По следам Грааля

Эта история стара, как мир. Человек всегда ступал по одну сторону со своими желаниями. Жажда славы, признания, любви и наконец — власти. Чужая судьба одного, двоих или целого народа. И всё зависит от тебя. Твоего решения. Твоего слова. Когда-то это полностью захватило мои мысли. Но ещё раньше этот вопрос стал камнем преткновения для других. И без сомнений станет им и сейчас. Что есть Грааль? Созданная руками артефакторов. Смазанная травами целителей. Спрятанная от посторонних глаз лучшими мантиками. Закалённая словом. Чаша, несущая спасение, или всё же проклятая? Предмет, чей секрет потонул в крови и увяз в грязи моей жизни. Меня зовут Фёдор. И это моя история. ☁ ☁ ☁ Старые страницы всё ещё хранили отголоски былых приключений: а твёрдые корешки надёжно удерживали голоса героев, имена которых едва отзовутся чем-нибудь в груди. Ведьма могла проводить здесь сутки напролёт, конечно, если дела ковена не требовали личного вмешательства. Искренняя страсть к закорючкам была мне чужда. Не читать о странствиях и битвах, а проживать их в реальности — вот что всегда заставляло меня двигаться вперёд и копаться в секретах прошлого, надеясь лучше понять настоящее. — Ты опоздал, — сухо подметила Анна. Звуки её голоса, словно длинная змея, окутали тело смертельными кольцами. Даже без магии она зачастую звучала так, что начинало казаться, будто тебя сунули головой в ведро со льдом. Кончик алой ленты, вплетённый в косу, покачивался из стороны в сторону, пока ведьма ходила между стеллажами, расставляя книги. По квадратным чертам лица скользили тени, делая его ещё более отстранённым. И лишь постукивание пальцев по обложкам и едва уловимые взгляды в мою сторону выдавали её нетерпение. — Проводил бабушку через дорогую Я вновь смог ощутить сладко-горький привкус во рту. Он всегда появлялся, когда чопорная ведьма показывала искренние эмоции. Для коллекционера эти моменты были сродни редким находкам. — Ты занимался этим два дня? — бледно-розовые губы выстроились в одну недовольную линию. — Она была вместе с подругами. Ведьма не издала смешок и не улыбнулась шутке, как сделали бы это другие. Вместо этого она равнодушно поинтересовалась: — Надеюсь, эти бедные старые женщины не пали перед твоим очарованием? Клочок бумаги жёг кожу на груди, но я не спешил вытаскивать его и демонстрировать главе ковена, которая давно стала моей напарницей. Оказывается и у снежных королев есть свои слабости. Неуёмное любопытство и желание стать первой — тщеславия в ней не меньше, чем водки в моём теле по пятницам. Взяв первую попавшуюся книгу, я без интереса пробежался по блеклым буквам и вернул её на место. Анна не любила, когда её слова игнорировали. Не повезло, так не повезло: делать то, что людям не нравится, для меня сродни хобби. — Фёдор, ты… — растерявшись, женщина вдруг позабыла все слова. Загнанная в ловушку между моим телом и полками, она смотрела широко распахнутыми глазами. Шальные искры интереса потухли почти мгновенно.— Отойди. Кончики пальцев сковало морозом. Магия подействовала мгновенно. Пришлось подчиниться. Она всегда использовала приказы, когда я был слишком близок к тому, чтобы проделать очередную трещину во льду наших недоотношений с прибабахом. — Я пиздец как завидую подобным штучкам словесников, — выдохнув, я направился к выходу. Хватит с меня душка пыли и бумаги. Бесстрастное «не выражайся» заставило улыбнуться. Я скинул обувь и закинул ноги на чайный столик. Любимый столик Анны. Она могла бы заставить меня убрать их, но лишь наградила хмурым взглядом. Должно быть, не хотела вестись на мои попытки хоть как-то её раззадорить. Передав мне крошечную чашку, расписанную золотыми закорючками, Анна села напротив и деловито сложила руки коленях. Узкая юбка хорошо подчёркивала приятные глазу формы, но, к сожалению, не демонстрировала слишком много. Даже когда ведьма закинула ногу на ногу, милые рюши на подоле продолжили оставаться в том же положении. — Ты нарочно носишь такую бесконечно-мерзкую длину при мне? — Неужели ты умрёшь, если хоть на секунду выкинешь из головы все похабные мысли? Она не дала мне ответить, уводя разговор в другое, нужное ей русло. — Где ты был? — На экскурсии. Одна француженка любезно показывала мне красоты Памье, — не было смысла и дальше тянуть кота за яйца. Одним небрежным движением я кинул лист бумаги на стол, наблюдая как острые скулы женщины слегка подёргиваются румянцем. — Это оно? Доказательство? Анна осторожно поднесла к лицу находку и жадно впилась в её содержимое.