахождением. Так же он сотрудничал с Присциллой Наив, переговаривался с ней через дверь отдела. И один из работников ночной смены сказал, что он странно забегал после смены, после чего убили Рене! Так же в его вещах было обнаружена одежда с эмблемой, которая была обнаружена на кольце с места убийства третьей жертвы и у четвертой тоже, уже на одежде. Так же, согласно показаниям отца Рене, именно с демоном такой внешности он начал контактировать перед смертю, скрывая от отца лекарства, — Виктор вынул бутыльки из сумки, протягивая капитану пузырьки. — Их надо на экспертизу и если я прав, все сложится.       — Позволите влезть? — Виллиамил, до этого молча сидевший и все сжимающий колено, подал голос, подняв руку. — Такие же пузырьки были обнаружены у обвиняемого на квартире, в аптечке, в размере двадцати пяти штук, мной было изьято два в обществе Присциллы Наив, сожительницы, и их так же стоит отправить на экспертизу.       — То есть обвинения в мою сторону базируются исключительно на словах? Мило. Как много в нашем мире блондинов, похожих на аристократов? Неужели я один единственный?       — Тихо! — Константин прикрикнул, принял из рук Виллиамила пузырьки. — Что тут?       — Конкретно у меня? Средство от маннариоза. Я живу с другом время от времени, у него беда с почками.       — Врешь! Ты живешь с Присциллой!       — Жил раньше, но сейчас мы снимаем разные дома, — Максимильян усмехнулся. — Ваш рядовой не знает, что если договор воруется, то надо смотреть на даты?       Виктор почувствовал, как краской застилает шеки. Нет, он не мог так ошибиться. Бросив взгляд на Виллиамила, он увидел сильное возмущение на его лице. Тот будто проиграл часовую партию в шахматы, хотя, по сути, и игроком не был. Не он же вел дело… Но даже так Форст почувствовал, что разделяет эмоции друга. Так просто все потерять они не могли.       — У тебя дома была обнаружена одежда с эмблемой убийц. Так же еще и…       — Ах, неужели вы украли у меня из дома вещи?! Капитан Константин, что за ужас вы позволяете вашим людям.       — Виктор, — Дире тяжело выдохеул, протянул к нему руку. — Описание забраного можно?       Чувствуя уже глубокий стыд и осуждающие взгляды на себе, Виктор протянул ему папку, что передал весьма побледневший Виллиамил. Константин одним движением ладони раскрыл ее, начал вчитываться цепким, внимателтеым взглядом. Он был и гневный, и осуждающий, и сербезный, и холодный… От всей этой гаммы казалось, что он просто хочет растерзать всех с медвежьей яростью.       Время будто застыло и его растянули, будто ткань. И от этого оно хрустело, ибо все же нитки были не крепкими, напряженными… Форст был уже готов пальцы кусать, лишь бы узнать, что же будет, как с ними поступят и будут ли жалеть. Это… Это продолжение ему нужно было.       Внезапно Константин закрыл папку с легким хлопком, окинул своих работников сосредоточенным взглядом.       — Документ, подтверждающий, что Присцилла Наив сожительствует с Максимильяном Барсоди, есть?       — У них на руках… — Виктор испуганно выдохнул.       — У меня на руках исключительно документ, что мы снимаем дом в срок с семисотого года по июнь семьсот второго, досрочно погашенный. Видно, мальчик увидел его у меня на столе и особо не вчитывался. Сейчас я снимаю дом один, этот документ предоставлю.       — Но он был нормальный! — Виктор не смог сдержать своего гнева и прямо закричал. — С датами до третьего года!       — Досрочно погашенный, — протянул Максимильян, довольно улыбаясь. — Капитан, вы же понимаете, что произошло хищение?       — В архиве нет дополнения к договору об изменении дат съема, — Виллиамил прорычал, тоже не в силах сдерживаться.       — Я не имею привычки обманывать нашу добросовестную армию с бумагами, не то, что некоторые сынишки паладинов. Насколько я помню и видел из окна, вы не чурались поставить подпись прямо у дверей отдела. За мою бедную подружку!       — Это те же слова, которыми вас обвиняют. Я про описание. К такому серьезному обвинению, как убийства, нужно больше улик и сведений. Что до того, что я вижу… Форст, ко мне в кабинет.       — Но капитан, он же!       — Максимильяна Дапаса прошу заключить под стражу на двенадцать часов до выяснения обстаятельств, раз уж тебе так надо. Если бумаг и улик, существенно доказывающих вину подозреваемого, не будет предоставлено, конпенсацию будешь платить из своего кармана.       — Капитан Константин Дире! — Виллиамил встал и чуть не упал из-за подкосившейся ноги. Она все еще болела… — Часть вины лежит на мне, так что если вы будете штрафовать Виктора, то деньги прошу брать у меня!       — Какое благородство! — Юллиан, до этого тихо сидевший рядом с Геральтом и только восторжено попискивающий, не смог сдержать комментария. Потом, правда, притих, лишь посильнее сжавшись и сильнее заулыбавшись.       — У него малая сестра, так что изъятие у него суммы компенсации повлияет и на нее тоже. У меня никого нет, так что перетерплю. Дире только успел кивнуть, как дверь в отдел к грохотом ударилась о стену, заставляя несчастного Золтана вздрогнуть от страха и схватится за сердце. До этого он и так седел, а сейчас, видно, стал еще белее.       Но и сам Виктор был готов поседеть прямо сейчас. К ним пришел не просто очень наглый посетитель или Дамьен, а сам паладин… И лучше бы это была Агнетта, а не зло идущий к сыну Виллиамил Дапас.       — Какого хера ты здесь?! — он дернул сына к себе за руку, отчего тот скрючился от боли и едва ли смог сдержать вскрик боли.       — Помогаю в рас… — Экзаир не успел договорить.       Отец ударил его по голове с громким хлопком, отчего вздрогнул даже непробиваемый Геральт. Было ощущение, что с этим ударом затрещали кости…       — Виллиамил помогал моему рядовому в расследовании, — Константин вышел к ним и, пусть и не встал между отцом и сыном, но плечом их точно разделил. — Все же у него, как у сына паладина, уже больше умений, чем у обычного выходца из Академии.       — Он не имеет права делать что либо без ведома капитана, — Дапас, казалось, хотел задушить их всех разом. — Никто не имеет.       — Пожалей сынишку. Он пусть и умный, но все же ему девятнадцать — молодой еще, вот и бьет ручьем импульсивность. Тем более ему и так худо — кровь фонтаном течет и руку, что и так вывихнута, ты сейчас оторвешь.       Старшего Виллиамила тронула тень испуга, которую он быстро скрыл за лицом, полного ненависти. Тот лишь сделал знак, что готов таки придушить Крнстантина, но, взяв Экзаира за друную руку, увел его из отдела. Единственное, что успел ушлышать Виктор, пока двери закрывались, было…       — Больше из дома ты никогда не выйдешь.       Потом снаружи послышались ругательства, но на это всем было все равно — все уже вернули взгляды на Виктора, что так и застыл в растерянности в начале сцены отца и сына.       И эти взгляды отрезвили. Особенно взгляд Дире. Он был уставший, разачарованный, но и полный твердости и уверенности в своих решениях. Он махнул рукой, и Форст, как зачарованный, быстро юркнул в кабинет. Вскоре и капитан пришел, бросил на стол папку с описью и посмотрел на рядового, как на ребенка, что случайно разбил вазу. Разачарованно-любяще.       — Просьба сдать вещи из описи и дело D-I.       — Что?! Но, капитан Константин! Я не могу так!       — Сдать. Вещи. У тебя недостаточно опыта, чтобы его закончить. Надо было прекратить это еще в самом начале, — Дире выдохнул, протянул ему бумагу. — Если вина Максимильяна не будет доказана, дело переходит в мое владение и ведение, если будет — останется за тобой. Виктор, это гарантия, что по ложному обвинению тебя не оштрафуют.       — Доверенность вторым числом… Понятно…       Все или ничего… Виктор не мог и представить, что столкнется с этим выбором здесь, но, учитывая обстоятельства, ему нужно было это подписать. Иначе и до отстранения с увольнением дойдет…       Он взял в руки перо, обмакнул его в чернила. Ладони слегка тряслись, он не мог заставить себя делать лвижения плавно. Они все получались очень рвано, время побежало с бешеным ходом, пока он сам выпал из него.       Наконец, несчастная подпись была поставлена и Константин написал на ней дату месячной давности. Форст не понимал, как это вообще может помочь — по логике должны были ставить дату прихода Константина на работу — но это вдруг просто перестало его волновать. Было все равно на те игры, что капитан собирался проводить с бумагами.       — Теперь изъятые вещи и дело, — Константин постучал пальцами по столешнице. — Ты должен отдать их под следствие.       Виктор молча раскрыл сумку и с удивлением обнаружил там не только папки Максимильяна и свою, но и папку с делом A-I. Дело Виллиамила…       Не успей он даже вдохнуть, как вдалеке послышался взрыв. А потом и второй, и третий, и четвертый, и пятый…       Ближе и сильнее всех был шестой.