По следам Грааля

В родном Екатеринбурге я становилась свидетельницей разных рассветов: от нежно-розовых и воздушных, словно сладкая вата, до мягко-золотых. Но таких кровавых, как в Италии, не встречала никогда. Казалось, чья-то недобрая рука сделала надрез на запястьях невиновного и разбрызгала алую жидкость по небу. Словно в тумане я добралась до ближайшей подворотни, скатилась по обшарпанной стене и остервенело вцепилась в волосы. Мне не было дела ни до вони, доносившейся из мусорки, рядом с которой я оказалась; ни до отдалённых голосов людей, очевидно перебравших на фестивале. «Я бы не остался». Словно издеваясь, мозг прокручивал фразу раз за разом. — И без тебя знаю, идиота кусок! — рычу я и со злостью пинаю подвернувшуюся бутылку. Сложно определить, что именно поднимало волну гнева во мне. Инквизиторы? Слова Фабьена и его мучения? Собственная глупость? Пожалуй, последнее. Ведь не поддайся я чувствам, послушайся ведьмака с самого начала, и никто из нас не оказался бы в подобной ситуации. Выбор Фабьена не стал новостью, но это вовсе не означало, что следовало так легко убегать. Бабушка всегда твердила, что эмоции поглощают меня чересчур быстро. Однако во мне достаточно здравого смысла, чтобы понять: собственное спасение — правильный выбор. Но что делать, если ко всему этому прибавляется и голос совести? Он не мучил бы так сильно, будь я уверена, что Фабьен сможет выбраться. С его способностью это проще некуда. Но он не мог. Магия неохотно возвращалась в тело, словно опасалась, что её вновь изгонят из дома и сделают больно. Стоило лишь догадываться, что происходило с ведьмаком после комы и действия розария. «Я бежал бы так быстро, как только мог». Верно. Какие бы роли мы не разыгрывали друг перед другом, нельзя забывать: всякий спектакль заканчивается. Иногда казалось, что между нами всё же наступал антракт. И прячась за кулисами, куда не проникнуть взглядам зрителей, можно было попробовать смыть грим. Можно было. Но никто из нас даже не пытался. Фабьен мне не родственник, не друг, но и не враг. Как только обещание срывается с губ, то вступает в силу. Я должна взять на себя ответственность за произошедшее и вызволить ведьмака. Опираясь о стену, получается встать. Чем дольше возвращается магия, тем болезненнее это сказывается на организме. Я запрещала себе думать о том инквизиторе, но его явное безумие, которое он так любовно подпитывал, угрожая мне, заставляло содрогаться. Крошечными шажками бредя к выходу на улицу, ведущую к чёрному входу Дуомо, я старалась просчитать, как поступить будет лучше всего. Карты, закреплённые специальной повязкой на бедре по-прежнему отдавали холодным безразличием. Это опустошало. Не ощущая привычной связи между нами, казалось, что кровавые пятна в небе остались единственными яркими красками, окружающими меня. —Что, по-твоему, ты собираешься сделать? Тук. Тук. Тук. Рука потянулась к колотящемуся сердцу. Как такое возможно? —Я ведь говорил тебе уходить. Резко оборачиваюсь и замираю. Какой-то мор? Проделки молельной комнаты? Заметив, что я с трудом держусь на ногах, Фабьен направляется ко мне, но вытянутая моя ладонь его останавливает. Был только один способ проверить настоящий он или нет. —Я знаю, где чаша. Невзирая на ситуацию, на дне его глаз засверкал знакомый огонёк алчности. Фабьен метался между тем, чтобы помочь мне и тем, чтобы скорее заполучить желаемое. Замечательно, ведьмак был реальным, ведь я хорошо знаю себя. Если бы подсознание вздумало подкинуть иллюзию, то в ней Фабьен не стал колебаться. Он выбрал бы меня. Взгляд с жадностью цеплялся за бледное лицо Фабьена. Секунды грозились растянуться вечностью. Ведьмак вновь протягивает руку, чтобы помочь, но добрый жест теряется за тенью крепкой фигуры брата. —Не лучшее место для таких разговоров, — Мирослав полностью заслонил собой Фабьена. — Идёмте. Ума не приложу, как и он нашёл меня. Сегодня я не надела его кольцо. Впрочем, спорить и выяснять что-либо совершенно не хотелось. На моей памяти подобное случилось впервые за три года. ♝♝♝ Ощущения напоминали то чувство, когда ты принимаешь горячую ванную, наполненную