Тёмный рыцарь Тибы

-Стоит того? Не жалеешь? Хатиман думал о том, что сказала Шизука, пока она следовала за ним, выходя из переулка. Эти несколько слов звенели у него в голове. Стоит ли Охотник того, что пришлось заплатить Хачиману, будет ли он сожалеть об этом или нет? — Я направляюсь домой этим путем, Хирацука-сэнсэй. — Спросил Хатиман, проходя мимо круглосуточного магазина. — Ты справишься сама? — Спросила его Шизука. — Хочешь, я провожу тебя обратно? — Вместо этого спросил он. — Эм, нет, все в порядке, я могу вернуться сам. — Обязательно позвони Этсудо, — сказала Шизука. Хатиман кивнул, и они расстались. Засунув руки в карманы, он приближался к своему дому. -Черт возьми, как я им это объясню? — Он подумал о своих родителях и своей ране. Приближаясь к своему дому, он пробежался по имеющимся у него вариантам, которых на самом деле не было. -Да, конечно, они спросят, что случилось, тьфу, нет выбора, нужно сказать, что какая-то психованная дама напала на нас. Да, и меня подстрелили. Черт возьми, мне это совсем не нужно. — Хатиман подошел к входной двери. Сделав глубокий вдох, он открыл дверь: Он вошел в дом и прошептал: Хачиман вздрогнул, когда за дверью послышался шум ручья, он мог слышать телевизор в гостиной. Сняв ботинки, он подошел и высунул голову из-за угла, чтобы посмотреть, кто находится в гостиной. Его отец, Хатиман вздохнул про себя. — Убедись, что твои родители знают «Капитан говорит», и обязательно позвони «Капитан говорит». Отец смотрел бейсбольный матч, Хачиман глубоко вздохнул и вышел в гостиную. — Тоу-сан. Он кротко поздоровался. Отец повернулся к сыну. — Хатиман. — Спросил его отец. Хатиман ненадолго замолчал. «Um, uh…» — Да? Отец приподнял бровь: после разговора с женой он старался быть немного более пассивным. — А ты……тебе кто-нибудь звонил? — Спросил Хатиман. Его отец покачал головой: «Нет, моего телефона не было со мной, почему?» — Э-э… я э-э… — В чем дело? Затем Хатиман быстро сказал ровным тоном: «Меня подстрелили». Быстрый и прямой ответ. — Что? — Спросил отец, явно не понимая, что он имел в виду, говоря «получить пулю». — Меня подстрелили. — Спросил Хатиман. — Что значит «застрелили»? Хачиман закусил губу, немного расстегнул рубашку, потянул ее вправо, обнажив забинтованный бицепс. От этих слов глаза отца расширились, а брови нахмурились. Он тут же встал с дивана и подошел к сыну, Хатиман изо всех сил старался стоять на своем. — Что случилось? — Поспешно спросил отец, он хотел взять Хатимана за руку, но сын немного попятился. — Не трогай его. Хм, на школу напали. Хатиман взял его за руку. — Там стреляла какая-то психованная дама. Это ссадина. — Как тебя ударили? — Спросил отец, не сводя глаз с сына, пока Хатиман застегивал рубашку. — Я защищал пару одноклассников и учителя. Хатиман ответил: Его отец был немного подозрителен в этом, его сын защищал других людей. В то время как его сын, помогающий другим, был чем-то примечательным, он все еще был тяжело ранен, что все равно настораживало. — Ты попал в больницу? Каким образом? — Спросил он. — Нас туда привел полицейский. Доктор наложил мне швы. Я в порядке, — сказал Хатиман. — А теперь я пойду наверх. Он вышел из гостиной и начал подниматься по лестнице. — Не напрягай его. Просто оставь все как есть. Он услышал, как отец зовет его. Хатиман поднялся в свою комнату, прислонился спиной к двери, и изо рта у него вырвался протяжный стон. Соскользнув на пол, он провел рукой по волосам. Слишком много для одного дня. -Тьфу, черт возьми, капитан. — Вытащив телефон, он достал карточку Инь Эцудо. Он набрал ее номер, поднес телефон к уху. Через несколько секунд на его звонок ответили. — Национальное полицейское управление, инспектор Инь, — услышал он ее голос. — Капитан. Он обратился к ней по имени. — О, Хикигая, ты дома? — Сказал Этсудо. — Да, родитель уже проинформирован. — Спросил Хатиман. — Хорошо, хорошо. Ты в порядке, малыш? — Спросил Этсудо. — Да, я… э-э… в порядке? Наверное. Хатиман пожал плечами. — Я имею в виду, какая должна быть реакция на пулю? — Потрясен, огорчен, напуган, расстроен, встревожен, но ты пытаешься прийти в