Мы искали следы Грааля два года. По скудным обрывкам собирали информацию, пока я не вышел на Марию — последовательницу Мари Блессюр. Сначала, она показалась дамой, у которой не все дома. Её россказни о чаше, способной лишить ведунов магии, звучали как наивная чушь. Но так казалось лишь до тех пор, пока я не увидел дневник Альсинии собственными глазами. ☁ ☁ ☁ Из дневника Альсинии 1229 г. Конец крестового похода против альбигойской ереси. С каждой весной, когда земля сбрасывает с себя белое одеяние, церковь пытается облачить её в кроваво-алый плащ. Походы против еретиков сменяют друг друга в бесконечной череде. Можно считать удачей, если в жестоком потоке погибнет поистине чёрная душа. Но даже их гибель не покрывает жизни всех безвинных людей. Жизни ведунов. Моих братьев и сестёр. Вот уже как три года мы стараемся держаться вместе: одной семьёй, одним ковеном. Больно видеть страх в их глазах. Больно видеть, как им приходится скрывать собственную природу. 1232 г. Лето. Опасность. Её смрад разносится на сотни километров от Ватикана. И хоть последний поход окончен, я знаю, что самое страшное впереди. До меня доходили сотни слухов. И всё чаще среди них мелькали вести о судах над ведьмами. Церковь и ранее подозревала о существовании магии. Однако теперь их решимость в этом вопросе видна как никогда. Всякий, владеющий магией, станет куда более страшным грешником, чем те, кто сопротивляются Папе. 1233 г. Осень. Исчезновение ведунов больше нельзя считать обычной случайностью. Я думаю, церковь готовится к войне. Шпионы, которым повезло, сообщают о скоплениях людей в алых мантиях по всей Европе. Они изучают моих братьев и сестёр. Пытают, чтобы создать нечто, что могло бы даровать им власть. Более нельзя стоять в стороне. Ковену не понравится моя идея, но они её выслушают. Чего бы это не стоило. 1237 г. Зима. Ведуны в ужасе покидают дома. Покидают ковен. Отчасти из-за инквизиторов, отчасти из-за моих слов. Один приказ мог бы их остановить. Но это не продлилось бы долго. Да и не для того я владею магией, чтобы запугивать свою же семью. Скоро они увидят, что столь отчаянные меры — единственный выход. 1240 г. Зима. После упорных попыток отговорить многие отвернулись от меня. Однако нашлись и те, кто разделил идею, завладевшую всем моим существом. Чаша, которая заберёт магию и лишит орден повода для убийств, будет создана и названа в честь её творцов: Германа, Розы, Амелии, Альсинии и Лореана. 1241 г. Весна. На кануне красной луны мы собрались на холмах Литерфуля. Но ритуал был прерван. К счастью, Лореан вовремя заметил дым. Орден поджёг соседние деревни. Краски сгущаются. Чёрные времена всё ближе. Мы должны поспешить. 1243 г. Осень. Никто не выбирает где и кем родиться. Но каждый в силах определить свой путь. Знаю, почти все ведуны предпочли бы сражение и смерть. Однако я верую, что ни одна магия не стоит их жизней. Рано или поздно они осознают это, как осознала я и мои близкие друзья. 1244 г. Осень. Цепные псы церкви находят нас везде, куда бы не ступила наша нога. Как бы не пыталась, Амелия не могла обнаружить брешь в нашей общей лодке или заглянуть в будущее. Лишь одно утешает: совсем скоро бы осуществим то, к чему так долго готовились. Лореан нашёл для этого подходящее место. Юный ведьмак прикладывает все силы. Он верит в успех. А вера сильнее магии и невзгод. 