ароматными маслами. Именно так опустошенное тело воспринимало потоки магии от каждого ведуна в доме. Отношения между мной и любым членом отряда Мирослава нельзя назвать приятельскими. И всё же мы связаны особыми узами. И хоть я отказывалась это принимать, природу не обмануть. Почувствовав других ведунов, моя собственная энергия начала возвращаться. Мирослав привёл нас в обычный двухэтажный домик, коих в городке было пруд пруди. Однако уже с порога становилось понятно, кому именно принадлежит это место. Повсюду висели обереги разных форм и назначений: колокольчик на входе начинал звенеть, если кто-то чужой появлялся в радиусе пятнадцати метров; небольшие кинжалы в дверных проёмах атаковали ведьму, принёсшую с собой зловредный артефакт; присмотревшись, можно заметить и более мелкие магические предметы: иглы, свёртки, куколки. С кухни доносился запах лекарственных трав, вероятно, Хельга варила свои отвары. Со второго этажа были слышны голоса братьев-немцев, а в гостиной нас поджидали краснеющая Эир и хохочущий Стэнли. Казалось, его совсем не смущала довольно мрачная обстановка. Все окна были завешаны плотными шторами, а единственными источниками света являлись одинокий торшер в углу и свечи, зажжённые на комодах и стеклянном столике, окружённом чёрными диванами. Эир только что гадала по шару, и бьюсь об заклад: шумный ведьмак жутко её отвлекал. Завидев нас, Стэнли подскочил, перевернув одну из свечей. Воск мгновенно затвердел, приобретая какие-то неясные очертания. Никто из мужчин не обратил внимания на это, лишь Эир понятливо кивнула, похлопав на место рядом с собой. — Мой французский поцелуй, — Стэнли шмыгнул носом и попытался сгрести Фабьена в охапку. — Хоть эта милая ведьма и сказала, что вы в порядке, я так переживал! — Ты сделал, что я просил? Руки непроизвольно сжались в кулаки: весь путь я старательно делала вид, что Фабьена нет. Только так его странное спасение не поглощало другие не менее важные мысли. — Присядь ненадолго, — теплота в голосе брата встала комом в горле, но уже в который раз за последний час я решила послушаться. Прежде чем я направилась к Эир, Стэнли мягко обхватил меня под локоть: — Рад, что с тобой всё хорошо. Улыбка сама по себе появилась на лице. Возможно, он был просто хорошим актёром, но на интуитивном уровне я понимала — ещё несколько недель назад незнакомый ведьмак искренне переживал за меня. В сторону Фабьена я так и не посмотрела. ♝♝♝ Вода в крошечном котелке бурлила уже несколько минут. Ещё немного и она могла бы перемахнуть через край и залить плиту, но едва ли это беспокоило хмурую ведьму, хлопотавшую над моим телом. — Всё в порядке, — в который раз повторила я. Но как и в первый, Хельга полностью проигнорировала меня. — Не тебе это решать, — в конце концов раздражённо бросила ведьма, продолжив втыкать магические иглы в нужные точки. Несмотря на волны откровенной неприязни, Хельга не пыталась как-либо навредить. Она была истинным целителем, знающим своё дело. Мышцы расслаблялись, гул в голове исчезал, даже дышать становилось в разы легче. Из гостиной доносились отрывки бесконечных вопросов Стэнли и скупые ответы Мирослава. « А как ты это сделал?»; «А что это у тебя на шее?». «А как ты используешь…». Над головой раздавались звуки скрипящих досок: кто-то словно ходил из одного угла комнаты в другой. Суета этого места напоминала о далёких днях, когда в нашей собственной штаб-квартире состоялись встречи, на которых собирались ведуны со всей России. Долгие разговоры на серьёзные темы сменялись всеобщим смехом, готовкой, а иногда гаданием. Обычные люди могли бы прозвать это самым настоящим шабашем. —Улыбаешься? — Хельга хмыкнула. На пререкания сил не было. Да и сама ведьма хоть и источала презрение, казалась довольно-таки измотанной. Что неудивительно. Отвар для Фабьена, возвращение моей магии, да и брата ей, наверняка, пришлось осмотреть. — Вечно ты ему доставляешь проблем. Она и раньше акцентировала внимание на Мирославе, но я впервые придала этому значение. Если подумать, почти все претензии Хельги были обращены не ко мне напрямую, а связаны с ним. —Он…нравится