себя, — ответила она. — Ну, это довольно подробно. Взгляд Хатимана остановился на его бицепсе. Эцудо секунду помолчал, прежде чем ответить на удивление по-английски. — Знаешь, малыш, я уже бывал на твоем месте. Хатиман опешил и продолжил разговор на том же языке. — Ч-что? — Да, когда я был в Штатах. — Готэм? — Что, нах, малыш. В Метрополисе. Эцудо начала рассказывать свою историю. — Я переехал туда, когда был молодым, работал полицейским в Метрополисе, а потом переехал в Готэм, а потом вернулся домой. Вступил в перестрелку с несколькими грабителями банков. Рикошет задел меня в бедро. — О Боже. Хатиман прикусил большой палец. — Ага. Конечно, это было страшно, пули летали вокруг, никакой подстраховки, один удачный выстрел — и все, — тихо сказал Эцудо. — Э-э, капитан? — Спросил Хатиман, его глаза выглядели вялыми. — Да? — Ты все еще здесь, верно? Я имею в виду, что ты не бросил быть офицером? — Нет, я все еще здесь. Почему? — Хирацука-сэнсэй говорил мне, что помощь кому-то не является оправданной причиной для того, чтобы пострадать. Но тогда как насчет вашего дела? Хатиман потер висок, вспоминая разговор с учителем. — Мне причиняют боль, потому что я должен помогать людям? Эцудо понял, что он имел в виду. — Да, я имею в виду, что ты только что сказал мне, что тебя тоже застрелили, потому что ты останавливал грабителей банков. — Спросил Хатиман. — Например, я защищаю своего одноклассника и учителя? — Малыш, Шизука сказала это, потому что не хотела, чтобы ты получил пулю. — Возразил Хатиман. — Тогда как насчет тебя? — Это работа, малыш. Я делаю то, что должен делать, никто не ожидает, что подросток-преступник — я имею в виду ребенка — сделает то же самое, хорошо? — Ну, никто не будет рассчитывать на то, что какой-то клоун-псих придет в школу Капитаном. Он услышал, как она вздохнула, даже услышал, как чья-то рука опустилась на стол. — Черт возьми, малыш. Иногда…дерьмо просто случается. Но мы все равно должны пробиться, верно? — Тогда… На это Хатиман надулся. — Как ты это делаешь? Он услышал, как она тихонько хихикнула. Эцудо ответил: «Хм, ну, когда я был в Готэме, там был старший офицер, под началом которого я был назначен, который говорил мне это всякий раз, когда мы спрашивали себя, как нам это сделать. Мы вспоминаем о наших близких, а остальное легко». — Кто был этот офицер? Хатиману стало любопытно. — Ну, вы его не знаете, его зовут Джеймс Гордон. Капитан Инь сказал: «Ну, в любом случае, позаботься об этой руке, хорошо? Теперь мы разыграем это дело поближе к сундуку. До следующего раза. — Привет, капитан. — Спросил Хатиман. — Ребенок? — Возможно ли, что стрелявший was…in в школе все это время? Между ними повисло молчание, принимая страшную идею. — Я подкреплю эту теорию. А пока ты просто отдыхай, ладно? И не делай ничего такого, что могло бы превратить моего кузена в беспокойное сусло. Увидимся, — сказал капитан. — До свидания. — Сказал Хатиман и повесил трубку. Самый длинный телефонный разговор, который он когда-либо имел с женщиной из семьи, и это был с полицейским, двоюродным братом Шизуки из всех людей. -Убедись, что оно того стоит, и не жалей об этом. Он вспомнил, что сказала Шизука. Он поднялся с земли и направился в душ. — Для кого? Через некоторое время комната Хатимана погрузилась в кромешную тьму, он был в черных шортах и белой майке, его правый бицепс все еще был забинтован и обнажен. Он лежал на кровати, склонив голову на противоположную сторону и прислонившись лицом к занавескам. Но он не спал. В его голове бушевала буря. -Клоун сбежал, а тебя швырнуло на землю. И Шизука, как и следовало ожидать, не поняла. И убедись, что ты не пожалеешь, так она говорит, но о чем? Что я больше не должна этого делать? Почему? — Хатиман сжал кулаки. Его голос в мыслях стал глубже. — Я должен… я… не могу… Чего ты от меня хочешь?! Шаги, приближающиеся к двери, остановили его мысли, он закрыл глаза, и его тело расслабилось, когда дверь открылась. Очертания тени выдавали, кто это — его мать. Она медленно подошла к сыну, «спящему» на кровати. Хатиман почувствовал, как ее рука коснулась его волос, нежно