1244 г. Конец осени. Стены крепости больше не в силах нас защитить. Люди, давшие нам кров и пищу, верили в Бога. Иначе, но все же следовали его учению. Но это их не спасло. Крутой подъём даёт нам отсрочку. Спасительные минуты, проведенные в ритуале над чашей. Сеть потайных троп, коих в Монсегюре было бесчисленное множество, стала единственной связующей нитью с внешним миром. По ним смельчаки покидали крепость, спускались вниз по горам, а затем карабкались обратно, чтобы доставить скудные запасы провизии. Герману надоело прятаться, таиться подобно крысам в норах и ждать удобного случая. Горячая голова рвалась в бой. Лишь моё слово всё ещё оттягивает его смерть. Хотя все чувствовали её крадущуюся поступь. Нам не выбраться из крепости. Но надежда есть. Лореан открыл мне свой секрет…. 1244 г. Весна. Чёрные клубы дыма заслонили небо. Крестовая армия уже у стен. Кто-то поведал им о тропах. Осада, длившаяся долгие месяцы, подходит к своей кульминации. Стены сотрясаются от ударов катапульт. Стоя на самой высокой башне, я едва сдерживаю слёзы и рвущееся рычание. По меньшей мере двести светлых душ корчились в языках пламени. Поля превратились в один бесконечный костёр. Я должна проглотить ком сожалений. Осталось совсем чуть-чуть. Последнее слово будет за мной. 1244 г. Инквизиторы заполонили пустынные коридоры. Истекая кровью, наставница Альсиния сумела добраться до подвалов, в которых я укрылась вместе с младшими братом и сестрой. Зажимая рану дрожащей рукой, она велела нам убегать. А ещё она повторяла одну единственную фразу: « Следуйте за отражением». Те, кто выжил, выбрались через потайной ход. Прежде чем скользнуть в проём, я увидела силуэт Лореана. Отчего-то он не бежал вместе с нами… ☁ ☁ ☁ По официальным данным церкви, Шато де Монсегюр стал последним оплотом неверных катар — безбожников и осквернителей веры. И дружба с ведунами отнюдь не пошла им на пользу. Спустя несколько столетий путь к крепости оставался неприступным. К ней не подъехать на транспорте и не добраться за час или два. И всё же находилось немало желающих прогуляться по грязи и потренировать дыхалку. Для любителей истории предприимчивые жители Памье организовали особый вид туризма. Переодевшись в одежду тех веков, делая привалы с разогреванием еды на костре и останавливаясь в трактире, можно было представить себя человеком прошлого. И хоть я предпочитал ролевые игры иного характера, подобная маскировка была весьма удачна: на случай внезапного появления инквизитора. Стряхивать грязь с обуви было бесполезно. Извилистые тропки напоминали болотные топи. Духота и комары действовали на нервы. Но похоже, что у Анны с этим проблем не было. Вероятно, контраст из запахов сырости и полевых трав она сочла чем-то романтичным. Её светлое простого кроя платье в пол давно перепачкалось. К открытой шее липли насекомые, но она лишь изредка отмахивалась от них с изящной ленцой и продолжала двигаться к цели. Удивительно, какие вещи может творить желание заполучить артефакт, способный возвысить российский ковен над другими. Передумает ли ведьма, узнав правду? Если я окажусь прав, то будет лишь два пути: позволить Анне решать судьбу чаши, а самому и дальше нести это бремя или исполнить задуманное. ☁ ☁ ☁ Стоило отдать должное владельцам местного трактира. Если не обращать внимание на кондиционер и стерильность, то внутренне убранство хорошо передавало атмосферу той эпохи, когда в подобные заведения стекались все любители выпить, поиграть в кости или послушать бродячих музыкантов. Деревянные столы со свечами и глиняной посудой занимали почти всё место главного холла. За барной стойкой, заставленной стилизованными бутылками, напевал песни полный мужчина, разодетый в полосатую рубаху и штаны. Огладив поля шляпы, я подмигнул бармену, незаметно осматривая остальных посетителей. Кроме нас с ведьмой оказалось ещё три пары: потрепанные и уставшие, но с выражением довольства на лице. — Чего-нибудь покрепче, друг, — наконец сказал я, предвкушая вкус хорошей выпивки. — Кулак подойдёт? — невозмутимо поинтересовалась Анна, перехватывая мой стакан на полпути. — Не по этой ли причине от тебя сбежал муженёк, Аннушка? Взгляд ведьмы потемнел. Она разжала руку, и я спокойно опрокинул содержимое стакана в себя. —Даже не думай забираться в мою постель пьяным. Она уходила с величием