Ведьмы Люциана

      Главной задачей было просто плыть. И Мегги старалась изо всех сил, как делала всегда. Она не собиралась сдаваться. Уж точно не тогда, когда на кону стояла её жизнь. Девочка, чтобы не поддаться панике, не позволяла себе даже думать о том, как, почему, когда и каким образом она оказалась в тёплой солёной воде, которая, к тому же, отлива чем-то красным, напоминающим кровь.       Мегги то и дело сплёвывала воду, заливающуюся в рот, пока пыталась плыть — пыталась, потому что плыть в мокром пуховике, ботинках и джинсовом комбинезоне было очень сложно, а расшнуровать ботинки в воде и вовсе не представлялось возможным, так что Мегги даже не стала тратить на это время, боясь, что выбьется из сил и просто пойдёт ко дну.       А ещё девочка продолжала судорожно убеждать себя в том, что находится в простой воде и не глотает чью-то кровь. Кровь ведь не может быть водоёмом, верно? Да и ночью многое может казаться не таким, каким является на самом деле.       Так что Мегги плыла к тёмному пятну на горизонте и слепо надеялась, что это берег. Благо, что хотя бы течение было слабым. Девочка внушала себе, что ещё чуть-чуть, ещё капельку, ещё пару гребков — и всё это закончится.       А ещё радовалась, что всё-таки пошла учиться плавать, когда на этом настояла бабушка. Хотя в обычных обстоятельствах Мегги воду не любила совершенно, а её нынешнее положение лишь ещё больше усиливало негативные ассоциации.       Наконец почувствовала под ногами дно, Мегги возблагодарила бабушку так, словно была религиозным фанатиком. Она выбралась из воды, загребая ногами песок, поскальзываясь и то и дело падая. Было бы глупо утонуть на мелководье, поэтому она упорно вставала и шла дальше, хотя сил уже не осталось.       Девочка позволила себе лечь на песок и отдохнуть только тогда, когда её отделяло от воды не менее двух метров. Мегги вытянулась на песке, закрыла глаза и просто дышала, пока не поняла, что замерзает в мокрой одежде. Она вскочила и принялась озираться по сторонам в поисках того, с помощью чего можно было бы разжечь костёр и высушить вещи. Тогда-то она и заметила огромный серп луны с непропорциональными концами, которые словно стремились заключить в объятия две другие луны поменьше: кроваво-красную и зеленоватую.       Мегги опешила и напрочь забыла о костре. Она смотрела на чужое небо с незнакомыми ей лунами и столь же незнакомой россыпью звёзд и пыталась понять, что с ней случилось. Последним её чётким воспоминанием была драка Люка и Джона. Те валялись на снегу и нещадно колотили друг друга, а у Мегги было лишь два желания: чтобы всё немедленно прекратилось и вернуться домой. Эти желания были такими сильными, что смогли затмить страх, слившись в одно заветное желание. После этого девочка помнила бегущего к ней Люка и свет. Много света. Затем её накрыла темнота столь же глубокая, как безлунная ночь.       А в следующее мгновение Мегги уже барахталась в воде. Одна. Не было рядом ни Люка, ни Джона, ни даже Вивьены. Хотя отсутствие Вивьены только радовало.       Где-то что-то треснуло, и Мегги вздрогнула, озираясь по сторонам. Вокруг было темно, но она всё же могла различить очертания леса. Леса, который не внушал девочке доверия.       Ветер, гуляющий по берегу реки, — а это определённо была река — пробирал до костей, несмотря на то что был по-весеннему или даже по-летнему прохладным.       Мегги стащила с себя мокрый и тяжёлый пуховик, а затем расправилась с ботинками и носками, то и дело косясь в сторону леса, боясь, что оттуда кто-то выйдет.       Она проверила кристаллы в кармане комбинезона: те оказались на месте. Девочка стянула комбинезон, оставшись в футболке и забавных трусиках с медвежьей мордочкой на попе: всё равно ночью на пустом берегу её никто не увидит. Если только в лесу не прятались чудовища. Фантазия у Мегги была отличная, а, подстёгнутая страхом, она рисовала монстров и людей там, где были только ветки.       