тебе? Одна из зелёных игл выпала из её рук. Ведьма поспешила исправить оплошность. С показным спокойствием она опустила предмет в коричневую жижу и сказала: — Я уважаю твоего брата. Он настоящий лидер. Умён. И всегда заботится о других ведунах, — достоинства Мирослава всё никак не заканчивались, однако ничего из этого списка не относилось к вопросу. —Будь он хоть трижды хорош и талантлив, тебе нельзя испытывать к нему чувства, так ведь? Лицо Хельги исказилось, лишь подтверждая догадку. Её семья чистокровные целители: им не нужен зять-артефактор. Ведьма откинула косу за спину и усмехнулась. Но на сей раз в привычных жестах не было высокомерия. —Знаешь, в детстве твоё поведение жутко раздражало. Что бы ты не делала, все нелепые выходки сходили тебе с рук. Пожалуй, я завидовала твоему легкомыслию, твоей свободе. Когда выросла, то поняла, что наши законы создавались для зашиты. Детская зависть прошла, уступая место иной. Мне нечего было сказать. Всё время, что мы были знакомы, я считала её занудой, которая скорее проткнёт носом потолок, из-за того что постоянно задирает голову, нежели откроет душу перед кем-то. Было неловко видеть ведьму такой. Но ещё более неловко было узнавать о истинных причинах её отношения. Отключив плиту, Хельга опустилась на стул, скрестила руки на груди и слегка вскинула подбородок. — Всякий раз когда ты наотмашь била брата по лицу словами, я мечтала лишь о том, чтобы проучить тебя. Но я не могла. И от этого ещё паршивее. Как бы сильно ты его не ранила, он ждёт, что именно ты подставишь ему плечо. Именно тебе позволяется быть с ним, а не просто находиться рядом. Пришлось прикусить щеку, чтобы не наговорить лишнего. Ситуация, в которой Хельга оказалась гораздо сложнее, чем могло показаться на первый взгляд. На одной стороне весов семья, на другой — чувства к Мирославу. Оторвать от себя кусок и попытаться заполнить пустоту не получится. Однако это не значит, что я позволю ей перекидывать всё это на меня. — Никто не может заставить тебя перестать любить Мирослава. Как и никто не заставит тебя бросить семью. Если Суви способны так легко отказаться от дочери, это наталкивает на определенные размышления. Зрачки Хельги расширились. Я словно произнесла вслух то, о чём она долго размышляла. Несколько долгих секунд мы рассматривали друг друга, пока наконец она не фыркнула, передав мне два пузырька. — Довольно нравоучений. Забирай отвар и беги к своему дикарю. Пусть выпьет его и перед сном тоже. ♝♝♝ С каждой ступенькой сердце будто опускалось вниз. Складывалось впечатление, что как только я доберусь до нужной двери, оно окажется у меня в пятках. От Фабьена не ожидаешь ни благородства, ни честности, но мне хотелось быть уверенной в том, что он на нашей стороне. Анализируя всё произошедшее, очевидно, что ведьмак не с инквизиторами. Он не тот предатель, проникший в ковен. Уж лишком многослойное представление для обычного шпиона. Тогда как он выбрался из Дуомо без чьей-либо помощи? Не утруждая себя лишними приличиями, я вошла к нему без стука. Выделенная для него комната напоминала домашний ботанический сад, нежели спальню. Похоже, здесь Хельга выращивала необходимые травы и грибы. Свет беспрепятственно лился через огромные окна, кидая разнообразные блики на светло-зелёные стены. На подоконниках стояли цветущие кактусы, на полу можно заметить целые травянистые ковры с чистотелом, ядовитым Вёхом или огромные горшки с карликовыми деревьями. Единственными предметами мебели оказались широкое кресло да самодельный столик. Фабьена не было, и я собиралась уходить, но звук льющийся воды меня остановил. Решив подождать ведьмака, я принялась осматриваться более тщательно. Незнакомых растений оказалось куда больше, чем думалось. Бродя меж горшков, но не склоняясь уж слишком близко (как знать, какой из цветочков окажется опасным) я вспоминала уроки Олега — одного из лучших целителей в России. Он часто преподавал травологию для ведунов нашего ковена и терпеть не мог, когда кто-то не усваивал информацию сразу. Это сложная наука, к которой у меня никогда не было должного интереса. За это собственно