королевы, а я не смог удержаться от поддразнивания и крикнул ей вслед: —Нашу! Весь оставшийся вечер я провел в компании виски, бармена и местных баек. Вопреки ожиданиям о секретности, про Грааль знали все. Разумеется только ту информацию, которой позволили просочиться. Так например, Жан уверял, что катары укрывали в стенах Монсегюр святую Чашу, с каплей крови Иисуса. В день, когда неверные по собственному желанию взошли на костёр, одному из них удалось скрыться и унести Грааль с собой. У меня было совсем иное мнение. Возможно, Альсиния и хотела, чтобы всё случилось именно так, и Грааль покинул крепость. Но последняя обрывистая запись намекала на обратное. Поднявшись, я бросил несколько купюр на стойку и дружески похлопал Жана по плечу. Хороший бармен автоматически приравнивался к хорошему приятелю. В отведенной нам комнате не горел свет. Ведьма не позволила ни одному огоньку облегчить мне задачу. Пришлось добираться вслепую, собирая все острые углы и уступы. Устав бороться с пряжкой, я плюнул на всё: стянул рубаху и рухнул на кровать. Старый матрас жалобно заскрипел. Я не боялся разбудить ведьму, прекрасно зная, что она дожидалась меня всё это время. Анна сильнее закуталась в плед, не оставив и сантиметра ткани. — Аннушка, — тихо позвал я. Но как и ожидалось, мне не ответили. Длинные волосы слишком заманчиво рассыпались по напряжённой спине. Пьяно улыбаюсь и тянусь к закрученным прядкам. Не выдержав, ведьма оборачивается. Теперь мы лежали в одинаковых позах: заложив одну руку под голову и смотря друг на друга. И сейчас темнота не мешала чувствовать на себе ясный острый взгляд. — Обиделась? — Если помнить всё, за что на тебя следует обидеться, то я давно бы сошла с ума. Я и сам не знал, зачем так часто упоминал её мужа. Возможно, подобным образом пытался доказать, каким никчёмным он был. Или какой глупой когда-то была она. Возможно, хотел убедиться, что он остался для неё в прошлом. Убедить в этом и себя. Скользнув свободной рукой под плед, я на ощупь нашёл её запястье и дёрнул ведьму на себя. Её дыхание обожгло губы. Ведьма уперлась ладонями в мою грудную клетку. Должно быть, она хорошо чувствовала, как взволнованно билось сердце в ответ на тяжесть её тела, её касаний. Пробежавшись пальцами по лопаткам, я с довольным урчанием схватил волосы ведьмы и заставил её запрокинуть голову. — Ты превращаешь меня в раба, знаешь? Её губы дрогнули в призрачном мираже улыбки. — Пьяные рабы не в моём вкусе. Ничего не оставалось кроме как смириться с поражением. На пол меня не выгнали, но дали понять, что на её половину кровати путь заказан. ☁ ☁ ☁ Голова раскалывалась от количества выпитого и отвратительных звуков. Словно кто-то притащил в комнату птицу и заставил её рвать глотку над моим ухом. Лишь спустя несколько минут я понял: мне не казалось. В комнате действительно кто-то кукарекал. Анна сидела у окна и распивала чай. Вчерашние отблески легкомысленности исчезли вместе с распущенными волосами. Строгая причёска, строгое выражение лица, с которым она просматривала местную газету не удивляли. А вот будильник в виде улыбающегося петуха заставил глаз дёргаться. — Проснулся? — А у меня был выбор? — хотелось промыть рот с мылом и вывернуть желудок. — Раз проснулся, то можно и поговорить. Мир резко перестал вращаться. Что-то в её интонации настораживало. Скосив взгляд сторону, я застонал, сетуя на собственную оплошность. В её руках оказался дневник Альсинии. К счастью, закрытый. Хорошо хоть ключ додумался спрятать. — Ты сказал, что Мария показала несколько записок. Отдал мне крошечный обрывок. А сам всё время носил с собой этот дневник. «И о чём тут говорить», — хотел было бросить я, но сказал другое. — С чего ты взяла, что он не мой? — Не лги, Фёдор. — Разве я когда-нибудь лгу? Она смерила меня подозрительным взглядом. — Всегда, кроме тех моментов, когда мы в постели. Это против правил, так хорошо меня знать. Я закрыл ладонью лицо и убрал, когда кровать прогнулась под весом ведьмы. Анна оседлала меня так заманчиво, что похмелье чуть отступило. Пожалуй, мне