поглаживая их. — О Боже милостивый! Он услышал, как она прошептала, почувствовав ее руку на своей. Мать убрала руку и вышла из комнаты. Как только она закрыла дверь, Хатиман вздохнул и повернулся к потолку. Ничто поглотило Хатимана, в этой темноте, в которой он находился. Эта Бездна. Сильное давление в голове захлестнуло его, руки вцепились в волосы. Затем он почувствовал что-то, знакомое, но навязчивое ощущение. Кто-то уставился на него, он обернулся и в ярости нахмурился, увидев, кто это был. Фигура с двумя красными глазами, устремленными на него, он уставился на нее в ответ. Сверху прогремел гром. Хатиман подошел к нему строгими и твердыми шагами и встал лицом к лицу. Охотник. — Ты, — сказал Хатиман. — Хатиман. — Спросил Хантсман, и его голос эхом отозвался вокруг Хатимана. — Ты же знаешь, что это не может тебя сломить. — Не надо. Хатиман ухмыльнулся. — Ты знаешь это своей душой, ты должна подняться из своего падения. Хантсман сделал шаг вперед. — За что? Хатиман стиснул зубы. — Для чего все это? — Вы уже знаете это. Охотник ответил: — И ты не можешь игнорировать это. — Прекрати это! Хачиман схватил Хантсмана за капюшон и оттолкнул назад. Охотник злобно зарычал, и чья-то рука схватила Хатимана за шею. Оба толкали друг друга в тупик, оба смотрели друг на друга сверху вниз. — Ты все время говоришь, что я делаю это, чтобы помочь людям, а как же я?! Я устал от твоего дерьма! — Крикнул ему Хатиман. — Ты что, не понимаешь, что произошло? Меня подстрелили, черт возьми! — И ты позволишь этому удерживать тебя вечно? Хантсман зарычал. — Если следующая пуля попадет прямо в цель, тогда все! Где же оставить всех, а? Сколько еще я могу дать?! Тебе вообще все равно! Его семья — мать, отец и сестра. Несмотря ни на что, они были семьей. В Клубе обслуживания Юи была с ним на позитивной ноте. Юкино, по крайней мере, была с ним в примирительных отношениях, возможно, даже больше. Юмико, с натяжкой, но она, по крайней мере, пассивна. Шизука, его учительница, которая присматривала за ним. Если он умрет, куда это приведет их всех? Опустошение, горе, боль. Хантсман получил ответ. — А что будет, если вместо них пулю получит кто-нибудь другой? — Я не собираюсь играть с тобой в эту игру! Хатиман крепче сжал его руку. — Мне никогда не приходилось страдать от всего этого. Ничего из этого! — Ты будешь просто стоять и ничего не делать? Мы оба знаем, что ты не можешь этого сделать! В тебе этого нет! Хантсман тоже усилил хватку. — Я не твой враг, Хатиман, я твой враг. Мы не создали ни одного из тех монстров, которые пытались причинить вред всем нам, и вы знаете, что мы должны были бороться с угрозами снаружи, потому что мы не можем просто смотреть. Хантсман подался вперед. — Ты боишься, ты заблудился. — Нет, нет, вы сделали меня хуже, чем я должна быть! — Сказал Хатиман, чувствуя, как его охватывает разочарование. Его дыхание казалось почти диким. — Ты уже так быстро забыла. Жалко. Хантсман зашипел. — Я ничего не забыл. — Тогда скажи мне, помнишь ли ты это. — Сказал Хантсман, его тон резко изменился, он был почти сочувствующим Хатиману. Тут раздался новый звук, который привел Хатимана в замешательство. Звук сопения, прерывистых вдохов и рыданий. Хачиман и Охотник, все еще держась друг за друга, повернули головы, увидев, кто издает эти звуки. Это был маленький ребенок, мальчик, сидящий на пустой земле. Колени прижаты к груди, голова спрятана между коленями. Его голени и локти были покрыты грязью. Мальчик плакал, всхлипывая и потирая глаза. Маленький мальчик, плачущий в полном одиночестве в темноте. Хатиман и сам знал, кто это, еще когда был очень молод. Грустный маленький мальчик. Дыхание Хатимана смягчилось, он увидел себя таким жалким, каким был так давно. Еще один звук привлек внимание Хатимана, заставив его посмотреть в другую сторону. Это были слабые звуки последовательных ударов. Это был еще один мальчик, среднего школьного возраста. Позади него была стена, как будто из комнаты Хатимана. И этот мальчик колотил кулаками в стену в ярости и боли. Это снова был он, много лет назад. Мальчик, такой злой до мозга костей. Охотник или