Вещи девочка разложила на песке, чтобы они уже начали понемногу высыхать, а сама принялась блуждать по берегу в поисках «плавника» и камней, с помощью которых можно было бы высечь искру. Коряги, выброшенные рекой на песчаный берег — а именно это и был тот самый пресловутый «плавник», если верить книжкам по выживанию на необитаемом острове, — Мегги нашла без труда. А вот камней, желательно кремниевых, на песчаном пляже не было. Других способов разжечь костёр Мегги не знала, так что, подтащив коряги к разложенной на песке одежде, Мегги села, облокотившись на деревяшку, и уставилась на странный плоский остров в середине реки: от острова к берегам тянулось несколько разрушенных мостов. По крайней мере, Мегги они казались мостами.       Она просидела так всю ночь, стуча зубами от холода и не решаясь сдвинуться с места. Время, казалось, куда-то летело. Одна минута словно стала одной секундой, но Мегги ощущала странность, свойственную местному времени, только тогда, когда не была занята ничем. Вначале девочке показалось, что у неё бред — просто ночь навеяла странные мысли, — потому что Мегги считала минуты и секунды, и вроде бы всё было правильным.       Однако чувство, что она смотрит видео в ускоренном режиме, никуда не пропадало.       И её мысли, казалось, тоже ускорялись. Перед глазами проносились картины прошлого: редкая, но тёплая улыбка отца; жёсткий взгляд Марты, в глубине которого пряталась затаённая нежность; Коул, который вызывал у неё глубинное и необъяснимое чувство доверия, которое возникает от встречи со старым другом.       А затем выстрел. В каждом шорохе листвы и хрусте веток ей слышался выстрел. Кровавые воды навевали мысли о бабушке. И о луже на ковре.       Но Мегги держалась.       По её ощущениям рассвет наступил раньше, чем должен был. И Луны двигались по небу не так, как обычно, если вообще применимо слово «обычно», когда на небе три луны вместо одной. Эти Луны, в отличие от привычной, словно разомкнули объятия и разошлись в разные стороны, после чего на горизонте показался тёплый красноватый шар солнца, который, благо, был всего один и, поднявшись над макушками деревьев, растущих по берегам, осветил реку и остров посреди неё, прогнав ночной холод.       Оказалось, что остров был большим и овальным, а ещё каким-то искусственным. Даже с разделяющего их пространства Мегги смогла разглядеть, что на пласте земли посреди тихой красной реки не было ровным счётом ничего. Он походил на идеально сглаженную макушку торта. А в две стороны от острова, судя по разрушенным опорам, действительно когда-то шли большие мосты.       Под припекающим утренним солнцем комбинезон Мегги подсох, и, отряхнув от песка и себя, и одежду, девочка влезла в него, завязав рукава на поясе. Тяжёлые зимние ботинки и пуховик не высохли, но она в них и не нуждалась. Разница в сезонах нервировала и одновременно радовала: окажись она зимой в этой реке, выбраться на берег шансов бы не было, а если бы каким-то чудом и вышло — всё равно умерла бы от обморожения.       Мегги осторожно ступала босыми ногами вдоль берега, греясь на солнышке и изучая окружающую обстановку. То, что ночью казалось тёмными пятнами на горизонте, на деле оказалось старым дремучим лесом, который тянулся вдоль реки по обеим сторонам от неё. Древний лес. Такой древний, что казалось, будто нога человека не ступала в него несколько тысячелетий.       Девочка направилась к разрушенным сваям моста, которые явно были сделаны людьми, и, приблизившись к ним на достаточное расстояние, смогла разглядеть свечение. Магический след! Магия держала остатки моста и не давала ему разрушиться окончательно.       То, что Мегги могла так чётко видеть магический след, удивило её. Удивило так же, как и мчащееся куда-то время, как и мост, который когда-то давно возвели ведьмы. Река в свете дня действительно оказалась кроваво-красной.       