повезло, что я давно знаком с Анной. Одним из минусов магии словесников является возможность адаптироваться. Нельзя полностью игнорировать приказы, но можно научиться их обходить. Например искажать правду, которую от тебя пытаются выяснить. Но увы, в этот раз она избрала иной способ вытягивания информации. ☁ ☁ ☁ Ведьма не стала комментировать предположения о том, что отражатель стал последним державшим чашу в руках. Не потому что не хотела — решила поберечь мои чувства. А вот часть про лишение ведунов силы её насторожила. И дело вовсе не в инквизиторах. Вернее, не только в них. За последние несколько лет численность ведунов сократилась. Большая часть ковенов Европы уже ассимилировалась с чешским. Однако Грааль мог бы изменить положение весов. Стать рычагом давления в умелых руках.Как глава ковена, Анна хорошо это понимала. Ведьма приложит все усилия, чтобы её заполучить, но даже в случае успеха не расскажет остальным. Куда больше влияния она ценила безопасность. Истинные свойства Грааля привлекли бы внимание ведунов и инквизиторов, ставя под угрозу её людей. Она продолжила бы прибывать в страхе, вечно зависеть от обстоятельств и избегать неприятностей. Я же мечтал раз и навсегда освободиться от этого. Стать хозяином жизни, а не дополнением к ней. ☁ ☁ ☁ Нынешнее состояние Монсегюр, наверняка, мало чем походило на то, что было здесь во времена катар. Перед нами развернулись руины некогда неподсудного сооружения, в котором целый год ведьмы и безбожники сражались за собственные жизни. И хоть местные власти реконструировали крепость, в его стенах всё еще пахло кровью, а в коридорах шорохи напоминали стоны и крики. Вместе с другими туристами мы перемещались из зала в зал. С каждым шагом всё сильнее хотелось приложиться к фляжке, но Анна без слов пояснила, что последует за этим. В одной из комнат я отделился от остальных.Здесь оказалось не так много отражающих поверхностей. Пять дверей в зеркальном коридоре — ни за одной из них чаши не было. Я обшарил все уголки, даже самые непримечательные, но ничего. Гнев от неоправданных ожиданий затуманил разум. Это сейчас, прокручивая в голове воспоминания, я мог распознать едва заметный отблеск в темноте, но тогда желчь и желание выплеснуть её на кого-нибудь (а ещё лучше запить) погнали меня к ведьме. Я нашёл Анну возле полуразваленной лестницы в компании инквизитора. Даже с расстояния его розарий распространял удушающую энергию. — Пакт ведь не запрещает туризм? — спрашивает Анна без единого намёка на волнение. — Разумеется нет. Я расслабился, в голосе инквизитора не слышалась угроза. И среди этих ребят бывали адекватные. Он ненавязчиво расспросил Анну о деталях нашей поездки. И хоть это не было допросом, моё нахождение его явно заинтересовало. Больше выжидать не стоило. Увидев меня инквизитор ещё раз задал схожие вопросы, пожелал приятной экскурсии и ушёл. — Нашёл? Я отрицательно покачал головой. Анна поправила ворот на платье и меланхолично заявила: — Нас запомнили и будут следить некоторое время. — Проклятые ищейки, — я даже не думал скрывать раздражение. — Мы попробуем ещё, но позже. Пока надо сделать так, чтобы Мария не болтала. Её «ещё, но позже» означало «никогда». Она хотела оберегать тайну Грааля, чтобы его не обнаружили другие, но не искать самой. ☁ ☁ ☁ Три. Столько раз я возвращался в Монсегюр за Граалем. Но каждый раз, когда казалось, что чаша вот-вот окажется у меня, кто-то словно нарочно заметал все следы. Анна смотрела на мои попытки сквозь пальцы. Хоть ей не нравилась моя одержимость, она всё ещё лелеяла мечты спрятать артефакт от посторонних глаз. Я стал больше курить и пить. Навязчивая идея сжирала, оставляя пустоту, которую можно было заполнить только одним пришедшим на ум способом. Я с головой погрузился в создание нового артефакта. Но не затем чтобы сотворить ещё один Грааль. Моей целью стали инквизиторы: блокировка их энергии, которую они вкладывали в молитвы и розарий. Если бы всё удалось, и Грааль был бы у нас, всякий страх исчез бы. Боялись бы нас, а не мы. Чтобы понять как действовать, нужно