ведьмак меня и невзлюбил. Он плевался, когда замечал, как я рисую его портреты на полях тетрадей вместо того, чтобы внимательно слушать. Но именно Олег спас мою жизнь однажды. Относиться к этому легкомысленно и дальше было бы глупо. Пускай мне никогда не стать целителем, но вот основы знать необходимо. Особенно сейчас, когда магия подкидывала столь тревожные знаки. Мы не тратили время на лишние слова. Девушка была провидицей, но даже для неё гадание подобным образом оказалось в новинку. Поэтому, чтобы распознать посланный знак, мы объединили силы. —Может быть, стена? — пробормотала я, склонившись над изображением. —М-м-м…— протянула Эир, перелистывая страницы. — Здесь нет ничего похожего. Это что-то иное. Поборов желание и дальше пялиться на книгу в кожаному переплёте, я переключилась на цель. У всех провидцев есть особая толковая книга, передающаяся из поколения в поколение. И у моей бабушки тоже, правда она категорически отказалась обтягивать её кожей быка, как у Эир, или любого другого животного. Вместо этого она использовала ткань, изготовленную для неё дедушкой. —Кажется, я поняла! — пришлось выкрутить голову под невозможным градусом, но это того стоило. Эир оторвалась от книги и с интересом подалась вперёд. —Вот, — я прочертила пальцами спираль, сужающуюся к низу. — Что-то вроде винтовой лестницы или торнадо. —И правда, — тихонько согласилась ведьма и вновь уткнулась в страницы. Когда она наконец подняла взгляд, тьма словно сгустилась в самом центре комнаты и осела к нам на плечи. — Это весьма мрачное предзнаменование… Что и так было понятно. Опытные провидцы описывают это как череду печальных событий, от каждого из которого тяжелее оправиться. Тебя закидывают в самый эпицентр воронки, высасывающей радость и силы. Часто это также предвещало сильную физическую боль. Задумавшись так крепко, я не заметила, что вода давно прекратила литься, и что всё это время рука гладила крапиву. Кожа покрылась волдырями, а кончики пальцев обожгло зудом. Говорили ли свечи о этой боли? Хотелось бы мне, чтобы всё обошлось так просто. — Ты выбрала не самое радушное растение, — донеслось из-за спины. Отдёрнув руку, я лениво обернулась. Фабьен сушил непослушные волосы полотенцем, однако не потрудился перед этим вытереть своё тело. Он внимательно наблюдал за моей реакцией, и кажется, остался доволен тем, что мои глаза не бегали по комнате, а были всецело устремлены на него. — Снял бы одежду раньше, зная, что это заставит тебя наконец вспомнить обо мне, — в его тоне прозвучала обида. — Будто это имеет значение. Ведьмак на мгновение вернулся в ванную, а когда появился вновь, на нём уже красовалась чёрная рубашка. — Это выпей сейчас. А это — перед сном, — я поставила пузырьки с отваром на столик, ожидая, что ведьмак что-нибудь скажет, но он лишь выжидающе смотрел, предоставляя право первой начать разговор. — Как ты покинул Дуомо? — Через зеркало в одном из домов неподалёку. Одним богам известно, как трудно было не зарычать от злости. Фабьен знал, что я пыталась выяснить, но продолжал тянуть резину. И глазом не успела моргнуть, как он оказался в кресле. С невозмутимым видом он потирал листок лимонного дерева, ветви которого нависали над его головой. — Дальше, — попросил он. — Задавай свои вопросы, иначе они замучают тебя. А мне бы хотелось, чтобы ты спокойно спала по ночам. — Ты ведь в курсе, что слишком высокого о себе мнения? — А ты знаешь, что люди, похожие на нас, раздражают больше всего? — Если закончил упражняться в остроумии, то просто ответь. —Разве я не сказал? — он поднес пальцы к носу, втянул цитрусовый запах и поморщился. Цокнув, я преодолела расстояние между нами, упёрлась одной рукой в спинку кресла, а второй схватилась за ворот. Его зрачки расширились, превращая тёмные глаза в пугающе черные. Дыхание сбилось. — Как, Фабьен? Просто скажи как? — с нажимом требую я и получаю в ответ обжигающий вздох. — Не знаю. Сложно было судить шутил он, дабы я выпрашивала информацию, или говорил правду, но пришлось его отпустить. — Не кипятись. Иди сюда, — он сдвинулся влево, освобождая пространство рядом с собой. Голова