Мегги ощутила, как у неё скрутило желудок. Она плавала в этом. Она глотала эту странную воду.       Девочка очень старалась глубоко дышать, чтобы успокоиться. Сейчас не стоит поддаваться панике. Она заставляла себя думать, вспоминать и анализировать. К сожалению, ничего из того, что ей рассказывала Джуди, помочь в нынешней ситуации не могло. Место, в котором она оказалась, не было Шарпой — городом, спрятанным на границе между мирами, — в этом Мегги не сомневалась, потому что рядом не было и намёка на город.       Тогда-то ей на ум и пришла сказочка Вивьены: слегка жуткая, со множеством деталей и больше похожая на миф. Под наплывом последующих событий чёткость рассказа смазалась, но Мегги всё ещё помнила основный посыл: Вивьена считала, что Марта и, судя по всему, ещё и Мегги могли путешествовать между мирами.       Мегги поражённо застыла и вновь задумалась.       Тот факт, что она может перемещаться в пространстве, отрицать нельзя. Люк так тоже делал. А вот между мирами? Мегги было самую малость сложно смириться с этим фактом. Не сходилось ещё и то, что Вивьена рассказывала о мире, где в небе были две луны, а тут их три.       Мегги начало потрясывать, а глаза обожгло слезами. Она всё-таки была ребёнком. Сильным ребёнком, на долю которого выпало слишком многое. Обхватив себя руками, девочка разрыдалась. Громко, истошно, навзрыд. Наконец упав в объятия ужаса и паники, с которыми так долго боролась.       Она понимала, что сама перенесла себя в этот мир, но как — Мегги не знала. А главное — она не знала, как вернуться назад.       И ей было себя жалко. Конечно же, ей было себя жалко. А ещё было жалко Люка. Что с ним произошло? Она же помнила, как он бросился к ней, пытаясь защитить. Он умер? Застрял в пространстве между мирами? Остался там с Джоном и Вивьеной?       Вопросы возникали в голове Мегги со скоростью звука, и с каждым новым она начинала рыдать ещё горше. Да, она многое умеет. Да, она многое знает. Пытливый ум — полезная вещь.       Но она ребёнок. Маленький ребёнок, который привык, что еду ей покупают взрослые, а не что за ней надо охотиться в лесу. А есть, как и пить, хотелось.       Размазывая слёзы по щекам, Мегги посмотрела на лес. Зелёненький такой, вроде не опасный.       Девочка шмыгнула носом. Какова вероятность, что она сможет поймать там кролика? Там вообще водятся кролики? Или в лесу всё-таки живут зайцы? И не поймает ли её волк, пока она будет охотиться за кроликом-зайцем? К тому же Мегги сомневалась, что сможет поймать хоть что-то, кроме занозы, пробираясь сквозь заросли. Так что единственным шансом не умереть с голоду было найти в лесу ягоды.       Девочка схватилась за голову. Даже если в этом лесу растут ягоды, какова вероятность, что это те же самые ягоды, что и в её родном мире? Точно ли они не ядовитые? А если ягоды окажутся ядовитыми — что она будет есть? Да и как ей вообще проверить, ядовитые они или нет?       Мегги уже начала было погружаться в полную панику, но вдруг, словно в ответ на её мольбы, раздался знакомый голос:       — Маленькая ведьмочка, как же громко ты кричишь! Я тебя только по голосу и нашёл. Успокойся, пожалуйста, а то нас ещё кто-нибудь найдёт.       Затаив дыхание, Мегги повернула заплаканное лицо и увидела Люка. Живого. В костюме и с тушкой кого-то похожего на зайца в руках. Мегги рассмеялась, пусть это и был смех на грани истерики, когда не знаешь, плакать или смеяться.       Она не одна. Люк жив, и у него есть еда.       Мегги вскочила на ноги и побежала к нему. К единственному человеку, которого знала. Люк даже слегка опешил, когда девочка врезалась в него, обхватив руками за пояс.       — Вы живы, — пробубнила она в складки его одежды, — как же хорошо, что вы живы.       — Конечно жив, — насмешливо, словно ничего страшного не произошло, произнёс Люк, пожимая плечами. — Меня вообще убить сложно. Кеторин вон уже сколько лет пытается, а я всё живу и здравствую. А она уж на выдумки горазда, поверь мне.       — Я плохо знаю Кеторин, — шмыгнула носом Мегги и отстранилась.       — Ничего страшного, я тебе о ней много историй рассказать могу. Она за свои годы столько наворотила, что и за месяц не управлюсь.       — Хорошо, — улыбнулась ему девочка. Неуверенно; её губы подрагивали, и улыбка казалась вымученной. — Где вы были? Я вас не видела.       — В лесу, — коротко ответил Люк, а затем задумчиво почесал голову. — Слушай, Мегги, Кетти тебе что-то дала?       — Кто? — не сразу поняв, о ком речь, спросила девочка уже спокойным голосом.       — Кеторин. Она ведь тебе что-то дала? — наткнувшись на непонимающий взгляд Мегги, он пояснил: — Я пытался тебя найти, но ты как белое пятно. Ты словно есть, но тебя нет. Похоже на защитный покров.       Мегги нахмурилась. Она уже понимала, к чему он клонит, ведь Кеторин давала ей лишь одну вещь. Но мысли девочки шли дальше, подгоняя новые факты под уже имеющиеся.       Мегги достала из кармана хрустальную бусину и протянула её Люку. Тот покрутил предмет между пальцами и вернул обратно.       — Понятно. Мегги, ты знаешь, что это?       — Нет, Кеторин просто сказала всегда носить эту вещичку с собой.       — Кетти-Кетти… Как всегда, в своём репертуаре. Послушай, Мегги, эта вещичка в мире магии называется «покров». Завязанный на человеке и на объекте одновременно, он даёт полнейшую защиту. Это значит, что магическим способом тебя невозможно отследить — разве что с помощью кровной связи, — Люк словно рассуждал вслух или вёл лекцию. — Ох, Кетти, наворотишь делов, а другим потом мучайся.       Люк на несколько мгновений замолчал, будто вздыхая про себя, а затем потряс тушкой зайца. Или всё-таки кролика?       — Есть будем?       Мегги кивнула. Есть ей очень хотелось. Особенно сейчас, когда присутствие взрослого — пусть и малознакомого — человека, немного ослабило её панику. Теперь она была не одна, и ей стало легче.       Они вернулись к месту стоянки Мегги, и Люк развёл огонь с помощью какого-то хитроумного приспособления, которое отдалённо напоминало зажигалку, только пламя в нём вспыхивало тут же, стоило лишь приоткрыть крышку. Затем мужчина поджарил на огне тушу, которая и правда оказалась кем-то вроде зайца: такая же маленькая и с мехом. Кожу с шерстью он предварительно содрал с помощью небольшого перочинного ножа. Им же он разрезал сухожилия и вычистил внутренности. Мегги наблюдала за процессом очень внимательно. Брезгливости она не испытывала, а лишь мотала на ус, что и как делать. Когда на кону жизнь, становится как-то не до привередливости.       Люк насадил тушку на палку, как на вертел, и крутил время от времени, чтобы мясо пропеклось равномерно.       — Мы сможем вернуться назад? — задала Мегги вопрос, который не давал ей покоя. Пока Люк подготавливал тушку, она старалась ему не надоедать. Теперь же, когда главной их задачей стало смотреть, чтобы мясо не сгорело, девочка отважилась на разговор.       — Ты впервые прибегла к своим способностям? — вопросом на вопрос ответил Люк. — И сделала это неосознанно, судя по всему.       — Это плохо?       — Нет. Это стандартно. Наши способности, какая бы природа у них ни была, дремлют в нас до определённого момента, — Люк смотрел на огонь и подробно описывал Мегги природу магии. Объяснения были чёткими, словно ему не единожды приходилось разъяснять основы, в то время как Джуди, пытаясь сделать то же самое, будто собирала с миру по нитке, цепляя информацию отовсюду. — Магия — она в нас от рождения, и, если её долгое время не использовать, она накапливается, как вода в ванне, в какой-то момент просто переливаясь через край. Именно это происходит при первом магическом всплеске. Если использовать то же самое сравнение с ванной, то сильные эмоции подпиливают ножки ванны, и та опрокидывается, устраивая полномасштабный потоп. Именно это с тобой и произошло. А так как мы были рядом с тобой в тот момент, нас тоже зацепило.       — Нас? Я не только вас с собой утащила? — поражённо уставилась на мужчину Мегги.       — Нет, — покачал головой Люк. — Мне кажется, ты утащила всех, кто был поблизости. По крайней мере тела двух охотников вынесло выше по течению. Меня забросило в лес. Куда перенесло остальных, я не знаю, но, скорее всего, они где-то недалеко. Надеюсь, Вивьена оказалась в реке. С гипсом она вряд ли выплыла бы.       — Понятно, — Мегги обхватила руками колени и подтянула их к груди. — Значит, я смогу вернуть нас обратно, если захочу?       Люк покрутил тушку в воздухе, не прикасаясь к ней. Он задумался, прежде чем ответить.       — Сейчас точно нет. Магия копилась в тебе… Сколько тебе сейчас лет?       — Двенадцать… почти тринадцать…       — Ну так вот, чтобы дважды прорвать грань междумирья — а именно это ты и сделала, как мне кажется, — тебе пришлось больше десяти лет копить магию. Ей нужно восстановиться.       — Десять лет? — едва слышно ужаснулась Мегги. В её голосе вновь прорезались истеричные нотки. — Вы же не хотите сказать, что мы будем скитаться здесь десять лет, прежде чем я наберусь сил, чтобы вернуть нас обратно?       — Нет, — Люк отщипнул кусочек мяса от горячей тушки и, подув на него, отправил в рот. — Магия восстановится быстрее. Моя так точно. В этом мире, если можно его так назвать, находится источник моей силы.       Люк пошевелил пальцами, и Мегги увидела воздушное завихрение над красной водой. Там собирался маленький смерч. Однако маленьким он был только в начале: чем больше времени проходило, тем больше становилось явление. Вокруг собирались тяжёлые облака, а от воды в разные стороны летели брызги. Ветер собирался в кучку, тянулся к сердцевине, и Мегги, как заворожённая, смотрела на его потоки.       — За всю свою жизнь, — тем временем продолжал Люк, — я лишь раз смог создать нечто подобное. Это было, когда моя сила только пробудилась. Я тогда штормовым ветром вырвал несколько деревьев с корнем, а потом месяц лежал в лёжку и думал, что помру. А сейчас я делаю это и не испытываю никаких затруднений, хотя ещё недавно мне казалось, что я истратил весь запас своих сил. Так сказать, спустил ванну.       Люк щёлкнул пальцами, и смерч развеялся, словно его и не было.       — Это невероятно, — только и смогла выдавить Мегги. Магия завораживала её. — А можно вашу зажигалку?       Люк слегка нахмурился, задумавшись над вопросом, а затем его взгляд прояснился, и он спросил:       — А, ты про хестор?       Услышав незнакомое слово, Мегги пожала плечами.       — Наверное?       Люк хмыкнул и вынул маленькую коробочку размером с обычную зажигалку из кармана и протянул Мегги.       — Забавная ты девочка, Мегги. Я никогда не встречал ведьм, которые не знали бы простейших артефактов. Хесторы — это предметы, в которых заключено заговорённое пламя. Открываешь крышечку — горит, закрываешь — тухнет.       Мегги с восторгом проделала этот фокус несколько раз, крутя коробочку и так, и эдак.       — Хесторы ещё бывают разного размера и формы. Кеторин по наследству достался круг, который при раскрытии полыхает, как полноценный костёр и тепла даёт столько же. От моего же максимум можно что-то поджечь. Сигареты, к примеру.       — Вы курите? — спросила Мегги, возвращая ему артефакт.       — В ближайшее время нет, — усмехнулся Люк, потрепав девочку по волосам.       — Почему? — спросила Мегги и запоздало поняла, что мужчине попросту негде взять сигареты в древнем лесу.       — Мои сигареты остались в машине Кетти. Я же не думал, что отправлюсь в путешествие.       — Мне жаль, — ответила Мегги, почувствовав укол вины.       — Мне тоже. Но я давно хотел бросить, так что будем считать, что ты помогла мне встать на путь исправления, — в его голосе было столько иронии, что Мегги улыбнулась. Отец Джуди казался ей человеком, который может расположить к себе кого-угодно, если только захочет этого.       — Так что… — вернулась к изначальной теме Мегги, — сколько мне понадобится времени, чтобы восстановиться и вернуть нас обратно?       — Ты помнишь, как протащила нас сюда? — задал встречный вопрос Люк, и Мегги покачала головой. — Так я и думал… Сила твоя вернётся, и произойдёт это в ближайшее время. Судя по тому, что я чувствую, ты уже начинаешь накапливать магию в себе. Вот только, прежде чем пытаться вернуть нас в наш мир, нужно хотя бы научиться взаимодействовать с силой на базовом уровне. Если ты попытаешься так же на волне эмоций вернуть нас обратно, велика вероятность, что мы просто застрянем в междумирье и не попадём ни в Шарпу, ни домой, потому что Междумирье на самом деле огромно, и Шарпа — лишь его маленькая часть, островок посреди целого моря.       Мегги ужаснулась. Идея застрять на грани миров её не прельщала.       — Вы меня научите? — решительно спросила девочка.       — Смотря чему. Пользоваться твоей силой? Нет. Основам взаимодействия с магией? Да, — ответил Люк, снимая тушку с огня. — Что-то мне подсказывает, что изначальная основа наших способностей схожа. Я могу взаимодействовать со стихиями: со всеми четырьмя, хотя на деле связь с воздухом у меня сильнее. Твоя же магия видится мне тоже своеобразной стихией. Хотя тут я могу ошибаться. Но методом проб и ошибок, я думаю, мы в итоге к чему-нибудь да придём.       Некоторое время они сидели в тишине, пока Мегги обдумывала сказанное.       — Я хочу домой, — наконец устало протянула девочка и принялась отщипывать кусочки плоти от зависшей в воздухе тушки. Мясо было пресным, но пресная еда лучше, чем никакая.       — Я тоже. Меня, знаешь ли, там ждут жена и дети.       — А меня сестра, отец и бабушка, — вторила ему Мегги.       — Значит, у нас есть отличные стимулы, чтобы действовать, — подмигнул ей Люк и, отломив ножку, принялся методично её обгладывать.       Ели они в тишине, слишком занятые и голодные, чтобы ещё и разговаривать. Когда с тушкой было покончено, Люк поднялся на ноги и пошёл к реке, чтобы помыть руки. Пить красную воду никто из них не решился.       — Собирайся, девочка, — приказал Люк, туша пламя костра. — Нужно двигаться отсюда. К месту мы не привязаны, а шанс того, что Вивьену утащило вместе с нами и что она выжила — достаточно велик. А здесь мы с тобой, как на ладони.       Мегги была с ним полностью согласна. Если Вивьену выкинуло где-то недалеко от них, то стоит ей только прийти в себя, как она сразу же двинется на их поиски. А встречаться с сумасшедшей ведьмой Мегги не хотелось. Значит, на данный момент их главная задача — убраться как можно дальше от странного плоского острова в русле кровавой реки.       Девочка сунула ноги в успевшие немного подсохнуть ботинки и повязала пуховик на талии, после чего была готова идти. Немного посовещавшись, они решили двинуться вниз вдоль берега реки, не решаясь податься в лесные чащобы. Хотя идти по песку и оказалось нелегко, но Люк с Мегги были упорными и не собирались сдаваться. Временами они разговаривали, и Мегги узнала, что Люк точно так же ощущает странность ускоренного времени. Они сошлись во мнении, что оно движется быстрее, чем в их родном мире, а они, привыкшие к своему, чувствуют раздвоенность пространства. Люк выдвинул теорию о том, что, чем дольше они пробудут здесь, тем легче им будет ощущать местное время.       Они шли долго, остановившись на ночлег лишь тогда, когда солнце окрасило небо кроваво-красными красками, клонясь к горизонту. Мегги к тому времени уже нещадно зевала, а её ноги болели от долгой ходьбы по песку.       Засыпала она, подложив под голову пуховик и смотря, как на новом незнакомом ей небе в единые объятия собираются три луны, и грезилось ей, что это мать пытается обнять своих дочерей.