было выяснить, на что реагируют инквизиторы. Какие травы или артефакты влияют на них больше всего. И для этого мне понадобились подопытные. Совесть мало беспокоила меня: они веками похищали ведунов, прежде чем создали своё оружие. ☁ ☁ ☁ — Фёдор? — всё тот же спокойный тон, в котором едва уловимо проскользнуло удивление. Мы столкнулись в одном из старых коридоров главного здания ковена. Сюда редко заглядывали: опасались наткнуться на какой-нибудь каверзный артефакт. Но Анна была главой и могла ходить там, где вздумается. — В чём дело? Помнится, раньше даже мои приказы были недостаточно весомым поводом, чтобы увидеть тебя в этих стенах. Блики играли на лице ведьмы. Ни годы, ни наличие сына не сказались на ведьме. Мы редко болели.Старели медленно. И совершали больше ошибок. — Соскучился, — просто и вполне искренне ответил я. Мои помыслы и поступки не ослабили ошейник чувств и их железную хватку на яйцах. Анна владела мной, даже не подозревая насколько сильно. Ведьма поверила незатейливому признанию, ведь нередко и сама посылала письма с угрозами, между строчек которых угадывалась тоска. Но я оступился. — Ты трезв, — ни то спросила, ни то утвердила она. Возможно, именно следующие слова выдали меня. — Нельзя же всю жизнь пить. ☁ ☁ ☁ Казалось, что этой осенью ливень превратился в ненасытного работягу, который заступал на работу с самого утра и заканчивал только глубокой ночью. Сколько бы не пытались, но артефакторам не удавалось создать нечто, что заставило бы подвал в западном крыле оставаться сухим. Хлюпая пальцами в насквозь мокрых носках, я заканчивал взбалтывать отвар. Пришлось здорово раскошелиться, чтобы уговорить Олега приготовить его, а заодно не рассказывать Анне. Половина ингредиентов из этого варева была запрещена в ведовских кругах. О половине — знали лишь единицы целителей. Хотелось надеяться, что подобный риск оправдается. Инквизитор, привязанный к стулу специальными веревками, владел розарием, однако не казался уж слишком смышлёным. Это почти решило его судьбу. Её появление можно было сравнить разве что с раскатами грома в горной местности. Стены подвала вибрировали от звуков её голоса. Больше никогда я не видел подобной ярости в глазах Анны, как в тот день. Она велела мне замереть. Каждую конечность словно парализовало. Я не чувствовал тела, но впитывал в себя её злость. Выбив колбу из моих рук, Анна отвесила мне пощёчину и процедила: — Кретин! Она схватила меня за грудки и стала горячо нашёптывать: — Что ты натворил, Фёдор! Скольких из пропавших похитил ты? — Двоих. Позади доносились слабые хрипы инквизитора. Он стонал от боли, а я всё ещё надеялся испробовать на нём отвар, пока тот не остыл. — Они идут сюда с проверкой. И это ты натравил их. В какой-то момент марево, в котором я прибывал последние месяцы, начало понемногу развеиваться. Но я всё ещё был готов стоять на своем. — Двое ничто в сравнении с тысячами загубленных, Аннушка. Сквозь злобный прищур, ведьма продолжала натягивать водолазку на моей груди. Её ногти царапали кожу сквозь ткань. Она казалась разъяренной хищницей, готовой вспороть мне глотку. — Ты привёл беду в наш дом. Ты и твои безумные идеи. Обернувшись сквозь плечо, Анна вскользь оглядела инквизитора, оценивая его состояние. Изнеможденный, почти лишённый святой энергии и без сознания. Лицо ведьмы медленно обрастало маской изо льда, в то время как боль в её глазах рассыпалась на сотни осколков. Губы едва-едва прошептали что-то, и после этого мир уже перестал был прежним. ☁ ☁ ☁ Холод и вонь. Вонь и холод. Вот что встретило меня первым. Что остается неизменным до сих пор. Я лежал на узкой железной кровати в окружении бетонных стен и криков чаек. И я не чувствовал магии. Вернее своей магии. Анна позаботилась о том, чтобы из маяка убрали все отражающие поверхности. А на случай, если они всё же вдруг появятся, то она сделала так, что те не продержатся долго. Сквозь крохотное оконце виднелась фигура в плаще. Капюшон скрывал лицо, но я держал её в руках тысячи раз, чтобы суметь распознать. Ведьма стояла на краю. Волны