раскалывалась от различных предположений. Какое-то время я просто молча слушала его объяснения. По неизвестной причине розарий не сработал на Фабьене. Вариант того, что инквизитор ошибся в молитве отметался. Моя магия исчезла сразу же. Так почему? Только сейчас я заметила, что эта загадка терзала и Фабьена. Ни он, ни я не слышали о подобных случаях. Возможно, всё дело в его магии? Отражатели — редкие ведуны, однако кто-нибудь наверняка бы упомянул эту важную деталь. Стоит спросить у бабушки. Скользнув взглядом по профилю Фабьена, я не сдержала лёгкой улыбки. Он напоминал надувшегося ребёнка, продолжая недовольно кривиться из-за цитрусового запаха. — Твой синяк… Почему не попросила Хельгу избавиться от него? — У неё и так полно забот. Это ведь не что-то смертельное. Полностью осознать, когда он оказался так близко, не было времени. Вот Фабьен облокотился на кулак, задумчиво рассматривая фиолетовое пятно, а вот: он уже оглаживает пальцами место удара. Хочу отвернуться, но его следующие слова буквально приковали к себе. — Не волнуйся. Не думаю, что он сможет ударить ещё кого-нибудь. Не в ближайший месяц. — Что? О чём ты? — под его касаниями кожу приятно покалывало, и я прикрыла глаза. — Я сломал ему руку. Разомлевший разум не сразу принял сказанное, а когда это произошло, по телу побежали мурашки. — Сломал руку? — Крестом, — едва ли не промурлыкал ведьмак. И должно быть, я совсем спятила, раз часть меня взволновано затрепетала. Он рассказал мне, чтобы показать своё неравнодушие? Или же для того чтобы продемонстрировать силу? Здравый смысл цеплялся за второй вариант, но сердце не прекращало оглушительно стучать на всю комнату, заодно окрашивая щёки румянцем. — Не нравится мне, в какую сторону мы движемся. Я затаила дыхание в ожидании ответа. — А по-моему мы ходим по кругу. Кажется, я первой подалась вперёд. ♝♝♝ — В молельный зал его. Её я приведу позже, — колючий взгляд инквизитора скользнул по мне, словно оценивая реакцию на слова, которыми старшие ведуны пугали неопытных ведьм и ведьмаков. Щека ныла от хлёсткой пощёчины, но даже боль не перекрывала беспокойство за Фабьена. Молельный зал поистине отвратительное место, в котором обитали страх и кошмары. Одна мысль о том, что придётся столкнуться с призраками прошлого выворачивала душу наизнанку. — Оставьте нас, — приказал мужчина, перебирая одну алую бусину за другой. Меня мутило, оттого как его силуэт расплывался в зале, пропахшем дымом и жжёными свечами. Стук чёток прекратился, и я смогла поднять голову. Инквизитор стоял совсем рядом, холодно взирая на меня сверху. Попытка подняться с колен не увенчалась успехом. Ни один участок тела больше не слушался меня. — Через некоторое время это пройдёт. Разумеется, — его лицо расплылось в злобной гримасе, искажая жуткий шрам на щеке, — если ты не дашь повод помолиться вновь. — Чего вы хотите? — Для начала хватит и крупицы правды. Зачем вы приехали сюда? — В отпуск. Мы путешествуем. Божечки, неужели отдых теперь тоже запрещён пактом? Моя дерзость ничуть его не впечатлила. — Что историк сообщил вам? Я старалась не отводить взгляд и говорить убедительно. Однако понимала, что ему известно гораздо больше. Теория о предателе обрастала неприятными доказательствами. — Много чего. Он же историк, знает кучу интересных вещей. Инквизитор схватил меня за подбородок той самой рукой, в которой были чётки. Кровь отлила от лица, а желудок сжался от страха. — Не советую шутить со мной, ведьма, — тонкие губы зашептали молитву. ♝♝♝ Рано или поздно это должно было случиться. Рано или поздно вкус Фабьена проник бы в мой организм. Мои пальцы впились бы в его волосы, а зубы вонзились в чувствительное место на шее. Уже с первой встречи для меня было очевидно — как только это произойдёт, я полностью растворюсь в ведьмаке. Голод в глазах напротив с жадностью поглощал каждую эмоцию на моём лице, заставляя желать поцелуя лишь сильнее. Я почти коснулась его губ, но рука, переместившаяся на заднюю часть шеи, удержала меня на месте. Даже сейчас, когда контроль рассыпался на кусочки притяжения, ведьмак всё ещё мог этому противостоять. Или