нет, тогда все было бы по-другому, но Хатиман все равно был бы сбит с ног такой болью, гневом и страхом. — Но теперь все по-другому. Хатиман сказал Хантсману, что с людьми, с которыми он связан, он не был уверен, сожалеет ли об этом, но сомневался. Если он умрет, люди вокруг него будут страдать. — Еще одна причина, почему ты должен это сделать. — Спросил Хантсман. — Несмотря на все эти споры, которые всегда идут в нас по кругу, ты должен остановить то, что причиняет боль всем нам. Потому что в противном случае ты знаешь, что произойдет. Они все страдали, несмотря ни на что, он и все остальные. От ужасов, угрожающих им всем. Хатиман сокрушенно опустил голову. Он должен двигаться дальше, он не может остановиться. Независимо от того, что сказала Шизука, стоило ли это того, было ли в нем сожаление или нет, Хатиман все равно собирался стать Охотником. Возможно, с самого начала он отправился в это путешествие, потому что хотел быть или предпочел быть кем-то большим, чем просто Хикигайя Хатиман, приманка острых ощущений от охоты. Теперь, потому что он должен быть таким для окружающих его людей. Хатиман отпустил Хантсмана и отступил назад. Затем он упал на колени, как будто ноги не могли его нести. Маленькие пары светящихся глаз рассеялись над ним. Вокруг них раздались крики, в темноте хлопали крылья. Рой в темноте окружил его со всех сторон. — Иди сюда. — Пробормотал Хатиман, его голос был словно в трансе. Рой усилился. Охотник выступил вперед перед Хатиманом. Красные глаза Охотника светятся ярче, демоническое рычание эхом отдается в темноте. Красное свечение не ослабевало, как и рой вокруг Хатимана. Свечение становилось все ярче, поглощая Хатимана. Охотник еще не закончил, Хатиман тоже. Они никогда не будут закончены. Быстро вскочив с кровати, Охотник уставился на стену холодными глазами. Было еще раннее утро с ночным небом. Из окна доносился звук льющейся воды. Хатиман раздвинул занавеску, хлынул проливной дождь. Сверкала молния, в воздухе гремел гром. Хатиман положил оба кулака на окно, сильно надавил на него, и его глаза стали холодными, глядя на город. Охота в городе еще не закончилась. Из телефона донесся гудок, привлекший его внимание. Ему было отправлено электронное письмо. Он безошибочно угадал, кто это был, поднял его и подошел к своему столу. Открыв ноутбук, он вошел в свою электронную почту. И имя отправителя — это было письмо Альфреда Пенниворта, тот же адрес, который он видел на карточке с именем. Он нажал на него и подождал мгновение, письмо загружалось немного дольше, Хатиман мог только подозревать, что меры безопасности были добавлены в письмо. Хатиман откинулся на спинку сиденья и стал ждать. Довольно скоро на экране появилось письмо с символом Летучей мыши на заднем плане. Хачиман наклонился вперед и прочитал информацию. — Хатиман… -Да, привет, Альфред, что у тебя есть для меня? Хатиман продолжал читать. — Я собрал информацию о том, что есть в компаниях, которые вы перечислили, из вашей электронной почты. Владение помещением показывает, что упомянутые компании арендовали свои соответствующие подразделения четыре года назад, и все в один и тот же период времени. У нас есть перекрестные ссылки, и их оптовые закупки показывают, что они использовали ту же складскую единицу, в которой вы ликвидировали торговлю животными в… черт возьми? -Они связаны, они все связаны, и, вероятно, зоомагазин тоже. Но как? — удивился Хатиман. — Мы перечислили все перечисленные места, выявив одну согласованность. Все помещения были построены и находились в собственности by…no …» -Нет, нет, нет, вы, должно быть, шутите, черт побери! — У Хатимана отвисла челюсть. Он вскинул голову и одной рукой потянул себя за волосы. «Черт, черт, ЧЕРТ!» — прорычал он про себя. Глаза Хатимана остановились на имени. Вот как контрабандисты могли так легко перемещать товары. Здания в Криминальном переулке, зоомагазин, склад, все помещения были построены одной-единственной компанией. Помимо Wayne Enterprises, эта компания была, вероятно, самой заметной, когда речь шла о строительстве и владении помещениями. Конструкции Юкиносита.