почти добирались до неё и разбивались у самого подножья уступа. С трудом игнорируя шум в ушах и сухость во рту, я преодолел пять пролётов. Непонимание покалывало каждый сантиметр тела. Чем ближе я подбирался к Анне, тем хреновее становилась ситуация. — У тебя только два пути. Ветер сорвал капюшон с её головы, высвобождая густую копну растрёпанных волос. Сначала у меня засосало в желудке от того, что Анне пришлось несладко. Наверняка, ей пришлось улаживать ситуацию с орденом. Однако дальше был только гнев. Обжигающий и губительный. Она решала мою судьбу с жестоким равнодушием. Как-будто имела на это право. Как-будто моя жизнь полностью зависела лишь от её слова. И тогда я не понимал, что так оно и есть. Она дала мне иллюзию выбора: принести клятву или остаться гнить в маяке навсегда. Я должен был поклясться, что откажусь от своих идей, оставлю поиски чаши и больше никогда не покину пределы России. Однако вместо того, чтобы покаяться, я обхватил её горло. Меня колотило от злости. Пальцы сжимались. Всё сильнее и сильнее. Брызги ударяли ей в спину. Волосы облепили лицо. Я вглядывался в него и не видел страха. Я не мог остановиться. — Ну же, — процедил я, сталкивая наши носы друг с другом, — прикажи мне отступить. Анна хрипло выдохнула и улыбнулась. Часть меня хотела увидеть её гибель. Но другая… другая помнила каждое касание маленьких ладошек. Каждую редкую улыбку, которую она прятала, утыкаясь лбом в моё плечо. Каждое проклятое слово. — Чокнутая стерва. Я выплюнул это, словно самую омерзительную закуску, и оттолкнул ведьму от себя. —Возьми. Если передумаешь, просто надень и подумай обо мне. Она попыталась всучить мне браслет, но я с яростью швырнул его в море. Мысль о том, что Анна прокляла меня, словно раздражающий сосед вколачивала в сердце гвозди. Я заставлял ноги идти быстрее, чтобы не передумать. Не довести дело до конца. То, как она прыгнула в воду за побрякушкой, стало последним ярким воспоминанием о ней. ☁ ☁ ☁ Порча Анны привязала меня к маяку и тайне Грааля. Я не могу рассказывать о нём всех деталей, но чтобы насолить ведьме, однажды сочинил сказку, в которую вплёл реальные факты. Я не могу покинуть каменный клочок земли и Аниву, но я уговорил Олега привезти мне зеркало, закаленное магией артефактора. Оно не помогло выбраться, но стало жалким подобием убежища, в котором за последние двадцать лет появился кто-то ещё, кроме меня. — Быть в заключении у инквизиторов или прогнивать на маяке — что хуже? Вопрос едва знакомого ведьмака вернул в настоящее и заставил горько ухмыльнуться. Утихшие отголоски ненависти давно перемешались с отголосками чувств.Я знал, что проведу остатки дней, коря себя за то, что всё же признал это вслух: — Продолжать жить, после её смерти. Вот что хуже. Анну… кхм, ведьма даже в этом обыграла меня. Ни одна магия не даётся просто. Проклятия, подобное тому, что сотворила Анна, требуют огромных затрат энергии. Мало кто по собственной воле решается на это. Порча иссушила её магию. Ведьма отдала часть жизни, чтобы наказать меня за жажду справедливости. Или как бы она сказала: «Желание власти». Мы пробыли в зеркальном коридоре с одной единственной дверью слишком долго. Настало время возвращаться. Но прежде чем это сделать, я похлопал француза по плечу и хрипло выдавил: — Хочу дать тебе совет, Фабулер. Ведьмак нахмурился. Должно быть, подумал, что я начну уговаривать его оставить поиски Чаши. Но кто я такой, чтобы давать такие советы? — Не потакай своим чувствам. Целее будете. Болезненный спазм сжал горло. Всем своим напыщенным видом он демонстрировал, что это ему чуждо. Однако я видел, каким взглядом он смотрел на браслет. Я не мог его не узнать. ☁ ☁ ☁ Я возвращался в знакомые стены с большой неохотой. Тот факт, что мою комнату заполнили другие ведуны, лишь вконец испортил настроение. — Значит так, шалупонь, считаю до пяти… Ещё один из семейки Красовских оборвал меня на полуслове. И как только он закончил вещать что-то о своей сестре и остальных в деревне, по одному взгляду на лицо Фабулера стало понятно — он уже проиграл.