так только казалось, ведь уже через секунду голова закружилась от переизбытка обрушившихся ощущений. Заметив, как уголки рта дёрнулись из-за его несдержанности, ведьмак укусил меня. Охнув от неожиданности, я почувствовала как язык Фабьена пытается подчинить мой. В комнате стало невыносимо жарко. Одежда обжигала, а пальцы ведьмака наоборот, словно дарили необходимую прохладу. Он продолжал удерживать меня за шею, в то время как вторая рука скользила по лопаткам, спине, пока наконец не добралась до поясницы. Я пыталась прижаться к нему сильнее. Плавилась под яростным напором. Тонула во влажных и стирающих мою адекватность движениях языка. Думала ли я о том, что делать, как только все закончится? Не думала. Не знала как остановиться. Да и не хотела. — Софа, спустись ненадолго. Надо поговорить. Мы замерли. А когда оторвались друг от друга, тяжёлое дыхание обоих заполнило комнату. Я не открывала глаза, не видела выражение лица Фабьена, но чувствовала, как он уткнулся лбом в мою ключицу. — Ты идёшь? — нетерпеливо крикнул Мирослав. Дрожь от рук Фабьена разливалась горячим свинцом по телу, наполняла его тяжестью. Он продолжал цепляться за мои плечи и сводить с ума. — Иду! — оставалось только надеяться, что я не звучала так, словно ещё совсем недавно язык Фабьена исследовал мой рот. Ведьмак отпускал меня с явной неохотой, и я как никогда была рада тому, что брат крутился где-то неподалёку. Мы оба этого хотели. Оба поддались соблазну. И оба знали, что в следующий раз его избежим. Потому что свобода дороже, чем опасные чувства. ♝♝♝ Мирослав прожигал во мне дыру. Готова поклясться, что он догадался. Он слишком хорошо меня знал. Когда я смаковала впечатления от первого поцелуя, сидя в беседке, подальше от чужих глаз, брат выскочил, как чёрт из табакерки. И он сразу всё понял. Хорошо, что мне уже не четырнадцать, и я знаю, как пресечь его любопытство. — Присоединяйтесь к нам, — наконец произнёс он. — Под «присоединяйтесь» ты подразумеваешь всех нас? То есть и Стэнли, и Фабь… — Да-да, — перебил Мирослав. Казалось, он был несколько раздражён. Но всё же сумел совладать с собой, продолжив уже более спокойно. — Как ты поняла, это не просьба. Маренка отдала приказ. Я откинулась на спинку кресла и запрокинула в голову. Если сама глава ковена так пожелала, то отказаться не представлялось возможным. Вернее, мы могли бы. Конечно же, могли. Вот только тогда все планы рухнут. Мне нельзя покидать ковен до того, как заполучу Грааль. Только ведьма, принадлежащая к нему, имеет право обратиться к Маренке с просьбой. Проклятая старушка. Как долго она собирается вставлять палки в колёса? Упираюсь взглядом в защитную руну на потолке. Мысленно я обвела каждый завиток, словно пыталась нарисовать её глазами. — Нападение на вас говорит само за себя. Грааль — не шутка. И он очень нужен им. К тому же Марко лично подтвердил уже известные нам свойства. Растерянно моргаю. Марко. Как же я могла про него забыть. — Он в безопасности? — голос охрип. — Теперь он и его семья под защитой ковена. Их хорошо спрятали. Нервно провожу языком по губам, стараясь отогнать от себя отголоски вкуса Фабьена. Облегчение быстро уступило место другому чувству. Как много Марко рассказал Мирославу? — Мы знаем про Альсинию и про зашифрованный документ. Однако об остальном Марко умолчал, сказав, что уже обо всём поведал тебе. Меня загоняли в клетку: это ощущалось как никогда остро. Пускай прежде я не стояла крепко на ногах, но всё же стояла. И вот теперь меня пытались сбить, нарушить хрупкое состояние баланса. — Ситуация становится опасной. Для всех будет лучше, если мы объединимся. И я говорю тебе это не как твой брат. Надеюсь, карты подскажут мне, как обхитрить всех и найти чашу раньше брата, ведунов из его отряда, а заодно и Фабьена. — Но как твой брат хочу поговорить про кое-что ещё, — Мирослав замялся. Он гладил себя по подбородку, что говорило об взволнованности. — И о чём же пойдет речь? — О Фабьене. Вернее, о его родителях. Почти во всех просмотренных мною мыльных операх встречались похожие фразы. Однако реальная жизнь всегда умела удивлять куда сильнее.